Афера

Кагура, к ужасу хозяина кафе, доедала уже третью порцию рамена и даже не собиралась на этом заканчивать, а ведь к горячему она еще даже не приступала. Что же останется из припасов, когда подойдет очередь десертов? Откинув назад мешающие длинные рыжие волосы, девушка хлопнула обманчиво маленькой ладошкой по столу, требуя добавки. — Хозяин! Еще рамена! Повара лишь хватались за голову, спешно приготавливая пару порций про запас. Видимо до этой маленькой забегаловки где-то на окраине Эдо еще не дошли слухи об ужасающем аппетите Ято. Особенно Ято после выполнения задания. Закончив разговор с Абуто, к сестре присоединился Камуи, очаровательно улыбаясь до смерти напуганным поварам — в спешке забыл стереть кровь с лица. Кагура, обернувшись к брату, пальчиком стерла кровь с его щеки. — Может, братишке нужно к доктору? — оскалилась она, принимаясь за еду. — А ты наивно полагаешь, что кровь моя, глупая сестра? — Глупая не глупая, а проход на хранилище боеприпасов вам сегодня расчистила… — … при этом покалечив несколько случайных прохожих, которые теперь могут заявить в полицию. Кагура лишь закатила глаза, не считая нужным проглотить еду прежде, чем отвечать. — Ка буто ты сам так не деаешь, гупый брат! Почему-то всегда их разговоры, несмотря на прожитые годы под одной крышей, заканчивались дракой. Вот и сейчас эта, казалось бы, невинная детская перебранка чуть не закончилась разрушением забегаловки. Вмешался Абуто, зонтом разнимая своих почти-что-воспитанников. — Так, детишки, дома повоюете, — мужчина обратился к поварам, — нам десять раменов с собой, будьте добры, мальчик поужинает дома. Абуто подвез их прямо к дому. Неприметная серая многоэтажка, с одинаковыми окнами, одинаковыми этажами, лестницами, планировками. И серыми лицами ее обитателей, райончик то не отличался прекрасной экологией. — Не понимаю, почему вы до сих пор не переехали, — мужчина притормозил машину у входа в дом, открывая им двери. Камуи пожал плечами, пока Кагура вылезала из большого черного джипа, направляясь к входной двери. Она встала у порога и теперь рылась в рюкзаке в поиске ключей. Камуи невольно ей залюбовался, стараясь смотреть как можно более равнодушно — к своим девятнадцати она стала настоящей красавицей, и даже вздорный и драчливый характер ее совсем не портил. — Она хочет большую квартиру в центре, а на нее мы пока не награбили, — парень лучезарно улыбался, ничуть не стесняясь раскрывать их нелегальный способ заработка в этом тихом спальном районе. Что-то ему подсказывало, что половина жителей этого дома занималось примерно тем же. — Скоро понадобиться ваша помощь, так что отдыхайте, — Абуто открыл дверцу автомобиля, забираясь внутрь и снова заводя мотор. — Бывай, Абуто, — Камуи помахал ему на прощанье и направился к сестре. — Ну что, растяпа, опять ключи в крови будем искать? — Но я уверена, что спрятала их поглубже! Чтобы не как в прошлый раз. А, во, нашла! Она наконец выудила ключи и вставила их в замочную скважину, несколько раз перевернула ключ. Тяжелая металлическая дверь отошла в сторону, впуская брата и сестру внутрь. Там внутри темнотой зиял коридор с ровными рядами квартир, встречая их тишиной. Кагура вприпрыжку добралась до лифта, нажимая тонким пальчиком на маленькую, потертую со временем кнопочку, которая приветливо загорелась желтым. Кагуре в детстве казалось, что это был единственный источник света в этой серости человеческой жизни. Наконец, скрипя, из глубин шахты появился лифт. Кагура устало прислонилась к стене. — Как же я устала… Камуи похлопал ее по животу, заставляя чуть согнуться, хотя прекрасно знал, что она имела в виду совсем другое. — Просто кто-то слишком много есть. — Просто кто-то дает сестре слишком много работы. Как насчет отпуска? — Я думал, тебе нравится вместе с нами выколачивать денежки у всяких слабаков. Кабина подобралась к их этажу, створки лифта тяжело открылись, выплевывая их на площадку. На этот раз Камуи отобрал у сестры ключи и сам открыл дверь. Кагура проследовала прямиком в спальню, падая лицом вниз на кровать. — Даже обувь не сняла, грязнуля. Камуи закрыл дверь, скинул перепачканные в грязи и крови кроссовки и прошел следом, на секунду останавливаясь в дверном проеме, а потом присел рядом с сестрой на краю кровати. Она все так же лежала на животе, вытянув руки вперед, слегка перебирая ногами в воздухе, словно лежала не на старой кровати в пригороде Эдо, а на шезлонге роскошного пляжа на Лазурном берегу. Он провел пальцем по ее руке от локтя и ниже, спустился к шее, прошелся по позвоночнику, замирая у самой поясницы, ловя ее тяжелый взгляд из-под опущенных ресниц. — И для меня тоже устала? — Сейчас проверим. Он растянулся на кровати рядом с ней, опираясь на согнутую в локте руку. Кагура теперь тоже лежала на боку, все также смотря ему в глаза. Камуи наклонился ближе к ней и поцеловал, убрав свалившиеся на глаза прядки, завел их за ухо и сжал ее волосы на затылке, прижимая девушку к себе. Камуи целовался жадно и властно, стараясь подмять ее под себя, подчинить, пленить. Кагура перевернулась на спину, Камуи оседлал ее бедра, наклоняясь к ее лицу. Он целовал ее шею, ее тонкие ключицы, целовал ее грудь сквозь ткань пропахшей дракой футболки. We’re sewn together She’s born to mesmer Beside, astride her I die inside her * Камуи выпрямился, качнув головой, чтобы откинуть назад уже порядком подрастрепавшуюся огненно рыжую косу. Его пальцы опустились на ее талию, прошлись по краешку ее джинсов, а затем подцепили подол футболки и потянули ее наверх. Он задевал ее кожу, и Кагура прогибалась в животе — руки у брата холодные, обжигающие. Вот они гладят ее живот, залезая под лифчик и сжимая ее грудь. Вот они стягивают с нее белье, гладят внутреннюю сторону бедра. А вот его пальцы проникают внутрь нее. Дальше Кагура уже не следила за ними. *** День Окита Сого начался как обычно — с очередной неудачной попытки убить дьявольского замкомадующего. Поймав гневный взгляд вновь чудом выжившего Хиджикаты, Сого равнодушно хмыкнул, взял кофе в стаканчике из автомата и отправился к себе в кабинет. На столе его встретила привычная и такая ненавистная кипа бумаг, писем и недописанных рапортов, которые позарез нужно закончить сегодня и положить на стол Кондо. Сого устало потер переносицу — как будто их начальник правда станет их читать в перерывах между слежками за Отаэ. Во время обеда в общем зале Шинсенгуми Сого увидел незнакомое лицо. Точнее сначала даже не лицо, а ярко рыжие, выбивающиеся из общей гаммы волосы, да еще и перетянутые какими-то смешными гульками, больше похожими на купола какого-нибудь храма в далекой стране. Голубые глаза, казалось, улыбались всем и каждому. Эта незнакомая девушка крутилась во все стороны, разговаривала со всеми, шутила и уж очень громко и заливисто смеялась, что бесило невыспавшегося Окиту больше всего. И что тут вообще забыла эта китайская эмигрантка? — Эй, ребятки, кто вам разрешил привести в штаб свое домашнее животное? Девушка оторвалась от еды, которая по всем известным законам физики просто не могла поместиться в ее хрупком теле, и встретилась глазами с Сого, смотря на него хуже разъяренного бизона. Отлично, мысленно отметил Сого, над такими издеваться легче всего. — Что ты сказал, блондинчик? — Я сказал, Чайна, что обезьянкам, тем более женского пола, в штабе Шинсенгуми не место. Ну так и кто вдруг решил смягчить миграционные законы? Пальчиком она отодвинула от себя тарелку, придвигая ее ближе к другим пяти, уже полностью опустошенными ею блюдам, и встала, на шаг приближаясь к Сого. Окита почувствовал, как по телу начал медленно разливаться адреналин. Бить женщин, конечно, плохо, но хорошая разминка всегда была ему по душе. А ведь эта девка и правда нарывалась на драку. — А может, тебе стоит смягчить нос, а блондинчик? Больно он просит кулака. — Кстати, а зачем тебе эти штуки, — Сого тыкнул пальцем на ее голову, указывая на ее заколки, — боишься, что последние мозги через уши вытекут? — А ты, что, хочешь получить их себе в задницу? Внезапно перед ними, как гриб после дождя, возник Ямазаки, примирительно поднимая руки, стараясь держать на безопасной для окружающих дистанции. — Тише, капитан Окита! Кагура, успокойся! — Сагару повернулся к Сого, натянув свою самую очаровательно раздражающую улыбку, — Капитан Окита, это наш стажер, Кагура. Кагура, не следует так вести с себя с капитаном… Он конечно бывает резким, но калечить его все-таки не стоит… Ямазаки все еще нес какую-то миротворческую чушь, пока Окита в недоумении рассматривал стоящую перед ним девушку. Она казалась кем угодно — дикаркой, обезьянкой, сбежавшей из зоопарка, циркачкой, продавщицей сладостей на ярмарке, но только не, черт бы его побрал, членом Шинсегуми. Кто вообще додумался взять в полицию Эдо бабу, да еще с таким склочным характером?! Желание схлестнуться с ней, да так, чтобы до синяков, разбитых в кровь носов и поломанных рук и ног, никуда не делось, только вот драться в общем зале, на виду у всех этих открывших рты в предвкушении занимательного зрелища баранов совсем не хотелось. От этого отдавало какой-то дешевой драмой, больше похожей на мелодрамы для подростков — парень и девушка подрались в школьной столовой, а разнять их смог только директор, и то с помощью угроз об отчислении. А в случае с этой обжорой еще и угрозой лишить пропитания на оставшийся учебный год. Сого усмехнулся — какая же чушь лезла в голову, видимо, это заразно. — Ладушки, стажер Кагура, желаю тебе не сдохнуть на первом же боевом задании, — он уже направлялся к выходу из столовой, но резко развернулся на носке туфли, — Хотя нет, пусть все-таки естественный отбор сделает свое дело. — Не завидуй, блондинчик, на тебе то эволюция явно отдохнула, — услышал он себе вслед. Сого гаденько улыбнулся, уже прокручивая в голове сцены мести, пыток и насилия над этой рыжей. *** — Ну серьезно, Хиджиката-сан, она будет только мешаться! Посмотри на нее, да по ней же зоопарк плачет, такой ценный экземпляр пропадает! Сого не привык с кем-то торговаться и давить на жалость, особенно если это касалось Хиджикаты, но сейчас его терпение лопнуло и приходилось так чудовищно унижаться. Он стоял, опираясь ладонями о край стола и подаваясь вперед, и пытался уговорить Тоширо не пускать их новую стажерку вместе с ним на задание. Кагура стояла тут же, у другого стола и смотрела, ухмыляясь, то на Окиту, то на замкома. Хиджиката выпустил струю серого дыма, посмотрел на Окиту. Он уже начинал закипать, ведь ему так редко приходилось спорить с подчиненными о том, кто, когда и с кем выполняет задания. — Это решение Кондо-сана. Стажерам надо тренироваться. Вот и покажешь ей, как работают Шинсенгуми. — Да, блондинчик, ты же не хочешь запороть все впечатление о работе наших доблестных служителей правопорядка? — Кагура все также мерзенько улыбалась. Она уже уселась на стол, болтая в воздухе ногами, и наслаждалась увлекательным зрелищем спора этих двоих. — Китаезок всяких никто не спрашивал! — Так, вы двое! Заткнулись и поехали на задание! Найти лагерь Джой, доложить их местонахождение! И чтобы вечером рапорт был у меня на столе! — Хиджиката с неуместной для этого силой затушил окурок и швырнул его в мусорку. Сого думал о том, как было бы хорошо затушить эту сигарету о его глаза. Чтобы они закрылись навсегда… — Ладненько, Чайна, пошли выслеживать террористов. Кагура весело соскочила со стола и направилась за ним к двери, прихватив прислоненный к стене зонт. — На улице вообще-то солнце, тупая ты Чайна. — Это мое оружие, тупой ты садист, а зовут меня Кагура. Еще раз назовешь чайной, получишь промеж глаз. — И что ты собралась делать с зонтом, Чайна, гонять нашкодивших дети… Договорить он не успел, хватаясь за челюсть, — свое обещание она сразу же выполнила. На улице их уже ожидала патрульная машина. Сого достал из кармана брюк ключи и нажал на кнопку сигнализации. А затем помахал ключами перед лицом Кагуры, рукой показывая на автомобиль, подходя к двери со стороны водителя. — Смотри, Чайна, это ма-ши-на, видела уже такие? Кагура только закатила глаза, дергая дверь на себя и усаживаясь на пассажирское сидение. Зонт она кинула назад, надеясь в случае необходимости быстро дотянуться до него рукой. — Представляешь, Садист, я еще и космические корабли видела, и даже каталась на них. Сого хмыкнул, заводя мотор и выводя машину на проезжую часть, ожидая, пока нерадивые водители пропустят полицейскую машину, выезжающую с участка. — Вот я знал, Чайна, что ты не с этой планеты, здесь все чуточку умнее. — Твой нос еще цел, Садюга, только потому, что ты за рулем, а я пока еще не планирую умирать. — Кстати, Ча-а-ай-на-а-а, — сказал он, назло девушке растягивая изобретенное им прозвище, чтобы разозлить ее еще больше, — А откуда ты узнала, что я Величайший Король Садистов Всея Эдо? Кагура лишь хмыкнула, решив начистить ему рожу по окончанию задания, и поудобнее устроилась в кресле — если верить сведениям разведгруппы Ямазаки гнездо Джой находилось где-то на задворках города, и ехать им надо было довольно долго. — Да по глазам видно, что ты с головой не дружишь, Садюга. Доехав до предполагаемого гнезда Джой, они припарковались в укромном переулке, чтобы не привлекать лишнего внимания к полицейской машине, которая забрела в один из неблагополучных районов Эдо, где царила преступность и разруха. Людей на улицах было подозрительно мало, и рыжая девушка, открывшая ярко фиолетовый зонт в такой погожий солнечный день, и парень в чистой и отглаженной форме Шинсенгуме как-то опасно выделялись на фоне неопрятных, серых зданий и выцветших на солнце рекламных вывесок уже давно не работавших заведений. — Садюга, а у вас всегда отправляются на задания по выслеживанию противника в полицейской форме и на патрульной машине? На живца добычу ловите? Сого, не оборачиваясь на нее, шел чуть впереди, держа руку на висящей на бедре катане. Он вслушивался в казавшуюся обманчивой тишину района, стараясь увидеть хоть каких-то людей. Окита вообще старался не обращать внимание на интуицию, противно шептавшую, что их здесь ждут. Нужно было быть наготове, а эта дура пыталась шутить. — Просто мы профессионалы, Чайна. Нам не нужно маскироваться под гражданских и скрывать свое истинное я, чтобы завершить операцию. — Ну признайся честно, ты просто забыл переодеться, да? Сого услышал шорох, а потом заметил ускользающую за угол тень. А вот и люди. И что-то ему подсказывало, что эта затаившаяся крыса при должном напоре лезвия катаны на ее горло выдаст нужную им информацию о местонахождении лагеря Джой. Он шикнул на Кагуру, махнув рукой, и она к его удивлению замолчала и мгновенно сосредоточилась, поудобнее перехватывая зонт. Вот и проверим, думал Сого, зачем он ей в такой солнечный день. Сого вытащил катану из ножен и направился к переулку, где скрылся их потенциальный информатор. Удар не заставил себя ждать, Окита успел поставить блок, отбрасывая соперника назад. Они сошлись в схватке, не замечая ничего вокруг. Сого чувствовал, как по венам растекается адреналин, как приятное тепло драки обволакивает, как каждая мышца радуется, нанося почти смертельные удары его сопернику — он на секунду забыл, что он нужен им живым и способным говорить. Но каким-то чудом парню удалось блокировать удар Окиты а затем сбежать в глубину ночи. Сого уже чертыхался, сплевывая кровь, как заметил подол белой юбки рядом с собой — Кагура подняла зонт, посмотрела вслед беглецу и… выстрелила. Член Джой упал на землю и больше не двигался. Сого уже было хотел ей поаплодировать за находчивость, как пришел в ярость, ударяя кулаком по асфальту и разбивая его в кровь. — Чайна, ты дура что ли?! Он же сдохнет, и хрен мы потом где найдем Джой! В ответ Кагура подняла дуло зонта к лицу и сдула струйку дыма, поднимавшегося из глубин спускового механизма. — Не парься, Садюга, это холостой. *** — Ну что, пацан, будешь сам говорить или тебе помочь? Лежащий перед ними член Джой с трудом открыл глаза. На щеке уже наливался оставленный Окитой синяк, из пробитого пулей Кагуры плеча сочилась кровь. Заметив человека в форме Шинсенгуми, Джой вздрогнул и попытался встать, но нога Сого в тяжелом армейском ботинке помешала ему, упираясь в грудь. Парень взвыл от боли, плотно сжимая зубы. — Ничего я вам не скажу, псы правительственные! — Да тебе и не нужно много говорить, только скажи, где вы прячетесь, и можешь хоть до конца жизни хранить обет молчания. — Тем более! Я лучше сдохну, чем сдам товарищей! Сого вновь достал катану, опуская кончик лезвия к горлу паренька. — О, ну в этом я с тобой солидарен. Только вот сказать все равно придется. Он провел лезвием вниз по его горлу, пуская тонкую струйку крови, опускаясь ниже к его сердцу. Парень напрягся, заметно бледнея. Он хотел дотянуться до своего меча, но Сого, заметив, куда он скосил взгляд, свободной ногой откинул его оружие прочь. Меч откатился, царапая асфальт и лишая паренька надежды на спасение. — Ну брось, малой, ты же чьей-то сын, — Окита опустился на колено, больно надавливая Джой на грудь, — Мамочка расстроится, если её ребеночек не вернётся сегодня домой. Кагуре показалось, что что-то в лице их пленника изменилось, когда этот мудак Окита упомянул о его матери. В глазах плескался страх за её жизнь и безопасность, и казалось, паренек уже был готов рассказать им все, но сдержался, безуспешно пытаясь скинуть Окиту с себя. Девушка вышла из-за спины своего напарника, подходя ближе к плененному Джой, и опустилась рядом с ним на колени. — Ты что-нибудь слышал о Ято, парень? Лицо паренька еще больше побледнело, он снова дернулся под ногой Окиты. — Те аманто, у которых инстинкты убийц? — Ага, а ещё чудовищная физическая сила… — И что ты сделаешь, глупая девчонка?! Вызовешь сюда Ято с другой планеты? Кагура очаровательно улыбнулась, усаживаясь поудобнее и демонтстративно придвигая ближе к себе зонт. Концом он упирался в землю, так что Кагура могла положить подбородок на ладони, сложенные на ручке зонта. — А вызывать и не надо, Ято прямо перед тобой. Кстати, ты когда-нибудь ломал кости? Знаешь, как это больно? — Кагура поднялась, вставая на паренька ногами, потеснив Окиту, — Особенно когда половина костей ломается разом? Хочешь, устроим? — Она посильнее нажала ногой на его плечо, так что послышался хруст, — Или отсидишься в уютной камере подвалов Шинсенгуми целым и невредимым? — Ну же, парень, сдавайся и не беси эту китаезу. Она мне чуть челюсть не сломала. Кагура, бросив Оките гневный, ничего хорошего не предвещающий взгляд, переступила с ноги на ногу, становясь на ребра их пленника. Они опасно захрустели, прогибаясь под ее весом и рискуя пробить ему легкое. — Ладно, я скажу, только слезь с меня! *** Вернувшись наконец домой с задания, Кагура, поднявшись на свой этаж, нажала на маленькую кнопочку дверного звонка. В их с братом квартире послышался противный и настырный звук, и Кагура могла слышать, как Камуи материться на того, кто приперся так поздно, как грозит вырвать ему палец, нажавший на эту чертову кнопку, а потом заодно и всю руку. А потом можно и другую руку. И ноги. Повернув несколько раз ключ в замке, Камуи резко распахнул дверь прямо перед носом сестры. — Так-то ты хочешь мне отплатить за успешно выполненное задание, глупый брат? Камуи пропустил ее внутрь. Девушка прошлепала по комнате и сразу же плюхнулась на диван, скидывая порядком надоевшие за день ботинки. Стянула с плеч форменный пиджак Шинсенгуми и кинула его куда подальше. Размотала удушливый платок, за время их маленькой операции порядком съехавший на бок. Как и крыша ее братца, раз он решил отправить ее прямо в лапы их врага. Камуи лениво наблюдал за ней из коридора, все еще сонно зевая. Он мимоходом отмечал, что эта свинюшка опять зашла в комнату в обуви, опять насвинячила чьей-то кровью и наверняка съест все, что было припасено, вообще-то, на неделю. Если это конечно не сделал он сам до ее прихода. — Как хорошо, что ты с Харусамэ, а не с Шинсенгуми. — А что, боишься заполучить себе такого опасного врага? — Не, просто в этой форме ты выглядишь до жути занудно. Неужели им удобно в ней драться? — Сегодня только пару костей поломала, не успела оценить удобство формы. — Как насчет документов? Ты нашла их? Кагура возилась с пуговицами белой рубашки, но плюнула и стянула ее через голову, отправляя на пол к пиджаку. А потом рухнула спиной на кровать, забыв про брюки. Камуи, несколько мгновений прождав ответа сестры, понял, что добиваться чего-то от нее сейчас бесполезно, и лег рядом с ней, смотря в потолок. — Как будто меня кто-то подпустил к архиву. И так одному хрыщу успела в морду дать. Камуи расхохотался, ничуть не беспокоясь за их план — обычно Кагура наоборот располагала к себе людей своим взрывным нравом, а членам Шинсенгуми небольшая взбучка только пойдет на пользу. — Кто же так огорчил сестренку? — Да мудак там есть один! Щеки Кагуры слегка зарделись при мысли об Оките, но она предпочла все списать на его наглость и отвратительный метод ведения допроса арестованных. Как будто сегодня она была чем-то лучше. Камуи повернулся на бок, чуть приподнимаясь на локтях и стараясь заглянуть ей в лицо. — Ого, неужели сестренка влюбилась? А как же я, Кагура? Кагура повернулась к нему в ответ, тыкая его пальцем куда-то в ребро. Он перехватил ее запястье прежде, чем она успела проткнуть дыру в его груди, притягивая ее к себе и обнимая, опуская подбородок ей на голову. — Не неси ерунды, глупый брат. Он реально мудак. И больной на голову. И садист. Камуи что-то задумчиво промычал, смотря куда-то в стену. — Хм-м-м, так это же я! Так что, сестренка, типаж совпадает! Кагура снова протестующе забрыкалась в его объятиях, пытаясь выбраться. Наконец ей удалось сбросить брата с себя, уложить на лопатки и забраться сверху. Она плотно обхватила его бедра ногами, не давая ему двигаться, и застучала кулачками по его груди, издавая победный клич. Она уже забыла о гребаных Шинсенгуми, гребаном Оките и парне, которому она сломала предплечье. Все они меркли перед братом. Несовершенным, жестоким, с руками по локоть в крови, но таким родным. Камуи перестал вырываться и смотрел на нее снизу вверх. Растрепавшиеся волосы падали ей на лицо, она улыбалась, глядя ему в глаза. Камуи протянул руку вверх, дотрагиваясь до ее щеки, гладил ее разгоряченную кожу, а затем поднял и вторую руку, беря ее лицо словно в чашу, словно охраняя. — И никакому мудаку из Шинсенгуми я тебя не отдам. *** Камуи услышал свист чайника, подошел к плите, снял его с огня и налил кипяток в чашки с уже заготовленной заваркой. На соседней сковородке весело шкварчала яичница, из тостера выпрыгнули два кусочка поджаренного хлеба. Камуи попытался схватить тосты, но только обжегся, чертыхаясь и дуя на пальцы, чуть не выронив часть их завтрака на пол, но вовремя кинул их на тарелку. Вот с яйцами пришлось повозиться — только мама в их семье умела аккуратно снимать их со сковородки и перекладывать на тарелку так, чтобы желток остался целым, а не растекся. Приготовив завтрак, парень пошел будить сестру. Подошел к кровати, где, завернувшись с головой в одеяло, спала Кагура, и легонько погладил ее по плечу. — Сестренка, вставай, завтрак готов! Кагура, не отвечая, лишь поудобнее устроилась в своем теплом коконе, игнорируя брата. Камуи оставалось посильнее потрясти ее за плечо, говоря чуть громче и настойчивее. Но вместо приветствия он слышал только обрывочное мычание и злобное сопение. Он пытался вытащить Кагуру из одеяла, резко выдергивая из-под сестры его конец. Кагура наполовину выкатилась из своего уютного убежища, все еще вцепляясь руками в край пододеяльника. — Вставай уже, глупая сестра, труба зовет! Кагура с неохотой разлепила веки, пытаясь сфокусироваться на нарушителе своего спокойствия. Она полусела на кровати, подтягивая коленки ближе к груди и потирая кулаком заспанные глаза. Рассмотрев Камуи, она несколько раз ударила его лежащей рядом подушкой. — Глупый брат, нельзя помягче меня будить?! — Помягче бесполезно, тебя пушечным выстрелом хрен разбудишь! Вставай давай, завтрак стынет. Терпеть не могу есть остывшую яичницу. Упоминание о еде подействовало куда лучше разговоров о долге и даже полунежных трепаний за плечо — Кагура вскочила в мгновение ока и понеслась на кухню, чуть не уронив Камуи на свою кровать. Тот хмыкнул и поплелся на кухню вслед за сестрой. Девушка уже уплетала завтрак за обе щеки, попивая чаек. Она обожгла язык и тут же отдернула руку от чашки, попутно чуть не облив и Камуи кипятком. — Ну что ж ты растяпа такая. Везет нам сегодня на ожоги. Кагура лишь усмехнулась, отправляя в рот очередной и, к сожалению, последний кусочек еды. — Что, глупый брат опять забыл, что тостер горячий? Камуи перегнулся через стол и щелкнул ее пальцем по лбу. — А глупая сестра забыла, что кипяток тоже горячий? — Да иди ты! Я думала, он уже давно остыл. — Ну да, тебя пока добудишься, даже ад остынет. Кагура собрала со стола посуду и отнесла ее в мойку, свалив туда горой — хозяйственностью она никогда особо не отличалась. Девушка вернулась за стол и посмотрела на брата, подперев голову ладонью согнутой в локте руки. — Так какая нас труба звала? — Харусамэ хотят еще один склад с боеприпасами ограбить, звали нас с тобой. — Как главную пробивную силу? — Ага. Так что собирайся. Спустя пятнадцать минут Кагура вышла из ванной, уже полностью одетая. Волосы были убраны в два пучка и скрыты заколками, на лицо намотан шарф так, что было видно только ее яркие голубые глаза. — Что за маскарад, сестрица? — Я же теперь член Шинсенгуми. Мне нужно, чтобы меня никто не узнал, вдруг они придут, чтобы нас схватить… — И умрут прежде, чем тебя узнают. *** Правительственный склад они разорили меньше, чем за час, даже дорога в эту дыру заняла больше времени. Они уже было загружали краденое по грузовикам, как откуда-то издалека послышался вой сирен полицейских машин. Шинсенгуми мчались к ним, обгоняя другие машины по встречке и пролетая на красный, чудом избегая столкновения. — Ясновидящая ты что ли, глупая сестра? — Глупый брат боится полицейских? — Не дождешься, сестрица. Члены Харусамэ в спешке садились в грузовики, бросая еще не загруженное оружие — после последнего боя с полицией Эдо их ряды поредели, нужно было восстановить силы, не вступая в серьезную схватку, да и груз требовалось доставить в целости и сохранности. Кагура и Камуи все еще оставались в здании, следя за их отступлением. Сирены приблизились слишком быстро — уехать успели не все. Полицейские машины, словно муравьи, быстро заполняли двор склада, отрезая им пути отхода. Вскоре из машин, с катанами наперевес, стали выбегать Шинсенгуми, с криками влетая на склад, рубя все на своем пути. Камуи и Кагуры закрыли лица шарфами и шли дать им отпор. На пол, орошенный кровью, летели руки, ноги, головы поверженных аманто, в свете полусгоревших ламп склада мелькали стальные лезвия и блестели озверевшие глаза. И черт бы его побрал встретиться именно с ними. — Эй рыжий! На черта тебе коса такая длинная? Ты что, девчонка? Камуи обернулся на голос Окиты, по-звериному оскалившись. Рядовые члены Шинсегуми умирали слишком быстро, он даже не успевал насладиться дракой. — А что, хочешь, чтобы я ей тебя задушил? — Хочу голову тебе отрезать, и руки, и ноги. — Больно много хочешь, мусор. Они сцепились прежде, чем Кагура успела ухватить брата за шиворот и оттащить оттуда. Чертов Камуи. Чертов Окита. Кагура понимала, что добром это не кончится. Брата она знала всю жизнь, знала, как он дерется, знала, что в живых он не оставит никого, и скорее сдохнет сам, чем проиграет. Окита был таким же. Таким же отчаянным, таким же жестоким и больным на голову. Сражаясь с врагом, он бы не остановился, пока не увидел бы его искаженное от муки лицо. А затем прикончил бы его. Если Окита убьет брата — она пропала. Они все пропали. А если Камуи убьет Окиту… Их план полетит ко всем чертям. К тому же, она еще не отплатила этому мудаку должок за “Чайну”. — Кстати, а зачем тебе зонт? По телеку передавали, что будет солнечно. Кагура вздрогнула. Нехорошее предчувствие забралось под кожу, неприятно холодя затылок. Нужно было уходить. — А то у одной моей знакомой такой же. Вы не родичи, случайно? Кагура кинулась к ним прежде, чем успела обдумать свои действия. Выставила перед катаной Сого зонт — они со скрежетом натолкнулись друг на друга, во все стороны разлетелись искры. Она с силой нажала на ручку, и Окиту отбросило назад. Схватив брата, Кагура скрылась, позорно сбегая с поля битвы. Дома Кагура не досчиталась одной своей заколки, видимо, обронила в спешке. Капитан первого отряда Шинсенгуми Окита Сого долго размышлял над тем, что за отчаянная баба сегодня встала у него на пути. В руках лежала маленькая смешная заколка, похожая на купол. *** — Здорово, стажер Кагура. Девушка зашла внутрь кабинета Окиты, как всегда прислоняя к стенке свой зонт. Она плюхнулась за свой стол, с наслаждением потягиваясь, разминая мышцы. Свою новую работу она не очень-то любила: платили мало, вставать приходилось рано, из-за чего она постоянно не высыпалась. — Чего-то ты сегодня подозрительно добренький, Садюга. Окита лишь пожал плечами, откладывая в сторону законченный рапорт, который нужно было потом отнести Кондо. Сого был в прекрасном расположении духа. Вчера удалось повязать много членов Харусамэ. Он еще тогда славно разгулялся на том складе. Жалко, что какая-то девка остановила его схватку с противником, который обещал быть сильным. — Отчего же мне не быть добреньким, на улице ведь такая чудесная погода. Кагура, поудобнее устроившись в кресле, достала из кармана пачку суконбу, с удовольствием поглощая свое любимое лакомство. Сого лишь скривился, удивляясь, как вообще можно есть эту дрянь, да еще и в таких количествах. Рабочий день начинался, как обычно. — Кстати, китаеза, у нас новое задание. Кагура лишь с горечью вздохнула, садясь прямо, словно ученица в додзе, готовая слушать своего сенсея. — Каждый раз надеюсь, что задание будет у нас по отдельности, но нет, Кондо-сан так жесток. Она притворно вздохнула, всплеснула руками и опустила одну на лоб, театрально прикрывая глаза и качая головой. Сого скривился еще больше, актриса из нее была никудышная. — Мда уж, Чайна, в зоопарк не взяли, решила попробоваться в театр? Кабуки-чо по тебе плачет. Кровавыми слезами. Просит не приходить на кастинг, ни в коем случае. Девушка схватила со стола коробку скрепок и запустила ими в Окиту, но промазала. — В тир тоже не возьмут. Как ты из зонта-то ухитряешься попадать? — Хочешь это проверить? — Как раз у нас будет возможность. Нужно исследовать склад, на который вчера напали Харусамэ. — Будешь ставить опыты на их хладных телах? — Нет, дура, улики будем искать. Кагуру в очередной раз охватило нехорошее чувство, когда они с Сого доехали до склада. Того самого, который они разорили вчера, в котором он дрался с ее братом. И где она видимо и посеяла свою заколку. У Кагуры неприятно засосало под ложечкой. — И что ты собрался тут искать? Они бродили по бесконечным коридорам склада. Повсюду выпотрошенные коробки, выпавшие из них ружья, гранаты, патроны. Убрать здесь еще не успели, и в воздухе неприятно пахло кровью, человеческой и инопланетной. Кагура закрыла нос рукой, сдерживая тошноту. — Следы крови, отпечатки ног, рук, лап, щупалец, что там есть у аманто в Харусамэ. Их же нужно как-то опознать, занести в базы данных. — … Поставить в рамочку и повесить над камином, чтобы Садист мог красоваться своими успехами? Сого усмехнулся. — Не без этого. Вчера я знатно повеселился здесь. Они миновали еще пару этажей, обходя огромные контейнеры, поднимаясь по лестницам. Словно гуляли по полю брани на следующий день после решающего сражения, решившего исход войны. В ушах эхом разносились крики убитых здесь, в глазах мелькали лезвия мечей, выстрелы пулеметов аманто. Голова кружилась от вспышек, видениями круживших перед глазами в танце смерти. Кагура и не заметила, как Окита привел ее на то самое место, где дрался вчера с ее братом. — Положил около сотни аманто, пока они все не передохли или не сбежали. А потом здесь появился парень с рыжей косой, — Сого стоял метрах в пяти от нее, повернувшись к девушке спиной. — Прям как у тебя. Но какая-то баба нас остановила. Он запустил руку в карман, и обернувшись к Кагуре в пол-оборота, кинул что-то ей прямо в руки. Разжав кулак, она увидела свою заколку, инстинктивно потянувшись к голове, где обычно закалывала ей волосы, но, спохватившись, сразу одернула руку. Черт. Черт, черт, черт. — Не знаешь, почему у нее та же ерунда на голове, что и у тебя? У Ято мода такая? Он полностью развернулся к ней, смотря в лицо своими злыми, кроваво красными глазами. Сого даже во время перепалок с ней так не смотрит. Кагуре ничего не оставалось, как поудобнее перехватить зонт, спуская предохранитель на ручке. — Потому что это моя заколка, Садюга. И прежде, чем он успел налететь на нее с катаной, выстрелила в бетонные перекрытия у него над головой. *** — Ну что, парень, продолжим наш разговор про косички и зонты? Окита старался прийти в себя после удара бетонной плитой по голове. Получалось плохо. Перед глазами все плыло, в голове гонгом шумело эхо. Перед ним на корточках сидел тот самый рыжий с косой, с которым он дрался вчера. И позади него Чайна, черт бы их побрал. Да еще и нацепила на лицо это виновато-озабоченное выражение. — Да. Они меня совершенно не устраивают. Позволь отрезать косу вместе с твоей головой? Парень очаровательно улыбнулся, устраиваясь перед ним по-турецки. — Как будто тебе кто-то позволит это сделать, Окита Сого, капитан первого отряда Шинсенгуми. А вот у нас к тебе дело. Ну если конечно ты хочешь помереть быстро и безболезненно. — Как будто ты так можешь, Ято. — О, да я знаменит! Ну так вот, нам нужны документы на Харусамэ. Все, что Шинсегуми удалось собрать. — Хочешь освежить память о ваших позорных поражениях? — Сейчас я хочу стереть тебя в порошок, но дела не ждут. Камуи встал на ноги и ударил его наотмашь. А потом еще. И еще. В грудь, в солнечное сплетение, по почкам, по печени. Всюду, куда удалось дотянуться при связанном положении их тереперешнего пленника. Окита, хрипло усмехаясь, сплюнул на пол кровавым сгустком. Кажется, вскоре придется посетить дантиста. — И это все, что ты можешь? Камуи лишь хмыкнул, хватая Окиту за волосы, и ударяя о стену, оставляя на сером бетоне кровавый отпечаток. У Окиты зарябило в глазах, в ушах снова бил этот гребаный гонг. — А ведь я могу оставить на стене твои мозги, но сестрица, — Камуи кивнул на стоящую за ним Кагуру, — настояла, чтобы я тебя все-таки не убивал. Так что давай ты по-хорошему скажешь, где лежат файлы, дашь ей ключ, пароль, или что там нужно. — Как благородно с ее стороны. Особенно учитывая, что она такая же преступница, как и ты, ублюдок. Один глаз Сого уже не открывался, по подбородку текла густая струйка крови. Вид у него был жалкий, но глаза все еще горели яростью, когда он смотрел на этих брата с сестрой. — А я почти смирился, что ты с нами, Чайна, думал, даже толкового солдата из тебя сделать. — Разочарование, правда? Ведь она всегда будет со мной. — Это мы еще посмотрим. Сого вскочил на ноги, раскидав вокруг связывающие его веревки, и как дикий зверь из темноты кинулся на Камуи. Он ударил его кулаком в челюсть так, что Камуи отлетел от него на несколько метров, ударяясь в столб. We're sewn together She’s born to mesmer Beside, astride her I die inside her Сого оглянулся вокруг в поисках своего меча. Вот он, валяется прямо там, где только что стоял этот парень с косой. Схватив с пола катану, Окита двинулся на Камуи, который уже успел встать на ноги и теперь надвигался на него. Ран как не бывало, не зря же Ято славятся своей быстрой регенерацией. It’s far too sacred Don’t ever fake it And don’t and don’t and don’t let me down Они кружились в танце смерти, раз за разом нанося друг другу ужасающие раны. Скалились, смеялись, сверкали в темноте безумными глазами. Будто хотели узнать, кто же быстрее выпустит другому кишки, кто же перережет артерию, из которой фонтаном хлынет кровь, кто же первым сдастся. Like you let me down before Like you let me down before Кагура стояла в стороне и смотрела на них, будто завороженная, будто окаменевший кролик перед удавом, стояла и смотрела, как Сого калечил ее брата, как тот отвечал ему полной, взаимной ненавистью, как они таяли на глазах, не в силах выстоять в этой практически равной схватке. А ей так не хотелось потерять обоих. Обоих? Неважно. Space monkey in the place to be With some free association and a hole in her head Out on a limb in the carnival of me Raising the temperature 100 degrees Она перехватила зонт поудобнее -уже-в-который-раз-за-сегодня, и, выдохнув, молнией двинулась прямо на них, стреляя куда-то в потолок, рискуя похоронить их всех навсегда. Пуля со свистом прошла между ними, на секунду оглушив их обоих, отбросив ударной волной в стороны. Этого мига Кагуре хватило, чтобы встать между ними, выбрасывая зонт перед Сого и ладонь перед Камуи. Они было снова хотели схлестнуться, но остановились, непонимающе глядя на нее. — Дура, уйди, я же тебя задену! — Да, Чайна, свали-ка, пока я не наваляю твоему брату. Кагура ударила Сого зонтом по лицу, отправляя его в непродолжительный полет в ближайшую стену. Она схватила брата за шиворот, таща к выходу. Он даже не сопротивлялся, даже не орал не нее, требуя его отпустить, а не играть заботливую младшую сестренку. Какое счастье, подумала она, выходя наконец на улицу, что он догадался приехать на машине, когда она позвала его сюда, не зная что делать с раскрывшим ее Окитой. *** — А я ведь говорил, что ты, кажется, в него влюбилась. Кагура смотрела в мутный иллюминатор космического корабля Харусамэ, пока они набирали высоту, отдаляясь все дальше и дальше от земли. Она вздохнула, опуская голову на сложенные ладони, утыкаясь носом в холодное стекло. — Не неси ерунды, глупый брат. В душе она уже была не так уверена, что это неправда.