Страшная буря не летит к небесам; Мой взгляд плавно скользит к твоим губам. И в темноте затмения я забываюсь, Протягиваю руку и прикасаюсь…
Огни шумного и большого города вспышкой появляются на фоне ночного живого (мертвого) неба. Ночь. Особенное время. Время для принятия важных решений перед сном или осознания себя. Ночные метафоры по-особому уникальны и необычны. Они создаются не телом, даже не мозгом — они создаются душой. Позднее время суток открывает темно-синюю завесу тайн и показывает их сияющим звездам. Люди думают, что в полной темноте никто не услышит их грязные или затертые мысли. Но это не так. Она видит каждое сознание и чувствует каждую эмоцию. -Сон для бездельников, — тихим шепотом говорит Трой. На нем всегда темная одежда, которая сшивает его с мыслями ночи, а днем греет благодаря желтому солнцу. Он стоит в центре небольшой темной квадратной комнаты, немного ссутулившись, и смотрит в пыльное зеркало сквозь легкий дым, которого нет. Зеркало отражает его практически черный силуэт, лишь на правое плечо мягко ложится тусклый свет луны, скатываясь вниз и образуя узкую дорожку до окна, прямиком ведущую к далекой и неприкасаемой луне и вечному небу. -Блестящий черный бомбер или черная толстовка? — спрашивает Трой у отражения, прикладывая то одно, то другое, наклонив голову. Ему идет черный. Этот цвет скрывает его худобу и съедает все чувства с эмоциями, создавая барьер для (от) людей. -Толстовка. Потому что сегодня теплая луна, — выдыхает теплый воздух из губ Трой, образовав слабый пар в комнате. Он натягивает одежду на свое бледное тело и вплотную подходит к зеркалу. Он прячет правую руку в рукав, вытирает им запачканную поверхность и смотрит на свое белое лицо. Он видит эту мрачную картину сквозь густые длинные ресницы голубыми бездонными глазами и дышит на нее сухими потрескавшимися ярко-розовыми припухлыми губами. Эти черты лица смягчают твердые глухие засохшие краски ночи. Он продолжает смотреть не отрывая глаз и, как в замедленной съемке, надевает черный капюшон. Закрыв окно и развернувшись, он видит на полу длинную черную тень, по контору которой ложится тусклый свет. Бесшумными шагами он наступает на тень, искривляя и почти ломая ее. Он идет к узкой прихожей, горизонтально подняв руку и рисуя длинными пальцами бесцветные узоры на светлой, но сейчас без света, стене, подходит к обуви, приседает и завязывает черные шнурки. И выходит из дома. Трой выходит из дома медленными шагами, вдыхая атмосферу ночного города. Яркий свет фонарей отражается в окнах высоток и растекается на сухом горячем асфальте. Везде пестрят цветные вывески ярким светом, прожигая увеличенные зрачки глаз. С темно-серого асфальта поднимается горячий воздух прямиком ввысь, замерзая и застывая на огромных облаках. Постоянный шум пытается подавить надоедливые голоса людей, от которого не спасает даже капюшон из плотной материи. Он идет один и наблюдает за происходящим. Нет никакого телефона, который назойливой мелодией будет отвлекать от изучения окружающих звуков и людей. Уверенными и спокойными шагами он разрывает стереотипы о том, что человек и одиночество не могут идти по одной узкой дорожке. Он скрывается от людей и их возмущенных взглядов, свернув в неосвещенный переулок. Луна едва ли бросает в его спину блеклый свет, освещая дорогу. Трой идет очень долго и в неизвестном направлении. -Просто потому, что нравится, — отвечает он себе в голове на все поставленные вопросы. Он идет по широкой аллее, с обеих сторон освещенной мертвым желтым светом. Ветер срывает с Троя капюшон, пытаясь его остановить, но он на ходу снова надевает его и продолжает идти под шелест листьев. Сумерки заставили подняться и уйти людей со скамеек, которые несколько часов назад слышали заливистый смех и болтовню. Он изучает каждую скамейку и выбирает единственную, около которой сломался фонарь. Он садится и поднимает ноги, рукой прижимая их к себе. Свободную левую руку он выставляет вперед тыльной стороной и размеренно шевелит пальцами. Он смотрит на образовавшуюся тень на вымощенной дороге. Она то пропадала, то резко появлялась из-за мигающего сломанного фонаря. Трой сидит в таком положении несколько минут, положив подбородок на колени и уставившись на камешек, который каким-то странным образом оказался здесь, хотя не должен быть совсем. -А ты что-нибудь чувствуешь? — спрашивает он у камня. — Я могу заставить тебя чувствовать? Он резко опускает ноги и встает со скамейки, подходит к камню и пинает его с силой в траву. -Теперь ты чувствуешь? Почему ты не издал никакого звука? Ты думаешь, что сильный и справишься с болью? Но в ответ он ничего не услышал. Тишина. Особенная обстановка. Она жутким звоном отдает в ушах, поднимая все раздумья, даже те, которые давно прилипли к остаткам забывчивости. Он вернулся и лег на скамейку, полностью вытянувшись. Он согнул одну ногу, закинул на нее другую и смотрел в образовавшееся окно на холодные звезды. Неподвижно, только глазами он рисовал созвездия, соединял их в натюрморты и пейзажи. Трой на мгновение сильно сжмурил глаза, чтобы увидеть разноцветные полосы и большие цветные звезды, потому что устал от вечных звезд-недотрог. Через несколько секунд он распахнул глаза и попытался найти те созвездия, что создавал как настоящий художник, только без кисти. Время догоняло его по бесследным следам. Трой чувствовал, что ровно через два часа начнет подниматься солнце, а ведь столько всего не обошли его уставшие ноги. Он встал и шел, пританцовывая под вымышленную мелодию в своей голове. -Как же мне нравится ощущение растекающейся колючей боли в ногах. Позади осталась безлюдная темно-зеленая аллея. Перед глазами Троя раскрылся огромный черный мост с высокими узорчатыми перилами. Он присел на дорогу, прямо на размеченную полосу, развязал шнурки, которые почему-то никак не поддавались развязке, снял кроссовки, аккуратно поставил их на белую полосу и подошел вплотную к перилам. Не спеша он потянул руки к поручню, но резко отдернул их и прижал к себе, услышав громкий шелест, а затем глухой звук. Он пытался выглянуть из выкалывающей глаза темноты. Прислушавшись, он стоял на одной ноге на пальчиках минуту, вытянув голову, а потом вернулся к тому, что хотел сделать. Он положил руки на перила и забрался на них. Очень осторожно босыми ногами он встал на поручни и вытянул руки в стороны. Под ним была бездна, которую он не видел. Спокойный ветер проникал под толстовку, образуя волны мурашек по всему телу. -Даже не пытайся; проявить эти мурашки заставил не ты. Эйфория выходит наружу. Это чувство еще некоторое время гуляло по его телу, пока не кинулось в бездну. Трой спустился с перил (небес). Он окинул весь мост задумчивым взглядом. Соотнеся в голове все размеры моста, он нашел его центр глазами и отправился прямо в него. Глаза будто показывали белый маленький крестик на дороге, ожидающий прибытия его стертых ступней. Уверенно и быстро он направился к цели, позабыв о обуви и не опасаясь острых стекол или посторонних предметов. -Я на месте. И как только он поставил мысленную галочку, то обернулся и посмотрел на тень кончиков своих волос. Тьма не давала ему что-либо увидеть, но он чувствовал слабое приближающееся дыхание. Совсем скоро он увидел яркие зеленые глаза, а затем из ночи вырисовывалась темная фигура. Фигура остановилась. Его взгляд плавно скользил от изумрудно-морских глаз к розовым губам. Трой протянул руку и прикоснулся с холодной руке. -Здравствуй, незнакомец, — на одном дыхании прошептали губы незнакомца с оттенком боли в голосе. -Здравствуй, незнакомый мне незнакомец, — осторожно сказал Трой. -У тебя что есть знакомые незнакомцы? — иронично улыбнувшись, сказал незнакомец. -Да, — уверенным шепотом воскликнул он, — и это ты. -Отлично. Может теперь ты уберешь свою ладонь от моей руки? -Да. Точно. Конечно. Трой убрал свою ладонь, превратившуюся в лед. Парень направился к перилам, ловко перелез через них и сел спиной к Трою. На мгновение ему показалось, будто это его копия эффектом дежавю взобралась на перила. Он был одет в черную футболку и черные джинсы. Трой внимательно смотрел на его спину и изучал ее глазами. -Ты так и будешь стоять там босиком, смотря мне в спину? — громко спросил парень с насмешкой. -Тебя смущают мои босые ноги? -Вовсе нет. Ночью воздух гораздо холоднее, ты можешь простудиться. Асфальт давно остыл, значит никакая машина не найдет твое мертвое холодное тело на холодном асфальте. -Холод, холод. Я понял. Он поспешно завязал шнурки и подошел к парню, положив локоть на поручень и облокотившись на руку. Трой внимательно смотрел на лицо незнакомца, исследуя каждую его горячую родинку и ресничку. А тот просто смотрел вперед, чуть прищурив глаза. Он сидел неподвижно, положив руки на ноги, лишь ветер шевелил его волосы и волнами развевал футболку. -Глаза еще не устали так пялиться? -Ты мне кого-то напоминаешь. -Может быть, тебя? — весело спросил парень. И Трой понял, что он в какой-то степени прав. Этот незнакомец был послан ему буквально с неба, заставив сердце дрожать и разрываться. Он спустился ночной метафорой, созданной Троем. Его загадочность и мрачность притягивали, словно магнит. И за всей чернотой скрывалась горячая душа. -О чем задумался? Несколько минут назад ты прыгал по дороге в своеобразном танце. -Ты следил за мной? -Нет. Просто присматривал. -Что ты здесь делаешь? — спросил Трой, слегка сдвинув брови. -Я же говорю, за тобой присматриваю, глупенький. -И как же тебя зовут? -Коннор. Свое имя сам скажешь, или мне придется его угадывать? -Трой. -Что ж, Трой, приятно познакомиться с тобой в столь тихую ночь. В следующий раз, когда мы встретимся, я не хочу видеть тебя или заболевшим, или с босыми ногами. -Во-первых, мне не 5 лет; во-вторых, мне нравится находиться в одиночестве. Изумрудные глаза засмеялись. Трой посмотрел на него удивленным взглядом, а тот продолжал смотреть вперед и смеяться неизвестности в лицо. Он медленно повернул голову в сторону Троя, и тогда их взгляды впервые встретились, возбудив океан чувств в теле каждого. Их глаза искрились и не могли оторваться друг от друга. -Ты еще ничего не понял, — разорвав контакт, прошептал незнакомец, наклонившись к уху Троя. -Не понял что? Но в ответ парень просто улыбнулся, встал на перила и спрыгнул на мост, а затем скрылся в ночи.Мысли несутся по тропе воспоминаний На лошади от моих больных фантазий. И я готов прыгнуть. Чтобы жить. Да, я готов так далеко заплыть.