Любопытная странность

- Buggati Veyron, обалдеть, да? - А что, она, по-твоему, должна ездить в общественном транспорте? Кларк и Октавия сидели на небольшом, покрытом редкой травой пригорке, который спускался прямиком к океану. Кларк лениво рассказывала подруге о прошедшем дне, о новой встрече с Александрой Вудс, о хаосе в редакции. Но больше всего слов она посвятила, конечно, Вудс. Отхлебнув пива, блондинка покосилась на Октавию, которая без зазрения совести играла с радиоуправляемым вертолётом и реагировала совсем не так, как того хотела бы Кларк. Двигая пальцами рычажки на пульте, шатенка подалась к Кларк и сказала, ехидно посмеиваясь: - Слушай, да ты на ней помешалась, только и слышу: Вудс то, Вудс сё… Уж не знаю, как ты её там ненавидишь, по мне так, ты просто от неё без ума. «Зачем она вечно покупает подобные штуки?» - подумала про себя Гриффин, с недоверием посматривая на кружащий в вечернем небе вертолёт. Но мысль эту девушка решила не озвучивать. - Да десять раз! Она меня вымораживает. Буквально. От одного её присутствия у меня волосы инеем покрываются, - буркнула в ответ Кларк, делая ещё один глоток. - Как знаешь. Лучше послушай, с каким я парнем познакомилась. Высокий, красивый, обаятельный, умный, хорошо одет. Работа у него, правда, скучновата, на мой взгляд, он финансовый аналитик… Эту фразу Кларк практически пропустила мимо ушей, пристально наблюдая за береговой линией, где происходила явно не дружеская потасовка. Две девушки (судя по очертаниям) яростно размахивали кулаками и попеременно бросались друг на друга, а потом окончательно сцепились и покатились кубарем по песку. Кларк тревожно привстала и, не глядя, потрепала Октавию по плечу. - Окти, по-моему, там сейчас произойдёт криминал, - пробормотала девушка, уже направляясь к спуску с пригорка, и тут же остановилась, - чтоб меня, а одна из них безумно похожа на Лексу… Октавия посадила вертолёт и подошла к подруге, тоже всматриваясь в фигуры на берегу. - Лекса? Это… А, для тебя она уже Лекса? – девушка рассмеялась, похлопывая подругу по спине, - да ты точно помешалась, она тебе уже везде мерещится. В любом случае, смотри – они, кажется, пришли к мирному согласию. И действительно, участницы драки, приобнявшись, хромали прочь от воды. В душе Кларк всё же остались подозрения, что одна из девушек была никто иная, как её новоиспечённая коллега по цеху. - В сторону «Кольта» ползут. Наверное, раны зализывать, - ухмыльнулась Октавия. - Ага, заливать алкоголем рвы в отношениях, - заметила Кларк, отворачиваясь от берега, - знаешь, Блейк, я жутко устала. Отвези меня домой. - Машина подана, куда желаете? – радостно возопила шатенка, приподнимаясь на носках и чмокнув Кларк в щёку, вызывая у той беззлобный смех. Кларк, долго ковыряясь ключом в замочной скважине, проклинала темноту лестничной площадки. Наконец, справившись с неприступной дверью, девушка вошла в квартиру. И тут же споткнулась о доску для сёрфинга, заботливо оставленную Октавией у неё в коридоре, и без того узком, а с этой вещью ставшем совершенно непроходимым. «ЗАЧЕМ ЕЙ ЭТА ДОСКА?! И КАКОГО ЧЁРТА ОНА ДЕЛАЕТ У МЕНЯ ДОМА?!» - проорала про себя Кларк, скача на одной ноге и прихватывая другую, пульсирующую от боли, обеими руками. Девушка со стоном негодования прошла к себе в комнату. Ну, как комнату – келью, как говорили её друзья, подтрунивая над долгим отсутствием личной жизни у блондинки. Она разделась и скинула вещи на перегруженное кресло-качалку, которое еле-еле качнулось под тяжестью очередной обрушившейся на него партии одежды. Девушка устало легла на тёмно-синий диван, отродясь не складывавшийся в первоначальное положение и заправляемый только по большим праздникам. Или когда приезжала мама. Кларк бесцельно копалась в телефоне, то и дело поглядывая на стол, на котором были разложены чистые и не очень листы, наполовину сточенные мелки, уголь, пожёванные карандаши. Она вздохнула и подошла к столу, опираясь на него обеими руками и осматривая всё своё добро. Вдохновение не посещало девушку уже довольно долгое время, что не могло не удручать – ведь практически всё своё время девушка прежде посвящала живописи, а сейчас, только взяв в руки карандаш, она впадала в состояние анабиоза и теряла все свои идеи. Работа в журнале для Кларк не была искусством – ведь можно было немного обновить установленные стандарты, действовать по шаблону, придумывать что-то простое, а для карикатур девушке практически не нужно было заморачиваться – лично для неё они не несли никакой художественной ценности: хоть они и были написаны грамотно и со вкусом, Кларк смутно подозревала, что в её руках эти работы не несли практически никакой смысловой нагрузки. А вспомнив, какое количество времени под диваном пылится её мольберт, девушка застонала ещё обречённее, чем когда пришла, и поползла в сторону кухни. Зайдя на кухню, девушка тут же направилась к довольно урчащему холодильнику и выудила оттуда бутылку пива. Сев на неудобную круглую табуретку, она облокотилась о кухонный стол и включила плазму, подаренную мамой и отчимом ей на двадцатилетие, и, медленно отпивая из бутылки, бездумно начала переключать каналы, совершенно не интересуясь тем, что происходит на экране. Она впервые за неделю подумала о том, что пора бы позвонить маме. Эбигейл Гриффин, талантливый хирург, жила вместе с мужем – инженером Маркусом Кейном – в Сиднее, куда переехала после выгодного предложения о работе для них обоих. Эбби настойчиво предлагала Кларк поехать вместе с ними, но получила решительный отказ. Девушка ни в какую не хотела оставлять друзей и только полученную работу, на которой она, наивно полагая, что образование художника откроет перед ней все двери, собиралась торпедой взлететь по карьерной лестнице. Маркус принял это решение падчерицы сразу, понимая, что девушка настроена твёрдо. И сделал ей очень щедрый подарок – свою квартиру, в которой он жил до того, как они с Эбби съехались. Сами же мужчина с женщиной продали квартиру Эбби и Кларк и постепенно перебрались в Сидней. Именно Маркус, которого Кларк воспринимала не иначе, как родного отца (биологического отца девушка не знала, он ушёл ещё до её рождения), всё же уговорил Эбби немного поумерить пыл и согласиться с решением дочери. Со временем старшая Гриффин сдалась и оставила Кларк в Мельбурне, но постоянно напоминала девушке, что она едет с тяжёлым сердцем. Вспомнив о родителях, девушка посмотрела на стену позади себя: там был нарисован их семейный портрет. Он был выполнен углём, и в каждой линии рисунка сквозила любовь, делавшая картину невероятно красивой. Действительно, Кларк вложила всю себя в эту работу. Подумав, что теперь её талант к рисованию оставляет желать лучшего, блондинка отставила от себя пустую бутылку, подошла к портрету и провела по нему рукой. Уголь, несмотря на возраст рисунка, оставил на подушечках пальцев девушки практически незаметный чёрный след. Кларк погасила свет и ушла в свою комнату. Не успела она блаженно развалиться на кровати, ожидая сразу после безумного дня провалиться в объятия Морфея, как телефон, благополучно оставленный ею на кухне, пропел трель вызова с работы. Кларк сломя голову ломанулась на кухню и схватила звонящий гаджет. - Да, мистер Смитс. Что, сейчас? А она не может подождать с документами хотя бы до утра? А, это Линкольн сказал… А почему именно я? Ладно, ладно, я распечатаю и отвезу… Гриффин, понурив голову, включила компьютер и принтер. Когда первый включился, она открыла электронную почту и скачала документы, которые ей прислал Генри Смитс, и, особо не интересуясь, что же в них сказано, начала их печать. Старенький принтер натужно верещал, выплёвывая бумагу за бумагой, пока Кларк думала, что же она такого сделала в этой жизни, за что ей сейчас нужно ехать к Лексе Вудс, чтобы срочно отдать какие-то документы? «Она деловой человек, она всегда работает, в отличие от тебя!» - вспомнила фразу Смитса девушка и представила, как он горит в адском пламени. Вместе с Лексой Вудс, Линкольном Торнхиллом, парнем, протаранившим её старенький форд... Когда принтер с предсмертным хрипом выдал последнюю бумажку, Кларк собрала всё, что он наделал, аккуратно (как могла) засунула в файл и побрела одеваться, чтобы поскорее доехать до этой задротки работы Вудс, отдать ей документы и не видеть её лица ещё хотя бы сутки. Она подъехала к бару «Кольт» через 40 минут и заглушила мотор, собираясь с духом, чтобы вновь посетить это место. Постучав пальцами по приборной панели, девушка резко вышла из машины и, не оглядываясь, пошла в сторону входа. Очутившись внутри, Кларк стала озираться в поисках хоть одного свободного работника бара, чтобы спросить, на месте ли Вудс. Но сегодня здесь было не протолкнуться – люди пили, танцевали, кричали. Она посмотрела на барную стойку – бармен то и дело смешивал коктейли и тряс шейкер, и блондинка подумала, как у него ещё не отвалились руки. Про официантов и говорить не стоило – казалось, ещё немного, и они просто растянутся на полу. Решив никого не беспокоить, девушка прошмыгнула мимо людей к лестнице на второй этаж и поднялась наверх. Она постучала в дверь кабинета, но никто не откликнулся. Музыка была слишком громкой, и не было слышно, есть ли кто-то за дверью, а в замочную скважину Кларк ничего не увидела. Решив попытать счастья, девушка открыла дверь. И тут же застыла от увиденной картины. Её неподвижности в этот момент могли позавидовать все фигуры в музее мадам Тюссо. Действительно, не каждый день увидишь Александру Вудс в одном лифчике и расстегнутых джинсах, целующую в шею сидящую перед ней на столе абсолютно голую девушку. Участницы представления обернулись к открывшейся двери. Девушка, сидящая на столе, прикрылась каким-то клочком ткани (вероятно, своей майкой), а Лекса так и продолжила стоять, придерживая девушку на столе за пятую точку. Кларк невольно засмотрелась на смуглое подтянутое тело Лексы: изящное, стройное, но в то же время мускулистое и гибкое. На предплечье у девушки красовалась татуировка – просто красивый орнамент, не более. Кларк изумилась тому, что у этой большой начальницы может быть тату. Вся эта сцена длилась не больше 10 секунд. В кабинете повисло гробовое молчание – казалось, внизу даже приглушили музыку, чтобы Кларк слышала, как собственное сердце бьётся в ушах. Лекса смотрела на неё блуждающим взглядом – было понятно, что она абсолютно пьяна и не очень соображает, кто перед ней стоит. На правой брови у неё запеклась кровь, а на теле жёлто-фиолетовыми пятнами начали проступать синяки. От потрёпанного вида зеленоглазой у Кларк всё внутри сжалось – хотелось подойти, обработать раны, пожалеть, а потом оказаться на месте девушки на столе… «Стоп, что?» - подумала Кларк, но эта мысль в самом её зачатии была прервана Лексой: - Мисс Гриффин, что вам угодно? «Ебушки-воробушки. Мисс Гриффин. Она тут стоит чуть ли не со спущенными штанами, но лица всё равно не теряет» - изумилась Кларк. Покашляв, она подняла файл с документами: - Мне сказали привезти Вам… Срочно… Линкольн был занят, и я… - Хорошо, мисс Гриффин. Оставьте кому-нибудь внизу, я потом посмотрю, - пьяно протянула Лекса и притянула к себе поближе девушку, оседлавшую её рабочий стол, потому что та уже откровенно начала скучать. - Эм-м, а кому? – спросила Кларк, тотчас подумав, какая же она идиотка. - Мисс Гриффин… - Ах да, всё, простите! Ухожу, - с этими словами блондинка пулей вылетела за дверь. Анья уже поворачивала к «Кольту», как чуть не была сбита блондинкой с пунцового цвета щеками. У девушки было такое обалдевшее лицо, будто она только что увидела самую непристойную непристойность в мире. И она ей определённо приглянулась. Усмехнувшись вслед девчонке, Анья продолжила свой путь. На веранде она столкнулась с барменом, на пару минут выбежавшим подышать свежим воздухом. Подмышкой он держал файл с какими-то документами. - Привет, Сэм! Где Лекса? – обратилась к парню Анья. - Она наверху с какой-то девушкой. Просила её не беспокоить и передавала тебе огромное спасибо, - с этими словами парень улыбнулся и пошёл обратно в бар. Девушка от души рассмеялась, посмотрела на светящееся окно второго этажа бара и пошла обратно, предоставляя Лексу самой себе в эту ночь. Кларк спала не очень спокойно, то и дело просыпаясь. И под утро ей начал сниться интересный сон… Её глаза были закрыты. Она чувствовала, как по её телу блуждают уверенные, сильные руки. Они обнимали её за талию, поглаживали попу, сжимали грудь, слегка оттягивая соски, заставляя Кларк тихо постанывать. От этих движений у девушки ныло внизу живота, она подавалась навстречу телу, которое прижимало её к стене. Девушка опёрлась лбом о холодное, острое плечо этого человека. В конце концов, одной рукой человек провёл по низу живота Кларк, потом начал опускаться ниже… Та открыла глаза и подняла голову, чтобы посмотреть в глаза своего мучителя. Они были пронзительные, насмешливые и ярко-зелёные. Девушку разбудил будильник, истошно вопящий о том, что уже 8 утра и пора вставать. Она не знала, был ли он в тот момент её спасителем или палачом. Но точно знала, что эротические сны с участием Лексы Вудс – это как минимум подозрительно…