My Obsession

«You're my obsession My fetish, my religion My confusion, my confession The one I want tonight You're my obsession The question and conclusion You are, you are, you are My fetish you are». (Cinema Bizarre - My Obsession)

- И так, если сегодня вечером мы не отыграем эти три песни, я вам головы снесу к чертовой матери! Надеюсь, я ясно выражаюсь?! – грозный Лидер размеренными шагами вышагивал перед одногруппниками, заставляя их вздрагивать от каждого гневного взгляда в их сторону, - Сегодня юбилей у одного из наших основных спонсоров, думаю, вы понимаете, о чем я! – Као кинул озлобленный взгляд в сторону вокалиста, который тем временем водил носком кроссовка по полу, отведя взгляд в сторону, словно и не слушая своего Лидера. Заметив такой взгляд, Кё непонимающе выгнул бровь, все же обращая внимание на Ниикуру. - А я то тут при чем? – он как-то удивленно пожал плечами. - Ты – ни при чем! А вот вы, - Каору чуть подвинул Тоору в сторону за плечи, делая шаг к гитаристам, - А вот если вы напьетесь перед выступлением, я вас утоплю, ясно?! Особенно это касается тебя, Тотчи! Дай невольно улыбнулся в спину уходящему Лидеру, отмечая про себя, что все вполне не плохо, если теперь Каору будет валить все шишки на своего любимого басиста и отстанет от него, хотя бы не надолго. Новость о внеочередном концерте была весьма неожиданной в восемь утра, а для некоторых и болезненной, после хорошо проведенной ночи: Дай сидел за столом, подпирая голову руками с таким выражением лица, словно по нему промчался скоростной поезд, при чем в два конца. Вдруг перед ним возник бокал крепкого кофе, по руке и запаху кожи, Дай смог понять, что это был Шинья. Ритм-гитарист удивленно посмотрел на друга, не понимая, почему тот о нем заботиться. Хотя Шинья и сам не мог ответить на этот вопрос. - Спасибо, - Дай ошарашено посмотрел на драммера, который прошел к дивану, словно ничего и, не сделав, сел на свое любимое место, укутываясь в плед. Тоши с больной головой восседал в кресле Лидера, пока сам Лидер искал какие-то бумаги в куче остальных бумаг. Кё же сидел на полу, облокотившись спиной о батарею и обнимая подушку в позе лотоса, смотрел в одну точку, ожидая распоряжений. День стремительно приближался к вечеру. Самое отвратительно настроение было у Тоши благодаря Лидеру, который не упускал ни единого шанса, чтобы не наорать на басиста, не послать его и не обвинить в том, что руки у него растут явно не откуда должны. Но обиды обидами, а мини выступление отыграть надо было, дабы сохранить финансирование группы. Перед выходом на сцену, Дай, как всегда растирал пальцы рук под горячей водой в туалете, вдруг заметил вошедшего драммера, вид которого оставлял желать лучшего. Нет, образ принцессы был как всегда шикарен и Дайске в очередной раз поразился красоте своего возлюбленного, но на лице Терачи читалась боль, не моральная, а физическая, которую ударник сразу же попытался замаскировать, увидев Андо. - Тебе плохо? - А тебе есть дело? - Не ерничай, я серьезно, ты не очень выглядишь! - Пока никто мне еще такого не говорил… - Нет, образом ты шикарен, а вот на лице гримаса боли. Что такое? – Андо заботливо сел напротив Терачи, который к этому времени сел у стены. - Колени, - как-то обреченно произнес Шинья, вздыхая и пытаясь подняться, опираясь о стену, не желая находиться так близко к гитаристу. Крепкая рука помогла ему встать с пола, на что он лишь благодарно кивнул, подходя к зеркалу. - Ты Каору сказал? - Шутишь? Нет, конечно! Он меня убьет! Это важный концерт, срывать нельзя наше выступление, да и всего-то три песни – это мелочи. - Эти мелочи тебе потом так боком выйдут! - Ой, да ладно тебе уже строить из себя милашку, я же все равно не прощу, как бы ты не старался, Андо…, - с этими словами Шинья покинул туалет, оставляя Дая в самом, что не наесть угнетенном состоянии. Он понимал, что сам во всем виноват, но его грызла изнутри та мысль или тот факт, что Шинья настолько категорично к нему относится. Настолько уперто стоит на одном месте, не желая хоть на несколько миллиметров уменьшить расстояние этой пропасти между ними, которую Дай сам и создал за все эти годы… Но для себя он твердо решил, что не отступится, и будет идти до конца, как бы тяжело не было, как бы Шинья не противился, он получит это прощение, даже если ему придется продать за это свою душу, он это сделает. Он уменьшит и уничтожит эту пропасть между ними, и выстроит новую дорожку их отношений. Все три песни, что группа исполняла, Дай простоял на сцене в пол оборота, не спуская глаз с Шиньи, которому с каждым последующим движением было все больнее и сложнее сдерживаться, чтобы не испортить маску счастливого драммера истинным лицом боли. Отыграв свое законно и сказав пару слов имениннику, группа покинула сцену, уступая ее молодым красавицам, отплясывающим зажигательный танец. Войдя за занавес, Дай скинул гитару, отдавая ее проходящими мимо Каору, не заморачиваясь на объяснениях, он протянул Терачи руку, но тот лишь облокотился о стену, не желая принимать помощь, но и не в состоянии идти самостоятельно. Не долго думая, Дайске подхватил эту принцесску на руки и потащил в гримерную. Первые несколько шагов Шинья сопротивлялся, но все его попытки были напрасными, а значит, ему оставалось лишь бурчать не цензурные эпитеты в адрес ритм-гитариста, но глубоко внутри радоваться и наслаждаться моментом, когда его любимый именно такой, когда он рядом… Открыв дверь с ноги, Андо не обращая внимания на удивленные и непонимающие взгляды, спихнул все той же ногой с дивана разбросанные вещи, усадив на кожаную поверхность свою принцесску. - Сумку подай…, - Шинья пытался сдерживать все эмоции в себе, но получалось все хуже. Его слишком подкашивала такая забота и нежность Дая. Таким он не видел его никогда и поэтому боялся довериться еще больше. Моментально метнувшись от дивана до стула с вещами Терачи и обратно, Дай протянул сумку драммеру, в которой он спешно начал копаться, но, вдруг тяжело выдохнув, отшвырнул от себя весьма тяжелый предмет и закрыл лицо руками. - Какой я дурак! Я оставил мазь дома… - Это решаемая проблема. Дай мне пять минут на сборы. Потерпишь? Шинья испуганно взглянул на одногруппника, но тот не дожидаясь ответа, начал быстро переодеваться, скидывая свои вещи в спортивную сумку, наспех вытирая с лица косметику, собирая волосы в неаккуратный хвост и, ища глазами Каору, который сидел у зеркала, делая вид, что ничего аномального не произошло, что такие отношения у них в группе норма, и иначе быть не может. - Као, где ключи от моей машины? - В правом кармане моей куртки, - Лидер даже не отвел взгляда от зеркала, усердно оттирая брови от черного карандаша. - Спасибо. Мы ушли, - только и услышали участники группы, перед тем, как Дайске закинул свою сумку себе на плечо, сумку Шиньи отдал хозяину, а саму принцессу снова взял на руки и понес к выходу, не обращая внимания на возмущения Терачи и просьбы поставить его, где взял. Подъехав к дому ударника, Дайске только сейчас задумался о том, откуда он знает, помнит адрес, ведь был он у Шиньи не больше одного раза и то давно, заезжал с Каору за какими-то вещами… Поднимаясь на третий этаж, при этом все так же, не спуская с рук Терачи, Дай удивился, что Шинья уже никак не реагирует, лишь изредка надувает губы и как-то странно косится, словно продумывая план мести. Справившись с замком на входной двери, гитарист занес свое чудо в квартиру, пронося в гостиную, даже не зацепившись ни за один косяк, он усадил Шина на диван и услышал облегченный вздох одногруппника. - А теперь подай мне мазь, она в кухне, в шкафчике над плитой и можешь идти. Спасибо, за все… Шин холодно посмотрел на Дая, который принес ему мазь, но явно не собирался уходить. - Извини, но моя миссия еще не выполнена. С этими словами ритм-гитарист опустился перед диваном на колени, отрывая тюбик с мазью и выдавливая прохладный прозрачный гель себе на пальцы. - Давай сюда свои колени, - он произнес это снисходительным тоном, давая понять, что никакие отговорки не помогут, и он не уйдет, пока не осуществит задуманное. Подняв подол длинного платья, Шинья немного смутился, что не укрылось от глаза гитариста, но сейчас для него было важнее все же здоровье любимого. Он начал аккуратно втирать гель, массируя коленные суставы, немного неумело и боязливо, ведь обычно это делал Кё или Тоши, потому что Дая не подпускали до такой близости. Он заметил, как Шинья чуть дернулся, после чего медленно отодвинулся. - Хватит, спасибо… Ты правда иди, не хочу отнимать у тебя время, а за меня не волнуйся. Скоро мазь подействует и все пройдет. - Прости, но нет, еще один пункт и обещаю, что я точно уйду, - с этими словами Дай ушел на кухню, оставляя Шинью в покое наедине с его мыслями, которые сейчас жужжали в голове хуже пчелиного роя. Когда он вернулся, то в одной руке он держал две кружки с горячим чаем, а в другой вазу с конфетами и печеньем. Протянув одну из кружек Шиньи, он сел перед ним на пол, наблюдая как Терачи сверлит его непонимающим взглядом, но уже не таким ледяным, каким был последние несколько лет. За окном стремительно темнело, а они продолжали молча пить чай, наслаждаясь такими спокойными моментами, какие при их общении давно были позабыты. Но эту затянувшуюся пазу нарушил хозяин квартиры. - Спасибо, мне уже лучше… - Хорошо, тогда я пойду, - с неохотой гитарист поднялся на ноги, которые весьма затекли, но он все же смог прихрамывая дойти до выхода. Шинья стоял позади него, ожидая пока его одногруппник обуется и завяжет шнурки на кроссовках. - Доброй ночи, Шинья…, - он обернулся в последний раз, чтобы взглянуть в глаза того, кого он любит, чтобы убедиться, что все-таки этот взгляд стал мягче, но замер на месте, окутанный аурой этих глаз, которые молча молили об одном… Немного сомневаясь, Дай сделал шаг на встречу к Шиньи и замер, когда друг не отпрянул, а лишь едва заметно улыбнулся, скорее даже глазами, а не губами и тогда Андо все же решился на поступок, который мог сейчас разрушить тот заложившийся фундамент, что он успел выстроить за сегодня уже навсегда. Сейчас он не имел права на ошибку. Не смело он дотронулся до бархатной кожи любимого, аккуратно гладя его по щеке, склоняясь к его губам и не видя сопротивления или злости, он все же коснулся этих губ, которые в тот же момент приоткрылись, давая возможность продолжить поцелуй. Такой, о каком он всегда мечтал: сладкий, дурманящий, нежный, сводящий с ума обоих, а главное взаимный. Прошло несколько минут перед тем, как Дай отстранился от губ Шиньи, и замер на месте, ожидая уже чего угодно, но услышал лишь: - Доброй ночи, Дай… После чего дверь за ним тихо закрылась, и он медленно вышел из подъезда, подставляя лицо прохладному ветру, наслаждаясь дурманящим чувством где-то в груди… Тем временем на студии Лидер суетился, не зная чем занять себя, на что отвлечься от мыслей и переживаний. Он корил себя за то, что ударил Тотчи, за то, что весь день срывался на нем, что посылал его, хотя и понимал, что откровенно придирается к парню… Практически к одиннадцати часам вечера все же его совесть переборола некий страх и волнение, и он отправился к Тошимасе просить прощение за свое неподобающее поведение и обращение, как с участником группы. Выйдя из такси у нужного дома и поднявшись на нужный этаж, Лидер понял, что даже не посмотрел на окна, горит ли свет, он не надолго замялся у двери, терзаемый своими сомнениями, но все же нажал на звонок. За дверью была тишина. Еще одна попытка, снова молчание, последняя попытка и Каору отчаявшись, развернулся, чтобы уйти, как за его спиной послышался щелчок замка, и дверь открылась. На пороге стоял Тоши босиком, в коротеньком синем халатике, запахнутом на груди и растрепанными влажными волосами, которые торчали в разные стороны. В руке басиста гитарист заметил полотенце, понимая, что вырвал одногруппника из ванного царства. - Привет…, - Лидер как-то неуверенно повернулся к другу, окидывая его взглядом и чуть задерживаясь на длинных, ровных ногах басиста, которые так и манили обратить на них внимание. Все же оторвав уже слишком задержавшийся взгляд, Као улыбнулся хозяину квартиры, который впустил его в теплое помещение, пропахшее свежей мятой, чем-то сладким, терпким и немного заволакивающим разум, похожим на аромат роз. - Я пришел извиниться за ту пощечину, мне стоило просто объяснить тебе неправильность твоего поведения и за сегодня тоже прости, я просто сорвался. Тоши как-то игриво усмехнулся, откидывая полотенце на тумбу у входа. - Хорошо, я прощу, если ты выпьешь со мной чаю? Као немного опешил, но все же согласился, предчувствуя что-то определенно неладное…. Пока Тотчи заваривал чай, он ни раз ухитрился продемонстрировать свои шикарные ноги своему Лидеру, то и дело, закидывая то одну, то другую ногу на стул, невинно облизывал ложку, когда накладывал джем, и еще много чего, от чего Каору просто не знал, куда себя деть, понимал, что еще немного и он впечатает это тело в кухонный гарнитур, не сильно заботясь о желаниях возлюбленного. Ниикура заметил, как прозрачная капелька воды упала с волос басиста, медленно прокатываясь по его шее, ключице, груди, теряясь где-то в ткани халата, для гитариста это стало последней каплей и пределом таких откровенных издевательств, он не выдержал, притягивая, за край халата Тотчи и усаживая его к себе на колени. На удивление Лидера тот не сильно то и сопротивлялся, хотя руки все же убрал, не позволяя дотрагиваться до своей бархатистой и нежной кожи. - Эй, полегче, я просил со мной лишь чаю попить, не стоит так низко выпрашивать у меня прощение, - с этими словами Хара встал с колен Лидера поправляя халат и протягивая одногруппнику кружку с чаем. После такого необдуманного поступка разговор как-то не клеился, да и смысла говорить что-либо не было, ведь оба все понимали, но считали это собственной глупостью и напрасной тратой времени обоих. - Я, пожалуй, пойду…поздно уже и у нас еще завтра съемка, пожалуйста, не опаздывай. Каору направился к выходу, подсознательно надеясь, что его остановят, но Тоши лишь молча шел за ним, провожая позднего гостя. - Хорошо, я не опоздаю, - произнес Хара, облокачиваясь о дверной косяк кухни, ожидая пока Каору обуется. Ниикура замер, глядя в эти темные, казавшиеся в полу мрачной прихожей черными, глаза, осознавая всю суть этой ситуации. Он хотел что-то сказать, но его опередили: - Спокойной ночи, Као. Завтра увидимся, - Тотчи улыбнулся, видя, как Каору выходит из транса. - Да, и тебе спокойной ночи… И еще…у тебя красивые ноги, Тоши… - Я знаю, - улыбнувшись, басист сделал шаг вперед, запуская пальцы в волосы Каору, нежно взъерошивая их на затылке, от чего гитарист прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям, добавил тихим, хрипловатым шепотом, - Смотреть на них могут все, но ласкать их позволено лишь одному… Ниикура вздрогнул, ощущая, как по его тело проходит ток, а за ним волна возбуждения, но теплые пальцы исчезли с его головы, возвращая в жестокую реальность. Только сейчас он заметил, как Тоши сложно сдерживать себя, но он знал, что это всего лишь минутная слабость обоих, которая завтра ни к чему хорошему не привет. Улыбнувшись, как это только у него сейчас получилось, Лидер вышел из квартиры, садясь у двери, прислоняясь к ней спиной, не догадываясь, что по ту сторону Хара тоже сидел на полу, так же подпирая спиной деревянную поверхность, которая сейчас была между ними непреодолимым барьером…