Первый встречный

Каждый день они приходили в класс, отсиживая положенные часы занятий. Каждый день она пялилась ему в затылок, надеясь, что он почувствует. Он же общался с ней только по-дружески: шутил, улыбался, мог слегка пихнуть в плечо. И как бы ни хотела Маринетт, чтобы Адриан посмотрел на неё как на девушку, ничего не менялось. Пока в один прекрасный день ей это не надоело. Как ни странно, но тем утром над таким тёплым и солнечным Парижем собрались серые тучи, готовые разреветься в любую минуту. Прохладный ветер игрался с листвой, которая довольно издавала ему в ответ мелодичные звуки, похожие на музыку природы. Казалось, что ветер и дерево – возлюбленные, которые наконец увиделись после долгой разлуки. Маринетт встретилась с Альей перед лесенкой, ведущей ко входу в коллеж. – Мари, привет! Что-то ты сегодня такая же пасмурная, как и погода... – обеспокоенно заметила подруга. И действительно – и без того тонкие губы девушки сжались в ниточку, а слегка нахмуренные брови выражали какую-то боевую суровость. – Но давай пройдём в здание, что стоять тут просто так? – Нет, – вдруг воспротивилась Маринетт и, обратив внимание на удивлённый взгляд Альи, поспешила объяснить: – Понимаешь, мне надо дождаться Адриана. Я... – она без слов протянула подруге белый конверт с красным сердцем, который до сих пор оставался незамеченным, находясь в её правой руке. – Боже, Маринетт! – расцвела подруга. – Ты решилась признаться! – в её голове промелькнула какая-то мысль, которую она сиюминутно озвучила. – Ну, я пойду; а то вдруг помешаю вам! И правильно поступила: стоило девушке скрыться за дверями коллежа, как к тротуару подъехала белая машина, из которой вышел зеленоглазый блондин с модельной внешностью. Маринетт, по своему обыкновению, залипла, и её нетрудно понять: по Адриану сохло большинство знакомых ей девчонок в возрасте от десяти до восемнадцати лет. А если кто-то из них вдруг узнавал о его происхождении и, соответственно, наследстве, то парень мгновенно становился незабываемой мечтой. Но Мари он поражал не этим. Просто Адриан был ходячим парадоксом: таким простым, но таким разнообразным; таким серьезным, но таким небрежным и легкомысленным; богатым, как Хлоя, но, в отличии от неё, милым и добрым. В общем, идеальным. А Мари? Да, конечно, она Ледибаг, и благодаря этому её любит весь город, но... Но в коллеж она приходит обычной девочкой, никто и не догадывается о том, что в сумке скрывается красная квами. Она простая, в ней нет ничего особенного. Поэтому ей кажется, что они с Адрианом – небо и земля. – Привет, Маринетт! – её разбудил его же голос. Судя по всему, парень собирался пройти мимо, даже не дожидаясь ответа, но девушка подняла свои глаза, повернулась в сторону Адриана, который уже почти успел её обойти, и заставила себя выдавить: – Подожди! – Что такое? – он удивлённо обернулся, разумеется, ничего от неё не ожидая. В какой-то момент в голове Мари даже промелькнула мысль, что то, что она собирается сделать – абсурд. И все же, понимая, что вряд ли ещё когда-то её разум решится на такое, она протянула ему заветный конверт: – Вот... Парень недоуменно уставился на протянутый "сюрприз", на самом деле не понимая ничего, а потом заметил сердце, нарисованное красным карандашом, и сообразил. Но почему тогда он так резко отшатнулся от неё, поднимая руки, словно готовясь защищаться в любой момент? – Маринетт, я... Я не могу взять это... – Почему? – она так и знала! Зачем же вообще тогда решилась на это? – Я... Просто... Как бы сказать... – он собрался с силами и выдохнул три жестоко царапнувших сердце девушки слова. – Мне нравится другая. – Понятно... – Маринетт, спеша скрыть лицо, отвернулась от него и побежала в сторону входа в коллеж. Адриану оставалось только вздрогнуть от резкого хлопка дверью и еле заметно шевельнуть губами: – Прости... Но я не могу предать свои чувства к Ледибаг. *** Маринетт не понимала, как смогла пережить этот учебный день. Она сидела рядом с Альей, но не слышала ни её взволнованного шепота, ни темы, которую раскрывала у доски учительница. Она видела только знакомый затылок перед собой, но человек, которому тот принадлежал, старался её не замечать. Как в тумане, после окончания уроков девушка дошла до дома и упала посреди комнаты, заставив Тикки, так и прятавшуюся у неё в сумке, охнуть от неожиданности. – Маринетт, Маринетт, зачем же ты мучаешь себя? – квами очень хотела утешить свою хозяйку, но понятия не имела, как это сделать, поэтому говорила первое, что приходило ей в голову. – Все бывает, а Адриан не единственный парень в мире... Девушка привстала и схватилась за голову, стараясь сдержать бурю эмоций, копившихся в её голове все утро и желавших сию минуту вылиться наружу. – Не единственный! Но! Но, Тикки, ты просто посмотри! – она указала рукой на стену, заполненную до отказа фотографиями, с которых улыбался, показывая свои белоснежные зубки, красавчик-блондин. – Я! Я создала свой мир! Свою вселенную, где только я и Адриан! А теперь... – Маринетт вскочила и начала беспорядочно бегать по комнате. – Теперь оказывается, что у него кто-то есть! И все это было зря... И мои мечты... Мы никогда не будем вместе! НИ-КО-ГДА!!! – она просто выкрикнула это прямо в мордашку Тикки, благо родителей не было дома, а затем упала на кровать и залилась рыданиями. Когда разбиваются надежды, теплившиеся в сердце до последнего, человеку кажется, что плох не только тот факт, перед которым его ставит жизнь, а вообще весь мир; он словно превращается из солнечного оптимиста в заядлого пессимиста, готового жаловаться на каждую мелочь. Он злится на все вокруг, чувствует себя одиноким и уставшим, и часто такое состояние может перейти в депрессию... А иногда человек просто теряет контроль над своими чувствами и поступками, словно наркоман под дозой, чтобы потом, когда тьма наконец сменится светом, винить себя и травить душу ещё больше. – Ну все, хватит с меня! Я не могу больше! Я разлюблю!!! – Маринетт резко вскочила, наверное, и не понимая, что говорит и делает; Тикки успела заметить только покрасневшие от слез глаза. – Тикки! Трансформация! *** Прохожие смотрели вслед пробегающей мимо них Ледибаг, думая, что она спешит победить очередного злодея; но никто и не догадывался, что на самом деле никакого злодея и не было, что даже у супергероев есть чувства и личные драмы и что девушка как раз переживает очередную. Между тем, скапливающиеся ещё с рассвета тучи решили, что пора бы уже и разразиться дождём. Капля за каплей падала на пыльный асфальт, заставляя жителей Парижа спешно раскрывать свои зонтики, а те, у кого их не было, прятались в ближайших подъездах и магазинах. Вскоре дождик превратился в ливень, скрывающий город за серой стеной сопровождающего его тумана. Невозможно было разглядеть что-то даже на расстоянии одного метра, но Маринетт было все равно. Она просто бежала вперёд, без цели, без мыслей о том, зачем все это, не замечая, как капли дождя, скатывающиеся с мокрых волос на щёки, смешиваются с горячими слезами. – Я же люблю тебя, а теперь получается, что все зря? И мы не сможем быть вместе, а все из-за той таинственной незнакомки... Чем же она зацепила тебя, мой милый, мой дорогой, мой идеальный Адриан? Но если... Если она смогла, а я – нет... Если продолжения этой истории не будет, то... Мне нужно забыть о своих чувствах! Господи, ну что за бред... Лучше... Да лучше... Влюбиться... – глаза девушки вдруг вспыхнули каким-то несвойственным ей пламенем. – Лучше влюбиться в первого встречного! В первого встречного!!! – она выкрикнула эти слова со всей силой, так, что, если бы не было дождя, её бы услышала половина города. Но дождь поглощал её слова, не давая им проникнуть дальше того места, где она находилась. И в этот же момент Ледибаг, до сих пор не причинявшая своим беспорядочным движением по выдуманному ею же направлению, стукнулась о что-то, осознавая, что это человек. Тот, кому посчастливилось вот так неожиданно встретиться с супергероиней посреди улицы, инстинктивно приобнял её за талию. Девушка, даже не сообразив произнести пару слов извинения, приоткрыла глаза и увидела черный материал, обтягивающий мужское тело, а затем почувствовала ярко выраженный и даже не смывающийся дождём сырный аромат. – В первого встречного, говоришь? – прошелестел над её ушками мягкий голос Кота Нуара.