Море скучает по тебе

— И чего он у тебя такой тяжелый? — Ворчал Ривай, — в следующий раз сам его потащишь. — Видимо, он был не особо доволен тем, что мы с Армином заставили Капрала нам помочь. — Тут уже совсем немного осталось. — Счастливая улыбка не сходила с моих губ.       Армин, хоть битва была далеко позади, все еще испуганно озирался вокруг, опасаясь титанов, но потом, удостоверившись в том, что дорога чиста и безопасна, смущенно фыркал и улыбался.       Мы с Риваем вели его под руки, так-как его раны были слишком серьезными и еще не успели зажить основательно. По его виду было ясно, что ему больно. Насколько сильно, знал только один Армин, потому что на мои вопросы о его самочувствии он отнекивался, да и вообще неохотно отвечал на другие. Почти все время молчал, прижимался ко мне, часто будил меня по ночам, чтобы спросить правда ли все закончилось. Мне и самому порой бывало не по себе, когда вдруг услышав ночной шорох, я подрывался с кровати и хватался за оружие.       Казалось, один Ривай был полон спокойствия и внутреннего равновесия, впрочем, как и всегда. Он уже забросил свою экипировку и военную форму, и сейчас был одет в ветровку, которая мало чем отличалась от того, что он носил во время войны. Привык. Привыкаешь ко всему. И к этой войне, которая, казалось, длилась настолько долго, что мы все успели научиться жить ей.       Спать по ночам все еще было трудно, все, будто услышав рев титанов, просыпались очень рано. В такие моменты я уговаривал Армина поспать подольше, но он уже не мог, как и я. Мы просто лежали, я обнимал его легко, чтобы ему не было больно, а он рассказывал о том, как хочет теперь жить. Говорил, что хочет построить дом у самого моря, хотя еще не успел его увидеть, что хочет большую белую пушистую собаку, и чтобы она была доброй и не лаяла, чтобы в нашем саду росла вишня, как в детстве, и занавесить шторами окна в спальне и устроить там настоящее «сонное царство». Я полностью соглашался со всем, потому что, то, что он говорил, действительно грело душу и давало надежду. — Эрен, — отозвался парень, — ты мне скажешь, наконец, куда мы идем?       Ривай раздраженно фыркнул и покосился на меня, по дурацки улыбающегося. — Мы уже совсем пришли, потерпи немного, — я ответил ему, облизав губы и почувствовав на них соленый привкус.       Саша когда-то говорила мне, что оно соленое и синее, что в нем есть жизнь, и что оно неприятно обжигает царапины, когда в него заходишь.       Мы шли по широкой извилистой дороге, которую обрамляли кусты, с маленькими листочками. На улице бушевала весна. Было еще не жарко, но и не холодно, поэтому я расстегнул куртку. — Все впорядке? — Спросил я у Армина, на что он отозвался улыбкой.       Вот мы и пришли. Я даже приоткрыл рот от изумления. Оно и вправду было грандиозным. Огромное, почти такое же синее, как я и представлял, великое. Его мощные волны разбивались о берег, погода была не слишком спокойной.       Армин округлил глаза и еле слышно шепнул — «море, Эрен…»       Я улыбался. Я просто держал его под руку и улыбался как ребенок. Война убила в нас детство, поэтому я хотел дать Армину хотя бы немного счастья. Он ведь так хотел увидеть море, рассказывал о нем почти что часами напролет, представляя насколько оно огромное. Думаю, он его недооценил.       Собравшись с силами, он шагнул вперед и сразу же поморщился. Я взял его на руки и понес ближе. На всякий слушай, я взял с собой плед. Если Армин замерзнет, то может заболеть, а это ухудшит заживляемость ран. Он и так слишком сильно злится по поводу своей беспомощности.       Я кинул плед на песок и помог сесть Армину. Его глаза горели. Он так сильно сжимал мою руку, что вот вот и кости начали бы хрустеть. Я обнял его за плечи и легонько поцеловал в щеку, на что Капрал фыркнул и закурил. — Вы еще потрахайтесь мне тут, — сказал он, отворачиваясь и выдыхая дым.       Армин смутился, но продолжал вглядываться в морскую гладь, слегка прищуриваясь. — Оно такое, как ты хотел? — Спросил я.       Парень кивнул и положил мне голову на плечо. И мне вдруг стало так спокойно на душе, будто не было этой вечной войны, будто никто не умирал и не терял друзей, будто Армин все тот же ребенок, с наивными мечтами, которые, наконец, могут сбыться. Я гладил его руку, и был безмерно счастлив от того, что он рядом. Живой, хотя немного изранен. В последней схватке титан изрядно потрепал его, но я смог его спасти. Если бы с ним что-то случилось, я бы не пережил.       Не нужно было бы мне этого мира без войны, если не было бы в нем Армина. — Знаешь, а ведь ты можешь обраться титаном, а мы все поныряем с тебя, — парень засмеялся и посмотрел на меня, я кивнул. — И еще ты можешь взять меня в руку, и мы с тобой перейдем море вдоль и поперек. — Обязательно, маленький, — я коснулся кончиком носа его подбородка. — Я не маленький! — он фыркнул. — Самый настоящий! — подтвердил Ривай с невозмутимым видом.       Мы просидели там до самого вечера, молча, или изредка перекидываясь парой фраз насчет нашего будущего. Даже Капрал немного смягчился, и наконец, забыл о том, что он Капрал. Мне было приятно видеть их такими.       Море скучало по Армину. Скоро наступит лето, и оно сможет его обнять.