Тёмное, словно плотное чёрное полотно, ночное небо затянуло яро отблёскивающими стразами звёзд. Они то ярче светились, то угасали вместе со светом в окнах простых горожан. Ночь — для многих время сна, а для любителей именно этого времени суток — время для размышлений. Луна сегодня ярка, словно белоснежное мраморное блюдечко из чайного сервиза, на том самом чёрном полотне, на котором в хаотичном порядке рассыпаны стразы.
Ах, Ночь, ты прекрасна и так таинственна. Скрываешь в себе многие загадки, скрываясь от чужих глаз, покрывая своё «одеяние» тёмной непроглядной мантией. Ты порочна, зла, и одинока. Но это в тебе и привлекает. Это заставляет думать чаще о тебе. Ты питаешься страхами детей, что трясутся перед твоей сестрицей — Тьмой.
Прохладный ветерок после дождя приятно охлаждал землю, после такого жаркого знойного дня. Он мягко перебирает волосы неестественно бирюзового цвета. Его звонкие легкие шажки разносятся по тёмным улочкам, что освещаются тусклым светом фонарей, что периодически мелькали, наводя некий страх, заставляя кровь стынуть в жилах. Такие картины смахивают на кадры из фильмов ужасов. Тёмные пустынные улицы, вокруг полная тишина, а фонари горят так, будто если один сейчас потухнет, то через секунду, когда включиться свет, появиться какой-нибудь маньяк с бензопилой.
И ведь действительно. По ночам жители этого городка прячутся в домах, закрывая двери на все замки и щеколды, а окна занавешивают толстыми занавесками. Ночь — время Мафии, что управляется под умелым руководством их Босса; время местного маньяка, что беспощадно убивал любого, кто попадётся ему на глаза, надписывая где-нибудь рядом «Добро» самой кровью убитого.
Такие же неестественно синие с переливами бирюзового оттенка глаза, от страха, метались из стороны в сторону, попутно оглядываясь назад опасаясь чьего-либо присутствия. Ну почему, почему именно сегодня шеф заставил его задержаться на смене? Почему именно в такой период, когда недавно по новостям кричали, что Мафия начала активно нападать на горожан, его сильно задержали? Даже от такой мысли, что по всему городу орудуют патрули комиссара, на душе не становилось легче.
А ведь сейчас он мог быть в тепле и уюте, завёрнутым в мягкий плед, попивая мятный чай. Он бы включил какую-нибудь мелодраму, и смотрел бы её, пока не заснёт. Но нет! Надо было начальнику оставить парнишку, зная, какая опасность может подстерегать его за углом. Хотя, у такого алчного и корыстного начальника были только деньги на уме. Ради них, он мог даже человека убить. Ну, а что? Мёртвому деньги всё равно не нужны.
На вид ему было лет шестнадцать, с необычным для таких мест именем Зонтик. Кожа была необычайно бледна, а под глазами уже начали появляться отпечатки от его недосыпа. Сам парнишка был очень худ и слаб. Соответственно, защитить он себя был не в силах. И сейчас он идёт по улице совсем беззащитный и слабый.
Но вот, за спиной послышались глухие твёрдые шаги, что неспешно становились всё громче и громче, отстукивая в голове эхом. Голубовласый рванул вперёд, пока шаг неизвестного так же ускорился. Вот чем природа наградила паренька — так это быстрым бегом. Он бежал, глазами ища спасение, и нашёл его. Не раздумывая, он залетел в этот узенький переулок, но и тут его потерпела неудача. Кирпичная стена полуразрушенного дома не давала и малейшего шанса выжить.
Шаги были совсем близко, а сердце с громким стуком давило на уши, заглушая остальные звуки. Шестой, затаив дыхание, обернулся. Обернувшись, он увидел силуэт, что прожигал его взглядом, пытаясь отдышаться. Дикий ужас парализовал тело юноши, ноги подкашивались и становились ватными, а необычного цвета глаза покрылись пеленой слёз.
-Ну куда же ты? — бархатный голос с ноткой хрипотцы зазвучал так близко, что Зонтику, на секунду, показалось, что этот красивый и одновременно омерзительный голос неизвестного был повсюду.
Самого паренька освещал только тусклый свет лампы, что совсем не попадал на преследователя. Наконец, незнакомец шагнул вперёд, и голубовласый чуть не задохнулся от накатившего ужаса, что буквально перекрыл кислород. На свет к нему вышел мужчина в болотном костюме, с небольшим алым пятном с боку, с галстуком-бабочкой в крапинку и салатовой рубашке. Глаза были скрыты за толстыми стёклами изумрудных очков в малахитовую спираль, а беспорядочные зелёные кудри — покрыты шляпой. На правой руке была перчатка мутно-болотного цвета, с которой крупными тяжелыми каплями срывалась наверняка ещё тёплая кровь. Левая рука была спрятана за спиной.
Голубоглазый стал медленно отступать назад, наблюдая за чеширской улыбкой, что заблистала на губах одного из членов Мафии. С каждым сделанным шагом назад, мафиози делал шаг вперёд, расплываясь в дьявольской лыбе. Ещё пара шагов — и Зонтик почувствовал ягодицами холодную сталь железного бака для мусора.
Носитель изумрудных очков остановился, и открыл то, что держал в левой руке. Мгновенно прицелившись, мафиози нажал курок револьвера, и пуля бы попала прямо в плечо паренька, если бы тот вовремя не отпрыгнул так, что пуля задела его плечо, но прострелила лишь тот железный бочок.
-Твою же мать… — тихо прошипел он сквозь зубы ставя оружие на предохранитель. Нет, безусловно, мафиози нравилось долго мучать своих жертв, наслаждаясь их криками и мольбами, но не сегодня. Учитывая то, что по всему городу орудует разъярённый Куромаку с его «псами», да и «Его Высокое Величество» долго ждать мафиози с «охоты» не собирается.
Зонтик закрыл лицо руками, а по щекам покатились его, наверное, последние слёзы. Снова нажав на курок, Зеленоволосый попал ему прямо в ногу. Парень, схватившись за ногу, рухнул на мокрый асфальт и, шипя от боли, прижался головой к дороге, царапая нежную кожу щеки. Захлёбываясь слезами, жертва сдавленно простонала.
Мафиози неспешно подошёл к голубовласому, опускаясь перед ним на корточки. Он мягко вплёл в волосы руку в кожаной перчатке, и резко одёрнул на себя. Теперь револьвер находился в правой окровавленной руке. Зеленоволосый подставил ствол ко рту парня, заставляя чуть приоткрыть сжатые губки.
Перед самым выстрелом, Зонт приоткрыл глаза и глянул ими в глубину очков. И стоило мафиози увидеть эти чистые, молящие о пощаде глаза как в голове что-то щёлкнуло. В голове начали всплывать воспоминания о том самом, роковом дне.
***
-Идём, скорее! — звонкий смех мальчика с зелёными волосами озарил узкий коридорчик комфортной квартиры, на пороге которой стоял Зонтик, неуверенно осматривавший саму квартиру. — Ну же, не стесняйся! — поманив к себе рукой вздрогнувшего от громкого голоса друга, озорник ускользнул в свою комнату.
Голубовласый и сам не заметил, как подружился с таким маленьким чертёнком. Они ведь такие разные, непохожие. Зонтик — скромный и чувствительный трусишка, а Вару — смелый, слегка эгоистичный дворовый мальчишка. Но они дружат, и дружат довольно долго. Целый год, если быть точным.
Хоть Вару было уже восемь, а его другу пять, это никак не мешало им дружить. Зелёноволосый даже защищал своего друга от других ребят, что издевались на «изгоем», как они его называли. И Зонтик плакал. У него никогда не был друзей. Все вокруг считали его плаксой и маменьким сыночком. Все, кроме Вару. Он единственный, кто всегда пытался утешить голубоглазого.
Быстро разувшись, шестой скромно прошёл в комнату, куда ушёл пятый. Зеленоволосый рылся в каком-то большом ящике, не замечая присутствие застенчивого друга. Через пару минут, Вару развернулся, подзывая Зонтика подойти поближе. Он показывал гостю разных роботов, небольшие машинки и кучу всяких самолётиков, пытаясь рассмешить Зонтю.
-Есть хочешь? — глянул пятый на своего гостя, что с интересом разглядывал маленькую красную машинку.
-Чуть-чуть, — робко и тихо бросил шестой отрывая взгляд голубых глаз от заинтересовавшей его вещи.
-Чего же ты молчал? — яро отозвался озорник — Пойдём! — взяв за руку голубовласого, Вару побежал на кухню, где сидели его родители, о чём-то увлечённо болтая.
Завидев двух друзей, мать зелёноволосого мягко улыбнулась и, усадив их на стол, поставила на стол плетённую корзинку с капустными пирожками. Даже сейчас они различались. Зелёноволосый уплетал всё за одну щеку, в то время как его друг, словно мышка, откусывал маленькие кусочки.
На это было забавно смотреть. Двое мальчишек, что объедаются домашними пирожками — из-за стола почти не выглядывали. Вару-то понятно — ему нравилось сползать вниз под стол, как бы играя. А Зонтик — маленького роста, поэтому из-за стола торчала только макушка бирюзовых волос.
Запихнув ещё один пирожок в рот, пятый уже хотел тащить друга обратно в комнату, как вдруг… Выстрел. Глаза матери расширились, и тело безжизненно упало на пол. Не растерявшись, зелёноволосый схватил за руку гостя, быстро спрятавшись под стол, зажимая тому рот рукой.
Голубоглазый издаёт лишь тихий стон и вздрагивает от действий друга, но понимает, что сидеть надо тихо. Слёзы крупными каплями хлынули из переливающихся глаз, и он с ужасом глядел в глаза друга. Взгляд Вару стал безжизненным, холодным, словно тысячи льдинок пронзили его горячее, все любящее сердце, заставляя холоднеть. По щеке покатилась одинокая слеза наполненная болью и обидой.
Последовал ещё один выстрел, и на пол упало ещё одно тело, глухо ударяясь об пол, окрашивая его в алый цвет. Зелёноволосый больно закусывает нижнюю губу и через секунду глубоко и бесшумно вздыхает, стараясь спрятать слёзы, слушая, как родители издыхают на последнем вздохе, откашливая сгустки крови. Благо, мальчиков не заметили из-за белоснежной скатерти.
На кухне раздаётся глухая пара шагов, что обходят вокруг стола, и уходят в дальнюю комнату. Стоило только бандитам отдалиться, как Вару рванул из-под стола, таща за собой друга. Секунда, и снова раздаётся выстрел, что был наведён на Зонтика, но тот промахивается, и попадает в стену, задев плечо пятого.
Мальчики побежали в зал, и сиганули через открытое окно. Один из бандитов остался дальше вычищать дом, пока второй бродил по дому в поисках несчастных.
***
Мафиози очнулся от болезненных воспоминаний, что он почти забыл. Они лишь иногда, во снах, мучали его, появляясь обрывками. И именно сейчас на него смотрели заплаканные и красные глаза. Именно те самые глаза! Он сильнее сжал волосы в руке, пока револьвер во второй подрагивал.
Зонтик же не на шутку перепугался и потерял сознание. Пятому такой расклад понравился, и он, взяв в руки невесомое тельце, что истекало кровью, окрашивая рукав бирюзовой кофты и синие джинсы в алый цвет, понёс его к себе домой. Обработав рану на руке, он серьёзно задумался, что делать с ногой. Но, на его счастье, пуля вошла не глубоко и вытащить её не составило особого труда. Вот только костюм жалко — Вару никого не убил, и только зря его испачкал.
Перебинтовав ногу потерявшему сознание, он снова взял его и положил на мягкий обшарпанный диван. В последний раз глянув на обездвиженное тело, он скрылся за дверью, в поисках новой жертвы для поднятия настроения.
