Резиденция дьявола

Глаза Сехуна сверкают в полумраке и скользят по моему телу. Он оценивающе смотрит и молчит. Я поспешно опустила глаза и поправила толстовку. Своей внешностью я всегда отличалась от других девушек, но лишь из-за своих пухлых щек и больших глаз. Даже будучи студенткой, меня всегда принимают за школьницу и относятся как к ребенку. Я не умею краситься и даже не пыталась, потому что мое детское лицо с косметикой сразу становится странным. Маленький рост только усугубляет мое положение, отчего люди всегда смотрят на меня свысока. У меня возникает ощущение порой, что я так и останусь навсегда ребенком с милым личиком и плоским телом. Единственное, что мне нравится, так это мои волосы. Черные и густые локоны, вьющиеся от природы и спадающие ниже спины. Что может привлечь его во мне, если даже я не уверена в своей привлекательности. — Признаюсь, ты меня удивила, — прервал мои размышления Сехун, — Но я вынужден отказаться, так как ты совершенно не понимаешь о чем говоришь. — Я прекрасно все понимаю, — говорю я с вызовом, скрывая досаду и обиду. Я рада, но одновременно расстроена, что он отказался. — Ты даже не представляешь насколько НЕ понимаешь. Ты другая, — сказал он чуть тише, — Дерзкая и своевольная. Птица не может летать в клетке. — Это уже решать мне, — четко выговорила я. Парень смотрел на меня с ухмылкой и интересом. — Послушай, — он скрестил руки на груди и продолжил, — Какой именно помощи ты ожидаешь от меня? — Мой брат.. он живет в своем собственном мире. Если он не справится с инициацией, этот хрупкий мир будет разрушен, — сквозь слезы проговорила я, — Это убьет его. — А ты знаешь каков этот мир? — уголок его рта потянулся вверх, отчего на его лице отразилась жуткая ухмылка. Его вопрос застал меня в врасплох. После убийства и слов ректора, во мне родилось сомнение. Дио никогда полностью мне не открывался, наоборот, игнорировал все мои попытки. Мир моего брата настолько глубок, что я могла бы утонуть в нем. У меня всегда было ощущение будто я смотрю на этот мир сквозь замочную скважину. А что происходит по ту сторону? — Я просто хочу, чтобы он был в порядке, — неуверенно произнесла я. — Инициация неизбежна, — строго выговорил он, будто прочитав мои мысли, — Сильные выживают, слабые отсеиваются. Это естественный отбор, в который нельзя вмешиваться. Исключение станет для остальных шансом, который позволит нарушить правило. К тому же, очередью занимается Акита. Я не имею к этому никакого отношения. Во мне кипела злость и обида. Сехун не понимал, что рушит сотни жизней своим правилом. Город уже давно превратился в клетку, которую невозможно открыть или сбежать из нее. — Но.. отсрочить ведь инициацию возможно? — спросила я с надеждой. Если избежать ночи Дио не сможет, то хотя бы подготовится у него шанс есть. — Если он получил предварительный номер, то значит он абсолютно здоров и причин для отсрочки нет, — отмахнувшись, сказал он, — Это бессмысленно. — Прошу, — почти с отчаянием молю я, — Дайте ему шанс. — Ты не понимаешь, Мэй. Инициация — это уже шанс. Я не хочу тебе ничего объяснять, так как уверен, что меня не услышат. Сехун отвернулся от меня и долго смотрел в одну точку, видимую ему одному. Высокий силуэт с широкой спиной и бесконечно длинными ногами. Угольно-черные волосы, растрепанные в разные стороны и отточенный профиль. — Акита, — сказал он громко и грубо. В комнату вошел тот самый парень с волчьими глазами и взял меня за предплечье. — Знаешь, Сехун. Может, — сказала я. Он резко обернулся и сдвинул густые брови, отчего лицо исказилось яростью. Назвать по имени и использовать неформальную речь наверняка было недопустимым. И сейчас я получила неимоверное наслаждение от того, что нарушила это правило. Поймет ли он, на какой вопрос я сейчас ответила, уже неважно. Я отдернула руку и вышла из комнаты под пристальным взглядом двух хищников, которых я оставила позади в недоумении. Храбрости во мне поубавилось, как только я поняла, что понятия не имею куда идти. Бесконечные лестницы и коридоры, от которых у меня пошла голова кругом. Кровь пульсировала во всем теле, будто кипела при высокой температуре. Я увидела старый указатель с времен, когда здесь была гостиница. Стойка регистрации была где-то совсем близко, а значит и сам выход. — Налево, — прозвучал басистый голос позади меня. Я развернулась и увидела все того же парня, терпеливо следовавшего все это время за мной. Сколько он таскается за мной? Его внешность производила совершенно другое впечатление. Темноватая, бронзовая кожа и удивительно красивые глаза. Его теплый взгляд убаюкивал. Мы молча дошли до машины и меня усадили как ребенка на заднее сиденье. Два высоких молодых человека уселись в машину. Акита придержал дверь и не спешил закрывать ее. — Чтобы не произошло, не возвращайся сюда, — сказал он совершенно спокойно. Он закрыл дверь и еще долго смотрел на меня сквозь тонированное стекло. У него были удивительно красивые и мягкие черты лица. Во мне вдруг проснулась радость от того, что я покидаю это место. Машина тронулась и я прикрыла глаза, провалившись в беспокойный сон.

***

Дни тянулись бесконечно долго. Мне казалось ничего не изменилось в нашей семье. Фальшиво натянутые улыбки родителей и совершенно отрешенный от реального мира Дио. И опустошенная я. Осталась неделя до инициации, но брату так никто и не решился сказать правду. Ректор втайне вел расследование убийства в университете, которое не дало никаких весомых улик, доказывающих вину моего брата. Все казалось обо всем забыли и мы снова исчезли из поля зрения сверстников. Библиотека постепенно опустела, отчего в помещение горела лишь моя лампа. По столу разбросаны учебники и найти что-либо оказывается непростой задачей. Я ищу наушники в сумке, отчего ручка скатывается на край стола и падает. Наступает тишина и время будто останавливается. Сердце замирает, а звука падения все еще нет. Я ощущаю присутствие позади себя, но боюсь повернуть голову. Резко оборачиваюсь и вижу пустоту. Никого нет. И ручки тоже. Быстро собрав вещи, выбегаю из здания университета. Кто это был? Кому вообще могло прийти в голову следить за мной. Вспоминаю искаженное яростью лицо Сехуна и страх пробивает оборону моего тела. Уже спустя много дней, я поняла, что совершила большую ошибку. Попытавшись собрать последние крупинки гордости, я ушла красиво, но опасно. Он такое не забывает. Слабо освещенная улица и мигающий фонарь наводят атмосферу ужаса, отчего я начинаю постоянно озираться по сторонам. Эффект присутствия до сих пор меня не отпускает. Чувствую, что чьи-то глаза прожигают мне спину. Это чувство я ни с чем не спутаю. Прибавляю шаг и вижу вдалеке свой дом. Облегченно вздыхаю и, чуть окончательно не выбив дверь, врываюсь внутрь. Еще никогда я не испытывала ликования при виде своей семьи, сколько сейчас. Но все мои чувства быстро исчезают, как только я вижу родителей. Лицо отца багровое от злости, а мать растирает платком красные от слез глаза. Непонятно кто-кого утешает, но сейчас я уже ничему не удивлюсь. — Отца исключили из резиденции, — закричала мама, захлёбываясь новым потоком слез, — Что с нами будет, Мэй! Что? Я ошибалась. Хуже того, что сейчас, уже не будет. Мы официально семья изгоев, покинувших социум. Впервые за всю жизнь мне захотелось уснуть и никогда не просыпаться. Может это всего лишь кошмарный сон и меня кто-то разбудит. Но нет, время идет, а я все еще вижу родителей в полном отчаянии. Только сейчас я замечаю Дио, сидящего на ступеньках. Он смотрит куда-то вдаль и его лицо отражает абсолютную отрешенность. Причина, по которой изгнали отца, очевидно. Моя дерзость задела Сехуна, что принесло мне отнюдь не удовлетворение. Он полностью меня уничтожил и растоптал. В голове проносятся последние слова Акиты и только сейчас до меня доходит их смысл. Он все знал. Я бежала прочь из дома, пока легкие не начали гореть. Во рту появился привкус железа. Безлюдные улицы становились все мрачнее, пока я не оказалась на окраине города. Вернуться, значит полностью признать поражение. Сейчас мне больше всего хочется, чтобы меня кто-нибудь выслушал, обнял и просто успокоил. По моей собственной вине, я всегда была тем человеком, который оказывал всем поддержку, но не получал ее. Внезапно фонари погасли и я погрузилась в кромешную тьму. Разрушенные дома чуть освещались светом тусклой луны, отчего повсюду мне мерещился один и тот же силуэт. Я почувствовала на затылке дыхание, теплое и прерывистое. Зажмурив глаза, начался обратный отчет в моей голове. 8..7… Секунды тянулись бесконечно, но позади меня все еще кто-то стоял. Твердая, чуть худощавая грудь прижалась к моей спине и мягкие губы чуть коснулись уха. Тело предательски боролось со страхом и вырывающимися запретными эмоциями. 4..3.. Влажная ладонь обхватила мою шею и я приготовилась к смерти. К очень сладкой смерти. Наклонив мою голову, губы слегка коснулись шеи. Тягучее чувство нарастало внизу живота, отчего ноги не слушались и буквально онемели. Все тело покрылось болящими мурашками, отчаянно посылая сигналы бедствия моему сознания. 1.. Все прекратилось. Фонари снова вяло осветили улицу и мое раскрасневшееся лицо. Чёрт. Протест внутри меня закончился полнейшим сокрушением. Я узнала это дыхание, эту грудь и эти губы. И это чертовски приятно. Мысленно даю пощёчину себе за то, что позволяю подобным чувствам одержать верх при всем происходящем кошмаре.

***

Сон окончательно меня покинул. Бессонные ночи сводили меня с ума и я находилась на грани безумия. Осталась всего одна ночь до инициации. Даже не посмотрев на себя в зеркало, я отправилась в университет. Тишина и всхлипы, доносившиеся из кухни, резали мне слух. Чувство вины постепенно меня убивало. — Мэй, поешь, — сказала как можно мягче мама. Она сильно похудело и лицо осунулось. Вещи болтались на ней, а глаза распухли от непрекращающихся слез. — Спасибо, мам. Я перекушу чуть позже, — нежно ответила я. Дио в последнее время произносил не больше трех слов в день и закрывался в комнате. Мне стало страшно от мысли, что он обо всем знает. Смотреть на него мне было также невыносимо, зная что ждет его завтра. И кто. Сегодня в главном коридоре университета было очень шумно. Все толпились и пытались что-то увидеть. Считая шкафчики, я подходила все ближе к тому, что принадлежит младшему. Мне потребовалась всего секунда, чтобы все понять. — Смотрите! Наш изгой следующий! — выкрикивал кто-то из толпы. - Это номер! Номер! - все пытались перекричать друг друга, как стая собак. - Ему конец сегодня! - не успокаивались они. Его шкафчик был окрашен в алый цвет, а черным цветом была нарисована цифра 89. Меня затрясло так сильно, что зубы начали стучать отдавая в голову болью. Толпа утихла и все обернулись цепной реакцией. Но взгляд их был обращен не на меня, а назад. Дио стоял несколько секунд, рассматривая зрелище. А затем спокойно прошел и открыл сейф. Взяв учебники, снова тщательно закрыл шкафчик и направился в школьное крыло. Ни тени страха или замешательства. Теперь он знает все, но его реакция совершенно сбила меня с толку. На занятиях моя голова была забита только братом и тем, что произошло утром. В моей голове не могло уложиться то, как хладнокровно он себя повел. Он был сломлен внутри настолько, что ему стало наплевать на все и всех. И это меня пугало больше, чем что-либо. Как бы я не пыталась найти ответы, они терялись в моей голове, которая и так слабо работала. Лектор объявил конец учебного дня и все побежали в коридор глазеть на шкафчик. Уборщица тщетно пыталась отмыть краску, но безуспешно. Я спустилась сквозь толпу и ощутила осенний, ледяной дождь. Мне не холодно, мне все равно. Эта «игра» не прекратится, пока я не сойду с ума. Теперь я знала дорогу и промокнув до нитки, увидела знакомые ворота. Здание мрачно возвышалось среди высоких голых деревьев, наводя не самые приятные мысли. Просто преисподняя какая-то. Никто не удивлялся, пропуская меня внутрь и даже не пытались проводить. Все знали куда, зачем и к кому я иду. Стадион превратился в одну большую лужу из глины и красно-черной краски. Я зашла в комнату, все также освещенную свечами. Длинный стол, на одном конце которого сидел Сехун. Черная рубашка чуть оголяла грудь, а закатанные рукава подчеркивали выпирающие вены на его руках. Волосы спадали на темные глаза, создавая дикий контраст с белоснежной кожей. Я ожидала увидеть любую реакцию, но не эту. Это был тот самый человек, которого я всегда так боялась. На лице чуть заметная ухмылка и жестокий, пустой взгляд. Только сейчас я заметила стул в другом конце стола, предназначенный для меня. В углу, почти в темноте, стоял Акита. Он был разочарован и расстроен, отчего на душе стало совсем паршиво. Предостережение, которое возможно принесло ему проблемы, сейчас оказалось бесполезным. Я опустила взгляд, пытаясь сдержать слезы. — Ну что же! — внезапно хлопнул в ладоши Сехун. Он оскалился и посмотрел на меня животным взглядом. Я вздрогнула и инстинктивно отошла назад, — Кушать подано! Никакой еды на столе не было, кроме бутылки вина. Зато была я.

И я только что заключила сделку с дьяволом.