Зимняя ночь

      За окном стояла не просветная чёрная ночь. В бледно-желтом свете старенького фонаря за углом, рябью падали большие искристые снежинки. На дворе стоял Декабрь-месяц, матушка-зима безостановочно рассеивала свою власть над Лондоном. Маленький сиротский приют в неприглядном сером переулке замело аж по самые оконные рамы первого этажа. Ни в одном окошке, загороженном массивной металической решёткой, не было ни намёка на свет. «Естественно, какой дурак будет бодрствовать в четыре часа утра?» — подумал бы каждый, но только не маленькая девочка, лежащая на низенькой, жесткой кровати, среди других детей, которым судьба не дала лучшей жизни. В одной руке девочка держала крохотный ручной фонарик, который давно износил свой срок, и теперь мигал, словно напоминая о своей скорой кончине. В другой же руке лежала старенькая потрепанная книжка, с изломанным переплетом и пожелтевшими ломкими страницами, но несмотря на внешний вид, не трудно было догадаться, что книгу эту хранили как величайшее сокровище, данное богом. На первой странице немного корявым, но старательным подчерком было выведено: «собственность Софи». Однако сейчас она не читала, не могла… По детскому лицу одна за другой скатывались, и падали на бумагу слезы, вся грусть, накопившаяся в ней на последние два дня сейчас выходила наружу, терпеть просто не было сил. Он бросил… бросил её здесь… одну… Он сказал, что боится, боится за неё, но ведь она — нет! Она готова идти за ним! Она придумает план, как избавиться от этих противных людоедов! Почему он подумал, что она не справится? Она ведь сильная… Слезы полелись с новой силой, как бы Софи не пыталась их остановить. Безысходность накрыла с головой. Два дня… Два дня ожиданий, надежды, веры… И… Ничего… Каждую ночь девочка выходила на заснеженный балкон, кутаясь в старое шерстяное одеяло, и смотрела на темную улицу, вслушиваясь в каждый шорох и всматриваясь в каждую тень, не промелькнёт ли где-нибудь огромный, неуклюжий, но и вместе с этим грациозный силуэт. В эту ночь надежда окончательно покинула её, не по размеру большие очки съехали набок, книга выскользнула из рук и с тихим стуком повалилась на пол. Было около шести часов утра, и Софи наконец то потянуло в сон. Выплакавшись вдоволь, она сняла стеклянные оправы, потёрла уставшую переносицу, и улеглась на некое подобие подушки, слишком жесткое, чтобы носить это название. Сон шёл к ней очень медленно, словно пытаясь уговорить остаться бодрствующей. Дрёма то накатывала, укрывая девочку с головой, то отступала в темные уголки сознания, подобно морской волне. Софи вот вот жолжна была увидеть первое сновидение, но что-то вернуло её в настоящее. Портьеры балкона мягко вздымались подгоняемые зимним ветром. Она медленно, словно нехотя встала, хотя на самом деле хотела сломя голову бежать на встречу холодному воздуху, просто боялась спугнуть навождение, почудившееся во сне. Маленькими шажками Софи дошла до перегородки между комнатой и плитками балкона, немного приоткрыла занавесь, и вышла в тихую зимнюю ночь… Дворик был пуст, за исключением гигантских сугробов, высотой с автобус (как представлялось Софи). И вдруг огромная фигура отделившись от чёрной тени здания, возвысилась над девочкой, будто огромная птица. Они ещё долго смотрели друг другу в глаза, перед тем как Бдв промолвил: -Я услышал как здесь плачет одинокое сердечко… Софи не дала ему закончить, она расплакалась, навзрыд, но в этот раз — от счастья, переполняющего её душу, льющегося за края. Большая тёплая ладонь потянулась к ней, с осторожностью пересадила на плечо, доброе лицо великана искрилось от радости, по нему тоже катились огромные великанские слезы. Он смог… смог осчастливить маленькую девочку, к которой привязался на столько, что не мог вынести её страданий. Он смог подарить ей счастье…