Солнышко

      Ким Чживон как маленькая жизнь…       Первый раз увидев его, я подумала, что таких людей не бывает. Кроличья улыбка покорила своей простотой и добротой. Нельзя быть таким, Ким Дживон, нельзя.       Перевод в новый класс это всегда болезненно, всегда сложно. Трудно сидеть одной, смотря на доску, разрисованную различными иероглифами складывающимися в непонятый узор. Скучно и нудно. Скучно ровно до тех пор, пока со стуком не открывается дверь класса и с громким воплем «Можно войти?» в аудиторию влетает нечто, с растрепанными волосами мятой рубахе без верхней пуговицы и одной завернутой штанине. «А, Ким Чживон, снова опоздал? Присаживайся.» Учитель продолжает монотонную болтовню, старательно вырисовывая новую порцию никому не нужных символов. С приходом этого парня в классе будто на пару градусов становится теплее, все здороваются с ним, кто подкалывает из-за опоздания, на что парень лишь ярче улыбается и весело отшучивается.       Это недоразумение все приближается и я машинально опускаю взгляд вниз. Там, на весь лист расположился рисунок паука в разрезе. Нервно поглощаю текст книги, ничуть не понимая о чем там речь, а рядом со мной с неприятным скрипом отодвигается стул и раздается негромкое: Привет, я Чживон. Давай дружить?       Резкий поворот головы и передо мной на лыба чеширского кота в исполнении кролика. Господи, а он хорош: светлая рубашка из-за отсутствующей пуговицы позволяет любоваться выпирающими ключицами, а руки торопливо извлекающие содержимое из рюкзака показывают, что их хозяин явно не из слабых. Славный малый. — Меня зовут Рио. Приятно познакомиться. — отвечаю, пытаюсь отвести взгляд с шикарных ключиц. Кажется, лыба стала ещё шире. Вот и скука испарилась.       Откуда появилась любовь, совсем непонятно. Просто улыбка пьянила, отравляла мозг едкой дымкой, что заставляло счастливо отбрасывать остатки разума. И так каждый раз, сердце начинало свой непредсказуемый танец, когда взгляд находил его.       В тот же вечер этот парень вытащил меня гулять, мотивируя знакомством со своими друзьями. Блин, я и не думала, что он реально поведет меня к друзьям, а не на свидание. Друзья Бобби, как он просит себя величать, совсем не похожи на него самого: их лидер Ханбин, с первого вечера раскрывший мои чувства к Дживону, и другие, чьих имен не смогла запомнить. Они такие разные, такая разномастная группа подростков, с совершенно разными интересами, еле уживающихся друг с другом.И всех словно клей скрепляет позитивная энергетика Чживона.       Бобби, это как религия, на него можно молиться, и как познаешь, то невозможно отпустить.       Смотри… — Бобби сидел на краю крыши и глядел в никуда. Так бывает, когда уже не помнишь сколько бутылок пива ты выдул до этого момента. Из дома раздаются звуки всеобщего веселья, шикарной вечеринки, но они лишь угнетают, заставляют чувствовать себя одиноким, оставляют осадок ненужности. Бобби сидел в обществе двух бутылок пива, такой настоящий, и одинокий. Не было такой привычной улыбки, что излучала тепло, лишь лицо уставшего человека. Лишь на несколько секунд мне позволено было увидеть такого Чживона, но этого того стоило. Подняться на крушу тихо не удалось, порыв ветра со снегом заставил хлопнуть дверь, которую я забыла закрыть. Резкий поворот головы, удивленный взгляд, а вскоре и узнавание. — А, Рио… Что ты тут делаешь? Здесь же холодно, замерзнешь. — и опять этот взгляд в никуда, в себя. — Кто тут и мерзнет, то только ты. Заболеешь ведь. — на плечи Бобби упала согретое моим телом пальто. Казалось, он даже и не заметил этого.  — Что-то случилось? — бутылка с алкоголем будто сама оказывается в руках, а беспокойство оседает на сердце, как и прохладный воздух на легких. — Да нет, все нормально. Перепил немного. — после огромного глотка пива, попытка успокоиться, и фраза, — скажи почему так всегда?  — Как так?  — Влюбляешься не в того человека. Не знаешь как рассказать ему. До жути боишься отказа, и потому выбираешь просто молчать, чтобы быть рядом? Чтобы наслаждаться его внешностью, — Такова человеческая природа, — в груди девушки очнулась надежда, этот огромный комок эмоций образовывался там, и не давал спокойно дышать, сердце пустило бешеный ритм, так, что щеки густо залило краской, — но знаешь, лучше признаться. Конечно, высока вероятность отказа, но вдруг повезет, вдруг она та самая, вдруг, это взаимно. Не попытавшись ты будешь сожалеть об этом. Ты человек действия. — Да, ты конечно права. — от этого радостного голоса сердце пробухало так четко, тело напряглось от поворота его тела и затаило дыхание, все естество ждало заветных слов, и таких нужных слов « я люблю тебя», а он, даже Он с большой буквы, встал, и быстрым шагом ушел с крыши. Мое пальто никем не замеченное, свалилось ему под ноги и вывалялось в снегу. Впрочем, как и мое сердце. Непроизвольно слезы, огненные слезы потекли по щекам, а по-зимнему уютную ночную тишину разрезал истеричный полусмех, полуплач. В тот вечер девушке на крыше растоптали половину её сердца.       Раз вдох, два выдох. Не смотреть, не смотреть туда. И дышать. А он уже идет сюда.       От добра добра не ищут, любил говорить дедушка Рио. Так почему же настолько горько? Слезы все уже выплаканы, сердечную мышцу будто парализовало. Осталась лишь пустота, необъятная, слегка подрагивающая фантомной болью. Девица, что трется под его боком, хитро поглядывает, как будто все понимает, ясно показывает взглядом, что этот парень теперь её, хоть и не любит она его. Такое ни с чем не перепутаешь, это как своеобразный паразитизм на чужих чувствах. Чувствуешь свою значимость для другого человека, его зависимость от тебя. Конечно, так не всегда, порой рождается взаимность, но не в этом случае.       Почему-то из всех друзей сразу обо всем догадывается только Ханбин. Только он протягивает бутылку пива и говорит о том, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Кто-то обязательно полюбит. И эта теория настолько двойственна, и местами попахивает тухлым, но все же западает в душу. Впрочем, как и сам Ханбин. С ним уютно, он всегда знает, что за кошки скребутся внутри и они затихают рядом с ним. Рио догадывается, что все это неспроста, и рано или поздно это будет пахнуть жареным. Это уже пахнет, тонко-тонко, и не заметить уже этого нельзя. И потому подаренный им нежный чувственный поцелуй далеко не неожиданный, но очень пугающий. Девушка бежит от Ханбина, бежит так, словно от этого зависит судьба мира, словно за ней гонится демон в овечьей шкуре, а парень просто смотрит вслед.       Избегать его оказывается очень просто, хоть иногда спиной чувствуется пристальный взгляд, но он не преследует, не прожигает спину взглядом и даже не избегает, в общем, ведет себя так, будто ничего и не было. Рио тогда начинает подумывать, а не напридумывала ли она все это себе.       Чживон состоял в отношениях недолго: его прелестница требовала слишком многого. Сократив общение с друзьями, обеспечив обилием «розовых слюней», как он сам раньше называл романтику, для неё он все же оставался невнимательным, неотесанным грубияном. Хотя по мнению Рио, девица явно преувеличила, просто кто-то очень плохо загонялся под каблук. В общем у них не получилось. Бобби снова вернулся в привычное русло, вернулся к Рио. Но почему-то персональное солнышко больше не грело, была лишь какая-то неловкость, ощущение потери. Чего-то не хватало так сильно, и с этим чего-то Рио пересекалась почти на каждой вечеринке, но лишь взглядами. Никто даже и помыслить не мог, что между этими двумя что-то происходит, настолько безразлично относились они друг к другу. Внутренне девушка восхищалась Ханбином, он смог сделать то, на что она решалась весь год, и так и не решилась. Но… теперь все так сложно.       Чимин вешалась на Ханбина так пошло, приоткрывая кроваво красные губы и мимолетно пробегаясь влажным язычком по ним. В глазах дикое желание и ничего более. Ханбин сидит сосредоточенно и сексуально улыбаясь над шутейками, что травит Бобби, при этом чуть приобнимает полупьяную девушку, которая шаловливо улыбаясь распускает свои ручонки под столом. Её подруга же ничуть не смущена поведением подруги, она сама рассматривает шикарное тело Чживона, развязно стреляя глазками и зазывно поправляет тонкую рубашку, что почти не скрывает пышный бюст. Рио вся эта ситуация конкретно так подбешивает, но она старается не показывать этого, мусоля бокал с остатками алкоголя. И довелось же им случайно встретить этих барышень. Для себя Рио уже все решила, именно на том клубном диванчике, посреди ароматных клубов дыма от кальянов, глядя, как дорогих ей людей клеят малознакомые девушки, она решила что будет делать. Но завтра, все завтра.       Сердце билось так часто, что девушка думала, ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. Кровь, как безумная, кружилась в своем бесконечном круговороте, отравляя тело и опьяняя мозг кислородом. Уже третий раз за минуту, она кидает взгляд на часы и судорожно следит за минутной стрелкой, за её неторопливым ходом и столь же стремительно ощупывает взглядом разношерстную толпу школьников, выискивая того, кто заставляет сердечную мышцу отбивать чечетку, мозг плавиться, прошибать холодный пот на трясущихся мелкой дрожью руках. Наконец Рио замечает его, и неуверенной походкой идет за ним. Прежде чем догнать, девушка идет за парнем след в след целый квартал, пока не набирается смелости и бегом догоняет его, дергая за руку. Та кажется настолько горячей, что Рио вскользь замечает, насколько замерзла, пока его ждала. Он поворачивается и удивленно хмурит брови, не делая попыток вырваться, и чуть приоткрывая рот, чтобы что-то сказать. Именно этим моментом она и пользуется, вставая на цыпочки и накрывая чужие губы своими. Парень от неожиданности не отвечает поцелуй несколько секунд, которых хватает отравить мыслью о не взаимности голову Рио, но именно столько времени ему понадобилось чтобы прийти в себя, прижать столь дорогого человека к себе и и перевести этот робкий поцелую в нечто более серьезное, со всей страстью влюбленного человека, долгое время лишенного любимой. — Ханбин, прости меня, я… я растерялась… — Ничего страшного, солнышко, все хорошо, — говорил он нежно целуя в висок и до сих пор обнимая невысокую девушку, — теперь уже все хорошо…       Друзья долго не верили в то, что мы с Ханбином теперь вместе. Никто не был в курсе начала наших отношений, потому это и казалось им чем-то нереальным. Первым отвис Бобби — он с теплотой пожал руку моему парню и с той же лучистой улыбкой поцеловал меня в щеку, сказав, что мы очень гармоничная пара. Вслед за ним, постепенно проходило и отторжение других, сыпались поздравления, и лишь теплая рука на талии удерживала от позорного побега из-за смущения, позволяя лишь расползаться милому румянцу по девичьим щекам. Теперь Ханбин называет меня своим солнышком, а у меня появилась своя тучка. Пусть она и не так оптимистична, слишком серьезна и далее по списку, но она не слепит глаза, и в её глубине можно найти успокоение. Самая любимая и незаменимая.