Good Luck

Только самоубийца рискнет выйти за пределы безопасной зоны ночью. Или отчаявшийся. В Харране грань между этими двумя понятиями была слишком тонкой, как и граница, ограждающая разум от безумия. Ведь так легко поддаться соблазну уйти в забвение, забыв о ужасающей реальности. Но, когда на тебе лежит ответственность за жизнь доверившихся людей, слабости не должно быть места в твоем сердце. Слабые здесь не выживают.       Мы бежали по стройке, стараясь не обращать внимание на заходящее солнце и не думать о том, что будет нас ждать в подземельях города. Я следовал сразу за Брекеном, двигаясь по кривой, из стороны в сторону, и убирал мешающихся и неповоротливых кусак, пользуясь своей скоростью и эффектом неожиданности. В последнее время эти твари стали сильнее и мне, наверное, стоит сообщить об этом доку при встрече… — Прыгун, пригнись!       Крик заставляет меня послушно уйти прыжком в сторону, позволяя Брекену снести голову мутанту, одетому в окровавленные обноски формы строителя. Упустил одного? Откуда только вылез! Быстро окинув взглядом нашу команду, я заметил, что лучше всех держалась Дарина, чьей дыхалке мог позавидовать даже наш босс. А вот Адам, местный турок, преподававший физкультуру в школе до того, как всё завертелось, был не столь выдержан. Он и Колин, приехавший на Игры турист, были уже слегка уставшими. Но от них и не требовалась скорость. Эти двое были в команде на позиции танков. Они являлись силой и всегда шли позади, прикрывая нашу небольшую группу. — Идем, — кивнул Брекен и мы послушно последовали за ним через на леса.       Я слегка притормозил, посмотрев на кусаку с расколотой головой. Нет, что-то не так в последнее время с этими тварями. Они становятся сильнее, а мощь их ударов стала отчетливо заметна по сравнению с первыми днями. Раздавшийся грохот заставил меня вздрогнуть — леса обвалились под телами команды и теперь я оказался отрезан от них толпой кусак и обратившихся, что сбежались на шум. Достав рацию, связываюсь с Брекеном: — Уходите, на вас прет толпа, я встречу вас у входа. — Принято, — раздался ответ и я побежал искать путь вниз.       Мы договорились встретиться у входа в подземку. И где они? Легче всего это можно было сделать в одном из зданий, расположенных около депо. Нервно оглядевшись, я покосился на закатное небо, где буквально на глазах пропало за горизонтом солнце, а потом прислушался к громкому реву прыгунов. Их ликующий вой заставлял меня, помимо воли, вздрагивать всем телом.       Я, как и они, чувствовал закат, испытывал тень ликования, что охватывала этих ночных мутантов, когда солнце покидало этот город на ночь. И меня, сказать по правде, это пугало. Но уже не настолько, как в ту первую ночь, когда я психанул на крыше Башни. Теперь я словно привык каждый вечер чувствовать приближение ночи. Её шелковистый шепот и облегчение, что приносит отсутствие солнца на небе. По ночам я словно становился быстрее, ловчее, сильнее. А про возможность спокойно видеть в темноте лишь добавляла удобства.       Почесав нос, я попытался заглушить в себе глупое желание попрыгать на месте. Да, энергии ночью мне не занимать. Наверное именно поэтому запыхавшийся Брекен, быстро выруливший из-за угла был воспринят мной, слегка недовольно: — Да где вас носило? — я посмотрел за спину босса, ожидая увидеть кого-то ещё, кроме Дарины, но, не увидев, обеспокоенно спросил: — Что случилось? — Стадо догнало и они прикрывали нас до последнего. — негромко прохрипела женщина и я с досадой и грустью дернул себя за прядь отросших волос, что выбилась из собранного низкого хвоста. — Мы не должны останавливаться, — глухо произнес Брекен. — Ради них и жителей Башни мы обязаны закончить нашу работу. — Тогда стоит поторопиться, — я прислушался к шуму приближающихся кусак и быстро открыл люк. — Я замыкаю.       Брекен лишь кивнул, пропуская вперед Дарину, после чего сам полез вниз. Я спустился последним и, закрывая за собой крышку люка, увидел толпу кусак, выбивших дверь. Одна из щепок от двери упала так, что закрыть люк не представлялось возможным и я, не выдержав, издал странный звук, чем-то напоминающий хрип ночных ублюдков. Это ввело кусак в состояние ступора и, пока они приходили в себя, я закрыл крышку люка насколько смог, начав быстро спускаться вниз. — Что это был за звук? — напряженно спросила Дарина и я решил умолчать, сказав о самом главном: — Они выбили дверь и теперь люк закрывается неплотно. Фора у нас есть, но нужно поторопиться. — Поторопимся, — кивнул Брекен и мы вновь побежали.       Но видимо наша вылазка изначально была обречена на провал. В одном из тоннелей на Дарину из-за угла выскочил кусака, а рычание бегущего стада, которое вскрыло люк и спустилось вниз лишь добавило волнений. Пока я смотрел на тени приближающихся мутантов, которые почему-то замерли на месте, Брекен помогал Дарине, а потом мы прибавили шаг, но в какой-то момент я, продолжавший отслеживать толпу позади, ткнул босса: — Бежим!       Стадо похоже перешло на бег. Как такое вообще возможно? Эволюция? Вирус в их крови дал толчок для новых мутаций? Но факт оставался фактом, небольшая заминка тварей, позволившая нам немного расслабиться, была временем, потраченным ими на трансформацию. Проклятье! Мы бежали со всей скоростью, которую могла выдать Дарина, но, выскочив на развилку, дружно отшатнулись. Прыгун, попавшийся нам на пути, был весьма удивлен, но, не растерявшись, громко зарычал-завыл, подавая сигнал сородичам, а мы втроем быстро рванули в соседний тоннель, который к нашему ужасу заканчивался тупиком. Обрывом и виднеющейся в нескольких метрах вертикальной лестницей. В спину дышали уже пять прыгунов и выбора не оставалось.       Мы прыгали одновременно, но только Брекен, оттолкнувшийся от пола первым, сумел крепко вцепиться в лестницу. Дарине не так повезло. Не сбавляя темпа бега прыгуны последовали за нами и один из них вцепился в неё, сжав в своих смертоносных объятиях и смыкая челюсти на её теле. Она жалобно вскрикнула, протягивая руки к Брекену, но в тот лишь прижался к лестнице, вздрогнув от звуков её голоса.       Мне тоже не повезло. И пускай за лестницу я зацепиться смог, но зацепиться смогли и за меня — один из прыгунов вцепился в мои штаны и, подтягиваясь по мне, вцепился когтистой лапой бок. Вскрикнув, я дернулся спиной вперед, стараясь сбросить тварь, но вместо этого почувствовал, как пальцы рук соскальзывают с лестницы, а потерявший равновесие прыгун взвыл, ещё больнее впиваясь когтями в мой бок.       Я тоже сорвался и успел заметить в глазах Брекена панику и ужас, а в следующее мгновение меня охватила злость. Извернувшись в воздухе, словно кошка, я оказался сверху и, резким движением вытащив из чехла отцовский нож, всадил его в глаз мутанта. Тот захрипел, а я сжался в комок, прижавшись лбом к окровавленной груди твари, приготовившись к удару и он не заставил себя ждать.       Встреча с поверхностью выбила мне дыхалку. Судорожно пытаясь вдохнуть воздух, я лихорадочно оглядывался, пытаясь понять, куда попал. Тело прыгуна подо мной напоминало изломанную куклу. Как и тела других, упавших сюда. Среди них ярко выделялось тело Дарины. В то мгновенье, когда я увидел её, мое тело смогло сделать вздох, который прозвучал слишком жутко в тишине. То место, в котором я оказался, было искусственным лишь частично. И я не видел из него выхода, кроме того, как лезть вверх по отвесной стене метров двадцать до небольшого балкончика и оттуда перелезать на лестницу с которой сорвался.       Попытавшись встать, я рухнул от боли в израненном боку. Пальцы были в чем-то липком, имеющем специфический, металлический запах. Кровь… Отлично, он задел меня сильнее, чем я думал. Тяжело вздохнув, решил осторожно двигаться в сторону Дарины. У неё должны были быть бинты, которыми нужно было перевязать раны. Сильно пошатываясь, я встал и начал осторожно двигаться в сторону тела женщины. Но когда я почти дошел до цели, прыгун, продолжавший сжимать Дарину в объятиях, дернулся. Живой? Я замер, стараясь не шевелиться, так как сил сражаться уже не было. Впрочем, это было бы и бесполезно. Прыгуны сильнее людей.       Тварь с ворчанием отбросила тело моей сокомандницы и попыталась приподняться, но ей этого сделать не удалось. Прыгун вновь завалился на спину и как-то слишком по человечески застонал. Сглотнув, я вдруг зачарованно уставился на еле заметный след татуировки на левой стороне груди мутанта. Я бы мог посчитать это за совпадение, но никогда не был склонен к самообману. Персональный эскиз, который отец, по рассказам матери, мучил около двух месяцев: я знал, кем был этот прыгун, будучи ещё человеком.       Заметив меня, прыгун зарычал, делая ещё одну попытку подняться, а я крепко стиснул пальцами рукоять ножа. Зато я теперь отчетливо знаю, что мой отец всё ещё жив, пусть и в такой безобразной форме. Крепко стиснув зубы, я вдруг неожиданно расхохотался и, посмотрев на оскалившегося прыгуна, весело произнес: — Привет, папа!       Вместо ответа тот лишь предпринял ещё одну попытку подняться на ноги, но я уже был около него и, размахнувшись, всадил мутировавшему отцу нож под подбородок. Дернувшись, тот затих, но светящиеся в темноте глаза продолжали смотреть вверх, прямо в мои собственные. Даже после смерти из них не исчезла злоба и ненависть. Всхлипнув, я провел пальцами по следу татуировки, задержавшись на личной росписи отца, которой тот подписывал каждый свой рисунок, которых у него было очень много. Папа…       Посмотрев вверх, я вдруг осознал, что не смогу оставить тут тело отца. Слишком много трупов валяются и ходят вокруг. Никогда не хотел такой участи для своих родных. Но пока у меня не было сил, чтобы подняться хотя бы самому, не говоря уже о тяжелом мутировавшем теле. Поэтому я, забыв о бинтах в сумке Дарины, осторожно улегся рядом с телом отца, прижавшись к нему боком и, обняв изменившуюся руку, погрузился в забвение. Сейчас меня ничего не волновало.