Колыбельная

Он стоял над обгоревшими телами, накрытыми каким-то тряпьём, и не видел ничего из-за слёз и своего горя. Внутри всё разом рухнуло, сгорело, как дом, который он строил своими руками, обуглилось, как тела его жены и дочери, которых он с трудом вытащил из-под обломков. Теперь всё кончено. Ничего не осталось. Он может сделать только одно. В домике на дереве взять верёвку и табуретку (ноги подгибались, руки не слушались – слабые, как у тряпичной куклы, дрожащие). Верёвку привязать к толстому суку. На свободном конце сделать петлю. Влезть на табуретку, накинуть петлю на шею. Сделать шаг… Вдруг кто-то крепко обхватил его за талию, не позволив верёвке натянуться. Какой-то парнишка. Другой, помладше, полез на дерево. Откуда они взялись здесь – в месте, где много лет не было никого, кроме него самого, его семьи и коз в загоне… - Зачем?! – выкрикнул несчастный, махнув рукой в сторону дома, отчаянно зарыдал и повалился на землю. Зачем пришли эти незнакомцы, зачем спасли его, осиротевшего погорельца? Что ему теперь делать? Как жить, если вся его жизнь – там, под тряпками на пожарище?.. Он остался один, совсем один, пожар отнял у него дом и семью – всё, чем он жил, и всех, кем он жил. Ему было невыносимо больно. Огонь забрал тех, кто был его жизнью, - почему ему не позволили уйти за ними? Он очнулся, увидев перед собой музыкальную шкатулку. Как она уцелела, невозможно было представить. Он протянул к ней руки, как маленький ребёнок, и стал крутить рукоятку. Из шкатулки полилась чистая, до боли знакомая мелодия, которую очень любила его дочка. Ветер нёс музыку над горной рекой, над руинами дома; незнакомые мальчики сидели рядом с глазами, полными печали и искреннего сочувствия; с голубого неба неумолимо светило солнце; и в измученном сознании мужчины вдруг проскочила первая за последние несколько часов (самых страшных в его жизни) настоящая мысль: «Надо похоронить». Ребята помогли ему выкопать две могилки и, когда всё было сделано, ушли. Он не знал, куда. Они почти не разговаривали. Он молча поверил им своё горе, а они без слов поняли его. И, оставшись в одиночестве у родных могил, он не знал, как жить дальше, но знал, что обязательно найдёт в себе силы и что-нибудь придумает.