«Папирус кивнул вам. Молча.».
- Ну хорошо, тогда... ...И Санс не исключение!- на всякий случай добавила я. - ДА ПОНЯЛ Я! Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, КЛЯНУСЬ ИМЕНЕМ... - А потише?- так как я сидела слишком близко, то кажется оглохла на одно ухо.- Папирус умолк, а придя в себя исправился. - Я, Великий Папирус, именем... - Мне не надо другим имен. И давай покороче.- Снова перебила я. И кажется Папс надулся.- Ты уж прости, но если скелеты и не чувствуют холода, то человеческие тела к такому не приспособлены и в данном... климате, я чувствую себя весьма... неуютно.- Нашла я отговорку... на свою голову. - Ой, Прости! Может тогда переберемся в более... уютное для людей место?- я качнула головой. - Меня ищут, это не безопасно. - Я проведу. У нас дома и тепло, и безопасно, я могу приготовить...- размечтался. Я - вегетарианка. А главное... - Я не хочу видеться с Сансом.- Снова качнула я головой и даже кажется смогла скрыть проскользнувшую панику своих чувств. - Мы можем посидеть и поговорить в сарае за домом.- Нехотя буркнул тогда Папирус. Прятки от брата ему удовольствия не доставляли, но о моем здоровье он все же беспокоился больше.- История ведь длинная, а если человек заболеет... - Фриск. Зови просто Фриск. И никак иначе. Не надо всего этого "человек", да "человек".- Плавно переводим тему.- Я же не называю тебя, монстром-Папирусом?! У нас так не принято. Принадлежность рассы не принято повторять через каждые три предложения. Это неэтично. И я не хочу никуда уходить. Когда замерзну, просто продолжу путь, а пока... пока просто болтаю и успокаиваюсь. Давненько я тут ни с кем не говорила. В смысле вообще не говорила... с тех пор, как попала в подземелье. Ну, разве что парой фраз перебросилась, но, чтобы истории и живой диалог... словно немая по подземелью бегала.- Ха-хах. Меня передернуло от мысли, что так всегда и во всех вселенных. Увлеченная убийствами Фриск никогда не болтала много. Это и логично, ведь у неё была Чара - отличный собеседник, разделяющий все твои мысли. А некоторые и впрямь говорили сами с собой. Но... даже в пацифистичных концовках Фриск всегда молчала и много думала. Возможно о своем выборе и пути геноцида, кто знает... я - нет. - Хорошо.- После некоторой тишины крайне серьезно согласился Папс. Похоже все это время он раздумывал о произошедшем разговоре. А после я сжалась в комочек выслушивая его клятву. Ведь казалось, слушала её не только я, но и весь снег, все деревья, все окружение, да вообще весь Сноудинг, слышал и засвидетельствовал эту клятву. - Я, Скелетон-Папирус, именем Великого Папируса, клянусь своей необъятной душой, никому не рассказывать поведанную мне сегодня, историю человек... просто Фриск.- Он даже руку поднял, а я, как бы не хотела, не смогла заткнуть уши, чтобы прослушать данную клятву. Словно оцепенела. И словно в оцепенении я пронаблюдала, как от перчатки Папируса к моей груди протянулась тонкая красно-оранжевая, отливающая серебряным светом ниточка. А потом она просто растаяла, словно её и не было, а я наконец смогла выдохнуть спокойно. Меня потряхивало. - Что это было? - Магия.- Просто улыбнулся Папс, но даже сквозь эту улыбку чувствовалась напряженность. Я замолчала.- Теперь, если я нарушу клятву...- он покачал головой.- Я даже физически не смогу нарушить данную клятву. Скорее в пыль превращусь.- Усмехнулся он. "ЧТО?", хотелось заорать мне, но я сдержалась. - Ясно.- Холодно сказала я. А может промолчать? Или просто уйти? Если я так ничего и не расскажу, то это точно не принесет ему вреда, ему просто нечего будет рассказывать. А то зачем искушать, не дай ангелы что-нибудь случится и он случайно выболтнет лишнее, рассеявшись пеплом. От данного предположения меня начало потряхивать и я прижалась ближе к костям друга. Да, теперь уже точно друга. Знакомым его теперь язык не повернется назвать. Хотя я и девочек с земли и то до сих пор просто знакомыми зову. Друзья - знакомые. Знакомые - прохожие. Все остальные - просто пустое место. Да, я так привыкла, я так разделяю и понимаю... пора отвыкать. И все же, как не хочется... - Лишь шаг остался, не отступаай. Покажу я что решимости моей конца ты не узришь, готовым будь и проиграай. И всем друзьям своим привет передаваай.- Не знаю, почему, но очень четко вспомнилась одна песенка. - Что?- Папирус растерялся, а я... я ничего не объясняя, пока не объясняя снова уставилась вперед. - Мне было пять лет, когда я впервые увидела эту гору... У нас она не имеет названия, просто одна из немногочисленных гор. А прозвище - Эббот, ей придумали деревенские мальчишки, совсем недавно. Лет пять, десять назад, но не суть. Для меня эта история, кажется началось ещё раньше. С рождения я чувствовала, будто со мной что-то не так, но старалась просто не обращать на это внимания, не подавать вида, надеясь, что все со мной в порядке, а это просто разбушевавшееся воображение. Мне тогда часто снились зеркала. Множество зеркал. И по ним мелькала тень. А потом... я просто забывала эти сны. Раз и навсегда. Попав на гору Эббот, вместе с родителями. Они - скалолазы, и так уж вышло, что примерно на пол часа я осталась одна.Я погрузилась в воспоминания. Прошлое. Шесть, если не семь лет назад. Каменистые склоны и обрывы, машина внизу. Сочная трава, разморилась и удушливо пахнет. Ветер делает этот запах незабываемо-приятным, навсегда связывая в памяти его с природой. Хвойный лес, мятое покрывало в клетку. Предвкушение пикника. Плетеная корзинка. Палка в руке. Важный охранник ценных продуктовых запасов от набегов муравейников. Маленький камушек. Дерущие руки, ноги и лицо кусты. Каменистый склон и трещина у обрыва. Маленькая девочка. И последние рассветные лучи солнца, упавшие куда надо в тот роковой миг. Обрыв.
Нехотя я рассказала о встрече с Чарой. Я сама не знала, есть эта встреча благо или проклятие, но... последствия мне явно были не по душе и рассказывать о них не хотелось, но все же...Пикник в беспамятстве. Родители не волновались. Отлучка, кажется даже осталась незамеченной. Машина. И долгий путь домой. Проплывающая с высокой скоростью трасса. Слегка укачивает. Ремень безопасности натирает.
Я даже не подозревала, что смогу вспомнить такие подробности столько лет спустя. Наверное потому что, я запрещала себе вспоминать. - Я была очень напугана этим. Эта девочка вроде и не выглядела страшной, но... но... она стала вестником настоящих кошмаров.- Я слегка тряслась, когда рассказывала это. Возможно даже по моим щекам текли слезы, не помню. Я все ещё смотрела в горизонт.Кошмары. Крики в темноте и замирающее сердце, готовое в любой миг остановится на век, пока в комнате все же не включат долгожданный свет. Только тогда, срывая голос я плакала и ревела утыкаясь в мамину одежду, пока не засыпала вновь. По началу, кошмары не запоминались.
- Потом начались походы к психологам. Это что-то типа мозгоправов. Они смотрят, спрашивают, а потом говорят диагноз и как его лечить. Что-то типа врачей. Эта девочка... пока я сидела и рассказывала свои кошмары про какую-то гору, где заперты монстры, которых я почему-то не боюсь, а хочу освободить, эта девочка стоя за дверью тихо хихикала над моими потугами объяснить, что их надо спасти.Тогда... Чара казалась мне ангелом, которому нужна помощь. Тогда, мне казалось, что всем нужна моя помощь, что я должна их спасти... только от кого? Вспомнить я не могла. Я пыталась догнать девочку. Один раз даже попала под машину, догоняя, а очнулась уже в больнице. Больше на улицу меня не выпускали. Но... вскоре попытки дали плоды. Девочка остановилась и довольно в грубом тоне объяснила тугодумке, что с ангелами не имеет ничего общего. Скорее с дьяволами. Я не поверила. Пыталась докопаться до правды, которой лучше бы и не знала. В какой-то момент пришла догадка, что она призрак, который не может попасть на небо. Глупые попытки спасти, как казалось тогда - её, на самом деле спасали меня. Словно кислород мне требовалось избавиться от этой девочки и я не понимала, почему. С осознанием этого пришло и понимание очевидного - кошмары никуда не делись. Я все так же забывала сны. Но с каждым разом какой-то кусочек намертво впечатывался в памяти. Я помнила пыль. Обычную пыль, что оседает на всем вокруг, если долго не убираться. И я не могла понять, почему я так дико её боюсь. Особенно во сне. На яву все было проще. Я помнила кровь. Но она пугала не так сильно ведь я понимала, что она моя. А кто в детстве не падает хотя бы с качель, расшибая коленки, а? Правильно, никто.
Я всхлипнула. Неприятный воспоминания и такая глупая наивность. Я рассказала про то, как ангел, превратился в персонального дьявола. Как она смеялась над попытками отправить её на небо или подружиться. Как меня пугали кошмары, которых я не помнила, а на утро я продолжала "дружить" с "выдуманным" призраком. Как никто не понимал. Как считали сумасшедшей, разговаривающей сама с собой. - Хотя кто знает, может быть так и есть...- к огромному плюсу Папсу, прерывать он меня не стал. Дать аргументированный ответ он бы не смог, а на обычное утешение я бы сорвалась. Дни летели, я взрослела.Из школы пришлось уйти. Мы с родителями целыми днями шлялись по врачам, но лучше мне не становилось. В школу я вернулась, но из-за всего произошедшего пришлось снова идти в первый класс. Друзей, понятное дело не было. Чара была жуткой. Да, когда-то давно ей все же надоело играть в дьявола без подтверждений... и она... Она дала мне вспомнить. Вернее даже запомнить.
Каждый божий день, засыпая я видела во снах себя! Не Чару, ни какую-нибудь постороннюю девочку, а именно себя! И это пугало больше всего... я была собой. И я шла... В разное время и по разным причинам я падала и попадала в подземелье. В каждом сне по своему. А потом начиналось это. Встреча с Ториель, её смерть. Смерть от моих рук. Все было хорошо, по началу эти сны не пугали и было даже весело. В самом их начале. Было весело просыпаться и с удивлением обнаружить, что мне уже не пять/шесть/семь, а полноценные семнадцать/шестнадцать/десять. Тело двигалось само и по началу, казалось что это по привычке. Каждый такой сон я забывалась и по началу казалось, что я и впрямь там, а не тут. Живу, а не сплю. И меня искренне волновал мой табель успеваемости за восьмой класс/ мальчик, что пригласил на свидание/ ругань родителей. Все... все было так по-настоящему. А когда я долго не высыпалась, иной раз путала свою жизнь с очередным сном. В одном сне я убегала по лесу от своры собак, попав в эту гору, В другом меня столкнул мальчик, с которым мы поссорились - бывший друг. В третьем в пять лет я бежала за бабочкой с сочком и просто не увидела расщелины. Иногда проход был в пещере, иногда в ровной или скалистой местности. Слишком много разных вариантов, все сейчас не вспомнить и не перечислить вовсе. Но итог всегда один. Маленький кусочек жизни с поверхности, казавшийся всей моей жизнью во сне, а потом падение. Чувство полета вниз головой, страх, боль.
- Да, Папс, как бы удивительно это не было, я чувствовала БОЛЬ... Однажды после многих бессонных ночей от кошмаров, я уснула прямо на уроке в школе. С криком от очередного кошмара вскочила с парты и проснулась. Перед глазами плыло и мне даже казалось, что в животе до сих пор торчит кость. Да, Папс, кость. Ваша магия. Да не твоя, не смотри так! Угу... его... но это был всего лишь сон. Для меня это был всего лишь сон. А в этом сне у него было достаточно причин для таких поступков. Какая то часть меня это понимает, а другая вспоминая это истерически кричит бежать от него со всех ног, как можно дальше. Я вскочила, с минуту смотрела на парту и свои руки, что нет... были не в крови и даже не в пыли. Кожу покрыл холодный пот. Меня слегка потряхивало. Спокойный вздох и я подняла взгляд на учительницу.Боли нет, боль лишь сон, мне не больно, вот совсем. Сколько ни тверди так... какая-то часть меня все-равно в это не верит.
- Перед глазами на миг предстали передние парты и вытянувшееся лицо учительницы. Я криво улыбаюсь. Чувствую, как сжимается черепная коробка, голова, будто в тисках. По губам, примерно от носа, словно скатывается капелька пота. Только алая. А в следующий миг мир плывет и я теряю сознание. Во сне такая боль казалась мелочью, слишком привычной она стала... Но в реальности... даже такая мелочь заставляет терять сознание от боли, выть зажимая раны, которых по пробуждению нет и... Кричать, КРИЧАТЬ, кричать... Потому что во сне кричать - нельзя. Во сне, сколько бы ты ни кричала, тело не издаст ни звука. Сколько бы сил ты не потратила, удар не сойдет с дистанции и убьет цель. Во сне... даже когда тебя рвут на части... рвут на части и ты чувствуешь всю боль от этого в реальности... ты все-равно пойдешь в атаку и умрешь. Тело поднимется на ноги, даже если ты этого не хочешь! Встанет, возьмет разгон и счастливо побежит на встречу со смертью и болью. В реальности же... каждый раз умирая ты просыпаешься в холодном поту на кровати и глотая как рыба воздух,-слезы не можешь произнести ни звука. Ни звука не вырывается из легких. Воздух будто сперт. Крик застревает где-то внутри и слишком отчетливо понимание, что кричать не за чем. Даже если закричишь, боль не исчезнет. Даже если заплачешь, ничего не измениться. Только неслышимый никем призрак будет смеяться над твоими слезами, как над телешоу МетаТОННА, хах.- Я резко выдохнула. В голове прогремели измененные слова одной песни.И вот теперь тебе точно конец! Да, ведь она внутри... Других отныне нет - это не твоя "Кид - Фриск" Ее ускорил снег, он теперь в ее крови, В ее пустой любви, в ее ФРИСКофии*. Застывает, но потом кипит, Это поток обид, который вяло разгоняет спирт, Тело будто спрут, ритм сбит, воздух сильно сперт, Грязный пьяный спорт, вперемешку волосы, кожа и пот...
(Фрискофии- Философии.)
Я поежилась. А ведь слегка подходит. Взять разбег, по телу струится пот, в комнате после Гастер-бластеров явно стало на пару градусов жарче. Погоня по Сноудингу. Холодная ярость с осознанием "убью!" и яростные крики в безумных попытках достать цель. Мельтишащий перед глазами голубой, словно красная тряпка для быка. Жутко обидно. И мне, и ей, ведь она не может достать то, что хочет. Не может унизить или втоптать в грязь, ведь у него лишь одно очко здоровья - один удар. Тело горит, но послушно разгоняется для ударов, дыхание сбилось, но мне плевать. Хриплые вздохи - говорить уже не представляется возможным, любую такую попытку прерывает дикий, судорожный кашель. Горло раздражено в кровь. Дышать становится все труднее, словно я в пустыне Сахара, пыль от сломанных колон и плит подымается в воздух, забивая дыхательные пути, ни сделать и вдоха, дышать совершенно нечем. Внезапный голубой свет, прорывается сзади, из словно бы тумана и поражает в грудь. Гастер-бластер и их лазеры, чтоб их кто-нибудь побил! Моя мельтишащая среди колонн фигура, думаю, не будь всех этих сигналок, типа света Гастер-бластеров и кучи костей, я бы сама себя сочла странной или вдрезг пьяной. А как ещё можно объяснить такие хаотичные на первый взгляд взмахи и не несущий ровным счетом никакой пользы движения? Иной раз делая столько шагов я вновь оказываюсь на том же месте у входа в зал и тогда мне хочется рычать от безысходности. Да он смеется надо мной! И даже не пытается это скрыть за маской благодушия или шуток. Все его шутки давно превратились в чистый стеб... - Хэй, - это юбилей! Давай устроим праздник и пригласим на него всех твоих друзей!- оптимистично начинает он, а потом "будто" вспомнив, его настроение резко падает в яму.- Ах, да... я ведь забыл. У тебя больше нет друзей.- Чернота глаз пугает и этот страх растекается по венам и коже, заставляя сердце биться быстрее, выбрасывая в кровь больше адренолина. Мне это нравится. В то время, как какая-то блеклая тень с боку шепчет: _ Мне хватит. И тебя хватит. Главное выживи...- Я не улавливаю сути этих слов, но, кажется они как то связаны с той шуткой про праздник. Не важно. Эта бестолочь все-равно ничего путного не придумает.Я с трудом отгоняю от себя воспоминание об одном из сражений, давая заметку и обещание ни о чем не забыть и все-все запомнить. Не знаю, кому и зачем я это обещаю, но я делаю это - всегда. Просто от... "а вдруг пригодится"? Не знаю, пригодится ли на самом деле, но если этот толстокостный скелет меня все-таки доведет.., То высказывать свои комментарии по его поведению в самых наиразнейших ситуациях, боях и вселенных, я буду долго, нудно и красочно!
Вдох-выдох. На чем я там остановилась?
***
- Все начинается с падения и встречи в лесу Флауи. Милый цветочек, что пытается тебя убить. Или не пытается. Каждый раз по разному. Иной раз он тоже... как и я все помнит. Иной раз... В смысле помнит, но частично. И в такие моменты он не высовывается, пытаясь спрятаться как можно глубже под землей. Спрятаться от меня! Потом Ториель. Иной раз я... иной раз Фриск из сна убивает её сразу. Иной раз в начале идет в дом. Это... Я иду за ней следом. За ней следом идет мое тело. А я не хочу! Пытаюсь изо всех сил замедлить шаг, но не получается! На лице против воли расползается страшная улыбка. Она меня пугает, но я чувствую её на своем лице, словно приклеенную! В руке нож. Я сжимаю его слишком крепко, но... но это все не важно. По щекам текут слезы, они должны течь! Я чувствую, что должны, ведь мне плохо, мне хочется плакать! Но... их нет. Существо, что заносит нож над монстром не чувствует ни жалости, ни совести, оно кажется ничего не чувствует. И так даже лучше. Когда оно чувствует становится только хуже, ведь... ведь я не понимаю, какие чувства мои, а какие нет! В крови бурлит адреналин, пока я бегаю в лесах Сноудинга, пытаясь догнать очередную жертву. Это весело! Но... я ли веселюсь? Это пугает. Это не я. Я не могу веселиться убивая. Как я могу веселиться убивая? Это не я, не я... Все, что мне остается - эти убеждения. Ведь ничего изменить я не могу. Когда понимаешь, что чувства не твои - это хорошо. Когда смотришь холодно, можно отличить чувства, но иной раз... Иной раз я радуюсь боли от ранений на коже. Когда меня убивают я вздыхаю с облегчением. Ведь я больше не смогу никого убить. И мне хочется орать и кричать, когда после очередной смерти я не умираю, а прямо во сне начинается перезапуск. Снова все живы, а я иду и убиваю! Я иду и ничего не могу с этим поделать. Я чувствую свое тело, но оно меня не слушается. Это страшно. Просыпаясь я плачу в подушку и дрожу смотря в окно до рассвета. С наступлением утра вздыхаю с облегчением и ужасно боюсь засыпать вечером, ночью. А больше всего из этого я боюсь просыпаться. Боюсь, что проснувшись тело снова не будет меня слушать и я пойду убивать опять... это... это... Это невыносимо и страшно.
Но со временем ко всему привыкаешь.
- Меня стало жутко тошнить от вида чужой крови. Именно чужой, хотя и своя иной раз вводит в ступор. Я терпеть не могу пыль и моя комната чуть ли не сверкает от чистоты. Я боюсь людей, боюсь монстров, но больше всего на свете боюсь себя, ведь видела на что в безумии способна. Я боюсь дружить. Боюсь подпускать к себе людей слишком близко, но несмотря на это, на поверхности до сих пор остались люди, которые меня ждут. Когда Чара перестала пугать меня кошмарами в момент поездки я думала... думала, что это конец. Она отстала навсегда. Но стоило нам прибыть, как я поняла, как ошиблась. Ну здравствуй, гора Эббот. Я не верила ей. Я не верила себе. Больше всего на свете я хотела, чтобы сны остались больной игрой моих потаенных страхов. А прыгая вниз, в трещину этой горы... я хотела разбиться насмерть. Просто не могла уже так... продолжать.- Папирус крупно вздрогнул, но мне было плевать. Сердце сжимали тиски воспоминаний и я не желала останавливаться. Я рассказала ему Всё. И то, что не хочу дружить, ведь дико боюсь. Не их, а себя. Что если я все же сойду с ума и начну убивать? А ещё хуже, что если я оставшись призраком вновь и вновь буду смотреть, как Чара захватив мое тело убивает друзей? Друзей, которые считают, что Я - убиваю! Рассказала, как меня бесят все эти обвинения и как я зла на них. На всех. На всё это подземелье и не только! На психологов, которые считают, что у меня отклонения психики, хотя это место все-равно существует. На родителей, что родили меня такой/ что потащили меня на эту гору/ что не отворачиваются, а все ещё надеются на что-то. Смотрят на меня с надеждой, а меня этот взгляд просто убивает. На подземелье, за то, что оно есть. На прошлое; На людей, что заточили здесь монстров, на монстров, что предпочли стать пленниками, чем трупами.У нас, Русских, все гораздо проще. Либо выйграй, либо - сдохни. Русские не сдаются! - Мировой слоган.
Злюсь на судьбу, что вывернула все так, позволив узнать все наперед. На Чару, что пытала меня все это время. На подруг, которые достают и лезут, желая стать подругами и отказываясь уходить оставив в одиночестве! На Флауи из рестартов, что трусливо сбегал вместо того, чтобы предупредить всех, как Санс. Злюсь на Ториель, что так наивно поворачивалась ко мне спиной и каждый раз умирала, умирала и умирала, от моих рук. Злюсь на это место. Как же мне осточертели эти знакомые из снов пейзажи, какими красивыми бы они не были, задолбало! Злюсь на Санса, что иной раз помня все-равно подыгрывал, прикидываясь моим другом, надеясь, что я остановлюсь! Злюсь, что он не смог остановить меня в нужный момент, а лишь под конец в зале правосудия. Злюсь на тебя и на того Папируса! Знал ли он, что Я чувствовала каждый раз слушая про его веру в сие чудовище? Он должен был сражаться! Сражаться, защищая то, что любит и во что верит. И если он верит в ЭТО, то он должен был не сдаваться, пока не сдастся она, не проигрывать! Злюсь на скрягу-паучиху, злюсь на его питомца и сотни, нет миллиарды пауков по всей планете. Ненавижу их! Панически боюсь! Злюсь на... на Бургерпенса, и остальных, что продавали мне еду! Как они могли? Я же монстр! Я же убийца! Зачем??? Злюсь на Санса... который причинял боль, когда все и так было уже кончено. Он не защищал! Он лишь выплескивал злобу, боль и отчаянье на мне! А я страдала... Я выговаривала все это Папирусу. В начале историю. Потом боль и старания понять, потом скатилась на обвинения, конечным виновником которого стала я.Ничего не смогла сделать, когда мое же тело перестало слушаться. Не смогла подружиться и переубедить Чару. Даже тут, во сне убила Санса и Ториель.
А о том, сколько почестей досталось от меня этой "игре" надо отдельную книгу писать. Я не знала, что скелеты краснеют, но во время выговора игре все же в этом убедилась. А мой словарный запас был очень расширен. Гулять я любила. Особенно мимо младшеклассников. Проходя мимо иной раз узнаешь много нового о своей родословной и поступках никак с тобой на самом деле не связанных. И сейчас я от души поливала грязью все подземелье. Да, обвинения кончались. Остались проклятья. И сыпала я ими с завидной щедростью. О том, как размножались создатели сей игры и вселенной Папирус узнал много нового и по цвету черепушки сравнился со своим костюмом. Под конец, когда силы оставили меня и я выдохлась я на две минуты замолчала, а потом, будто успокоившись стала уже подробно описывать все вселенные, которые помнила. Цитировала все мысли пришедшие мне в такие моменты в голову и прочую дребедень. Даже пару песен, придуманные Чарой во время боя спела. В частности больше внимания уделила самой первой, что продекламировала до начала рассказа. Даже записанную на телефоне музыку в музыкальном зале включила. Правда это было проблемно, пальцы промерзли, а телефон сенсорный, но... у меня все же вышло! -Лишь шаг остался, не засыпай! Покажу я, что решимости моей конца ты не узришь, Готовым будь и умирай! И всем дружкам своим привет передавай! Но ребята, как ты остались в дураках, Так порази меня тем, что прячешь в рукавах. Нападай, пора настрою измениться, Нападай, очередной убийца! Так убей меня опять, ведь ты же можешь! Но избежать конца плохого очень хочешь. Вижу я, что утомили битвы эти, Но вернусь я даже после смерти! Победу мне отдай, однажды одолею. И даже если боль, вместе веселее. Ты знаешь, что вернусь я с силой новой, С каждым разом, я быстрее в двое! В этом уровне все мои и и и Ээлви и и ЛВи и и Л В и и и... Мои и и LV и и LV и и Лююбви и и Вот, где мы закончим. Вот, где завершу... Ты продолжаешь повторять, надеясь, что тебя пойму. Но даже если я и слышу, не прекращу атаковать, Не уж то ты не видишь правды, или не хочешь замечать? Так убей меня опять, ведь ты же можешь, Но избежать конца плохого очень хочешь. Думаешь, страшусь я твоего упорства? Хах! С моей РЕШИМОСТЬЮ достичь победы просто! Ты знаешь, что друзей твоих убила, И меня остановить тебе не хватит силы, Сражаться продолжу, умри коль не сложно, Вот твое предназначенье! В этом уровне все моиии ОП э э, LV и и, любви и и .
Но чем дальше тем более сухим становился рассказ. Со временем я привыкла и горести подземелья перестали трогать. Когда я попала сюда я не ожидала, что все будет так, но... это даже и к лучшему, наверно... Сейчас мне наплевать на их судьбы, я ужасно боюсь, чуть ли не каждого шороха и хочу как можно скорее слинять из этого подземелье, оставив приблудного призрака торчать тут и дальше, многими тысячелетиями. Лучше, пусть спасением подземелья займется следующий человек, ибо я тратить на это свою жизнь, силы, нервы и время - не собираюсь. Доказывать всем, что я невиновная битая овечка я тоже не хочу. Тем более не такая уж я овечка. Тем более, смысл это доказывать, если все правда? Я ведь действительно если захочу могу их всех убить, наверное.... И именно поэтому оставаться здесь и пытаться с ними дружить, добиваясь того, чтобы от меня не шарахались первые встречные и не дрожали дети, после рассказов Санса то, я не собираюсь!