Серебряный свет

Сначала была тишина, прерываемая журчанием воды шелестом леса и дыханием Тамы. Затем раздалось тихое шуршание одежды, легкие шаги. Нехотя открыв глаза я взглянул прямо на нависшую надо мною ведьмочку. Куэс пытливо вглядывалась мне в лицо, выискивая что-то понятное лишь ей. — Что? — Знаешь, а ты очень на него похож… И твои знания… они ведь тоже от него? Я медленно смежил веки, отвечая, поднялся, заставляя встрепенуться задремавшую Таму, зевнул и убрал в сторону служивший мне одеялом пушистый хвост. — Как ты себя чувствуешь? Изменилось что-то кроме цвета волос? Она задумчиво посмотрела на прядь, провела рукой по макушке очевидно ожидая ощутить Корону и вновь посмотрела на волосы, — ставшие к слову, даже не седыми, а серебристо-пепельными с легким молочным оттенком. — Странно чувствую. Такое ощущение что что-то изменилось, внутри… только я не понимаю что. — Такое знание не сразу приходит, со временем ты поймешь. — Заметил я с легкой улыбкой. — К слову, мне понравилось как ты себя вела в путешествии. И ведь почти не боялась… Молодец! — Ты же сам сказал мне не бояться ничего пока ты рядом. Вот я и не боялась. — Правда? Когда я такое говорил?! — Ты что, забыл? — Нет, конечно нет! — поспешно открестился я, и нагло перевел тему: — Ты садись, садись, а я расскажу тебе что именно ты получила вместе с Короной… — и тихо перевел дух, когда Куэс, поколебавшись села напротив. Ну их к чертям, всю эту нервотрепку, я лучше с Химари пообщаюсь, вот кто точно не будет выносить мне мозги. Наверное… — Самое главное что дает тебе титул Герцогини Мертвых — это право на трон. В любой момент ты можешь прийти в любое Королевство, и бросить вызов его Королю за право царствования, либо поступить к нему на службу. Работу ты при этом получишь обеспеченную с перспективой так сказать на будущее, но… не советую. Считать души, карать неугодных и все чем там занимаются Короли и Герцоги… не думаю что тебе понравиться такая работа. Не для тебя она… Ее молчание было красноречивее любых слов. — Что дает тебе еще этот титул так это власть над Смертью и ее проявлениями. Со временем ты сможешь поднимать мертвых одним усилием воли, убивать живых желанием, изгнать или удержать душу в теле, обратить вспять старость и даже отогнать Смерть… тут правда осторожно, Предвечная не любит когда у нее отбирают то что ее по праву. Ко всему прочему ты уже бессмертна. Пока твоя душа цела, ты будешь возрождаться в том же мире или в другом по желанию и выглядеть ровно на столько на сколько захочешь. Ну, и еще, со временем, ты сможешь выбрать свой аспект неуязвимости к определенному металлу. Например к железу. — Это как? Я молча продемонстрировал. Извлеченный из пространственного кармана кинжал уткнулся в ладонь и не смотря на всю прилагаемую мною силу, просто замер, неспособный пробить кожу. Убрав его обратно, я показал чистую ладонь. — Абсолютный запрет на вред. Ничто содержащее железо, кроме некоторых видов зачарованного оружия просто не сможет причинить тебе вреда. — Ух ты! А… какие у тебя? — Железо и серебро. — А серебро почему? Я посмотрел на нее как на дурочку. — Ты цвет моей крови видела? — О… — она смутилась и замолчала. — Угу, чистое серебро… И на нечисть действует также… Так! Ладно! Давай закончим с вопросами, и посмотрим что ты сейчас можешь. Призови свои силы. — Как? — Хм… просто прислушайся к себе. Куэс задумалась. Куэс напряглась. Куэс просияла, и что-то сделала. Затаив дыхание мы замерли в ожидании. Несколько минут ничего не происходило, затем у входа в беседку послышался шорох, легкий скрип, клацанье и в беседку зашла… зашел… скелетик крохотной мыши. Сделал три шага и рассыпался. Закусив губу я с трудом удержался от смеха, подавил его в зародыше, и с улыбкой погладил по макушке красную как рак ведьмочку. — Не расстраивайся, ты еще научишься управляться со своими силами. — …Правда? В ответ на жалобный тон, я еще шире улыбнулся, неосознанно пародируя одного зубастого «почти-что-родственника» из мистических кошачьих. — Обещаю! А для лучшей мотивации, если ты овладеешь своими силами на приличном уровне и продемонстрируешь мне нормального скелета или зомби, я подарю тебе… — я хотел сказать «кольцо», но вспомнил что не забрал его у Арго, и поправился: — Я выполню любое твое желание. В мерках разумного, и с условием что это не причинит вреда моим родным и близким. В остальном — неограниченно. — Ловлю на слове… может уже перестанешь меня гладить? Я пожал плечами и убрал руку. В эмоциях ведьмочки почему-то проскользнуло недовольство и толика разочарования, но вслух она ничего не сказала. Спрашивать, я, естественно, ничего не стал. Захочет скажет сама, а нет… Ну, бревна не только в лесу растут. Однако уже почти восемь, а мы еще топчемся здесь. Пора бы уже и по делам направляться… а потом спааать… спааать… спааать… — Так, я по делам, а вы? — А мы на источники! — Решительно заявила Тама, и вопросительно подняла бровь: — Юто? Источники находятся в деревне. О деревне не знает (хотя определенно догадывается) Куэс, Тама хочет отвести ее туда… Любой догадается о подоплеке вопроса. — Как хочешь. Главное, не слишком расслабляйся, ночью мы с тобой опять возвращаемся на Пустоши. — Зачем?! — О! Так одна лисичка забыла что лишила меня очень, очень-очень, ценного экземпляра нежити и теперь должна найти второго? Я разочарован, очень разочарован! — лиса уставилась на меня в ожидании подвоха. И я не подвел: — Выбирай: кролик, или горничная? Не оригинально, знаю, но действительно, не тащить же ее в пыточную как советовал Аркаллион. А так и мне приятно, и остальным веселье, и ей не очень обидно. Правда косятся подозрительно, но то ерунда. Каждый имеет право на парочку безобидных увлечений. — После источников сразу спать, — моментально решила Тама. — Ночь будет тяжелая. — Жаль… — искренне вздохнул я: с удовольствием посмотрел бы на кролика-Таму, но, увы, этот наряд она ненавидела больше всего. Да и смущалась забавно. На этом разговоры были окончены. Я направился по тропинке домой, а Куэс с Тамой в деревню. Умиротворяюще шелестел кронами лес, пели птицы припекало солнышко, и настроение, следуя природе, неуклонно поползло вверх. Не став ему препятствовать, я сошел с тропы. Чем дальше в чащу, тем ярче становилась природа, и тем оживленней становилась ее вторая — мистическая, сторона. Вились вокруг духи трав, цветов, деревьев и природы, сонно ворчали выглядывающие из-под корней недовольные корневики и весело резвились в воздухе крохотные феи, ускользнувшие из-под бдительного взора своей королевы. Малышки играли с перепархивающими с ветки на ветку птицами, оседлав раздраженных огнепчел с визгом носились в кронах, парили у цветов собирая нектар, и просто сладко спали под сенью цветочных бутонов. Приходилось крайне осторожно идти, выверяя каждый шаг, чтобы ненароком не раздавить никого. Встретив по пути кустик земляники, я сорвал с него несколько ягодок, удержал на ветви крохотную малышку из маленького народца, собиравшую ягодки в корзинку размером с чайное блюдце, в качестве извинений помог собрать и донести до крохотного домика под деревом весь урожай с кустика, и направился дальше к дому, уже не отвлекаясь ни на что, пока не наткнулся на Химари. Нэко ожидала меня вытянувшись на длинной ветви и созерцая полет фей. Когда я подошел, она зевнула, потянулась и села. Посмотрела сверху вниз взглядом пронзительно-фиалковых глаз. — Ты опять ушел без меня! — обиду в ее голосе я мог расслышать даже не прикладывая ни толики сил. — Ты же знаешь, я не мог тебя взять. — Но Тамамо взял! — Она сама пошла за мной. И потом, ее любопытство вышло ей боком когда ей пришлось изображать из себя лошадку и везти нас на себе. Мордаха нэко стала до неприличия довольной. Одним этим заявлением я обеспечил кицунэ целый шквал насмешек и шуточек, как минимум на неделю вперед, и должен признать, Тама этого заслужила как никто другой. — Тогда ладно, — и она спрыгнула вниз, ничуть не сомневаясь что я ее словлю. На миг прижалась к груди, залезла на плечи. Принюхиваясь, зарылась мордочкой в волосы, чихнула. — От тебя пахнет какими-то странными благовониями и падалью… может сходишь на источники? — Чуть позже, сначала наведаюсь в деревню, гляну что там случилось, а то Кёко вчера весточку присылала… Привет, Гинко! Волчица, выскочив из кустов, с радостным повизгиванием бросилась мне навстречу. Повалила на землю, обслюнявила, отпрыгнула от взмаха кошачьей лапки с выпущенными когтями и заскакала вокруг как радостный щенок, искренне радуясь моему возвращению. — Я тоже рад тебя видеть, — отплевавшись поприветствовал я ее, опираясь на услужливо подставленную спину поднялся, потрепал по холке — отчего хвост стал напоминать пропеллер, и протянул специально припасенную для такого случая сахарную кость. Проводил взглядом столь же стремительно удалившуюся ооками. Она стала вести себя чуть по другому после той трепки. Стала меньше болтать и всегда встречала по возвращению. — Гнусная псина! — пробурчала Химари, брезгливо отряхивая лапки. — Не так уж она и плоха. Во всяком случае, верности ей не занимать. — Ну да, единственное что в ней есть хорошего — это верность! — нэко вернулась на плечо, и теперь жаждала крови за попорченное настроение и волчьи слюни на плаще. — Ты слишком жестока, — укорил я ее, сворачивая в сторону деревни. Мы чуть поспорили по этому поводу, но в конце остались каждый при своем мнении. Химари упорно отказывалась признавать Гинко хоть чуточку полезной и фыркала на нее при каждом удобном случае, та же отвечала ей полной взаимностью. В целом их отношения полностью напоминали классические отношения кошки и собаки, с единственным различием что кошка была не совсем кошкой, а собака — не совсем собакой. По дороге в деревню, я рассказал Химари историю нашего путешествия. Ее нэко выслушала с удовольствием; часть с лошадкой-Тамой с нескрываемый злорадством, часть про Королевство, с интересом и толикой зависти, а часть с плюсами от титула — неприкрыто заинтересовавшись. Задумалась о чем-то, спрыгнула с земли когда мы прошли сквозь барьер, и побежала рядом, все также пребывая в обличье кошки. Из раздумий она вынырнула лишь когда мы перешли границу квартала кицунэ, по задумчивости едва не попавшись в примитивную, сделанную явно кем-то из детей, ловушку. — А эти сопротивляемости… их можно получить как-то еще? Я покосился на нее продолжая бдительно осматривать округу. Улицы были почти пусты, вся жизнь здесь кипела ближе к вечеру, и опасаться следовало только случайных ловушек оставленных со вчера, и Мияко — бродившую неподалеку. Причем, на мой взгляд Мияко была намного опасней ловушек. Те действовали на тело, и, в редких случаях, на самолюбие, а лиса — на нервы. — Если хочешь, я могу дать тебе неуязвимость почти ко всему… вот только зачем оно тебе? Эти способности слишком нагружают тонкие тела, и став неуязвимой ты потеряешь все свои способности. Оно тебе надо? Да и абсолютной неуязвимости не существует. — Зато я наконец смогу везде сопровождать тебя. Вот оно в чем дело! — Так вот что тебя гложет… Недостаток силы? Не стоит, Химари, я видел многих погнавшихся за силой и пожалевших в конце, когда осознали что утратили что-то важное в этой погоне. Очень многих, и я не хочу чтобы ты повторила их судьбу, погнавшись за пустышкой. А если тебя так тревожит собственная слабость то просто подожди, и обещаю — ты будешь сильной. — Но когда это еще будет? — уныло спросила нэко. — Ты уходишь уже сейчас, и берешь с собою только Таму, а я как всегда остаюсь дома… — Тама сильнее тебя — это факт. Там где тебя вывернут наизнанку и выпотрошат как крольчиху, она пробьется на чистой силе, уничтожит всех врагов, и устроит локальный ад. Но она жила более трех тысячелетий и у нее огромная фора, а ты молода… Подожди, прошу: подожди, не торопись и ты догонишь ее. — И сколько ждать? Век? Тысячелетие? — До Нового года. Тогда все и решится. — Что именно? Я пожал плечами и обернулся на чувство чужого присутствия. За спиной стояли дети. Трое. Две кицунэ года на два старше и маленькая нэко, примерно моего возраста. Химари обернулась следом за мной. Прищурилась, перетекла в человеческую форму и спросила: — Вам чего? Дети переглянулись, пошушукались и вперед вышла нэко. Поклонилась Химари, мне, подошла поближе и замялась. По сверкающим глазенкам было видно что она до безумия хочет что-то спросить, но боится. Я решил поторопить ее. — Не бойся малышка, я не кусаюсь. Подумать только, она моя ровесница, а такое чувство что я намного старше. До чего все докатилось?! — А… а… скажите господин… А это правда… что вы можете дать любую способность… стоит только попросить? — Кто тебе это сказал? — Тетя Мияко. — Ага. Ясно… — Счет к Мияко вырос еще на один пунктик. Пожалуй я даже знаю что сделаю с ней, когда она попадется мне на глаза… Разочаровывать девочку (кстати, она ведь дочь того самого первого бакинэко спасенного Химари от безумия… Рум… да, точно — его зовут Рум.) не стал. Улыбнулся, перетек в боевое обличье, снял с пряди один из кристаллов и положил в маленькую ладошку. Сжал тонкие пальчики. — Все что ты захочешь, любая способность и возможность. Выбирай с умом. — Спасибо, господин! Спасибо, спасибо, спасибо! А… папе с мамой вы можете дать такое? Я чуть виновато улыбнулся и погладил ее по ушкам. — Увы, нет. У меня нет Стража среди бакинэко, и я не могу воздействовать на взрослых так же как на детей… Вот если бы Аямэ согласилась стать моим Стражем — тогда бы смог, а так… Извини — я вновь погладил ее по макушке и поднялся. — Жалко… — огорчилась нэко, полюбовалась кусочком воплощенного огня Творца в ладошке и побежала к друзьям. Я провожал их взглядом пока они не скрылись за поворотом, покосился на искрящуюся умилением и толикой ехидцы Химари, и пошел дальше, внутренне улыбаясь про себя. Конечно, Стражи дают мне более глубокую власть над определенным типом екаев, но моих сил это не умаляет. Я по прежнему могу воздействовать на любых существ, и сейчас, по сути, обманул это дитя, сказав чистую правду (а ведь на детей действительно воздействую чуть по-другому). Нехорошо, я знаю, но… Канэко Аямэ, хочешь ты того, или нет — ты будешь моей! Тебя на блюдечке принесут твои же сородичи! А уж потом… Хм… — Обманул не произнеся ни слова лжи, не стыдно? — Стыдно, — охотно признался я. — Но мне нужен Страж. И нужен срочно, иначе я бы и не торопился. Задавать вопросов она не стала. Фыркнула, превратилась в кошку, опять залезла на плечо и укусила за ухо.