die Macht

      Немцы изо всех сил держали позиции, не желая сдавать точку, но в этот день удача была не на их стороне. Удача, численное превосходство войск союзников и сражающийся под их знаменами символ торжества справедливости и правды – Капитан Америка. Несколько часов неравного боя, и нацисты были вынуждены отступить на север, не успев сжечь свой штаб, который теперь мог стать источником ценной информации для их врагов.       Баки обследовал помещение за помещением в поисках схем, планов, карт – всего, что могло быть полезным для командования и приблизило бы торжественный день победы, когда наткнулся на комнату, явно использовавшуюся хозяином в качестве спальни. Скромная аккуратно заправленная кровать, рядом тумба с ночником, небольшой письменный стол, у стены напротив – в человеческий рост зеркало на подставке, а рядом с ним то, что и привлекло его внимание – на простом, грубо вбитом в стену гвозде висела вешалка с идеально-черной, словно только пошитой, формой СС-офицера. Баки медленно подошел к ней, протянул руку, но, едва дотронувшись пальцами, одернул. Символ врага, его физическое воплощение, словно вся тьма данного места сейчас сосредоточилась в этом мундире. Сколько ужасов творил его хозяин? Сколько крови было смыто с этих лацканов? Стоял ли его обладатель перед Гитлером, докладывая о своих успехах? В нем ли он был, когда наблюдал за страданиями людей в каком-нибудь концлагере? Не удержавшись, Джеймс провел пальцами по рукаву, вверх, едва касаясь нашивок, перебирая серебряные пуговицы, в тусклом свете лампочки больше напоминавшие пули. Как черная дыра поглощает свет, эта форма привлекала все внимание, не давая возможности оторвать взгляд, вспомнить, зачем он здесь. Зачем? Цель. Цель? Нервно сглотнув, Баки скинул свой потертый китель, аккуратно снял с вешалки черный мундир и надел, застегнув на все пуговицы. Взглянул на свое отражение в огромном зеркале и не смог сдержать широкой улыбки. Эта униформа будто начала сливаться с ним в единое целое, впрыскивая в кровь свою сочащуюся черноту, одурманивая, и он почти физически чувствовал разливающуюся по венам эйфорию. Тем временем, по коридору мимо промчалась синяя фигура, а, мгновение спустя, в дверном проеме возник Капитан Америка, недоуменно глядящий на Барнса. Хмуро сдвинув брови, он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Баки? Стив оглядывал своего друга с ног до головы, будто не узнавая, словно пытаясь найти ответ на его странное поведение. – Зачем ты надел это? Баки обернулся к кэпу и голос его звучал хрипло: - Я ненавижу их. Ненавижу их так же, как и ты. Я готов убивать их поодиночке, пока не сдохнет последний фриц. Но… Ты видишь это? Он снова повернулся к зеркалу и улыбнулся своему отражению. – Власть. Вот что они чувствуют. Ты просто надеваешь эту черную форму и чувствуешь, что можешь всё. Нет ничего, что тебе не по силам. Нет никого, кто мог бы стоять у тебя на пути. Стив подошел ближе и, положив руку на плечо, развернул Барнса, но слова так и застряли в горле, потому что он тоже это почувствовал. Теперь он мог понять всех тех простых рядовых солдат, что шли умирать не за идею, но за своих генералов. Глаза Баки горели диким огнем, лицо разрезала безумная улыбка, и если бы он попросил пойти с ним во тьму, видит Бог, Стив пошел бы, не думая ни секунды. Джеймс облизнулся, перевел взгляд на губы Роджерса и голос его звучал едва слышно: – Можешь всё. То, что произошло дальше, кэпа совсем не удивило. Нет, конечно, в другое время всё это вызвало бы у него шок, гнев, ярость, удивление, может быть запой, поход к штабному психологу и кризис самоопределения. Но здесь и сейчас – в этой комнате, пока на Баки этот мундир – всё было естественно. Так, как нужно. Баки целовал его. Целовал страстно, требовательно, скользя руками по могучей груди, не давая мысли ослушаться этого требования даже возникнуть в голове. И всё, что он мог, всё, чего хотел – подчиняться, подставляться под эти поцелуи, пока нехватка кислорода не выжжет легкие. – Кэп! – раздалось где-то на границе сознания, где-то в другой вселенной. – Где Капитан Америка? Мы уходим! Найдите мне Кэпа срочно! В коридоре слышалась какая-то возня и топот многочисленных солдатских сапог. Стив отстранился от Баки, тяжело дыша. – Нужно идти. Не зная, что еще можно добавить, он развернулся и направился в выходу, но у самой двери Барнс его окликнул. – За доблестную службу, полагаю, я могу рассчитывать на военный трофей?