***
Так же как и день назад, Эрин провела меня к бааван ши. И точно так же, ждала когда я войду в портал. Но в этот раз успела пожелать удачи. Как будто она мне поможет. Уже здесь, в башне Люцифера, меня ожидало три демона. Тот, что проводил меня впервые пошел впереди, а двое остальных — блондин и шатен — позади. Красочные стены уже не привлекали мое внимание и я шла уставившись в холодный пол, борясь с желанием закричать на всю глотку. В ожидании пути прямо, я удивилась, что этот раз проводники-секьюрити завернули в поворот, в который я удирала прошлого раза. Вот только сейчас здесь нет перекрестка — только массивная дверь, как в спальню. И остановившись возле нее, я замечаю, как сильно дрожу. Это даже не похоже на озноб. Скорее, что-то среднее между эпилепсией и «отдыхом» на электрическом стуле. — Заходи. — Приказывает уже знакомый ранее демон, низким голосом. Я вздрагиваю. — А разве дверь не должна открыться? — Заходи. Вопросов нет. Пытаюсь глотнуть слюну, но она застревает комком в горле. В висках быстро и часто забилось. Я поднимаю тяжелую руку и почти невесомо прикасаюсь к золотой ручке с сигилом. Дверь открывается легко и бесшумно. Из комнаты в нос ударяет запах знакомого ангельского аромата и очень крепкого алкоголя. Он пьян? Да помогут мне силы, что все это время оставляли меня в живых. Стоит мне пересечь порог, как дверь оглушительно захлопывается, ударив потоком воздуха в спину. Я подскакиваю, но быстро успокаиваюсь. Чисто по человеческой привычке дергаю за ручку, проверяя хорошо ли заперто. Хорошо. Как я поняла, меня привели в личный кабинет. Просторный зал с большими мягкими оттоманками, креслами, множество книжных шкафов, пару столов и камин с горящим синим пламенем. Окна здесь тоже большие, но все завешаны тяжелыми черными шторами. Кабинет освещают пара висящих огоньков похожих на души. Или это они и есть. Хорошо, что здесь нет ни мертвых тел, ни лиц. Плохо, что я в этот раз не выпила. Нервно облизываю губы и делаю шаг вперед. Каблук туфель стучит громко и звук отскакивает от стен эхом. А я ведь даже не переоделась. Как бежала в черном платье и мантии, так и явилась сюда. Делаю еще пару шагов и иду вглубь комнаты где по догадке поворачиваю на право. Там, среди ковров и шкур неизвестных животных стоит широкий деревянный стол с парой объемных кресел рядом. Внушительных размеров окно показывало, что скоро наступит рассвет. И в этом еле видневшемся красном свете, в самом большом кресле, повернутой ко мне высокой спинкой, сидит он. Тот из-за кого у меня похолодела душа. Я остановилась в пяти метрах от стола и замерла сцепив перед собой руки в замок. Говорить что-то не собираюсь. В этот момент я не собиралась даже дышать. Но и Князь не говоря ни слова продолжает сидеть, засмотревшись на горизонт. В расслабленно свисавшей с подлокотника руке, тлеет сигарета. Дабы немного отвлечься, я пробежалась взглядом по обстановке. На столе непонятные бумаги, пару ручек и карандашей. На стене не висит ничего кроме огромной, завешанной тканью картины. Что такого запрещенного можно рисовать, чтобы потом завешивать? — Подойди. Меня встряхивает. Всего одно слово, а я испугалась так, словно он вскочил и заорал мне в лицо. Но лучше бы он реально это сделал. Этот тон… таким может разговаривать только Сатана. Покорно иду, как только сумела оживить свое парализованное тело. Шагаю медленно, прислушиваясь к мерному стуку каблуков. Господи, дай мне умереть сразу, как только я дойду до его кресла… Князь сидит вальяжно закинув ногу на ногу и в очередной раз затягивался, а потом отпивал из бокала, словно запивая дым. Рубашка с расстегнутым воротником, рукава закатаны. Опустив голову я только на мгновение подняла глаза, чтобы оценить на сколько баллов он разозлен. Но это не дало ровным счетом ничего. Его лицо чистый лист. — Садись мне на колени. Вот это уже многообещающее. Я снова бросаю взгляд на красивое лицо, чтобы убедится серьезно он или шутит. Ну, не тупая ли? Всю кожу укрыли мурашки, но я не смею противиться или заставлять ждать. Сквозь страх, онемевшими пальцами снимаю свою мантию и свернув в комок, неуклюже перебрасываю ее через стол на кресло. Делая еще один крошечный шаг, осторожно словно оно пропадет, сажусь на мужское колено и замираю сложив руки на бедрах. Стук моего сердца оглушает все в радиусе пяти миль. Я и сообразить не успеваю, как сильная рука крепко схватила меня за горло и прижала спиной к мускулистой груди. Это произошло так быстро и внезапно, что я даже не словила глоток воздуха. Затрепыхавшись, цепляюсь за сжимающие железные пальцы и беззвучно открываю рот. В этот момент внутри меня стало холоднее чем в пациента в морге. — Я идиот? — резкое шипение в ухо. — Нет, — отчаянно хриплю я. Черт подери, дело совсем плохо. Охренеть, как плохо! — Почему я тебе не верю? Бледная рука медленно сжимает мою шею и я уже слышу, как она хрустит. Ему ничего не стоит просто нажать и тем самым избавить себя от проблем. Воздух давно закончился и если бы мои легкие умели кричать, весь Ад давно бы об этом узнал. Неужели это конец? Я умру сидя на коленях у Сатаны. А потом? — Я не вру. — Из последних сил пищу я. И к моему счастью, Люцифер расслабляет руку. Я громко вдыхаю порцию кислорода и сразу подавившись им, кашляю, сдерживая рвотные позывы. Твою мать, он же почти меня убил! Блять, как же это страшно… Я реально думала, что это конец. В суматохе эмоций и страха я не сразу замечаю, что его лапы остались на моей талии. И как бы невзначай, не торопясь, пальцы расстегивают темные, укрытые кружевом, небольшие пуговицы, державшие корсет. Боже… Неужели он снова это сделает? И явно не так как прошлой ночью. Теперь это точно конец. — Ты никуда от меня не денешься. — Губы присасываются к почти зажившей шее, но поцелуй холодный, словно жидкий азот. Я всем существом почувствовала его злость. Он еле держится, чтобы не разорвать меня по шву. — Ты моя. Так, главное без паники. Не сопротивляйся. Я должна бороться до последнего вздоха. Я не должна разочаровать ее. — Это был последний шанс и глупо было не воспользовалась им, — неровно выдыхаю я, когда его рука медленно расстегнула молнию под пуговицами обнажая тело. Но я не краснею, ведь сейчас далеко не то время, чтобы смущаться. — Глупо? — демон хрипло смеется и начинает игриво пощипывать и сжимать мою грудь. — То есть ты считаешь, что поступила разумно? — Я не ожидала предательства. Голос дрогнул. Черт, он меня заводит. Как у него получается возбуждать меня в такие минуты? Главное, чтобы он этого не заметил. — О нет, это было не предательство, котенок. Фредерика борется за свое внимание и у нее это отлично получается. — А что если мне не нужно ваше внимание? — я хочу обернуться к нему, но Князь крепко держит на месте. Только сейчас я заметила, как сильно сжимаю пальцами его бедра. Это так ты хотела чтобы он не заметил? У меня уже дыхание захватывает от его издевательств с моими сосками! — У тебя нет выбора. Ты должна, если хочешь жить. — И как же мне тогда бороться? Мне — маленькому человеку нужно сразится с опытными демонами. — Как видишь Фредерика, например, очень хорошо разбирается в слабостях. Твою найти очень легко, ведь ты человек. — И какая же у меня слабость? Наивность? Решительность? — Тупость. Хочу возмутиться, но мужчина вдруг сильно сжал правый сосок и меня захлестнула такая волна возбуждения, что из рта вырвались только непонятные звуки. Чертов ты сукин сын, слова сказать мне не даешь. — И поэтому, за эту твою слабость, — вновь зашептал он в мое ухо. — Ты будешь наказана. В потоке сладостной истомы и ощущений, я вдруг почувствовала, как демон сильно надавил рукой. Больно, будто хочет сломать ребра. Наказание? Он переломает мне все кости? И тут я ощутила такое, чего не ощущал никто и никогда. Прикосновение. Дыхание остановилось, сердцебиение тоже. Я замерла и медленно опустила взгляд вниз. Там я увидела то, что просто свело с ума. Сразу и на всю жизнь. Его рука по кисть во мне. В буквальном смысле. Я четко вижу, как его рука по запястье исчезла в моей грудной клетке. Нет ни крови, ни ран. Просто его рука погрузилась в меня, как в воду. И сжала сердце. Тоже буквально. Я не знаю, как можно описать это ощущение, хотя, наверное, это вообще нельзя описать — надо чувствовать. И скажем так, это самое худшее, что когда-либо происходило в моей жизни. Что-то совершенно чужое погрузилось в тебя и сжало орган к которому ни один опытный альфа-самец не смог бы прикоснуться. А тут ты ощущаешь физическое прикосновение. Что может быть хуже чем это?! Господи, наверное, я уже седая. Так тяжело, так болезненно и так страшно. Я до боли в пальцах сжала чужие бедра, боясь даже тронуть руку которая держала мое сердце. В широко распахнутых глазах давно скопились слезы и хлынули Ниагарским водопадом. Я почувствовала, какого это — прикосновение самой Смерти. Этсу, что же он со мной делает? Сердце продолжает отчаянно качать кровь и я чувствую, как оно ударяется о чужие пальцы, сжимающие его. Блять, да как это вообще возможно?! Зачем он пытается свести меня с ума? Чего этот чертов псих добивается?! Мой громкий всхлип пугает меня саму. Я очень часто вдыхаю и редко выдыхаю. А потом не выдерживаю и начинаю орать. Зверским, напуганным до смерти криком. Люцифер крепко зажимает мой рот свободной рукой. Сжимает мою челюсть, почти до перелома, но никакая боль не сравнится с тем, что происходит внутри. В буквальном смысле. Именно поэтому я продолжаю кричать, даже когда до крови прикусила себе язык. Мне уже плевать, я согласна на все, что угодно. Пусть он отпустит меня. Пусть он отпустит мое сердце. — Тише ты, тише, — зашептал Дьявол, перебивая шепотом мой отчаянный рев динозавра. — Все хорошо, моя девочка. Нет, ни хера не хорошо! Ты только что погладил пальцем артерию! Что мне делать, мать твою, что мне делать?! — Ты обещал, что не убьешь меня! Мой голос звучит ужасно хрипло. Я не могу произнести слова до конца, запинаюсь и не могу лишний раз вдохнуть. Боже, что со мной происходит? — Я очень хорошо, чувствую эту тонкую грань смерти. — Люцифер тихо шипит вдыхая сквозь зубы. — Ты даже не представляешь, на каком хрупком волоске сейчас висишь. О нет, хренов ублюдок, я это отлично понимаю. — Прости меня, я все осознала. Прости. Прости! — А ты знаешь, что так я могу найти и твою душу? — совсем тихо, низким голосом мурлыкает он. Мою что?.. — Нет! Не смей, только не это! Я умоляю тебя! И тут снова я почувствовала прикосновение. Вот оно. Вот что может быть хуже, чем прикосновение к сердцу. Я даже не буду спрашивать есть ли, что-то хуже чем это. Он только прикоснулся, а я почувствовала, как все мое естество, всю сущность и просто меня — почти уничтожили. Разорвали на куски. Сожгли в адском пламени. Затронули то, в чье существование многие даже не верят. Это длилось долю секунды, но меня сразило и почти лишило не только сознания, но и самой жизни. От страха можно умереть. — Пусти, — давясь слезами умоляю я. — Я больше не смогу. Я не выдержу. Но он не отпустил. Больше не трогал душу, но снова принялся за сердце. Потом легкие, желудок и все, что мог достать. Казалось, даже вены наматывал на палец. А я кричала, выгибалась, как девочка в фильмах про экзорцизм. Я сходила с ума. Все тело словно состояло из раскаленного железа. Оно горело изнутри, ломалось, гибло, гнило, разлагалось… Я кричала. Кричала даже сорвав голос. Когда почти почувствовала привкус крови во рту. И заткнулась только тогда, когда горячий язык грубо ворвался в рот. Жадно исследовал его, сплелся с моим прикушенным, не давая уже ни единому звуку вырваться наружу. Глухое мычание, единственное, что слышала комната. Пытка длилась херову бесконечность. Может это было десять часов, может два, а может пару минут. Для меня это была настоящая вечность. Не знаю, как я так долго сумела продержаться в сознании, но в конечном итоге сдалась и отключилась. Не помню, почему это произошло. То ли он резко дернул рукой, то ли сердце слишком сильно сжал, но мне кажется именно он отпустил меня в эту спасительную тьму. За что ему благодарна.***
Стоило мне открыть глаза, мою, уже оскверненную прикасанием Люцифера душу, озарило счастье. А все потому что я увидела перед собой то, что так жаждала видеть. — Этсу? Бегу со все ног, спотыкаясь и почти падая, пока со всех сил не ударяюсь ладонями о зеркальную поверхность зеркала. Тьма пугающе окутывает и снова пытается поглотить, но теперь это не пугает. Я знаю, что она не даст меня в обиду, хотя толком не знаю, что она такое и откуда взялась. Я уверена, что именно она защищала меня в самые тяжелые моменты жизни. — Этсу! То что зеркало до сих пор пустует и «идеальная я» до сих пор не появилась, начинает пугать. Я осторожно постучала костяшками пальцев и всмотрелась в густой мрак. Ну давай, выходи уже! Где тебя носит? Здесь нельзя пойти в магазин или в душ! Хотя… — Что это было? Грубый тон красивого голоса чертовски пугает и я резко отскакиваю назад. Прекрасная брюнетка стоит оперившись о раму с другой стороны и недовольно хмурит темные брови. — Господи, как же ты меня напугала! — выдыхаю я. — Где ты была? — Я тебя спросила: «Что это было?» — Что? Этсу недовольно вздыхает и скрещивает руки на груди. — Пару минут назад, кто-то пытался достать меня. Какой-то слишком мощный сукин сын. — Люцифер. — Люцифер? — брови девушки удивленно взметнулись к верху. — Он… — Прикоснулся к моей душе. Я прижимаюсь лбом к стеклу и, с неприятным звуком скольжения кожи по стеклу, опускаюсь на пятки. — Рассказывай. — Этсу тоже садится рядом и сузив глаза, сжимает губы в тонкую линию; требует, а не просит. — Все, что ты натворила. Рассказывай мне. И я безоговорочно рассказала. Все. Все до последней секунды, начиная с Фредереки и заканчивая наказанием. Этсу молча слушала до самого конца, что было совершенно непривычно, ибо я привыкла, что всегда перебивают или выражают эмоции. Но лицо девушки никак не менялось, только брови иногда взметались вверх в моменты моей особенной тупости. Мне кажется, постепенно она отказывалась верить, что как-то связана с такой дурой как я. Будь на ее месте, я бы тоже отказалась. — …и вот, наконец я здесь. — Заканчиваю и несмело гляжу в кроваво-алые глаза. Этсу еще пару минут молча смотрит в ответ, а потом наконец глубоко вздыхает. Даже по ее вздоху ясно, что удивлять я могу. — Я, конечно, слышала, что люди недалекие и… даже туповаты, — растерянно начинает она. — Но не до такой же степени. Нет, ты это серьезно? Ты, это блять, реально серьезно?! — О, прекрати! — я возмущенно ударяю себя по бедрам. — Я знаю что поступила… — Крайне тупо. — Но я же думала, что это мой последний шанс! Как она не понимает, что я хотела, как лучше? Я ведь хотела сбежать и разузнать кто она такая и как выпустить. Почему она этого не ценит? Хорошо, что на мой истерический повышенный тон Этсу никак не среагировала. Хотя посмотрела так, как смотрит взрослая, повидавшая жизнь женщина, на маленького капризного ребенка. От этого взгляда стало почему-то стыдно. — Я сказала тебе бороться, — бесстрастно объясняет она, чем-то напоминая мою суровую, но хладнокровную учительницу истории. — Это значило втереться в доверие к Люциферу и через время попробовать сбежать. А в итоге втерлись в доверие тебе и этой Фредерике не пришлось даже стараться, чтобы заставить сделать такой дебильный поступок. И я понимаю. Но почему осознание ситуации приходит так поздно? Почему мы видим все, как на ладони, когда уже сделали выбор? — Я знаю. — Уставившись в скрытый мраком пол мне хочется сквозь него провалиться. — Теперь все кончено. Мне никогда оттуда не сбежать. Отчаяние охватило и сдавило железными веревками. Я прекрасно понимаю, что разочаровала создание, которое пусть и в моей голове, но всегда защищало меня. Блять, как же я себя ненавижу. — Да, тебе оттуда уже не сбежать. — Этсу задумчиво посмотрела на раму зеркала. — По крайней мере в первые сто лет уж точно. — Столько не проживу. — Проживешь, куда денешься. Ты же с Люцифером. Теперь мои брови поднимаются вверх. Моя челюсть все же нашла пол в этом месте и пробила его к чертовой матери. — Я буду жить там вечность? — Ну да, а как по другому. Или ты думала он будет трахать тебя старую и дряхлую, пока ты не откинешься в процессе? — Мучиться сто лет? Боже, да я в Аду! Зависла пауза. Этсу смерила меня ироничным взглядом и прыснула. Я тоже нервно захихикала. Мы хихикаем вместе. Это действительно смешно. — И как мне тогда себя вести? — спрашиваю я, немного успокоив свою истерику. — Сто лет… я не выдержу. — Я тоже не собираюсь сидеть здесь сто лет, — фыркает девушка. — Поэтому, ты должна принять все как есть. Снова. И на этот раз точно. Это война понимаешь? Настоящая битва за место рядом с Князем. И если ты хочешь выжить, значит должна бороться за него. Эта Фредерка не тупая и очень хорошо знает, как избавляться от таких как ты. Она стала фавориткой не за красивые глаза. — И по-твоему я должна занять ее место? — Наконец, до тебя дошло. Теперь у меня затряслись поджилки. Почему вдруг стало так страшно? Почему так не хочется возвращаться и начинать борьбу за того, кто причинил столько боли? Действительно, «почему»? — Ты не пришла когда я уснула в такси, — вспоминаю я. — Как ты выбираешь время? Этсу почему-то удивляется. Немного надув губы, она подозрительно щурит глаза, выискивая подвох. Не найдя его пожимает плечами: — Я прихожу тогда, когда приходишь ты. Теперь моя очередь удивиться. Чувствую себя опоздавшим отражением. — И где же ты тогда находишься, когда меня нет? Бледное лицо вдруг нахмурилось, а глаза наполнились грустью. Никогда не видела, что бы такую печаль можно было показать одним взглядом. Уголки алых губ опустились, а сама Этсу начала растворяться. Я чувствую, что сейчас проснусь. — Я прячусь. — Спустя пару секунд, тихо отвечает девушка своим завораживающим голосом, перед тем, как совсем исчезнуть. — От судьбы. Среди лепестков роз.