Жизнь вслепую

POV: Автор «Я смотрю на нее. И она так прекрасна… Я всегда хотела быть на нее похожей. Даша выглядела, как модель, сошедшая с обложки модного журнала. Высокая, худая, пухлые губы, маленький нос, черные глаза, не похожие ни на кого из нашей семьи. Она само совершенство. Единственная наша общая черта — это волосы. Мои почти прямые, но у нее они струятся изящными локонами. Я смотрю, как она залезает на коня и скачет по полю, покрытому ромашками. Она с детства занималась конным спортом, танцами и плаванием. Моя старшая сестра всегда была гордостью родителей, а я всего лишь бледная тень, которая время от времени бродит по дому и оставляет прочитанные книги на подоконниках. Я одновременно люблю и презираю ее. Меня раздражает в ней все и тем не менее я восхищаюсь ею. Наверное, так и должно быть у сестер. Она никогда не замечает меня, никогда не берет меня с собой на вечеринки, не любит проводить со мной время. Но иногда она делится своими тайнами и этого, пожалуй, достаточно. Мне нравится ее слушать, она кажется мне такой взрослой. Я машу ей рукой, но она не видит меня. Конь разогнался, но это не страшно, потому что Даша любит скорость. Даша любит опасность, она храбрая и ей не страшно. — Диан! — кричит Даша. Она кричит, а затем слетает с коня. Все происходит слишком быстро. Я в последний раз слышу ее голос. — Диана!» Диана проснулась в холодном поту, тяжело дыша. Ее лицо было мокрым от слез и казалось, что она сейчас задохнется. Панические атаки были не такой уж редкостью для нее и она их ненавидела. Диана чувствовала ужасную всепоглощающую пустоту в груди. Она начала судорожно потирать лицо руками, бить себя по щекам пытаясь прийти в себя. Только боль могла помочь ей проснуться от кошмара прошлого. Физическая боль — это отличный способ отвлечься. Об этом она знала не по наслышке. Она вспомнила момент из прошлого, когда ей было пятнадцать. Тогда она поругалась с родителями и пыталась покончить с собой, чтобы хоть как-то привлечь их внимание, но ничего толкового так и не получилось из этой затеи. Она плакала каждую ночь в течение четырёх дней, а затем все прекратилось. Однажды ночью она проснулась от острой режущей боли в правом боку. Она пыталась не кричать, чтобы никого не разбудить. Боль была такой сильной, что все на свете больше не имело значения, ей просто хотелось умереть, лишь бы это прекратилось. Она тогда ещё подумала: «Теперь понятно, почему она резала себе руки. Хуже физической боли нет ничего на свете». В итоге оказалось, что у неё была киста на правом яичнике и пришлось сделать операцию. С того самого момента она взяла на заметку, что никакие моральные пытки не могут сравниться с физическими. Сон, который приснился ей этой ночью был слишком внезапным. Он так потряс её, что даже пощечины едва ли помогали ей. Глубоко вздохнув, она отодвинула одеяло, поднялась с кровати, спустилась на кухню и достала пачку сигарет и зажигалку, которые прятала в кухонном шкафчике. В одной лишь ночнушке, Диана босиком вырвалась на улицу из плена этого большого одинокого дома и присев на ступеньки крыльца зажгла сигарету. Первая затяжка была слишком глубокой и Авдеева закашляла. Дальше стало немного легче, но её мысли все ещё возвращались ко сну, который был лишь проекцией её воспоминаний из прошлой жизни. Она была такой отстраненной, что даже не заметила, как открылась входная дверь дома напротив и Никита в одной лишь майке и шортах выбежал на улицу, направляясь в её сторону. Оказавшись возле неё, он вырвал сигарету из её рта, заставив её открыть глаза. С яростью откинув сигарету в сторону, он в упор уставился на неё. — Какого хрена ты творишь?! — вопрос прозвучал громче, чем он планировал. Девушка смотрела на него, но не видела. — А что? Тебе можно, а мне нельзя? Киоссе схватил её за руку и потянул на себя, заставив встать. Вглядываясь в её лицо, он только сейчас заметил следы высохших слез на её щеках. Ослабив хватку, он снова заговорил, смягчив тон. — Конечно, можно. Я просто хочу знать, почему? — Тебе правда нужна причина? Это успокаивает. Парень вздохнул. — Ни черта это не успокаивает. Опьяняет, может быть. Поначалу. А затем становится просто дурацкой привычкой, от которой трудно избавиться. Жаль, что в моё время никто мне об этом не сказал. Диана вздохнула и вырвалась из его хватки. Ей не нужны были его нравоучения. Ей вообще никто не был нужен, она просто хотела снова увидеть свою сестру. Скрестив руки на груди, она развернулась и пошла по дороге в неизвестном направлении, чувствуя как слезы снова начали стекать по ее лицу. — Эй! — Никита поспешил за ней и загородил ей путь — Да что с тобой такое? Она смотрела в пол и не решалась поднять глаза. — Мне приснился сон. Никита недоверчиво покачал головой. — Меня серьезно начинают беспокоить твои сны. Она проигнорировала его замечание и попыталась пройти мимо него, но он не позволил ей этого сделать. — Это было больше, чем обычный сон, я прав? Диана вздохнула и подняла взгляд на Никита. Он дрожал от холода и смотрел на неё с выражением истинного сожаления. Она не хотела это видеть. Не хотела, чтобы вмешивались в её жизнь и уж тем более жалели. Но сейчас она была не в силах справиться с паникой и снова разразилась в слезах. — Все, хватит. Я не позволю тебе гулять по городу ночью в таком состоянии. Возвращайся в постель. Она судорожно покачала головой. — Я не могу. Он взял её лицо в свои руки и заставил смотреть ему прямо в глаза. — Ты не будешь спать одна этой ночью, если тебя это так пугает. Хочешь я пойду с тобой? Она вздрогнула при мысли об этом. Безусловно, ничего особо нового Киоссе не увидит в её комнате, он уже бывал там однажды. Но и одного раза было более, чем достаточно. Она не хотела видеть его там. Заметив её колебания, парень понимающе вздохнул. — Ладно, я понял. В следующую секунду он подхватил её на руки и без лишних слов отправился в сторону Дэдхауса. Она была настолько ошарашена, что даже не отбивалась. Несмотря на то, что это не было необходимостью, Никита занёс Диану в дом и поднялся вместе с ней по лестнице на второй этаж. Открыв дверь своей комнаты, он застыл на пороге в нерешительности.