Soul shards

Ночь никогда не приходит в большие города. Уже давно ночь — это удел деревенек и маленьких городков. В мегаполисах-де всегда горят огни. Свет фонарей, сияние витрин, огни окон. Все это освещает город изнутри, заставляя светится, как лампочка. Городские жители привыкли к этой неутомимой жизни, привыкли спать при свете. Но ведь чем ярче свет, тем чернее и тень. Тени — тоже постоянные спутники города. Почему не столиц, спросите? Потому, что каждая столица — большой город, но не каждый большой город — столица. Каждый большой город обречен быть монетой с двумя сторонами. Такое было и в ту пору, когда каждый человек, старающийся подняться в обществе, неустанно прорывался в город. Именно тогда его и заполонили сомнительные личности, маскирующие свою алчность за трудолюбием, а жадность — за здравым расчетом. И чем краше казалась посторонним людям такая жизнь, тем развратнее и подлее оказывалась реальность. И неужели люди не замечают эту темную сторону? Неужели не опасаются за свои хрупкие и ненадежные ниточки, что связывают их с этой реальностью? Проблема в том, что еще не нашлось разумного существа, что способно жить по-иному. Можно заметить, но невозможно избежать. Только смирится и бороться в меру возможностей. Каминазуки знал это лучше других. Именно он был одним из тех избранных, кому суждено было увидеть две стороны Сообщества Душ. И тем, кто умудрился увязнуть в этой тьме по уши. А сейчас он притаился на крыше одной из многоэтажек Токио и внимательно смотрел вниз, словно ожидая кого-то. Нескончаемый поток людей ни капельки его не смущал: он продолжал сверлить взглядом толпу. И спустя несколько минут, он прошептал: — Я его вижу. Готовься, Куруми. Казари, ваша группа засекла остальных? После этих слов что-то тихо зазвенело, но звон был еле слышен в шуме ночного Токио. А потом Каминазуки расслышал слова: — Нет. Дзанпакто Вагаку не заметил еще кого-нибудь. — С этим я и одна справлюсь, — к Каминазуки неслышно подошла девушка, почти девочка. В её больших серых глазах отражался и Каминазуки, и его дзанпакто: два клинка, почти что коротких меча. — Нет. Наша цель — уничтожить всех участников этого эксперимента. С его помощью нам удастся выйти на остальных. А потом его ликвидируем, — он произнес это без тени сомнения, словно заученную наизусть роль в пьесе. — Вагаку просит позволить ей использовать Тепурю, — снова послышалось из звона. — Только пусть сильно не калечит беднягу, — с ноткой жалости ответил Каминазуки. — Возможно, он адепт из людей. Тогда можно обойтись и без его смерти. *** Но он оказался не адептом. Он был синигами. Когда Каминазуки и Куруми появились, парень был подвешен алой лентой за ногу к одной особо толстой ветки в соседнем парке. Его гэгай лежал неподалеку. Под деревом уже собрались остальные участники операции: две девушки и один парень. — Шима, я надеюсь, ты его подлечиваешь, — сразу спросил Каминазуки. По ноге пленника алыми струйками, под увет ленте, струилась кровь, а под деревом уже накапала приличная лужа. — Разумеется, капитан Ясуда. Но боль я ему не уменьшаю, — сказал парнишка хрупкого телосложения, сжимая в руках катану, лезвие которой в темноте отдавало зеленым. — Правильно. Извините, что припозднились. Я отказался использовать дзанпакто Казари, и поэтому пришлось искать вас. Он выждал паузу, словно ожидая упреков, коих не последовало. Тогда он продолжил: — Вы уже узнали, где остальные? — Я, как вы и просили, сильно не ранила его, так что ожидаемо он ничего еще не сказал, — высокомерно сказала девушка, к руке которой был привязан второй конец алой ленты. — Возможно, он ничего не знает, — вмешала Куруми. — Тогда предлагаю спросить его то, что он обязан знать. Эй, предатель! — Каминазуки присел прямо перед лицом подвешенного, создавая зрительный контакт. — Ты можешь не говорить нам, где и сколько вас. Но есть один вопрос, ответ на которой решит: жить тебе или не жить. Ты хочешь жить? Он со злостью посмотрел в лицо капитана, но встретил в его глазах только холодную решимость. Если придется — убьет и глазом не моргнет. — Я… постараюсь ответить, — со скрипом в голосе ответил он, — если это не противоречит моей клятве. — Тогда скажи, есть ли среди вас синигами, которого зовут Дайкю? Хаяши Дайкю? Пленник не ответил. В его глазах не было ничего, что бы дало ответ на заданный вопрос. — Я не знаю всех из нашей органи… Договорит он не успел. Каминазуки вонзил свой коротких кинжал ему в шею и мгновенно отскочил, что бы кровь, фонтаном хлынувшая из тела, не запачкала ему лицо. — Значит есть, — сделал вывод капитан, внимательно осматривая лицо убитого. Каминазуки убивал не в первые, и всегда старался запомнить последние выражение лица, пытаясь понять, какие эмоции обуревают у синигами перед смертью. — Куруми, отнеси его гэгай в человеческую больницу. Казари, доложи главнокомандующему Ямамото о том, что слухи подтвердились. Ждем дальнейших указаний. — Есть, — одновременно ответили девушки, и исчезли в мгновенном шаге. — Капитан, — к Каминазуке подошла Вагаку, — мы продолжим искать отступников в Токио? Интуиция мне подсказывает, что их тут уже нет. — Все зависит от приказов свыше, но скорее всего нас отправят в наиболее вероятное их местонахождение. — Куда же? — В город Каракура. Слышала о таком? *** Старшая школа Каракура. Это большое серое здание, ничем не отличающееся от других старших школ Японии. Хотя она и казалась на первый взгляд великоватой для такого относительно небольшого городка, как Каракура, но учеников всегда хватало. Даже более. В школьной столовой не хватало столиков для всех учеников, так что обедающих учеников разбросало по всей школьной территории. В классах, на широких подоконниках, на лестницах и, разумеется, в школьном саду. Ученики умеют приспосабливаться к любым условиям, порой учителям даже завидно, что помимо столовой и учительской они нигде не могут пообедать (не считая нескольких чудаковатых учителей, которые устраивают пикники в саду со своими учениками). Ичиго же не любил обедать в большой компании. Чаще всего он обедал на школьной крыше, хотя в последнее время и туда начали сходится его одноклассники. Но сейчас он все же принял настойчивое предложение Орихиме съесть свой бенто в саду. Когда рыжеволосый ученик прибыл на место встречи там уже сидели Орихиме и Чат. В некотором отдалении уже ел вареный рис Исида. — О, Куросаки! Сюда! — издалека замахала ему рукой Орихиме. — Извините, я немного опоздал, — сказал Ичиго, садясь и поджимая под себя ноги. Школьную сменку он снял и положил рядышком. — Ничего, мы тоже пришли совсем недавно, — улыбнулась ему девушка. В её длинных рыжих волосах запутался опавших листик, но Ичиго ничего ей не сказал. — В школе заблудился что ли? — не упустил момента попрекнуть его Исида, даже не взглянув в сторону Куросаки. — Заглохни, я сегодня в прекрасном расположении духа, не порть мне настроение, — одновременно раздражительно и примирительно заявил парень, доставая из портфеля небольшой контейнер с едой, забитый под завязку благодаря стараниям трудолюбивой сестрицы. Вот так и проходили школьные деньки временного исполняющего обязанности синигами Куросаки Ичиго и его компания: Исида, Чат и Орихиме. Со дня спасения Рукии прошло не больше недели, а до первого нападения бывшего капитана Айдзена еще целый год, пока он сможет накопить силы. Целый год обычной, размеренной жизни, разве можно мечтать о большем? Ичиго возвращался домой в надежде, что этот вечер он проведет относительно спокойно. Его удостоверение синигами целый день не вибрировало, значит, пустых поблизости не обнаружено, можно отдыхать. — Ичиго! Ты опоздал к ужину! — в парня полетел пендель прямо с порога. — Не набрасывайся на людей! Да и не опоздал я — еще даже семи нету! — перехватив его ногу на лету, Ичиго попытался кинуть отца об стенку, но это оказалось не просто. — Если постараешься, то можешь вернутся еще раньше! — Тихо! Ужин остывает! — Какие вы шумные… Вот такие вечера — это предел спокойствию. О большем и мечтать трудно, по крайней мере для Ичиго. — Ладно, я к себе, — сказал после ужина парень и отправился на второй этаж, в свою комнату. — С возвращением! — тут же оживился Кон, до этого листавшего журнал на столе, услышав знакомые шаги. — Ждал меня? — ухмыльнулся Ичиго и, бросив портфель под стол, стал переодеваться из школьной формы в обычную домашнюю одежду. — Нет, конечно! Еще не хватало ждать такого придурка, как ты! Но… После ухода сестрички Рукии мне так одиноко… — мечтательно проговорил плюшевый львенок. Но в тоже время пытался незаметно от Ичиго спрятать тот журнал, который только что с превеликим интересом разглядывал. — Извращенец, что ты там прячешь? — тут же заметил его телодвижения Ичиго и схватил журнал. — Отдай! Ну, отдай же! Ичиго! Верни! — с него тут же спала вся мечтательность. Посмотрев первые страницы чтива Кона Ичиго, побагровев, скомкал журнал и закинул на шкаф. — Где ты достал эту порнографию?! — Это не порно, девушки в купальниках — это норма, даже по стандартам Джампа не является хентаем! — Ты уже и хентай смотришь? Придется прятать от тебя пульт от телевизора! — Да кто ты мне, мама что ли? Я не ребенок! — Все твои журналы и выходки в моем теле очень плохо влияет на мою репутацию! — Не ври, я уже так давно не был в твоем теле… Мне так грустно и одиноко… Где-то приятное чувство, что я могу делать все, что хочу, а в чужих глазах падаешь только ты… Даже если ты меня за домашнего зверька держишь, все равно меня выгуливать надо.! Обычный и спокойный вечер. Без происшествий. Аж на душе спокойно! Все слишком хорошо. Что-то неприятное обязано было случится.