Tile

Эмма Свон с трудом открыла глаза и ее тут же ослепил яркий свет. Она резко зажмурилась и почувствовала сильную головную боль. Девушка понятия и не имела, где она находится. Мозг наотрез отказывался работать. Все тело ломило, особенно запястья. Наконец, последние воспоминания начали всплывать в ее сознании. Она помнила, как набрала полную ванну горячей воды, маленькое острое лезвие, которое режет кожу от одного прикосновения, глубокие раны и красную от крови воду, но это не давало ей ответа на вопрос, что она делает здесь. Ведь она должна была умереть, но Эмма точно чувствовала, что жива. "Я ведь чувствую боль... Разве мертвым бывает больно?" Девушка решила предпринять еще одну попытку открыть глаза. Она медленно открыла их, давая привыкнуть к свету. Перед ней был белый больничный потолок и лампы источающие противный, яркий, белый свет. Свон хотела встать, но почувствовала, что что-то ей мешает. Эмма была привязана к кушетке, на которой лежала. Она приподняла и повернула голову из стороны в строну, это была небольшая комната, стены которой обложены белым кафелем. На полу была уже не белая от времени плитка и в этой комнате девушка находилась одна. - Эй! Тут есть кто-нибудь?! Не получив ответа, девушка тяжело опустила голову и один светлый локон попал ей на лицо. Она пролежала так несколько минут, прежде чем в комнату вошли люди. Их было четверо, трое мужчин и женщина. - Мисс Свон. - поприветствовал ее один из мужчин. По его белому халату, блондинка догадалась, что это доктор и женщина, пришедшая с ним тоже. На других мужчинах были бирюзового цвета санитарные костюмы. Врач подошел к Эмме и начал светить фонариком ей в глаза. - Как ваше самочувствие? - Отвратительно. Какого хрена вы привязали меня? - выплюнула она в ответ. - Мисс, мы должны удостовериться, что вы в порядке, прежде чем определить ваше дальнейшее место нахождение. - мужчина осторожно посмотрел раны на ее руке. - Что значит определить?! Да развяжите вы уже меня! - крикнула Свон и начала дергаться. - Ты уверен что ее можно в левое крыло? - подала голос женщина стоявшая чуть поодаль. Она сразу не понравилась блондинке. Уж очень надменным было ее лицо. - Да. Она просто немного буйная. - Слушайте, Доктор, как вас там...? Объясните мне черт возьми, где я! - девушка не собиралась продолжать так лежать. - Мисс Свон, если вы не успокитесь сами, то мы сделаем вам укол. Меня зовут Доктор Вейл, а вы сейчас в психиатрической лечебнице Сторибрука. На пару минут Свон потеряла дар речи... Она ожидала оказаться где угодно, даже в аду, но не здесь. Пока врачи разговаривали и женщина записывала что-то, ей удалось собраться с мыслями и разговаривать спокойно. - Но... Я же не сумасшедшая. Доктор устало вздохнул и повернулся к ней лицом. - Мисс Свон, вы совершили попытку суицида, по закону вы обязаны пройти лечение. - Но мне не нужно лечение, я в своем уме! - Нормальные люди не вскрывают вены в двадцать лет. Так же это личное распоряжение ваших родителей, они очень беспокояться о вас, Эмма. От бессилия и злости она ударилась головой о кушетку. Девушка не могла поверить, что родители так потупили с ней. Они предали ее. Отдали в психушку, лишь бы избавиться от проблем. Блондинка уже не слышала разговоров врачей и очнулась от собственных мыслей, только когда один из санитаров начал отстегивать ремни, не дававшие ей свободы движения. Когда с последним было покончено, Эмма села и начала разминать затекшие мышцы. - Послушайте, - начала она - это недоразумение. Я в порядке, правда. Мне надо домой... - Эмма Свон, вы останетесь здесь и как только пройдете лечение, мы выпишем вас, - снова заговорила та женщина, - Грэг, в левое крыло, самая дальняя палата. Санитар кивнул и взял блондинку выше локтя, но та выдернула руку. - Не трогай меня! Сколько я была в отключке? - Три дня. - коротко ответил Вейл. - Значит уже сентябрь... - совсем тихо, только для себя сказала Свон. Воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась, санитар взял ее за руку и вывел из палаты. На ней была голубая больничная ночная рубашка и тапки на ногах. Мужчина вышел к развилке и свернул на лево. Была уже ночь и все здание было в темноте. только лунный свет, льющийся из окна освещал дорогу. Корридор был очень длинным. Они проходили мимо множества дверей, которые находились на большом расстоянии друг от друга. И все стены были покрыты белым кафелем. Он довел ее до крайней двери и открыв ключами дверь, завел ее внутрь. Внезапно в палате включился свет. Тут стояли две кровати, у одной из которых был хозяин или хозяйка, серые стены, потолок и пол и две деревянных тумбочки. Около выключателя стояла симпатичная брюнетка, ее возраста, чуть ниже Эммы ростом. Она была в той же одежде и обуви. - Свежее мясо? - спросила она с усмешкой. Ничего не ответив, санитар удалился, а в след за ним зашла женщина положившая постельное белье на свободную кровать и отдала Эмме стопку одежды. Она вышла и закрыла дверь на ключ. Свон стояла, внимательно осматривая новое место жительства. Ее взгляд был абсолютно потерянным, что не укрылось от глаз брюнетки. Она подошла к ней и щелкнула пальцами у нее перед лицом. -Эй, ты здесь? Блондинка вздрогнула и посмотрела на свою соседку. Та с улыбкой ее разглядывала и протянула ей руку для знакомства. - Реджина. - Эмма. - девушка пожала руку в ответ. так и продолжая стоять. - Три часа ночи, Эмма. Ты собираешься спать? Блондинка коротко кивнула в ответ. - Тебе помочь, Эмма? Снова кивок головы. Ни одной эмоции не было сейчас на лице Свон. Она была опустошена полностью. Реджина осторожно забрала одежду из рук блондинки и положила ее в тумбочку. Эмма быстро застелила постель и легла. Через пару минут брюнетка выключила свет, пожелав новой соседке спокойной ночи. Прошло около десяти минут, прежде чем до ушей Реджины донесся плач Свон. Она подошла к ней и сев на край кровати, взяла ее за руку и крепко сжала. - Не плачь. Все будет хорошо. Эмма развернулась к ней лицом. Из глаз градом катились слезы. Сердце брюнетки сжалось от этой картины и она легла рядом обнимая девушку, а та прижималась к ней так сильно, как утопающий к спасательному кругу. Реджина поглаживала ее по голове, успокаивая, говоря, что скоро все наладится. Свон продолжала плакать еще какое то время, прежде чем уснула.