Что, если буря закончится? Не оставив нам ничего, кроме воспоминания, отдаленного эха, которое я не определю.
Это первые минуты без Луи.
Злость поглощает всё больше и больше, кулаки сжаты и костяшки пальцев белеют. Странно, но я не чувствую ничего, кроме огненного шара в душе, сжигающего лёгкие. Хочется разбить все стены в доме, скинуть картины и сжечь фотографии, перевернуть всю мебель, разбить стёкла и кинуть осколки в его уходящую прочь спину.Это первые четыре часа без Луи.
Злость отступает, душа успокаивается, заходящее солнце даёт пищу для размышлений и я сажусь в кресло, посреди разгромленной квартиры, закидывая ногу на ногу. Наступает отрешённость. Хочется забыться, потеряться в городе или даже покинуть его, чтобы быть подальше от него. Пальцы подрагивают и глаза, немигающе, смотрят на капающую на осколок стекла кровь.Это первые двенадцать часов без Луи.
По-тихоньку наступает осознание происходящего. Разум проясняется, поэтому я иду в ванную и вытаскиваю мелкие осколки из рук. Сейчас шесть утра, я не спал и не хочу. Заранее знаю о приближающейся бессоннице, так что даже не пытаюсь.Это первые двадцать часов без Луи.
Я лежу на кровати, смотря в пустоту. Перед глазами, действительно, ничего. Пытаюсь заткнуть свой разум, повторяющий вновь и вновь «Ты потерял его». Я потерял то, что не принадлежало мне, я уверен. Да кого я обманываю?Это первые двадцать четыре часа без половины моей души.
Я сижу за барной стойкой, держа в руках стакан с водой. Ладони трясутся, он вот-вот упадёт. Перед глазами мелькают точки, виски сдавливает с неимоверной силой, но я не могу уснуть. Я знаю, что он мне приснится, я не хочу видеть его. Потому что я сломаюсь и не смогу держаться больше.Это первые двадцать восемь часов без половины моей души.
Ну, и пусть. Пусть я сломаюсь, пусть я не смогу, я должен увидеть его. Хотя бы во сне. Глотаю несколько таблеток снотворного. Мне нужен долгий, полный мучений, но такой сладостный сон.Это первые сорок часов без половины моей души.
Он обнимал меня, заправлял пряди за ушко, шептал разные глупости, оставлял поцелуи по всему лицу, такие нежные и слюнявые, родные и заботливые. Я не хотел просыпаться. Я не хотел есть, пить, хотел спать вечно, лишь бы чувствовать это снова. И я все-таки сдался. Набираю номер. Стираю. Нервно дергаю ногой. Набираю снова. Опять стираю. Сердце колет и кружится голова, руки трясутся, а колени подрагивают. Набираю. Нажимаю на кнопку вызова. Гудок. Второй. Третий. Четвёртый. И так ещё десять. Он не берёт. Он. Не. Берёт. Он. Не. Берёт. Швыряю телефон в стену. Он мне больше не нужен. Они мне больше не нужны.Это первые шестьдесят часов без человека, которого я не желаю знать.
Я был неподвижен все это время. Сидел в кресле, пока желудок сводило от голода, а голова взрывалась от недостатка сна. Я был неподвижен все это время, пока в дверь не позвонили. Я не хочу открывать. Оставьте меня. Мне никто не нужен. Никто. Уйди. Прочь. Дверь сама открылась. Это был он. —Пошёл к черту, – сказал я, даже не оборачиваясь. Я знаю, что это он. Это всегда был он. Опускаю голову. Я слышу его тихий вздох, когда он видит состояние квартиры. По спине бегут мурашки. Как же я скучал. Он подходит ближе. —Я сказал тебе уйти, – тихо проговорил я. Он встаёт передо мной и я вижу разодранные костяшки из которых до сих пор течёт несколько капелек крови. Сдерживаю себя, чтобы не схватить его руки и не обработать их. Я злой, расстроенный, но переполненный любовью одновременно. —Я понимаю свою вину, – начал он, протягивая руку к моей щеке. Я уворачиваюсь. Она пару секунд висит в воздухе, а после безмолвно падает. Он вздыхает, —Я разрушил все. Потерял тебя и заблудился в собственных мыслях, но я понимаю, что виноват по всем только я. Прости меня. —Зачем нужно было делать это? – шепчу. Моя голова все так же опущена вниз. Не могу смотреть на него. —Я... Я не знаю. Я думал, что это правильно. —Я ненавижу тебя, – ложь. Я люблю его так же сильно. —Хаз..., — его голос начинает дрожать, —Неужели, это конец? Я ломаюсь окончательно. Утыкаюсь головой ему в живот и он мгновенно проводит пальцами сквозь мои волосы. Мне все равно, что его руки в крови. Мне нужны его прикосновения. Я начинаю тихо рыдать. Плечи трясутся и он не может долго терпеть это. Поднимает меня с кресла и крепко прижимает к себе. Я хватаюсь за него, как за спасательный круг. Впиваюсь пальцами в кожу и чувствую, как по моей шее текут его слезы. Прижимаю его настолько крепко, насколько только могу. Вожу руками по всему телу, просто чтобы убедиться, что он здесь, что я не сплю до сих пор. Целую его ключицу и слышу громкий всхлип.Он понял, что прощён.
Потому что любовь сильнее обиды.