По своим местам...

— Крис! Крис не убегай далеко, вернись сейчас же! , — устало опускаюсь на лавочку в парке, этот сорванец становится совершенно неуправляемым. С тех пор как сыну исполнилось 2 года и он уже уверенно побежал, перебирая маленькими ножками, покой мне только снится. Смотрю как Кристиан тащит мне щенка, весь его костюмчик перепачкан лапками маленького лохматого существа, но злиться на сынулю сил нет, он так восторженно улыбается и радостно сверкает голубыми глазенками, что вся моя злость сходит на нет. В этом маленьком светловолосом мальчике заключается вся моя жизнь последние два с половиной года. Нет, я не мать одиночка, у меня есть прекрасный любимый муж. Нет, я не социопат, у меня куча друзей, прекрасная семья, любимые сестры. Просто когда родился Крис, вся моя жизнь уместилась в нем. Смешно, да? Вся жизнь в таком крошечном создании. Такой всепоглощающей любви я себе даже не представляла. Раньше на заявления типа «Мое сердце теперь бьется в моем ребенке» я лишь презрительно фыркала, теперь мне не смешно, ведь мой собственный жизненно важный орган с недавних пор бьется в груди моего маленького любимого человечка. Мия смеется, что ожидала этого от кого угодно, только не от меня, шутит что такой наседки мир еще не видел. Сама сестренка упорно и надо признать успешно строит карьеру, продолжая дело своего отца, моего отчима Франко Колуччи. С головой ушедшая в мир моды, тканей, моделей и эскизов блондинка, на корню пресекает все разговоры мексиканца о детях. Бедный Ману компенсирует это общением с крестниками. Он в нашем бывшем классе крестный на расхват, сначала крестил дочурку Нико и Луны Соледад, а после и нашего с Пабло малыша Криса. Вторая моя сестра и лучшая подруга Лухи, пока еще тоже не мама, эта правда детей очень хочет, но пока почему-то не получается. Она храбрится, но я вижу как грустнеют ее глаза глядя на Криса или других детишек. Иногда мне кажется из-за этого она сводит наше общение к минимуму. Это обидно, но я не хочу еще больше терзать душу Лухан. — Солнышко, ну отпусти пёсика, у него наверное есть хозяин, он же не наш, — пытаюсь договориться с ребенком. — Наш! — уперто заявляет сын, глядя на меня из-под нахмуренных бровок, Соня говорит, что хоть внук внешне и вылитая копия своего отца, характер у него мой, поэтому понимаю, что договориться нам не удастся и захожу с другой стороны. — Ну мы же не можем взять его себе, папа будет против. — Нет! — опять насуплено ворчит Кристиан, все крепче прижимая к себе бедное животное. Ну и что мне делать? Только щенка в нашей квартире не хватало. Но делать нечего, поднимаюсь, беру сына за руку и направляясь в сторону дома, прикидываю где поблизости расположен зоомагазин. Если избавиться от этого чуда не получилось, нужно хотя бы привести его в божеский вид. Сын, так и не выпуская собаки из рук, довольно и гордо улыбается вышагивая рядом, еще бы, очередная победа за ним. Ну что поделаешь если противостоять голубоглазым блондинам не в моих силах. Вернувшись домой мы с Крисом пытаемся выкупать пёсика, ну как…я пытаюсь, а сынуля то ли помогает, то ли заодно с этим лохматым монстром, который почему-то совершенно не хочет купаться. Когда собака в очередной раз выскакивает из миски, а сын прыгая за ней задевает дверь ванной комнаты, это чудовище выбегает и теряется в недрах нашей квартиры, оставляя за собой только мыльные следы. С радостным визгом сын бросается следом, я с совершенно другими эмоциями плетусь за ними. Когда почти вся наша квартира уже в пенных следах, все что только можно перевернуто вверх дном и я совершенно без сил пытаюсь справиться с сыном и собакой открывается входная дверь. — Пабло, быстро закрой дверь! — кричу я и на всех парах несусь в прихожую. Муж послушно захлопнув дверь, удивленно таращит на меня свои голубые глаза. Да уж видок тот еще, мой джинсовый комбинезон весь в пятнах грязи и мыльного раствора, волосы выбились из хвоста уложившись в милейшее гнездо, дополняет образ разбитая коленка. Пабло открывает и закрывает рот, окидывает меня взглядом еще пару раз и наконец выдает мега содержательный вопрос. — Что это? — Это я, — получает он не менее информативный ответ, будет знать, что формулировать нужно правильно. — Я вижу, любимая, что за Армагеддон на этот раз? — он кивает, чуть заглядывая в гостиную и бросая свой дипломат. Пабло работает адвокатом, строгие костюмы, рубашки, галстуки теперь его постоянные атрибуты. — Понимаешь, просто Крис… — начинаю я, но меня перебивает радостный вопль сына. И кричит он не свое стандартное для такой ситуации: «Папочка», в этот раз Крис несется с криком «Буба» и глядит куда-то нам под ноги. Опускаю глаза и тут же их закрываю. Внизу это адское чудовище, которое сын почему-то называет Буба, спокойно писает на дорогущий кожаный кейс Пабло. Здорово. *** Когда Буба таки докупан, Крис накормлен и уложен спать, я выхожу из ванной комнаты и вижу Пабло раскинувшегося на диване. На нем обычные потертые голубые джинсы и белая майка, волосы влажные после душа поэтому вьются еще больше. Вот таким я его люблю. Вот он, тот парень, в которого я давным—давно влюбилась. Вот он, мой супермен, от приподнятой брови которого у меня подгибались коленки и устоять перед наглой мальчишеской улыбкой не было шансов. Сейчас все реже вижу его таким, тем ценнее эти моменты. Я понимаю что работа, стиль, имидж. Но каждый раз завязывая ему галстук по утрам и отправляя на работу, мне хочется спросить зачем он съел того мальчика с кожей прозрачной как бумага, который играл на гитаре, пел и смотрел на меня так, что за один взгляд не жалко было отдать полжизни. Ничего не было слаще, чем просто смотреть на него, слушать его и знать он мой. Пабло отрывается от газеты и заинтересованно впивается в меня взглядом. Осознаю, что стою и пялюсь на собственного мужа. Отлично, только слюней не хватает, но я так люблю его, таким вот домашним, молодым, без всех этих статусов и условностей, что прощаю себе эту слабость. Пабло улыбается и у меня как семь лет назад подгибаются колени. Подхожу к мужу и сажусь на его колени верхом. Он смотрит так сосредоточенно, будто в самое сердце, я замираю, так редко в последнее время происходят такие моменты, что я даже боюсь дышать. Бустаманте проводит по части моей спины, не скрытой майкой, и вызывает толпу мурашек, послушно следующую за его прикосновениями. Не выдерживаю и целую его первая. Поцелуй медленный и тягучий как мед, закручивает меня в водоворот чувств и когда руки Пабло, проскальзывают сзади в мои шорты, выдыхаю вместе со стоном. Муж улыбается мне в шею и мне хочется разрыдаться от этой минутной эйфории и единства, которая накрывает нас. Как в старые времена. Но волшебство разрушается плачем из радионяни, Крис проснулся, и я чуть не зарычав от разочарования бегу к сыну. Когда я возвращаюсь, Пабло уже крепко спит в нашей кровати. Вздохнув от обиды, ложусь рядом с ним и принципиально отвернувшись спиной, долго лежу без сна, уставившись на нашу свадебную фотографию. Чтобы не разрыдаться крепко зажмуриваю глаза, что с нами стало? Куда подевались эти молодые люди…такие влюбленные, такие счастливые.