Save Me Once Again

Тацуми открывает дверь и не спеша направляется в кухню. Пакеты тяжёлые, наполненные всяческой снедью - наступил долгожданный день зарплаты. Сегодня он порадует Вакасу вкусненьким, - о, как он долго ждал! - и, представив светящееся радостью лицо русала, Тацуми легко улыбается. Да, как оказалось, он способен на эмоции. Он даже смеяться умеет, и смех его вызвал такую забавную и странную реакцию у русала, что Тацуми вовсе не прочь повторить. Вакаса тогда замер, став вдруг непривычно серьёзным; он всматривался в лицо брюнета долго и внимательно, а потом шумно, облегченно выдохнул. Словно сбросил необычайно тяжелый груз с плеч. Тацуми, как ни странно, действительно умеет, просто случая не выдавалось. А Вакаса его предоставил. Это все он, Вакаса. Вакаса мягко, ненавязчиво заставил его взглянуть на мир иначе, увидеть те вещи, о существовании которых Тацуми и предположить не мог, хотя находились они на самой поверхности; почувствовать наконец то, что так давно будоражило его душу далеким, заливистым перезвоном колокольчиков. Словно со дна грязного пруда выплыл не Вакаса, а Тацуми, и только-только начал приходить в себя, свыкаясь с новой обстановкой. Он перестал отвергать ласковые лучи солнца, оглаживающие его лицо. Он наконец вдохнул полной грудью, и теперь чувствовал необыкновенное спокойствие. Кошмар закончился. Погруженный в свои мысли, Тацуми методично раскладывает покупки, и не сразу замечает неладное. Осознание. Оно подкрадывается незаметно, а потом резко кладёт ладонь ему на плечо - и Тацуми вздрагивает. Как можно было не заметить? Ведь стоит ему зайти в квартиру, как русал тут же приветствует его из ванной. Он громко зовёт его по имени, и в голосе его слышится довольная улыбка. Тацуми всегда негодующе вздыхает, слыша громкие всплески воды - и снова Вакаса устроил маленькое наводнение, размахивая хвостом, а ему придётся вытирать огромные лужи. Но делать это, слушая беспрестанную веселую болтовню, совсем несложно, даже несмотря на усталость. Тацуми привык к этому ритуалу и легко воспринимает его. Это что-то, связывающее их. Это что-то, что делать приятно, ведь немного позднее Тацуми каждый раз видит восторженную улыбку и глаза, смотрящие с такой заботой и нежностью, что грудь сдавливает, и несколько мгновений дышать чуть сложнее, чем обычно. Тацуми спешит в ванную, немного волнуясь, не забыв прихватить с собой пару крупных, красных яблок, к которым Вакаса пристрастился совсем недавно. Он предпочитал мясо и долго отнекивался от фруктов, стоило Тацуми протянуть ему тот или иной сочный плод. Все произошло неожиданно - Тацуми чуть не свалился в воду, когда русал перехватил его руку с яблоком, быстро делая надкус. Это не столь ужасно, признался тогда он. Тацуми не может любить плохое, - улыбался Вакаса. Тацуми было не до улыбок. Место на руке, по которому Вакаса случайно мазнул губами, обдало жаром. Так и не выяснив, что это могло значить, Тацуми решил пустить все на самотёк - и в этом была его главная ошибка. Тацуми сжимает яблоки крепко, чтобы не выронить. Перед ним словно картина из какого-то драматичного, до жути предсказуемого фильма: он стоит в дверях, а перед ним комната. Пустая ванная комната. И зритель действительно это предугадывал, вот только не сам Тацуми. Несчастный главный герой, он, опешив, стоит на пороге в ванную комнату, но не позволяет недоумению взять над собой верх. И яблоки не катятся по полу, как должны по закону жанра - они присоединяются к остальным купленным. Они медленно, но верно гниют - теперь это их участь. И кажется, в это мгновение что-то сочное и яркое, цветущее и благоухающее доселе начинает гнить в самом Тацуми. Ведь время идет, а посредственная, унылая картина в ванной не меняется. Задается ли Тацуми вопросом? Задался лишь раз, не обнаружив Вакасу на привычном месте. Скорее, вопрос этот возник сам по себе, невольно - и ответ пришёл незамедлительно. Он всегда знал, что кошмар рано или поздно вернётся, и встретил его достойно. Встреча была самой тяжёлой в жизни Тацуми, но он выдержал. С ним можно свыкнуться и жить, как раньше, просто жить, удовлетворяя самый главный свой инстинкт. И даже то, что чувство удовлетворения исчезло, не останавливало Тацуми. Кошмар его не вступит в полную силу, пока не растает надежда. Пока она не зачахнет... Тацуми будет терпеливо ждать спасения. Тацуми продолжает. Он продолжает играть в жизнь долго, так долго, что позавидует любой больной суицидальным синдромом, которого насильно вернули к жизни. Он слепо и отчаянно борется со страхом, но время неумолимо идёт. И что бы ни говорили, оно по-настоящему калечит, раня, выматывая, выпивая все соки. Гнилые яблоки повсюду. Сладковатый, тошнотворный запах разливается по квартире Тацуми, но он не слышит. Не задается вопросами. Не пытается найти причину. Он живёт с кошмаром бок о бок, и чувствует, что неумолимо проигрывает в этой неравной борьбе. Он снова тонет в нем, захлёбывается, но о спасении не просит. Он должен экономить воздух и двигаться, должен отбросить панику и все остальные непрошеные чувства, душащие его, режущие, - это не так страшно, ведь он почти уже сгнил... Он должен выплыть, полагаясь на себя, или умереть. Это не суицид. Лишь отчаянная борьба, попытка выплыть, в первый и последний раз спросив у самого себя: возможно ли? Возможно ли играть дальше, остались ли силы? И Тацуми, медленно, неотвратимо засасываемый чёрной бездной, понимает, что невозможно. Он понимает, что пришло время сдаться. Это все он, Вакаса. Вакаса щедро, каждым словом, взглядом, улыбкой и прикосновением вдохнул в него жизнь. Он смог превратить Тацуми в человека, в настоящего, живого, дышащего человека, способного чувствовать и даже смеяться. Он подарил Тацуми гораздо большее, - нечто захлестывающее, подчиняющее и окрыляющее; нечто, имеющее такую страшную силу, что неподвластно даже небесам. За это Тацуми ему благодарен безгранично. И что заставило его уйти, откусив лишь кусочек от спелого, сочного яблока, оставив его гнить заживо, - не имеет значения. Тацуми прямо сейчас тонет отчаявшимся, изнуренным, обессиленным, но счастливым. Вакаса ему улыбается. Беспечно и абсолютно счастливо. Он греет своей улыбкой каждый день, не скупясь, а во взгляде его такая безграничная нежность, что хочется умереть. Просто потому что слишком остро она ощущается, слишком хорошо Тацуми себя чувствует, находясь рядом с русалом в ванной. Для него это впервые. Для него это слишком. Ещё раз - кричит сознание. Только один единственный раз. И Тацуми резко распахивает глаза, поддаваясь невероятно сильному порыву, но видит лишь серую, мутную жижу. Он пытается двигаться, чувствуя, как страх стальными оковами стискивает тело, а вода насильно утаскивает его глубже. Он пытается, но не может, потому что дал себе слабину, и бездна, которая только этого и ждала, как дикий, ненасытный зверь, вцепилась в него намертво. Ещё раз - не кричит, только двигает губами. Пожалуйста - прикрывает глаза, отдаваясь на растерзание. Спаси меня снова. И чувствует. Тацуми чувствует, как невероятная сила тянет его наверх, к свету. Он собирает в кулак волю с намерением податься ей навстречу, но с ужасом понимает, что потерял способность двигаться. Сейчас он может только ждать, отчаянно цепляясь за расплывающиеся концы покидающего его сознания, - его словно пытается разорвать на части яростная центрифуга, не желающая отпускать жертву. Она рвёт и мечет, возмущённая неожиданным сопротивлением. Но сила уверенне, от неё веет настоящим могуществом. И если бы Тацуми не чувствовал в ней что-то до боли родное, такое искренне, светлое и тёплое, не чувствовал, что она хочет его спасти, - то испугался бы. Но он спокоен. Абсолютно уверен и счастлив. Гнилые яблоки повсюду. Они на полу, на журнальном столике, на полках и даже на телевизоре. Запах в квартире стоит удушающий, словно не проветривали ее уже несколько недель. Главный герой окидывает помещение тяжёлым взглядом и качает головой. Время течёт неумолимо. Он подходит к ванной комнате и некоторое время медлит, в смешанных чувствах глядя на закрытую дверь. В каждой руке он сжимает по спелому, красному яблоку. Какая картина перед ним предстанет?.. Но гадать бесполезно. Нужно лишь сделать небольшое усилие и открыть дверь. Даже самый скучающий, искушённый зритель поражённо ахает, заглядывая в ванную комнату. Он был почти уверен, что смотрит драму... Но что это? Фантастика? А Тацуми лишь слабо улыбается, глядя в пол. По кафелю растекаются большие, мыльные лужи.