Не будет среди гостей

- Ну, как я выгляжу? А что Мануэль мог ответить? Превосходно? Потрясающе? Ослепительно? Как-то скромно для оценки того, как в действительности выглядел Бастиан в этом костюме, в этой сверкающей белизной рубашке, с этими цветами, так элегантно Нойером же прикреплёнными к лацкану. Его даже трудно было узнать - в подтянутом, с ног до головы богемного вида мужчине Мануэль едва видел своего товарища и почти-брата, неугомонного Швайни. Хотя, тот всё-таки оставался верен себе и зацепил дужкой за краешек нагрудного кармана чёрные очки. - С невестой не сравнишься, - съехидничал Ману, подавив горький комок в горле. В конце концов, так и должно было случиться. А чего он ждал? Что вместо красавицы-теннисистки под венец рука об руку с Бастианом пойдёт он? Смешно и грустно одновременно - взрослому мужчине надеяться на такое и потом горевать от заведомой несбыточности запредельно идиотской мечты. Ведь он всегда знал, что Швайни к нему относится с исключительно дружеской симпатией, с какой-то теплотой, заботой, почти семейной, которую Нойер ошибочно принял за ответные - ха-ха - чувства. Шестнадцатого года чемпионат как-то не задался для Бастиана, и Ману всегда старался поддерживать его: взглядом, словом, касанием, а то и крепкими объятиями (но это совсем уж в крайнем случае). Они жили в одном номере, могли ночами, вопреки всем режимам, не спать и болтать друг с другом, перемывая косточки стадионам людей. И Швайни ведь улыбался. Искренне, счастливо и радостно. А потом звонил Ане и пропадал из номера на час, два, три... Нет, Ману не ревновал. Он всё прекрасно понимал и радовался?.. Наверное, должен был. Но что-то отчаянно противилось и мешало. - Тут это... Галстук остался. Поможешь? - робко протягивает полоску тёмно-синей ткани. Ману пожимает плечами и молча забирает её, ловко, привычным движением - не раз так делал - оборачивая её вокруг шеи Бастиана. Ману видит, как бьётся жилка под кожей, не иначе, от духоты и волнения. Оно передаётся и Нойеру, когда тот, вопреки обыкновению, не с первого раза делает идеально ровный узел. Перед многочисленными официальными приёмами и фотосессиями Швайнштайгер не пасовал, но была одна деталь, которую он старательно прятал. Галстуки. Он не умел, как ни пытался, правильно их завязывать. Спас ситуацию Ману, случайно заглянувший как-то в примерочную, где Бастиан воевал с "удавкой" и попутно ругался с самим собой в зеркале. И почему тогда Нойер принял обычную благодарность во взгляде за нечто большее?.. - Ай, да ну его. Так пойду, - Швайни трясёт головой и скидывает с себя бесполезный, по его мнению, предмет гардероба. Фривольно расстегнув пару пуговиц, он резким движением возвращает галстук в руки Нойеру, и тот растерянно крутит его в руках. Что ж, есть хотя бы, чем унять дрожь. Когда Бастиан, задыхаясь от переполнявших эмоций, в трубку кричал, что наконец-то всё устроено и скоро состоится свадьба, Ману правда был рад. Он даже храбрился, уверял, что придёт на церемонию. Уверял себя, что всё будет в порядке, что если Бастиан счастлив, то он, Мануэль, счастлив и подавно... Понимание настигло внезапно. Теперь Ана, а не он будет гладить его топорщащиеся волосы. Ана, а не он будет обнимать его после победы. С Аной, а не с ним он будет проводить всё своё свободное время. Нет, это не ревность. Это скорее безмолвная и бездонная пустота. Такая же серая, как костюм, который неуёмный Бастиан всё одёргивает и одёргивает, никак не смиряясь с тем, что показывает отражение. Зато Ману со всем смирился. - Хватит уже, - и он перехватывает запястье Швайни. - Ты выглядишь отлично. Ты так себе только лишних складок сейчас наделаешь. Ману чувствует себя героем, когда, словно со стороны, через ватную пелену слышит собственный бодрый и немного менторский голос. Такой, будто всё в порядке. Бастиан не чувствует подвох. Он опускает руку, которую всё ещё держит Ману, но почему-то не спешит выдёргивать её. Напротив, он поднимает глаза и смотрит на Нойера через зеркало с такой нерешительностью, что у Мануэля физически сжимает сердце от горечи и боли. - Ты думаешь, я правильно поступаю? Нет, брось всё и поехали далеко отсюда, к морю, в горы, в пустыню, куда только захочешь; я уберегу тебя от всего мира, от всех болезней, я подарю тебе весь мир, все его кубки, титулы и золотые мячи; я выиграю все матчи или перетерплю все самые позорные поражения, только не выходи из этой комнаты; здесь есть чёрный выход, мы вызовем такси и скажем, что не получилось; да, стыдно, но ведь это не то, чего я хочу, ты хочешь, мы хотим... - Конечно. Ты столько шёл к этому, столько ждал. Иди, Бастиан. В эти ворота ты должен попасть. Эти шутки им свойственны, близки. Бастиан не обижается - только низко хохочет и порывисто обнимает Нойера, прежде чем выйти на улицу. Прости, Бастиан. Сегодня вратаря не будет среди гостей.