Идеальный секретарь для нового босса

***

Придя на работу утром субботы, Владислав удивился, не увидев директора на рабочем месте. Конечно, отсутствие босса можно было списать на выходной, вот только он был первым, какой пропустил Виктуар. Не считая, конечно, целой недели, включая выходные, из-за болезни. Несмотря на то, что работников сегодня пришло в два раза меньше, нежели обычно, жизнь в выставочном центре кипела. Большинство посетителей выбирают именно выходные, чтобы заглянуть в галерею. Слава прошел к своему рабочему месту, неуклюже устроился в рабочем кресле. Со вчерашнего вечера он гнал от себя мысли о произошедшем. Он посчитал, что глупо сейчас сожалеть. Время вспять не повернуть, а потому нужно постараться изменить что-то в настоящем. И, конечно, Тропинин решил извиниться. В идеале – перед всеми. Как бы сложно ему не было, вспоминая разочарование на лице отца, презрение, плескавшееся в глазах Вика – извиниться нужно. Но как это сделать, когда одного нет на рабочем месте, и найти второго без его помощи нельзя? Когда угрызения совести стали просто невыносимыми, а работы так и не было, ведь не было того, кто эту работу тебе всегда дает, Слава пошел к Диме. Альфа не рассчитывал на то, что бухгалтер будет на рабочем месте, потому неслабо удивился, когда увидел как ни в чем не бывало сидящего за компьютером Соколова. Разговор вышел скомканным, приправленным щедрой долей неловкости, но Славе сразу стало понятно, что Дима знает о бете достаточно и может помочь. - Его нет? – удивился омега, услышав об отсутствии босса. – Но Фред сказал, что директор ушел на работу очень рано. Когда он заходил за ним, Виктуара уже не было дома. Вернувшись на рабочее место, Тропинин перебрал сотни вариантов, где может быть директор. И ни один ему не казался чуть правдоподобным. После вчерашнего, вполне логично, он уволил бы Славу без лишних разборок. Или не пришел из-за возможной травмы… На этой мысли совесть Тропинина завопила, что есть мочи. Но директора не было на месте, а его брат думал, что он уже на работе. А может, бета действительно в выставочном центре? Тропинин тут же вспомнил невзрачную дверь в подвале галереи, около которой Виктор упал в обморок. Да, так себе событие, но почему именно там оказался блондин? Владислав быстро спустился на первый этаж, в «рабочую каморку». Там сидел Паша – отвечающий за ключи от залов и кабинетов, свет в выставочном центре. Такой себе вахтер и техник одновременно. - Привет! – Тропинин просунул голову в небольшую комнатку, где сидел Паша - буквально 2х2 метра, со столом, стулом, компьютером. Пьющий кофе альфа чуть не подавился, ставя на паузу какой-то репортаж. - Чего тебе? – прохрипел он, смотря из-под неопрятной длинной челки. - Ключи от подвала. - Нету, - отвернулся альфа, ловко клацнув пробелом. - В смысле? – Слава недоуменно посмотрел на сутулую спину Паши. А он не обращал на вопрос секретаря никакого внимания, чуть ли не приклеившись лицом к экрану, продолжая смотреть запись с… вчерашнего вечера в выставочном центре Николая Карского. «…Это первая масштабна экспозиция Виктуара Эдельштейна. Владелец выставочного центра Николай Карский, рассказал нам, что художник долго отказывался показывать миру свои творения. Условие, которое он поставил – анонимность. Но Николай не мог позволить себе выставить такие прекрасные работы без указания авторства, потому омега и бета сошлись на, как это называет владелец выставочного центра, «относительной анонимности»…» - Охренеть… - Не знал? – наконец, спросил Паша, делая звук тише и оборачиваясь к секретарю. - Нет, - помотал головой альфа, продолжая смотреть на мелькающие на экране кадры с экспозиции. - А ключ босс забрал, как только приехал сюда. Не возвращал больше… Слава хотел кивнуть, как вдруг заметил знакомое сочетание цветов на мониторе. Сердце пропустило удар. - Дай мне дубликат, - потребовал он у вахтера. - О чем ты? – замялся Пашка. - Я знаю, что у тебя есть дубликат к каждому ключу, дай его сюда! – рявкнул альфа, тяжело дыша. - Да пожалуйста! – выплюнул Паша, доставая из ящика стола невзрачный ключ. Владислав выхватил его из руки альфы и быстрым шагом, чуть ли не бегом, пошел по коридору. Спустившись по лестнице, секретарь оказался перед той самой дверью, где когда-то поймал оседающего директора. В висках пульсировало, дыхание участилось. Владислав не мог поверить в то, что узнал. На автопилоте он подошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и быстро прокрутил его два раза. На удивление, замок был смазан, а дверь даже не скрипнула, когда Слава медленно ее открывал. Оказавшись на пороге, он замер, оглядываясь по сторонам. Серые стены, серый пол - непокрашенный бетон. Вот только на подвальное складское помещение это место было похоже меньше всего. С одной стороны - коробки со стоящими на них ведрами, неоткрытые тюбики масляной краски, непонятные бутылочки с неизвестными Тропинину названиями, стаканы с кистями самых разных размеров и длинные пеналы. С другой - несколько мольбертов, холсты разной степени «зарисованности» у стены, стопка нарезанного грунтованного картона. Наверняка где-то лежали используемые в данный момент принадлежности. Сам подвал был вытянутой формы, и если у стен была так называемая «рабочая зона», то посередине всего этого хаоса сидел Виктуар на невзрачном пуфике. Рядом с ним, на полу, стояли чашки из-под кофе, упаковки от каких-то таблеток, издалека не разглядеть. Боковым зрением Владислав заметил кофемашину и кулер у самого входа – рядом с собой. И секретарю очень повезло, что блондин был увлечен чем-то в ноутбуке и сидел к двери спиной. Однако никто не говорил, что Вик не может обернуться. - Что ты здесь делаешь?! – на мгновение замерев, закричал омега. Должно быть, он не ожидал увидеть в своем убежище кого-либо еще. - Директор… - пытался успокоить блондина секретарь, но все было бесполезно. Да и не был сам Владислав в том состоянии, когда мог кого-то долго успокаивать. - Как ты вошел в мою мастерскую?! – сжав кулаки и нервно сдув упавшую на лицо прядку волос, продолжал спрашивать Вик. С пуфика он кое-как поднялся и теперь стоял прямо напротив Тропинина. - Простите, я могу все объяснить… - Банальная фраза из фильма, когда герой ни черта объяснить не может! - А вот я смогу! – начал заводиться альфа, делая шаг к омеге. Начальник и подчиненный долго смотрели друг другу в глаза, и будь это все не реальностью, а фильмом для домохозяек, должно быть, проскочившая меж ними искра стала бы началом чего-то нового. - На выход, расскажешь мне все по дороге, - наконец, сказал Виктуар, первым выходя из мастерской. Альфа нехотя пошел за ним, в уме пытаясь сопоставить образ «того самого» художника и высокомерного директора. - Ну, и? – выгнул бровь блондин, заперев подвал. Надо сказать, что он почти остыл к тому моменту, когда альфа попытался начать свой рассказ. - Знаю, это прозвучит глупо, но я очень долгое время искал одного художника… - Ближе к делу, - бросил директор, стремительно поднимаясь по лестнице. На самом деле изнутри его разъедала обида – он не забыл, что произошло вчера, а альфа вместо извинений начинает рассказывать ему какие-то истории. И ведь ничуть не стыдно, судя по каменному лицу! Тропинин же изо всех сил старался не подавать виду, что безумно волнуется. Он думал, что, когда узнает личность «того самого» художника или вообще – встретит его вживую, будет безумно счастлив. В общем, так и есть, но тот факт, что этот художник – человек, с которым у Славы не лучшие отношения, все немного (читать – много) менял. Владислав даже как-то не думал о том, зачем ищет встречи с художником. Ну, конечно, дабы увидеть мастера своего дела, который в свое время помог ему выжить. Вот, увидел, понял, что это высокомерный-эгоистичный-красивый-истеричный бета. Что дальше? - Ау, что дальше? – спросил директор, когда секретарь замолчал, остановившись на том, что ему «спасла жизнь» какая-то там картина. Вик отпер дверь в свой кабинет, как ни в чем не бывало оперся о стену, ожидая, пока Слава сядет за свое рабочее место. Однако секретарь садиться в кресло не спешил, и, словно вынырнув из собственных мыслей, продолжил говорить. - У меня тогда отказали ноги из-за аварии. И я хотел покончить с собой, - как можно равнодушнее рассказывал Тропинин, оглядывая свой рабочий стол. Сердце Вика пропустило удар. Он и подумать не мог, что такой сильный человек, как Слава, когда-то пытался сделать подобное… - В больнице меня отпустили прогуляться, дело шло к выписке. Я приготовил лезвие. Вот только напоследок решил посетить выставку, где и увидел вашу картину, - Тропинин посмотрел в глаза блондина. - Мою? – ошарашенно повторил директор не отводя глаз. Сейчас он готов был поспорить, что Слава и есть ценитель. Тот человек, которого Виктор так долго искал. - Да. И картина «Гондольер» заставила меня выбросить лезвие, - рассказывая все это, секретарь был удивлен, как у него получилось абстрагироваться от событий, так отчетливо сохранившихся в памяти. – Она показала мне, что не нужно сдаваться. Нужно идти вперед, - уж слишком помпезно и пафосно закончил альфа. Омега смотрел на брюнета долго. Он обдумывал в голове все возможные исходы событий, временами он даже вспоминал отца, обещая себе поквитаться с ним. Но больше всего мысли Виктуара занимал сам Слава. Открывшийся ему Тропинин казался Вику идеальной парой. Конечно, немного цинично думать о совместимости в такой момент, но в своих чувствах Вик не настроен был разбираться, по крайней мере не сейчас - важно было лишь то, какой общий настрой они несли. Уже ничего не могло помешать Вику и Славе, даже остатки предрассудков Эдельштейна. Вот только была какая-то еще одна помеха… Что-то важное, что омега упускал. - И, несмотря на то, что вы бета… - начал новый абзац своей речи волнующийся альфа. В этот момент в голове директора что-то щелкнуло. Знаете, как бык начинает заводиться, видя силуэт колышущейся ткани, так и Виктор начал злиться, когда понял, что его вымышленный пол зачли за недостаток и эдакую неполноценность. - Я – кто?