***
Эмма ежилась от холода. Обхватив плечи руками, она пыталась согреться, чтобы не промерзнуть до костей в своей тонкой пижаме, но это не спасало. С ужасом она разглядывала полузаброшенный дом с заколоченными окнами, облупившейся штукатуркой и почти разрушенным крыльцом. Кто же мог жить в подобной развалине? Зачем, зачем их было вести в такое омерзительное место? И сколько еще их продержат на улице? Голова девушки разрывалась от многочисленных вопросов. Она переступала с ноги на ногу, разгоняя кровь и не чувствуя боли в босых ступнях, когда из здания вышли трое мужчин. Одного Эмма признала — тот самый, что нашел её в шкафу, а двое других были, видимо, гражданскими — уж очень она сомневалась, что военные носят кожаные куртки. — Давайте, вперед. — Кто-то подтолкнул Эмму в спину, да так сильно, что она едва не упала, споткнувшись о камень, но каким-то чудом ей удалось удержать равновесие, и девушка, опустив голову, пошла навстречу новой жизни***
В доме было намного теплее, чем Эмма ожидала от такого невзрачного внешнего вида. Правда, и изнутри он особо роскошным убранством не отличался. Старые обои, выцветшие до такой степени, что определить их изначальный цвет не представлялось возможным. Крашенный, но весь вытертый дощатый пол. Около окна стояли тяжелый письменный стол и единственный шикарный предмет мебели — кожаное офисное кресло. В котором, вольготно развалившись, устроился мужчина, с интересом разглядывающий каждую из них. Когда очередь дошла до неё, Эмма кожей чувствовала его оценивающий взгляд, которым её медленно осматривали с головы до ног. Она боялась оторвать глаза от созерцания своих ног и рассмотреть мужчину самой. В животе от дикого страха скручивался узел, а перед глазами мелькали черные точки, и Эмма с трудом удерживала себя в сознании. Хотелось отпустить изматывающий контроль над телом и свалиться в обморок, но этого делать было нельзя. Одной такой слабонервной особе, не церемонясь, вскрыли горло. Так что сейчас их трое, запуганных и дрожащих девушек, с испугом прислушивающихся к грубым голосам и едва слышным женским крикам. — Этих двоих наверх, блондинку пока не тронь. Эмма сжалась еще сильнее после этих слов, гадая, что они могут значить. Услышав, что двух других кто-то увел, она начала смутно догадываться, куда попала. — Посмотри на меня, лапочка. Ну же, не бойся, ничего тебе не сделаю. Девушка через силу подняла взгляд и посмотрела огромными от страха глазами в лицо мужчины. С первого взгляда ничего пугающего в нем не было. Молодой, лет тридцать, темные взъерошенные волосы, скуластый, с темной щетиной и небольшим шрамом на щеке. Но, заглянув в его глаза, Эмма вновь вздрогнула. Абсолютно пустые и не выдающие никаких чувств. Но все же, судя по всему, ничего плохого он ей действительно не сделает. — Давай знакомиться, красавица. Киллиан, — он встал из-за стола и подошёл к ней почти вплотную. Эмма хотела отступить назад, но его рука, мигом оказавшаяся на её талии, этого не позволила. — И как же тебя зовут? — Эм… Эмма, — наконец выдавила она. — Прекрасно, Эмма, просто прекрасно. Рассказать тебе, что это за место? — Киллиан широким жестом обводит свой кабинет. — Пожалуй, не надо. — Голос Эммы дрожит и ломается. И она пытается отвернуть голову, когда видит, что его рука приближается к её лицу. Но нет, он её не бьет, а просто проводит большим пальцем по губам и спускается ниже, по подбородку к ключице. Подцепив фалангой цепочку, он разглядывает кулон. — Лебедь? Ну что же, будешь Свон. А сейчас я предложу тебе сделку. Мой помощник не так давно... Отошел от дел, скажем так, и место вакантно. Если согласишься, то к своим подругам не присоединишься, а будешь помогать только мне. — Киллиан отпускает подвеску и ведет пальцем еще чуть ниже, останавливаясь у выреза футболки. Эмма покрывается мурашками, но вновь поднимает на него глаза и тихо спрашивает: — А что будет, если я откажусь? — Раз не хочешь, чтобы я рассказывал, пошли покажу, где ты оказалась. — И, взяв её за руку, повел к выходу из кабинета. Эмма не смотрела по сторонам, опять опустив голову, пока они шли по узкому коридору и поднимались по лестнице на второй этаж. Смешавшиеся запахи табака, застарелого пота и крови были омерзительны. И девушка старалась дышать поверхностно, иначе её бы просто вывернуло. Все же внизу такого амбре не было. Выдернув Эмму из-за спины, Киллиан открыл дверь комнаты, и перед её взглядом предстало одно из самых отвратительных зрелищ, что она видела в своей жизни. Здоровый мужчина насиловал молоденькую девушку, которая даже не могла сопротивляться. Её руки были привязаны к изголовью узкой койки, а на лице не было живого места от синяков, ссадин и глубоких царапин. Она только тихо постанывала, словно заблудшая душа мертвеца. В ужасе Эмма попятилась назад и уперлась спиной в стену, медленно сползая по ней в полубессознательном состоянии. — Красавица, что же ты расклеилась? А ведь подавала такие надежды… — Киллиан медленно тянул слова, и она отчетливо слышала в них нотки разочарования. Прикрыв веки, она глубоко вздохнула, не обращая внимания на смрад, висевший в воздухе, и начала тихонечко вставать, сумбурно молясь про себя. — Я… Все хорошо, просто не ожидала увидеть… Такое… — Эмма силилась говорить связно, и это вроде получалось. Наконец, она отлепилась от стены и сделала два неуверенных шага. — Ты согласна на мое предложение? — мужчина не шевелился и не делал ни малейшей попытки ей помочь. — Да! — она не размышляла не единого мгновения, сразу поняв, что... Вот такого с собой она точно не хочет. — А почему именно я? Там же было еще двое? — Эмма знала, что не следует задавать вопросы, но она действительно не понимала, почему её сразу не утащили в одну из этих клетушек. — Я знал, что ты согласишься, сладкая. А почему именно ты? У тебя есть внутренний стрежень, пусть ты сейчас и трясешься от страха, словно мокрая курица. Ты привыкнешь к этой жизни. И скоро поймешь, что другой и не будет, по крайней мере, в ближайшее время. А те две идиотки уж вряд ли бы это поняли. Но пойдем в более жизнерадостное место, и там уже я расскажу, в чем именно будет заключаться твоя работа. — Взяв девушку за локоть, он повел её обратно вниз.***
— Свон, птичка моя! Сегодня у нас клиенты, подготовь девиц. Эмма кивает и берет из его рук маленький ключик. Дойдя до кухни, отпирает один из навесных шкафчиков и вынимает маленькую шкатулку. Поднявшись на второй этаж, она заходит в первую клетушку. Даже не удостоив взглядом избитую девушку, сжавшуюся в комок на кровати, она открывает шкатулку и начинает готовить жертву к работе. Перетянуть жгутом руку, вколоть очередную дозу, чуть подкрасить глаза и губы. — Помоги, пожалуйста! Умоляю! Пожав плечами, Эмма игнорирует вымученную просьбу и убирает принадлежности обратно в шкатулку, на очереди еще две девицы. И как они не поймут, что единственным выходом из этого ада будет только смерть? Она вот давно поняла, когда попыталась сбежать. Но была поймана Джонсом и наказана. Сам он её и пальцем не тронул, но вот избили её тогда на славу, она два дня с постели еле вставала, а синяки сходили с лица месяц. И все это время Киллиан плевался ядом и грозил, что как только она придет в норму, то окажется в одной из клетушек наверху. Это вновь наполнило её диким страхом, и она клятвенно пообещала, что подобное больше не повторится. Он дал еще один шанс, и в дальнейшем Эмма вела себя безукоризненно. А потом размышляла, зачем ей понадобилось сбегать? За стенами этого дома у неё не осталось ничего. Мать убита, родной город, скорее всего, полуразрушен. Кому она там будет нужна? А здесь была какая-никакая, но все же стабильность. С самого начала она находила омерзительной свою работу, да таковой она, по сути, и была. Но говорят, человек адаптируется ко всему, привыкла и Эмма. И даже была благодарна отчасти Киллиану. Он не бил её, не издевался, не насиловал. Пусть иногда бывал груб, особенно в подпитии, но она терпела. Как он и предсказывал, она свыклась с постоянным отчаяньем и похотью, пропитавшими стены этого дома. С неожиданными смертями девушек от слишком рьяных клиентов и со своей ролью в этом замкнутом мирке. Заглянув в следующую комнатушку, Эмма подошла к койке и положила пальцы на запястье очередной девушки. Отметив отсутствие пульса, она громко крикнула, что в третьей комнате труп. Очередной. Девчонки редко протягивали дольше нескольких месяцев, слишком мало стоили их жизни. Хотя Свон знала, что не раз и не два доктор Вейл высказывал Джонсу претензии, что с товаром надо обращаться аккуратнее. Особенно он разорялся после того, как Эмма, оступившись с тяжелым ведром на лестнице, кубарем слетела вниз. Почти четверо суток пролежала она тогда без сознания, и, когда очнулась, Виктор печально сообщил, что последствием падения был выкидыш и детей, скорее всего, у неё больше не будет. И вообще счастье, что, можно сказать, отделалась малой кровью. И она очень обрадовалась вердикту. Какой к чертям ребенок в таком месте?! Закончив, наконец, все свои дела, она, как всегда полностью измотанная, отправилась перекусить и поспать пару часов до того момента, когда нужно будет идти к Киллиану.***
— Ну, что интересного расскажешь, лапочка? — он налил два бокала виски и передал один Эмме. — А то ты не знаешь. Опять одну придушили. Не могут они что ли руки не распускать, ублюдки? — девушка перевернулась на живот и с благодарностью приняла напиток. Осушив бокал чуть не одним глотком, она прикрыла глаза. — А я что поделаю? — он развел руками. — Не буду же к каждой двери охранника ставить? Правила знают все, но бывают такие ситуации, как не прискорбно. Но я не об этом хотел поговорить. У меня подарок для тебя. Лицо Свон вытянулось от удивления, когда на одеяло перед ней упала связка ключей. — И зачем они мне? — Тут, дорогая моя, ключи от всех комнат девушек. И также от входных дверей. Ты вольна остаться или уйти. — Джонс присел рядом с ней и мягко поглаживал шею и плечи. — Ты настолько мне доверяешь, что действительно отдаешь это? — Эмма пораженно смотрела на него, не смея поверить, что вот она — свобода, почти рядом. — Да, Свон, я тебе доверяю. И отчего-то подозреваю, что ты останешься. — Он начинает перебирать длинные светлые волосы, в беспорядке струящиеся по спине. И она хочет прикрыть глаза от удовольствия. — С чего ты взял такую глупость? — фыркает Эмма, но тут же понимает, что он опять прав, черти его дери! Ей просто некуда больше пойти. — Какие из них от входных дверей? — Киллиан отделяет три ключа на связке, а Эмма отцепляет их и вкладывает в его ладонь. — Эти мне пока без надобности. — Я знал, детка, что ты никуда не пойдешь без меня. — После этих слов он разворачивает девушку на спину и сдергивает с неё простынь, приникая губами к шее, а рукой поглаживая бедро. Эмма прикрывает глаза и отдается его ласкам. Действительно, может быть, с ним она когда-нибудь и уйдет. Но это точно будет не сегодня.