Кто знал, что все зайдет так далеко?
Я не была готова к такому, ведь каждая твоя влюбленность казалась мне всего лишь игрой: ничто не могло стать вечностью для твоего сердца… и никто… Я терпела, понимая, что твое сердце — слишком велико, чтобы любить кого-то одного, — оттого ты постоянно переключалась от одной зверушки к другой. Но потом появился Грэг. Король зверей в зоопарке твоего сердца. Сначала все казалось мне сном: я просто не могла поверить, что меня задвинули на заднюю полку. Кем я стала? Кто я теперь? Я — никто, если я никто — для тебя. О, Роза, милая Роза! Из-за этой глупой забавы я потеряла самое важное в своей жалкой жизни — я потеряла тебя! Слияние с людьми — недопустимо, но ты была так ослеплена вашей «любовью». А когда закончился девятый месяц твоего «слияния», ты рассыпалась миллионами искр, заполонив собой все вокруг и укрыв меня розовым туманом бесконечного горя… И ничто в мире не смогло бы меня утешить.***
Стоявшая на краю обрыва Перл провожала убегающие волны взглядом. Скалы разрезали их на мелкие крупицы, но, уже спустя мгновение, те воссоединялись вновь. Однако вода — это не самоцвет. Молчание сгущалось. Все, что ей было нужно, — удариться своим камнем о скалы как можно сильнее, чтобы разбить его. И, даже если она не умрет, безумия и беспамятства будет достаточно, чтобы пережить утрату. «Насчет три», — со слезами на глазах прошептала Перл. Ее тонкие руки вот-вот подхватит ветер, а земля — разверзнется под ногами. — Я знала, что найду тебя здесь, — знакомый низкий голос и тяжелая ладонь, упавшая Перл на плечо, — это была Гарнет. — А другого и не стоило ожидать. Удивительно, но это был единственный возможный вариант развития твоего будущего. Даже монетку не пришлось бы бросать. — Ты шутишь в точности, как Аметист, — идеальная дикция не пошатнулась, даже несмотря на бесконечную дрожь в теле. — Прости, — Гарнет успела опомниться и пожалеть о сказанном. Гарнет пыталась собраться с мыслями, чтобы найти выход из этой ситуации, однако сейчас — не лучшее время, чтобы произносить долгие речи, к тому же она бы и не смогла этого сделать: в ней боролись лед и пламя: «Почему мы стоим на месте? В нашем положении медлить нельзя! Нужно срочно уводить ее отсюда!» — «Тише, милая. Как ни крути, распоряжаться своей жизнью вправе только она. Мы не можем вечно спасать ее… Однажды обязательно наступит день, когда мы просто не успеем…» — Почему ты молчишь? — внутреннее сражение прервал почти заинтересованный голос Перл. — Я просто не знаю, что еще можно сказать. — Спасибо за честность. Мне бы стало только хуже от лекции «Пять причин, ради которых стоит жи…» — …но я могу показать тебе кое-что… Перл не успела опомниться, как Гарнет накрыла ладонью ее лоб: картина мира начала расплываться, и все вокруг укрыл розовый туман…***
— Перл! Ты в порядке? — чей-то по-детски визгливый голос обрушился на самоцвет грудой камней. — Что ты с ней сделала? — Тише. Ей нужно время, чтобы прийти в себя, — попыталась успокоить подругу Гарнет. — С ней все в порядке? — продолжила громким истеричным шепотом Аметист, еле сдерживаясь, чтобы что-нибудь не сломать. — Спасибо, — будто игнорируя все вокруг, Перл медленно поднялась с земли и неспешно побрела в сторону пляжа.***
Восторженные голоса отвлекли Перл от дел. Она бросила все дела и стала беззвучно красться к комнате, боясь, что ее заметят или (что хуже) пригласят присоединиться к всеобщей радости. Однако ей стоило признать очевидное: презрение не имело ни единого шанса на победу в бою с любопытством. — Да он красный, как лобстер! Грэг, это нормально? — с нотками хохота воскликнул первый голос. — Конечно! — радостно ответил ему второй. — А почему он только и делает, что спит, ест и плачет? — Ну, людям нужно чуть больше времени, чтобы встать на ноги. — Уж поверь, самоцветы в земле веками созревают! То же мне, удивил! — Аметист, ты его пугаешь, — умоляюще прошептал третий голос. — Хей, Гарнет, ты что, плачешь? — Я просто в жизни не видела ничего прекрасней… — дрожащим голосом произнес самоцвет. — Вы, люди, — такие удивительные существа! — А ты права. Это круче любого слияния во вселенной! — Что здесь происходит? — двери резко распахнулись. В коридоре стояла Перл. — Мы… Не хотели тебя тревожить… Если хочешь, я постараюсь радоваться потише? — попыталась оправдаться Аметист, однако все ее слова рассыпались, точно песок, когда она увидела полные счастья глаза подруги. — Я все поняла…***
— И все же… Ты была права, люди — такие… — Перл! — к самоцвету мчался пятилетний мальчишка, одетый в забавную розовую футболку со звездой на груди. — Ты снова разговариваешь сама с собой? Надеюсь, ты не распугала туристов? Папа говорит, что многие из них предпочитают купаться именно ночью… — залепетал мальчик, но затем, заглянув в глаза Перл, он притих. — Ты в порядке? — Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю! — тонкие руки неожиданно резко обхватили мальчика и прижали его к груди. — Ух, ты! А я тоже тебя люблю! — Знаешь, когда ты родился, ты был так похож на лобстера! — самоцвет сиял. Ее улыбка, казалось, способна была озарить весь пляж, а объятия — исцелить любую болезнь. — Вы хотели сварить меня? — слегка испуганно воскликнул мальчик. — Конечно, нет… — она улыбнулась и одним движением кисти смахнула уже надоевшие ей слезы. — Знаешь, — она сделала небольшую паузу и затем продолжила: — ты — самое прекрасное слияние на свете, Стивен. И ты — все, что у меня есть.