Игрушка

Утро для Учиха началось рано. Он, как обычно, проснулся сам примерно к семи утра. Первой мыслью было то, что ему как-то тяжело дышать – переведя взгляд, он увидел блондинистую голову на своей груди. Моментально пришли воспоминания о ночи. Итачи задумался. Да, ночь была незабываемой, но вот как именно ко всему произошедшему отнестись, Учиха не знал. Он дорожил этим цыпленком, но переход отношений на новый уровень был все же неожиданным. В сознании Итачи Наруто нуждался лишь в утешении и ласке, а также бережном отношении, будто тот какая-то хрупкая драгоценность. Он даже не предполагал, что у блондинчика могут появиться подобные желания. Но и отрицать то, что сам Учиха испытал восторг от занятия любовью, тоже было глупо. Это был не секс, а именно занятие любовью. Итачи не припоминал ни одного случая, когда бы он так много уделял внимания любовнику или любовнице. Да, он умел довести до оргазма своего партнера, но то, что было ночью с Наруто – отличалось от обычного поведения Итачи в постели. Осознания того, что Нару хорошо вместе с ним, вознесло его собственное удовольствие до небывалых высот. Итачи всегда анализировал собственные чувства и поступки. И то, что произошло, требовало тщательного осмысления. Впрочем, его собственное тело довольно ясно намекало, что не против продолжения банкета. Учиха тяжело вздохнул и пришел к выводу, что для взрослого, здравомыслящего мужчины он слишком много копается в себе и своих чувствах. Поэтому, решил, что стоит пока отложить все «в дальний ящик», и тогда выход из данной ситуации найдется сам. Итачи чуть зашевелился и потрепал Наруто по волосам. Да, было еще рано, но оставаться в постели, не приведя себя в порядок после бурной ночи, Ита не желал. К тому же потом за блондином зайдет Конан. Она, конечно, и так обо всем догадается, но лишний раз все подчеркивать, не имело смысла. Цыпленок еле разлепил сонные глаза, затем повернул мордашку к Учиха, посмотрел на него и вдруг расплылся в такой светлой улыбке, что Ита замер. Он впервые видел, чтобы Наруто так улыбался. А в голове пронеслась мысль: «А я был прав, его улыбка действительно солнечная, как и волосы». И тут цыпленок чуть подтянулся вверх и неуверенно, чуть стесняясь, коснулся своими губами рта Итачи. Учиха придержал рукой затылок Наруто, углубляя поцелуй, а на задворках пронеслась еще одна мысль: «К демонам размышления! Я его никому не отдам, и уж тем более по собственной глупости». Поцелуй обещал перерасти во что-то большее, но Итачи вовремя отстранился и посмотрел в захмелевшие от желания лазурные глаза. - Нужно привести себя в порядок, - тихо проговорил он. - А? – Наруто еще витал в сладострастных облаках и плохо воспринимал информацию. Учиха хмыкнул и стал подниматься, увлекая за собой своего цыпленка. В душевой Нару уже почти проснулся, а вместе с ним проснулась и его откуда-то взявшаяся скромность. Он покраснел и попытался прикрыть пах руками. Итачи, разглядевший утреннюю эрекцию, лишь ухмыльнулся и включил теплую воду для душа. Подпихивая в спину стесняющегося парня, Учиха вместе с ним вошел в кабинку. Наруто стоял к нему спиной, но Ита даже так видел покрасневшие кончики ушей. Для любовника, так сладострастно стонавшего ночью в постели, было мило еще и так краснеть по утрам. Итачи вылил немного геля для душа на руки и намылил стройную спину своего цыпленка. Тот от прикосновения вздрогнул, но не от страха, а от обострившейся чувствительности. Ита притянул к своей груди спину блондина. Учиха был выше Наруто, так что обзор на тело был превосходным. Брюнет отвел руки Нару от паха и завел их чуть вверх к себе на шею. Цыпленок откинул на его плечо голову, а пальцами тут же зарылся в волосы, и прикрыл свои синие глаза. Намыленными руками Итачи обвел грудь, соски и спустился ниже к прессу. Он не стал медлить и коснулся уже вставшего члена. Плавными и мягкими движениями он массировал напряженную плоть. Вверх, вниз, вверх и вниз. Нару приоткрыл рот и чуть застонал. А Учиха все убыстрял ритм. Быстрее и быстрее. Чуть повернув голову, Ита нашел губы блондинчика и стал сцеловывать его стоны. Понадобилось не так много времени, чтобы довести все до логического завершения. Еще несколько движений и тело Наруто изогнулось в блаженстве, а губы Итачи заглушили его стон оргазма. Нару обмяк, прислонившись к крепкой и столь удобной груди партнера. Дыхание приходило в норму, а перед глазами медленно рассеивались цветные облака. Повернувшись к Итачи и приобняв его, Наруто поднял лицо и спросил: - А ты? - Хмм, можешь мне помочь, если желаешь. Блондинчик снова засмущался, но стал опускать одну руку с груди любимого на его пах. Итачи не мешал, давая полную волю действиям своего цыпленка, лишь ладонями уперся в стену душевой за спиной Наруто, тем самым заключив его в своеобразный плен. Нару с интересом и любопытством изучал тело любимого. Он опустил руку на его член и легко провел по всей длине. Его глаза чуть расширились – и как такое вообще в него могло поместиться? Пожалуй, рассмотри он ночью внимательнее размер Итачи, то усомнился бы в своих желаниях и возможностях. Пока столь интересные мысли занимали блондинистую голову, рука Наруто оглаживала шелковистую плоть. Затем Нару опустил и вторую руку. Проведя но всей длине, он спустился к мошонке. Стараясь все делать так, как было бы приятно ему самому, Наруто стал водить рукой в определенном ритме по плоти Итачи, задевая и массируя головку, а второй рукой – мошонку. И вот его действия были вознаграждены. Пресс Итачи напрягся, и он, прислонив голову к плечу блондинчика, сквозь стиснутые зубы чуть застонал, изливаясь в ладонь Наруто. Чуть погодя, Итачи отстранился и чмокнул раскрасневшегося Наруто в ушко, прошептав: - Достаточно хорошо для первого раза. А теперь, давай, все-таки закончим умывания. Наскоро обмывшись и помогая друг другу, оба вышли посвежевшими и довольными из ванной комнаты. И хотя было еще только семь утра, Наруто спать уже не хотел. Итачи же переоделся и решил пойти в кабинет для того, чтобы заняться делами. Блондинчик, сообразив это, решил не отставать. И так же переодевшись, хвостиком пошел следом, не забыв прихватить с собой цветные листы бумаги для оригами. Конан, заглянувшая в спальню как обычно в девять утра, никого там не застала. Сначала она удивилась, а потом, чуть подумав, улыбнулась. Она знала, что ее план увенчается успехом. Девушка сразу же поняла, что Нару будто создан для ее господина. Во-первых, они просто чудесно и гармонично смотрелись вместе, как день и ночь. Во-вторых, парнишка был именно тем, кого бы Итачи-сан оберегал. Что-то в нем было напоминающее покойного брата - Саске. Ну а в-третьих, теперь малыш принадлежал клану Учиха, а значит, всегда будет рядом. Да и не захочет он покидать господина – это Конан поняла уже давно. Поэтому она сразу же из спальни прошла в кабинет господина. И там застала обоих – Итачи-сан как всегда что-то разбирал в бумагах, а Наруто сидел в уголке дивана и делал журавликов. Конан объявила о скором завтраке и про себя отметила, что Нару стал более открытым. В какой-то момент, по-видимому, о чем-то задумавшись, он покраснел и бросил мимолетный взгляд на господина. Конан улыбнулась и вышла. Теперь уже не было необходимости следить за тем, как одет мальчишка и привел ли себя в порядок – Итачи-сан явился прекрасным лекарством, способным вернуть к жизни подростка. На завтрак Учиха-сан и Наруто явились вместе. Как всегда, на это внимание обратили все, но сделали вид, будто ничего необычного не произошло. Во время завтрака, который состоял из блюд японской кухни, как обычно, Суйгецу и Карин о чем-то спорили, за что и получили от Конан. Конечно же, досталось, в основном, острозубому парню, но зато притихли спорщики оба. Кимимару пребывал в каких-то неведомых далях мыслями - похоже, что сочинял новый стих. Но особенно всех радовал краснеющий время от времени Наруто, на которого исподволь бросали взгляды все. А Итачи-сан был совершенно невозмутим. С каждым днем блондинчик все больше и больше приходил в себя, по-видимому, возвращаясь к тому, каким был раньше. Теперь он все чаще старался что-то сказать, о чем-то спросить. Конечно, все происходило постепенно. Нару и сам еще не мог до конца отвыкнуть от привычной молчаливости, но теперь уже обращал больше внимания на внешний мир и окружающих его. Однако, у него осталась одна небольшая особенность, которую и проблемой не назовешь, но все же. Нару не очень любил прикосновения посторонних. Он прекрасно переносил, если его касалась Конан. К ближнему кругу Учиха блондин также терпимо относился. Но вот прикосновений посторонних, в особенности представителей мужского пола, старался избегать. К тому же, если в доме появлялся кто-то посторонний, то они могли видеть лишь одетого в традиционную японскую одежду очень сдержанного молодого человека. Прекрасного, будто какое-то божество, золотоволосого, с синими льдинками глаз, но всем своим видом показывающего свою неприкосновенность. Через некоторое время в высших кругах мафии пошли слухи о привлекательном, но холодном недотроге-юноше в доме Учиха, которого можно было мельком иногда увидеть. От этого значительно прибавилось желающих засвидетельствовать свое почтение лично Учиха-сама в его поместье. Итачи, прекрасно разбирающийся в людях, а тем более в представителях своей среды, озаботился безопасностью своей драгоценности. Он, во-первых, усилил охрану поместья, однако, с виду все оставалось будто бы прежним. А во-вторых, Учиха решил начать обучение Наруто. Теперь пришедший в себя после депрессии блондин был занят не только наукой оригами, но и правильной стрельбой из огнестрельного оружия, а также владением различными колюще-режущими приспособлениями. Оказалось, что очень милая с виду Конан прекрасно умеет обращаться со всякими остро заточенными «игрушками», как она их называла. К тому же в умелых руках и лист бумаги мог стать орудием убийства. Наруто, понимая особенности мира, в котором теперь жил, прилагал все свои усилия, к тому же он прекрасно помнил и о своем умершем брате. Нет, мыслей о мести пока у него не было, но быть снова таким же беспомощным, Нару не желал. Что касается его личной жизни, то тут Наруто оказался, пожалуй, таким же собственником, как и Итачи. Блондин с самой первой ночи решил, что не даст Учиха себя забыть или же как-то отдалиться. Ночи блондин так и проводил в постели Итачи, но теперь они не только просто спали. Учиха постепенно вводил Наруто в мир чувственных удовольствий и наслаждений. Что удивительно, так это то, что насколько Нару был раскрепощен во время занятий любовью, настолько же сильно он краснел в присутствии Итачи при обыденных обстоятельствах. Это забавляло Учиха, и заставляло его частенько усмехаться. В глубине души Ита был рад тому, что при посторонних Наруто кардинально менялся в поведении, становясь будто бы мраморной холодной статуей. Учиха был наблюдателен и понимал, что его цыпленок теперь с большим трудом допустит кого бы то ни было в собственный внутренний круг. И его устраивало такое положение дел. Ведь так будет трудно близко подобраться к его драгоценности различным недоброжелателям. Кроме слуха о прекрасном и холодном юноше теневую сторону будоражили новости о кровавой расправе над одной из групп по поставке рабов. Глава небольшой банды был жестоко убит, как и его подчиненные. Но все же его собственная смерть была долгой и мучительной. Кому умудрилась эта мелкая сошка перейти дорогу было не ясно. Но поговаривали, будто это Кровавый Демон Гаара так развлекался, просто как-то наткнувшись на эту шайку. В любом случае, достоверной информацией владели лишь двое – сам Гаара, точно знавший, как он проводит свое свободное время, и его господин Учиха Итачи. А вот Яхико и Нагато была дана задачка потруднее – разузнать всю возможную информацию об отце Наруто. Итачи прекрасно знал, что случайности не случайны, и полоса невезения семьи Узумаки была слишком подозрительной, чтобы просто походить на обычное стечение обстоятельств.