Снег над Парижем

Диан действительно любит новогодние праздники. Любит, как дети: ожидая чудес. Любит она украшать свою маленькую квартирку, затерявшуюся в извилистых улочках Парижа. Любит долго и кропотливо выбирать подарки для близких людей — каждый уникальный, особенный, только для того, кому предназначен. Любит потрошить глянцевые журналы в поисках новых рецептов, а потом возиться на кухне, пачкаясь в муке, соусах, ягодах. Иногда это раздражает Мервана. То есть, конечно, когда он впервые увидел, как блондинка бегает из комнаты в комнату с шоколадным мазком на щеке, это показалось ему милым. И было совсем несложно, посмеиваясь, выполнять сотое за день поручение. Но сейчас, спустя три года, южная кровь в жилах Рима вскипает, стоит ему услышать: «Мерв, ну ты же на машине…» — это значит, что дальше француженка озвучит очередной огромный список продуктов и нужных-ненужных мелочей. — А не сходила бы ты сама, — огрызается мужчина, а про себя добавляет, что не в магазин, а несколько дальше, но покорно накидывает куртку и, поигрывая ключами, спускается на парковку. — Застегнись, там холодно! — кричит вдогонку Диан, грозя кухонным ножом. Мерван неопределенно хмыкает. А над Парижем небо синее-синее. И снежинки кружатся в вальсе, падая на асфальт. И пахнет живой елкой, стоящей у кафешки напротив, и мандаринами, которые килограммами поедают соседские мальчишки. Рим неторопливо закуривает и кидает взгляд на часы на запястье. В одиннадцать ЕГО квартиру заполнят Моцарт и компания. Ну, на самом деле, Микеле давно уже перерос Амадея, да и другие ребята занялись своими проектами. Но в своей голове Мерв все равно связывает их в одну большую шумную семью — как раньше. Хотя, например, у Маевы уже своя семья — муж и маленький сынишка. А Фло, наверное, приведет с собой Захо и Камий. А где Камий, там, конечно, Фабьен и Шарли (друзья-соперники). А горький дым синего Винстона врывается в горло вместе с морозным воздухом. Сочетание завораживает, заставляя вдыхать глубже. А потом алжирец садится в машину, где по радио крутят старые рождественские хиты. Мерван машинально подпевает, отгоняя навязчивую мысль о том, что день, когда он впустил Дассини в свою холостяцкую квартиру, стал для него самым черным. Ну да, бывает, она перегибает палку, но без нее, Рим, наверное, уже бы загнулся. Навсегда остался бы гулякой-пьяницей или клоуном. А может — хуже. В магазине, скидывая в тележку шоколадсырветчинуконфетышампанское, мужчина приходит к выводу, что все не так уж и плохо. У него есть работа (которую он любит), а лучшая девушка в мире всегда рядом. И совсем скоро наступит Новый Год. Да, иногда все валится из рук, а Диан начинает профессионально выносить мозг, но в нынешнем свете все это ерунда, не заслуживающая внимания. Поэтому на обратном пути Мерван настраивается на волну с песнями о любви и уже осознанно вторит голосам из динамиков. И даже не кричит на Диан, когда она звонит и с претензией спрашивает: «Мерв, ну где ты там?» — Ди… — начинает он и понимает, что не знает, что сказать. По привычке тянется к пачке с сигаретами и отдергивает руку: Дассини страшно бесится, когда он дымит. Тем более, что машина мягко въезжает в родной двор. Против обыкновения Рим бросает ее на обочине, не загоняя на парковку, и замирает под окнами, прижимая телефон к уху. В одном из светящихся прямоугольников виднеется фигурка девушки, лбом прижимающейся к стеклу. Мужчина машет ей рукой. — Ди, я люблю тебя. А может быть, день, когда Диан впервые оказалась на пороге его квартиры с двумя чемоданами и сумочкой через плечо, был все-таки лучшим днем в его жизни.