Алетар втроем

На следующий день мои тетради украсили потрясающие записи: «Блестяще! Отлично! Выше всех похвал!» и самое приятное от магистра по Смертельным проклятиям: «Вы меня приятно удивили, адептка Риате». / Замечательно? Без сомнений! Это было именно то, о чем я в тайне мечтала с самого сюда поступления. / И тем не менее то, что я чувствовала, описывалось одним единственным словом: "задумчивость". И законная гордость, и радость с восторгом - все, казалось, затерялось, потонуло в вязком тумане, окружившем сейчас мой разум. / А задуматься было от чего - Эллохар наглядно показал, что несмотря на всё мое сопротивление меня не отпустят. И что с этим делать, я не представляла. / Но хуже было другое - в глубине души все еще жила предательская мысль: "А надо ли вообще что-то с этим делать?" Но я затолкала ее как можно глубже. Как и внезапно появившуюся другую мысль из той же серии: "А ведь вчера Эллохар чуть меня не поцеловал! Интересно, как это было бы?" / Признаться, то, что такое внезапно пришло мне в голову, напугало меня. А что если я опоздала с "прополкой" моего сердца от ненужных чувств и семечко влюбленности все же смогло прорасти?! Что мне делать с этим? / Но пока еще я вроде вполне могла думать о чем-то кроме невыносимого беловолосого лорда или - что не лучше - собственного директора, и сознание не затапливало никаким розовым дурманом, так что бить тревогу вроде бы было пока рано. / Да и сделать с этим хоть что-нибудь кроме бесконечной мантры: "Они не для меня. ОБА!" - я не могла. / За этими сомнениями и невеселыми размышлениями я даже умудрилась пропустить приземление на мою парту Ригры. И, кажется, пропустила ее реплику. Во всяком случае. когда я все-таки подняла затуманенный взгляд на задиру, она явно ждала от меня реакции. И полнейшее отсутствие этой реакции явно ее разочаровало. / -Извини, я задумалась. Не повторишь, что ты сказала? - я с огромным удовольствием посмотрела на то, как перекашивается лицо моей врагини. / — Знай свое место, подавальщица! - яростно выкрикнула она. / Я посмотрела на нее. Внимательно. Пристально. Изучая ее лицо, утратившее в мгновение гнева все имеющуюся красоту и так называемый "налет цивилизации", оставив на их месте оскал первобытного человека. / "Забавно, - внезапно улыбнулась я. - А ведь, например, Тьер в гневе не утрачивает ни грана своей величественности и властности. Кажется, даже наоборот. Ярость лорда-директора сразу заставляет вспоминать обо всех его титулах, включая то, что он племянник самого Императора. / И Эллохар, хотя я никогда не видела его в настоящем гневе, уверена, тоже не утратил бы человеческих черт. Я бы даже предположила, какой бывает его злость - вымораживающе ледяной, не заставляющей терять голову. / Я усмехнулась шире. Да, готова поспорить, что такой лорд Эллохар моментально довел бы до пачканья штанов всех окружающих. Мне даже представить страшно. А по сравнению с ним злость Ригры выглядит... смешно и жутко некрасиво. / -И какое же мое место? - с искренним интересом поинтересовалась я, выжидающе наклонив голову и так и не прекратив улыбаться, чем, по-видимому, окончательно довела ее до ручки. Я правда не знаю, как она смогла удержаться и не наброситься на меня с кулаками. / — Разносить вонючую еду вонючим пьяницам в вонючей таверне! - о, с каким удовольствием выплюнула в меня эту пакость девушка! Яд пропитал каждый звук ее речи. / — Ну и тварь же ты. Мелкая, беспринципная и злая тварь, - с непередаваемым спокойствием сказала я. Не оскорбляя - лишь констатируя истину. / В аудитории стало тихо, а я принялась читать учебник, не обращая внимания на так и застывшую с открытым ртом Ригру, которая от гнева стала совершенно пунцовой. А мне... смертельно надоело молча глотать обидные слова! Просто надоело! Причем, давно! / — Грязная прислужница, — прошипела взбешенная Ригра. / Я захлопнула учебник, встала, подошла вплотную к уже изрядно доставшей меня адептке Дакене и медленно, четко, с расстановкой ответила: / — Еще слово, и я тебя ударю. Просто потому, что надоело постоянно сдерживать это желание. И я ударю по лицу, Ригра, так, чтобы остался синяк, а глаз заплыл. И после этого ты две недели будешь отворачиваться от зеркала, чтобы не видеть, как место удара сначала краснеет и напухает, затем синеет, а после синева медленно сменяется отвратительной желтизной с фиолетовыми прожилками. / Она сделала шаг назад, потом еще один, а в итоге с воплями «капитан Верис!» бросилась из аудитории. / — Не ожидала от тебя, — сказала Яна, когда я вернулась обратно за парту. / — Сама от себя не ожидала, — призналась я, возвращаясь к чтению. / Долго читать мне не пришлось, так как вскоре в коридоре послышался усиленный магией приказ: / — Адептка Риате, в кабинет к куратору Верис. / Я лишь пожала плечами и встала. Ненормальное спокойствие не спешило меня покидать. / Я даже почти не жалела, что наплевав на свой главный принцип "Молчание- золото", решила высказаться. Я не буду оправдываться! Она достала! Четыре года издевательств я вытерпела, но с меня хватит! / Легкое сияние — и передо мной материализовался возрожденный дух смерти. Дара казалась почти живой и материальной, и голос ее прозвучал как обычный женский: / — Адептка Риате, в кабинет лорда-директора. Немедленно. / Я остановилась, опустила глаза, а потом: / — Не пойду! — вскинула голову и посмотрела в ярко-алые глаза духа. — Я не совершила ничего такого, за что меня следует наказывать лично лорду-директору. Вопросы мелкого нарушения дисциплины рассматривает куратор, если она сочтет необходимым, она и отправит! / Дара выслушала, не перебивая, затем улыбнулась и уже не так официально, я бы даже сказала весело, добавила: / — Это по личному вопросу. / Вот тут-то овладевшее мною равнодушие и закончилось. Зато меня одолело внезапное смущение, алой краской, бросившееся в щеки. / И вот то, что первой моей реакцией стало оно, а не раздражение, например, из-за того, что меня никак не оставят в покое, заставило меня разозлиться на себя и ответить грубее, возможно, чем следовало: / — А личных дел с лордом-директором у меня нет и никогда не будет! Темных дней вам, Дара! / И обойдя возрожденный дух смерти, я продолжила маршировать по направлению к кабинету нашего куратора. / Постучала и, не дожидаясь разрешения войти, ворвалась в отделанную черным деревом резиденцию леди Верис, чтобы оторопело замереть на пороге. / — Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь… — меланхолично отсчитывала едва удостоившая меня кивком капитан Верис, наблюдая за тем, как приседает уже покрасневшая от натуги Ригра. — Двадцать девять, тридцать, тридцать один, тридцать два, тридцать три, и пока хватит. / Дакене не удержалась на ногах и свалилась. / — Это вы хорошо придумали, — прокомментировала ее действия леди, — вот в том же положении еще десять отжиманий, приступайте адептка. / И после этого, уже не отсчитывая вслух, впрочем, там пока и отсчитывать было нечего, леди Верис повернулась ко мне и приветливо произнесла: / — Адептка Риате, ваши успехи меня очень радуют. Такой скачок в успеваемости — даже не ожидала. И непонятно мне только одно, почему ранее ваши оценки были едва ли не ниже среднего? / При Ригре мне отвечать не хотелось, и куратор, как это ни удивительно, меня поняла. / — Дакене, хватит стонать на полу, тренируйтесь, отработаете мне свое наказание через неделю в двойном объеме, сейчас свободны. / Ригра поднялась с трудом, глядя в пол, буркнула: «Разрешите идти, капитан Верис?» — и, получив разрешение, вышла, осторожно прикрыв за собой двери. А леди Верис, мило улыбаясь, указала мне на стул и потребовала: / — Ну же, утолите мое любопытство. / Я прошла, села и, несмотря на то, что делиться подробностями своей жизни не было никакого желания, честно ответила: / — По ночам я работала, и на подготовку домашнего задания времени практически никогда не было. / Я ожидала чего угодно, только не вопроса: / — Тяжело было? — Удивленно смотрю на леди Верис, та улыбнулась мне и продолжила: — Работа подавальщицы не из простых — всю ночь на ногах, в шуме, руки явно к утру отваливались, а голова гудела, и все же вы упорно учились и работу не бросали. Откровенно говоря, Риате, вы меня удивили — работа, учеба… счет в гномьем банке. / Я вздрогнула, сердце забилось втрое быстрее, а леди, словно не замечая моего напряжения, продолжила: / — И сумма там уже довольно приличная… за четыре-то года собралась. / Вот теперь на бледнеющую меня смотрели с легкой усмешкой, а затем куратор уже откровенно «добила»: / — Для молодой девушки с перспективой выхода на гособеспечение это достаточно много, для выкупа закладной на дом… маловато. / Молча жду продолжения «милой» беседы, не желая даже думать, откуда у куратора конфиденциальные данные. Капитан Верис словно прочла мои мысли, но почему-то, продолжая по-доброму улыбаться, произнесла: / — Мой отец принадлежит к группе совладельцев банка «ЗлатоГор». Так уж вышло, что я родилась в одной из богатейших семей Сумрачных лесов, но… — леди клыкасто улыбнулась, — перспектива выхода замуж ради блага семьи как-то не впечатляла. И я сбежала из клана, а так как документов не было никаких, вломилась в дом магистра Эллохара и потребовала зачислить в списки обучающихся. Моя наглость обошлась мне в два подзатыльника и малоприятное осознание того, что какой-то маг оказался значительно сильнее оборотня из правящей семьи, но… Он взял меня в едва открытую им школу. И с тех самых пор я сама несу ответственность за свою жизнь, свой выбор и свои решения. Не жалела об этом ни разу и уверена, что не пожалею в будущем. Но к чему я это рассказываю, Риате: за свою жизнь я видела многих девушек, но ты вторая или третья из тех, кто действительно вызывает уважение и кому хочется помочь. И когда я при оформлении перевода счета в ардамское отделение узнала, что одна адептка из Академии Проклятий имеет там счет, я заинтересовалась. Как ты понимаешь, связи позволили мне выяснить и количество имеющихся на твоем счету денег, и на погашение чего они идут. / На меня был направлен пристальный взгляд, но я все равно промолчала, и тогда леди вдруг подалась вперед и торопливо заговорила: / — Но, Риате, это же грабительские проценты! На недвижимость в столице и то тарифы меньше! / И вот тогда я не сдержалась, и устало ответила: / — Я знаю, — а под встревоженным взглядом леди Верис почему-то продолжила: — Но договор заключала не я, и сейчас уже ничего нельзя сделать… Потому что либо мы выплачиваем за дом, либо… / — Ты идешь в долговое рабство, — закончила за меня куратор Верис. / Я вздрогнула и кивнула. / — Умничка, что сообразила и поступила в Академию Проклятий, — похвалила куратор. — Находящиеся на государственной службе не подлежат отчуждению в личную собственность. Это правильный и очень мудрый поступок, Риате, но что касается дома… За эти годы проще было бы собрать на новый. / Где-то как-то я это понимала, и в то же время: / — Но эти четыре года им тоже нужно было где-то жить. / Леди Верис тяжело вздохнула и честно призналась: / — Никогда не имела проблем с деньгами, и потому мне сложно понять, если честно. / Немного помолчав, она вскинула голову и решительно произнесла: / — В общем, так, у меня есть предложение, ты берешь кредит в банке и погашаешь сумму задолженности! / Я скептически взглянула на куратора и, улыбнувшись, констатировала: / — Да, у вас никогда не было сложностей с деньгами. Мне никто не даст кредит, капитан Верис. / Она подмигнула и с хитрой улыбкой произнесла: / — Без поручителя — действительно никто, но если поручителем буду я, а делом займется один из доверенных банковских служащих моего отца, к моменту твоего окончания академии мы завершим это дело. Что скажешь? / Я задумалась. С одной стороны, очень хотелось сказать спасибо и довериться леди, с другой… я привыкла рассчитывать только на себя, так проще. / — Мне не хотелось бы вас напрягать, — честно ответила я куратору. / — А мне хотелось бы тебе помочь, Дэя. — Куратор встала, обошла стол и, присев на его край, чуть наклонилась ко мне. — Не отказывайся, пожалуйста. Мне будет приятно знать, что я помогла хорошему человеку. Тебе, несомненно, станет спокойнее, если ты будешь знать, что ваш местный аристократ больше не сможет, откровенно говоря, дурить вас с этими процентами. А он дурит, Дэя, даже сейчас, ты уже платишь ему больше на сорок семь процентов, чем должна была бы, понимаешь? / Я побелела, откровенно говоря, не совсем понимая, о чем она говорит. / — Видишь, ты даже не знала. — Верис чуть развела руками. — Если честно, я уже связалась с поверенным отца, потому что меня бесят вот такие нечестные дельцы. Итак, я жду твоего решения. / И я сказала то, на что никогда не решилась бы раньше: / — Я буду очень благодарна, если вы сможете мне помочь. / — Умничка. — Капитан Верис вернулась на свое место, выдвинула ящик стола, вытащила оттуда медную пластину с указанием адреса и протянула мне. — Мастер Байо Кин, хороший парень и очень умный, кстати, он тебе понравится. Я уже записала тебя на девять утра в первый выходной, моя доверенность в качестве поручителя по всем твоим банковским делам также уже у него. Так как я в этих всех тонкостях не особо разбираюсь, поговорите, обсудите как сам кредитный заем, так и схему выплат. За оплату его услуг не переживай, Байо работает на моего отца, а твое дело — исключительно моя личная просьба. Все, Риате, свободна. / Но я сидела, не в силах осознать произошедшее, да и найти достойные слова благодарности было сложно, однако леди все решила за меня: / — Иди уже, благодарить будешь потом, когда все получится, и мы отметим это дело в самой дорогой ресторации Ардама. Беги, у вас лекции. / — Спасибо, — искренне сказала я, торопливо поднимаясь и уже не сдерживаясь, — спасибо огромное! / По коридорам академии я просто летела, не в силах скрыть бесконечно счастливую улыбку. И почти дошла до нужной двери, как впереди материализовался… к сожалению, все тот же возрожденный дух смерти. / — Я все понимаю, — старательно делая серьезное лицо, произнесла Дара, — и я даже целиком и полностью поддерживаю вашу позицию, адептка Риате, но проблема в том, что подчиняюсь я все же лорду Тьеру, а он отдал приказ… мне жаль, правда. / Взметнулось адово пламя! / Когда алые всполохи угасли, я оказалась стоящей на ковре даже не в кабинете лорда-директора — в его доме! И здесь было сумрачно. / — Что за история с долговым рабством? — Голос лорда Тьера заставил вздрогнуть. / Интересоваться тем, откуда у него сведения про рабство, я не стала, и так ясно — это Дара продемонстрировала, как и тогда с аудиторией. Когда глаза привыкли к полумраку, я увидела магистра, стоящего у стены в более темной половине комнаты. Причем видеть я могла его скрещенные на груди руки и тело ниже, а лицо оказалось скрыто. / — Я вас слушаю! — поторопил лорд Тьер. — Внятно, четко и обстоятельно. / Внятно, четко и обстоятельно я умела только молчать, что и продемонстрировала. Да и смотрела теперь исключительно на ковер, ровно до того, как магистр произнес ледяным тоном: / — Вам уже пришлось испытать на себе действие «Руки смерти», адептка Риате. Учтите, я в использовании запрещенных магических приемов продвинулся гораздо дальше капитана Ардан, и мне даже не придется задавать вопросы, чтобы просмотреть все ваши воспоминания. / Угроза была действенной, но не настолько, чтобы я начала рассказывать всю свою подноготную. / — Простите, лорд-директор, но это мои личные проблемы, с которыми я лично и разберусь! — решительно сказала я и уже менее решительно добавила. - Я уже сказала лорду Эллохару и повторю Вам: я не имею желания иметь какие-либо личные отношения с кем-либо из Вас. И я буду чрезвычайно благодарна, если Вы оставите меня в покое! Мне не нужно, чтобы Вы разбирались в моих проблемах, мне не нужно Ваше внимание... / Шаг. Он шагнул из полумрака мягко и бесшумно, словно тень, а не человек, и я с трудом заставила себя остаться на месте, а не трусливо бросится прочь. / -Да? - неестественно спокойно спросил лорд-директор. - Могу я узнать причины Вашего решения? - в последних двух словах мне послышалась скрытая насмешка, но, скорее всего, это только почудилось. - Чем же мы Вам не угодили? Оба? / Шаг. Еще один пугающе плавный шаг! Но я не планировала сдаваться своим страхам и... лорду Тьеру! / Я поняла, что ничего кроме правды не заставит его отступить, а потому, старательно гипнотизируя пол, чтобы не смотреть на пугающего меня лорда. который одним своим присутствием заставлял меня стремительно терять уверенность и остатки храбрости, я ответила честно: / -Я не хочу, чтобы из-за меня разрушилась Ваша с Магистром Эллохаром дружба. Не хочу. Поэтому... / -Поэтому решили оставить обоих. Очень... благородно. И я... благодарен Вам за эту заботу, - произнес он таким тоном, что я поняла, что благодарностью там и не пахнет. - Но не приму ее. С Рэном я разберусь сам! Вам не стоит об этом беспокоиться! Это мои проблемы! - и все это пугающе мягко. Но все-таки я нашла в себе храбрость поднять глаза и твердо ответить: / -А это - мои проблемы. И Вам тоже не стоит об этом беспокоиться! / — Знаете, — от директора донесся тихий смешок, а потом магистр глухо произнес, неожиданно сменив тему, — теперь я понимаю, почему вы были готовы абсолютно на все, лишь бы не оказаться в списках исключенных из академии. Действительно, достойная причина. / Я с подозрением уставилась на тень магистра: с одной стороны, приятно, что оценил и признал причину достойной, с другой — теперь лорд Тьер знает, что завершить академию мне жизненно необходимо. А вот это мне уже не нравилось. Совсем. / — Вопрос, — голос магистра теперь словно обволакивал, — прежний лорд-директор знал об этом? / Начинается! / — Никто не знал, — глухо ответила я, уже предчувствуя неприятные последствия беседы. - И я же сказала, что Вас это не касается. Тихий, отчего-то очень довольный смех. Я занервничала. — Замечательно, — благополучно проигнорировав мою отповедь, отозвался лорд Тьер и шагнул на свет. Моей первой реакцией было желание заорать! Потому что лицо магистра теперь было лицом истинного Бессмертного — от глаз словно кривые лучи расходились черные вздувшиеся вены! / Я каким-то чудом сдержала рвавшийся наружу крик, но справится со случившимся от страха столбняком не смогла. Я даже пошевелиться не могла. / Он улыбнулся, совершенно не испытывая ужаса от состояния собственного лица… но моя реакция его откровенно позабавила. / — Страшно? — поинтересовался лорд. / Меня сотрясала мелкая нервная дрожь, и ответить было затруднительно. / — Последствия регенерации, — усмехаясь, произнес магистр, — для непосвященных жуткое зрелище, и потому, находясь вне территорий ордена, мы скрываем подобное состояние. / А, так вот почему лорда-директора два дня видно не было, а наши удивлялись, отчего он не контролирует утренние истязания обитателей академии. / Глядя на меня, магистр усмехнулся, сделал еще шаг и, приблизившись вплотную, напомнил: / — Я вас слушаю! / В последний раз, когда он внимательно меня слушал, я его… прокляла. / — Лорд-директор, — вновь посмотрела на его ужасающее лицо, — а… вы планировали снять то проклятие, которое, ну… / — Я не в том состоянии сейчас, — с усмешкой ответили мне. / Осторожно интересуюсь: / — Тогда, быть может, это смогу сделать я? К сожалению, найти это проклятие в перечне доступных не удалось, но если вы выдадите мне допуск преподавательского уровня, я… / — Нет! И я жду рассказа, адептка. / Да, лорду Тьеру говорить «нет» можно, а мне не полагается. И несмотря на то, что я была очень благодарна куратору Верис за предложенную помощь, в данный конкретный момент я думала только об одном — лучше бы и дальше это оставалось моей тайной. / Обняв плечи, я вновь посмотрела на лорда-директора и тихо попросила: / — Не спрашивайте меня об этом, пожалуйста. / Магистр молча смотрел на меня несколько долгих минут, но затем грустно сказал: / — Уйди. / Осторожно обойдя напряженного и в то же время какого-то словно окаменевшего лорда Тьера, я торопливо покинула гостиную его дома, затем быстро пробежалась через заброшенный парк и вскоре была в академии. На лекцию я все равно пошла, несмотря на то, что уже опоздала к началу, но к счастью, это были Любовные проклятия, и леди Орис впустила, лишь весело погрозив пальчиком. / Я шла по проходу, усаживалась на место и доставала учебные принадлежности, особо не вслушиваясь в речь леди Орис, думая о только что произошедшем разговоре. Почему же эти два магистра так похожи на баранов: упрутся рогом - и не сдвинешь. Я тяжело вздохнула. / Но тут преподавательница произнесла: / — Среди Любовных проклятий особое место занимают так называемые «проклятия Страсти». Часто отличие только в одном слове, произнесенном с нисходящей интонацией и проникающим энергетическим потоком — «гьете». / У меня сердце замерло, зато в голове стучало как молотом по наковальне: «Гьете лумиа нгесе!» А леди Орис меж тем продолжала: / — Но это, что касается проклятий до девятого уровня, а на десятом к этой формуле добавляется «лумиа», которое стабилизирует проклятие на уровне ауры, делая его фактически неснимаемым. / У меня похолодели руки. Проклятие страсти! О Бездна! / И наплевав на свою привычку помалкивать, я стремительно потянула руку вверх, привлекая внимание леди Орис. / — Ох, Риате, — она весело улыбнулась, — неужели у вас наконец-то есть вопросы? / — Да, — я подскочила, — а слово «нгесе», оно что означает? / Но впервые за все те четыре года, что я знала эту милую женщину, леди Орис захлопала ресницами, нахмурила лобик и пробормотала: / — Нгесе? Не знаю… Более того — впервые слышу. Странно… / Я разочарованно опустилась на стул, а преподаватель все еще думала. Потом задумчиво произнесла: / — Нет, не знаю. Это странно. А откуда вы его вообще взяли, Риате? / — Услышала от одного пьяного мага, — максимально честно ответила я. / — В сочетании с… — переспросила Орис. / — Гьете лумиа нгесе, именно в таком порядке. / Тряхнув головой, леди хмыкнула и пояснила: / — «Гьете лумиа» рядом не употребляются, обычно первое идет в начале проклятия, последнее в конце, как стабилизатор, а то, что вы говорите, несуразица какая-то. Находясь рядом, они произносятся в одном энергетическом ключе и, вероятно, исключают друг друга. Скорее всего, тот маг был слишком пьян и просто подшутил, такое случается. К тому же проклятия страсти относится к запрещенным законом магическим воздействиям и чаще всего карается смертью в отличие от Любовных проклятий, за которые полагается лишь штраф. / Мне вдруг стало очень нехорошо… — Простите, леди Орис. — Логер поднял руку и, дождавшись кивка, задал вопрос: — Почему проклятие страсти карается так сурово? — Таким невозможно сопротивляться, очень спокойно ответила леди Орис. — Они вызывают повышенную агрессивность у проклятого, что часто приводит к малоприятным последствиям. — Например? — продолжал расспросы Логер. — Убийство, — мило улыбаясь, ответила леди Орис. Да, она всегда была милой, даже когда говорила о подобных вещах. — Если проклят мужчина, иной раз имеет место массовое насилие над объектами, внешне схожими с проклявшей. Дело в том, что проклятие страсти часто пробуждает то темное, потаенное и звериное, что есть в каждом из нас. Кажется, сейчас у меня будет обморок… не из-за истощения, а по причине шока. Или припадок, что тоже вполне возможно… или еще что-нибудь! Потому что, судя по всему, я произнесла проклятие, за которое мне полагается смертная казнь, но, как выясняется, это не самое страшное — убийства похожих на меня девушек, кажется, тоже моя вина! И проблема с возможным рабством показалась попросту незначительной! Лучше бы я молчала! Лучше бы я всегда молчала! Молчание — золото, Дэя, сколько тебя жизнь ни учит, ты все никак научиться не можешь! / Не могла и не возникнуть мысль: " А ведь, может быть и даже скорее всего, что и "чувства" Тьера вызваны моим проклятием". Но я пока отбросила эту мысль. Слишком уж меня напугала мысль про убийства. / — Простите, леди Орис, — на сей раз любопытство разыгралось у Ригры. — А такие проклятия на страсть, их… можно уменьшить, снизить, если… ну, вы понимаете, страсть удовлетворить. / Я затаила дыхание. / — Теоретически — да, — преподавательница улыбнулась, — но за практику отвечать не могу. / Стать любовницей Тьера только из чувства долга? Нет, не пойдет! Лучше попросить помощи Эллохара и попытаться все-таки снять проклятье. Этот вопрос мгновенно стал неотложным. / С другой стороны, если слова рядом, они же взаимоисключают друг друга, так что, возможно, никакого проклятия страсти не было? Но как ни хотелось бы в это верить, а честнее было бы взглянуть в лицо проблеме. / — Леди Орис. — Я опять подняла руку и, дождавшись разрешения, спросила: — Последний вопрос, а проклятый страстью агрессивен? / — Более чем. — Преподаватель вернулась к доске и начала вписывать подпункты, комментируя по ходу действия: — Итак, записываем: «Хвост Грая». Сегодня мы изучим это во всех смыслах выдающееся проклятие шестого уровня, которое по своему действию несколько напоминает проклятие страсти. / Но я не слышала. В моих ушах набатом звучало полное ярости «Вон!», которое практически прорычал лорд-директор, после того как я его… прокляла. / Я думала об этом весь день, из-за этого сбилась на построении и чуть не стала причиной падения адепток на лестнице. Но едва начались практические занятия, на размышления уже не оставалось времени.