***
Вы вините меня в том, что мир догорел, А от жизни — лишь пепел и дым, Бесполезный погибшим от бешеных стрел, Но все также ненужный живым.
И зачем мне кладёте на плечи упрек, А прогнившие розы — в петлицу? Неужели, стервятники, вам невдомёк, Что не дразнят голодную львицу?
Не затянет смиритель на шее парфорс И не сцепит на зеве намордник, И пускай на коленях влачат на допрос, Потому что близнец — мой любовник!
Не стереть мне из памяти смерти трех львят, Как нагою тащили вдоль улиц, Мужа-выродка, беса, что звался «мой брат», Воробье, что напыщенней куриц.
Не сомкнуть мне очей, не заснуть мирным сном, Доколь губ не смочу в вашей крови. И наполню я чашу не сладким вином, А дурманящим сидром из боли.
Обезглавлю волков, ощиплю вороньё, Поровняю с гравием розы, Засажу в сердце солнца второе копьё — Соблюду, не колеблясь, угрозы!
Вынужу засевать, вырву рыбам глаза, Увенчаюсь рогами оленей! Насмехались: «Скончалась с позором игра!» Осеклись… Львы — не жертвы гонений!
И сейчас трон мечей покорён — мне смешно, Как ваш бывший оскал милость просит. Ах, забавно, что сукам понять не свезло: Львы не каются, рясы не носят!
Так услышьте мой рёв, так познайте мой гнев, Когда рухнет в конвульсиях зги Септа, скрыв отпечатки зачумленных тел! Я всегда возвращаю долги!