25

      - Что ты здесь делаешь, Рюдзаки? – будто тебе и в самом деле интересно.       - Так, просто стою и слушаю звон колокола. – взгляд устремляется вдаль. Куда-то туда, за горизонт. За стену воды. И шум дождя не мешает. – Слышишь его?       - Звон? – так и думал. Не слышишь.       - Да, он сегодня звонит громче, чем обычно. – улавливаю твое движение головой. В ту же сторону. И все равно не услышишь. Пока что даже не понимаешь, о чем я. – Он сегодня звонит не переставая. Мне стало так интересно, это… из храма? Там свадьба? Или же…       - Что ты несешь, Рюдзаки? – перебиваешь, не дав договорить. Свадьба или похороны? Почему-то сегодня я вспоминаю тот единственный раз, когда колокола звонили так громко. Тоскливо и громко. Кажется, у нас с тобой совершенно не осталось времени, Лайт.       - Я часто несу какую-то чушь. Тебе стоит меньше слушать меня, - закрываю глаза. Промок до нитки. Но мне сегодня безумно хочется чувствовать дождь. Неловкая пауза и нам, кажется, вовсе не нужно слов. Но ты по привычке стараешься казаться обычным и не понимающим. Говоришь о том, что я прав и всерьез мои слова лучше не воспринимать.       - Да, это именно так, Лайт. – останавливаю. – Но ведь тоже самое можно сказать и о тебе.       - О чем ты? – как обычно понимаешь лучше, чем показываешь это.       - А разве за все время нашего знакомства ты хоть раз был абсолютно честен со мной? Глаза в глаза. Идеальная речь о правде и лжи. Образцовый Ягами Лайт. Кроме тяжелого вздоха это уже ничего не вызывает. Впрочем, ты бывал со мной честен. Тут я слукавил. Никогда на словах, но ведь было же... Всегда неудобно. В цепях. Всегда стараясь тихо, но без конца звеня тонкими посеребренными звеньями, методично ударяющимися друг о друга. А ты, хоть и ведомый, но извечно старающийся перехватить инициативу. Не любящий проигрывать Ягами Лайт. Позволяющий себе немыслимую дерзость Кира, не имеющий и малейшего страха быть обнаруженным и притом сдающий себя с поличным. Ты задумывался о том, насколько нелогичны наши отношения, когда они перетекают в нечто подобное? Более всего на свете мечтающие убить друг друга мы, задыхающиеся в минутном желании стать единым целым.       - Идем отсюда, ты промок.

***

      - Нас хоть выжимай.       - Это ты виноват, вытащил меня в дождь. – да, наверное.       - Извини. Я сожалею. Ты такой педантичный. Так тщательно сушишься… Делаю пару шагов к тебе и спускаюсь по лестнице. Ниже тебя ровно на одну ступень. Руки холодные. Ты ведь не будешь против?       - Что ты делаешь? – дергаешься от неожиданности.       - Я тебе помогаю. Ты так тщательно вытираешься…       - Не надо, я сам в состоянии. – разумеется. Но это не отменяет моего желания помочь.       - Давай массаж ног сделаю? Хотя бы часть своей вины искуплю. У меня хорошо получается. – смотришь с нескрываемым удивлением. Честно.       - Как хочешь, - и отводишь взгляд. Можно это считать почти смущением? В любом случае…       - Ладно. Вздрагиваешь, не сдержав тихого стона. Моя вина. Слишком сильно. А ведь сказал, что хорошо получается. Ты был прав, лгать приходится всем.       - Я случайно. Пара капель срывается с волос и падает на кожу. Тянешься ко мне и проводишь по моим волосам полотенцем. Знаешь, было бы неплохо, если бы все так и оставалось. Только так и было бы. Если бы ты просто был невероятно умен и не считал бы справедливым то, что делаешь. Если бы ты был только Ягами Лайтом, не имеющим никакого отношения к Кире… Впрочем, был бы ты тогда Лайтом? Настоящим Лайтом. Без псевдо-шизофрении или образа идеального сына, ученика и друга. Без внезапной амнезии и громких высокоморальных речей. Был бы ты тогда тем Лайтом, которого можно увидеть в тебе, только если ты будешь молчать? Или играть на жизнь, без права на проигрыш? Без умения проигрывать. По кругу. Все эта игра замкнута в кольцо, но мы оба знаем, что это не на долго.       - Грустно, - говорю я. Мне действительно грустно. Ты сегодня был моими неумолкающими колоколами, Лайт. И это мгновение стоило того, чтобы остановиться. – Скоро мы с тобой расстанемся. Звонок на мобильный разрушает момент, разбивая его на осколки. Нам пора обратно. Я – детектив, расследующий дело Киры. Ты – безжалостный убийца, отказывающийся понимать это. И каждый из нас – лицемер, отлично знающий свою роль в этом диком спектакле. Как было бы просто, если бы это однажды было озвучено.

***

Ты стоишь за моей спиной и внимательно слушаешь, что я говорю. Сколько у меня осталось времени, Лайт? Сколько еще времени ты отвел мне, Кира? Красный свет ламп. Аварийные источники. Информация уничтожена. Данные удалены. Паника. Паника накрывает всех, кроме тебя. Ты не двигаешься, ни одного движения. А где она?! Где…?! Резкая боль в груди. Давит. Левую руку саднит. Чайная ложка выпадет из разжавшихся пальцев. Темнеет. Стремительно гаснет красный и белый. Мир теряет равновесие. Я его теряю. Больно. Но успеваю почувствовать. Зачем ты кинулся ловить меня, Лайт? Ради того, чтобы тебе верили? Или, может, чтобы я увидел? Увидел… Глаза, полные какого-то животного безумства. Острая кривая улыбка. И почему-то вдруг невольная слеза, стекающая по щеке вниз. Растворившаяся в уголке неровного оскала. Более, чем честно. Ты – последнее, что я видел. Настоящий ты. Звон колоколов нарастает. И прежде чем глаза закрываются, я успеваю подумать о том, что ты не останешься здесь. Кира останется, отсрочивая свою гибель. А Ягами Лайт умирает со мной прямо сейчас под звон храмовых колоколов.