Alea jacta est

Тусклый свет лампы освещал разве что неаккуратно разбросанные по столу бумаги и её руку. Ярко-зеленый, даже кислотный цвет её ногтей неприятно резал глаза в темноте, но в тот момент меня это не заботило. Сегодня решалась моя судьба, и я не должен был уделять внимания таким мелочам, как её ногти разной формы, как чья-то размашистая подпись, напоминающая детские каракули, поставленная на одном из листов, как ручка, которой она нервно постукивала по этому мерзкому раритетному столу, место которого уже должно быть на помойке. Я не должен был, но отчего-то только этим заниматься и мог. Я словно не видел картину полностью, мой мозг в агонии мог лишь ухватываться за детали, оставляя общий план без должного внимания. - В который раз я уже вижу тебя, - стук по столу ручкой. Мерный, непрерывный, безумно давящий на виски. - Ты все также не умеешь себя правильно подать, - стук. Стук. Стук - единственное, на чем я в данный момент был сосредоточен. - Либо ты подписываешь это и все остаются счастливы, либо мы оба проигрываем от того, что ты просто не можешь поставить закорючку на глупой бумажке, - она внезапно перестала стучать ручкой по столу. - Ну же, ради меня. Последние её слова горькой патокой разлились где-то в районе солнечного сплетения, силуэты и приглушенные звуки из прошлого начали наводнять мою память, заставляя тонуть в ворохе из воспоминаний. Вот наша первая годовщина, вот день рождения её матери, здесь мы празднуем именины моего отца, а тут мы впервые отправились в гости к соседям. Будто старую, лежалую кинопленку внезапно достали с антресоли. Вместе с ней пылью посыпалась былая радость взаимной любви, приевшимся запахом старых вещей в нос ударил запах её духов, случайно задетым ворохом барахла обрушилась вся недосказанность, обида и печаль, копившаяся где-то на задворках сознания, вечно угнетаемая постоянными отрывами с друзьями под аккомпанемент распутных девиц и ударных доз алкоголя. Я снова был не в силах ей отказать. Она имела какую-то особую власть надо мной, и я не в силах описать это чувство. Любовь - слишком распаренное и пошлое название для того странного щемящего чувства, которое я испытываю при одном взгляде на неё. Вот уже около года я отказывался подписать документ о расторжении брака. Всякий раз я пытался избежать этого страшного момента, оттянуть его на как можно больший срок, ведь мне казалось, что я полностью потеряю её, а сейчас она хоть как-то привязана ко мне. Но я ошибался, ведь потерял я её достаточно давно, еще тогда, во время похода к соседям, казалось, частичка её осталась где-то с ними и уже никогда не вернулась домой. Возможно, что я просто ищу красивые оправдания тому, что я перестал интересовать свою жену. Мне просто нужно было найти некий негативный образ, который можно было бы обвинить во всех моих проблемах, лишь бы не признавать свой вклад в разрушение брака. - Ты снова примешься молчать? - стук, на этот раз более мерный и приглушенный. - У меня не так уж и много времени, - стук. И еще раз. И снова. Стук раздавался у меня в голове барабанной дробью, звенящей, оглушающей, пьянящей. Я больше не мог сопротивляться. - Я рада, что ты наконец-то все осознал, - улыбка. Её улыбка. Кажется, оно того стоило. Мое разбитое сердце можно легко списать в расчет.