«Я не просил молиться за меня Ночами темными, когда тебе не спится. Часами угасать, день ото дня И ядом никотиновым травиться.»
Я хотел бы исцеловать твою грудь медленными (томными, мучительными, до изумления прекрасными) поцелуями, спускаться по твоему желанному стройному телу, преподносить тебя к небесам, возвращая на землю с громкими стонами. Я хотел, чтобы твои тонкие пальчики с короткими ногтями округлой формы оставляли следы блаженной боли на моей спине. Я хотел бы проснуться с тобой одним утром, оставить лёгкий сухой поцелуй на твоём оголенном плече, смотря в глаза, передать всю нежность взглядом. Я хотел бы приготовить нам завтрак, хотя до ужаса отвратно готовлю, но я бы доставил тебе наслаждение. Не только сексуальное. Я бы хотел, чтобы ты никогда не уходил, хотел бы почитать роман. Хотел бы, чтобы как Бонни и Клайд, но только спокойно. Хотел бы дождливую погоду за окном, а на вечер лёгкий, теплый ветерок. Хотел бы с тобой прогулок по парку, чтобы мы ходили и срывали цветы, собирали листья, и, чёрт возьми, плели бы самые прекрасные венки. Я бы хотел целовать твою нежную кожу, но боюсь быть замеченным другими. Ведь наш роман — секрет. Тайна. Тсс. Я бы хотел каждый раз до предела, но отношения-выдумка заранее строились на фоне обмана. Но я бы хотел. (Правда хотел). Проникнутся нотами твоей души. Хотел бы знать твои секреты, самые потайные участки твоей, пока ещё, кристальной души (до встречи со мной, естественно). Я бы хотел встречать с тобой рассветы или засыпать по ближе к ночи. Ещё я бы хотел смотреть в твои глаза (они у тебя как сапфиры) и не видеть любовь. Больше бы хотел отдавать её тебе. Жаль, что не умею так. Жаль, что не могу любить. Жаль, что мне не интересны люди, в особенности такие, как ты. Жаль, что я бесчувственный подонок и позволяю продолжать слезам катиться по твоим слишком выпирающим щекам.«Прости, что заставляю так страдать, Хотя не должен я прощения просить, Ты выбрала такую жизнь сама, Я не просил безудержно любить.»
* Я не должен улыбаться, когда твоё лицо искажает боль, ты (не) должен так изводить себя. Я не должен ухмыляться твоим новым порезам, которые портят и без того ужасные кисти твоих не идеальных рук. Но идеальных не бывает и ты, конечно же, не исключение. Даже если похудеешь (что тебе, к слову, не мешало бы). Даже если купишь абонемент в зал, ты не станешь красивым. Даже если перекрасишь волосы темнее оттенком, что тебе, кстати, не идёт. Ты не вызовешь во мне чувств, даже жалости. Ты будешь как все. Потому что оно в душе. Но кому нужна твоя красивая душа? Видишь, ты сам полюбил меня. Потому что я прекрасен внешне, не душой. И теперь я вью нитки с тебя. Теперь ты — живое мясо, которым правлю только Я. Ты выбрал такую жизнь сам. Я хотел бы, чтобы ты опять улыбался. Шучу, не хотел бы. Мне плевать. Порежься, поранься, уйди. Мне плевать. И чувств уже нет, в моей душе ни черта не осталось. Умри. Ты никогда не был мне нужен. В твоих глазах уже нет проблеска надежды, но ты меня боготворишь. Я позову — ты прибежишь. Накричу, ударю, обозву, но Ты будешь молить о прощенье (тут нет твоей вины и ты сам прекрасно знаешь) потому что Я — твоё спасенье. От нежности до изнасилования И это ты называешь любовь?