Фантазия

      Темнота вокруг меня сгущалась, словно окутывая пеленой. Ее можно было потрогать, она текла сквозь пальцы. Именно об этом говорилось в наших песнях. О темноте, которая скрывает что-то невыносимо прекрасное.       Сексуально, опьяняюще, глубоко. Я не мог дождаться, когда же увижу, наконец, эту тайну, открою ее. И она будет принадлежать только мне и никому больше.       Меня обволакивал дым, я видел, как он вьется клубами у моих ног, живота, груди. Сигареты… Было бы неплохо сейчас закурить.       Стоило мне подумать, и пачка с зажигалкой тут же оказались у меня в руках. Я повертел их немного, шокированный такой скоростью, и зажег одну.       Наверно, все это лежало у меня в кармане. Надо посмотреть, что еще там спрятано.       Я похлопал себя по бедрам и убедился в том, что карманы пусты.       Мои спущенные джинсы, майка и кожаная куртка сливались с темнотой, так как сами были черного цвета. Кипельно белые носы кед немного проглядывали сквозь дым. Даже сейчас мне захотелось посмотреться в зеркало и оценить свою готовность к встрече.       Крошечный клочок земли (может это был пол, я не знаю) осветился прожектором, дым немного отступил. Сзади что-то с грохотом упало, я обернулся и увидел овальное зеркало во весь рост в изящной раме из дерева.       Черт возьми, тут я выгляжу так же круто, как и всегда! Нисколечко не потерял красоты. Я повертелся немного вокруг себя и с ужасом заметил изменения, случившиеся с моим отражением.       Оно ухмыльнулось! Всмысле, я стоял, вытаращившись на него, а оно хитро улыбалось и подмигивало мне.       В следующий момент я нещадно принялся щипать себя.       — Нет, милый, — первым сказало отражение, глядя на то, как я тру глаза, — тебе от меня все-равно не избавиться.       Эрик в зеркале расплылся в развратной улыбке и прицокнул языком, смеряя меня оценивающим взглядом.       — Давай, сделай то, чего давно хотел, — сладко зашептал он, — помнишь, мы договорились об этом, когда тебе было пятнадцать? С тех пор я только и думаю, как бы воплотить твоё желание в реальность.       Мы с ним встречались? Но как? Когда я успел пропустить этот момент?       — Я — часть тебя, если ты забыл, — словно прочитав мои мысли, ответил Эрик, — ты видишь меня постоянно, не придуряйся. Я — тот, кто появляется в полумраке комнаты по вечерам, тот, кого ты боишься, но одновременно обожаешь. И я знаю, что ты делаешь перед зеркалом. Ведь ты — это я.       Это моя чертова копия, двойник, близнец? Да можно назвать это как угодно, но я не мог смириться с тем, что ОНО живёт внутри меня.       — Когда ты делаешь это, то смотришь на меня, — захлопало ресничками отражение, — ты всегда такой милый и застенчивый, что у меня голова кругом идет от желания. Теперь мы стоим лицом к лицу. И это твой единственный шанс попробовать себя. Ну же!       «Ну же»… От этих слов зазвенело в ушах. Они раздавались в моей голове перед каждым глупым, опасным, нелепым поступком на протяжении всей моей жизни. Я закрыл глаза, чтобы искушение не было столь велико.       Тихий шорох, мягкие шаги, объятие. Я не знал, отражение это или нет, просто наслаждался чужими руками у себя на талии (а чужими ли?). Меня притянули ближе, и я уже чувствовал чье-то горячее дыхание.       И тут кто-то поцеловал меня! Нет, я никогда не забуду, насколько мягкими и нежными были эти губки. Захотелось посмотреть на их обладателя. Открыв глаза, я чуть не потерял дар речи, ведь передо мной стоял объект моего обожания, начиная с тех пор, как я впервые посмотрелся в зеркало.       — Ну же, — вновь повторил своим жутким голосом Эрик. Хотя мог ли я назвать его жутким, если по заверению отражения он был почти моим?       — Это ведь круто, — продолжал он, — я люблю тебя, ты любишь меня, и мы всегда рядом, чтобы не случилось. Нам никто больше не нужен.       — Знаешь, я ведь действительно хочу попробовать, но это как-то… противоестественно, что ли. Такого не может быть по закону природы.       — А когда мы с тобой подчинялись законам? — рассмеялся Эрик, — просто расслабься и получай удовольствие.       Он принялся блуждать по моему телу губами. Несколько минут — и наша одежда полетела куда-то в сияющую темноту.       — Видишь, как все просто? А ты боялся.       Я сидел на коленях напротив своего отражения и курил, смотря на то, как оно повторяет все мои движения. Вся соль была в том, что я мог до него дотронуться, и оно было таким же тёплым, как и я.       Повернувшись к зеркалу, я пристально всмотрелся в него. На том месте, где должен был быть Эрик я увидел только тьму и ничего больше.       — Ты украл моё отражение! — возмутился я, — верни его!       — К сожалению, это невозможно, пока я здесь.       Эрик обнял меня сзади и поцеловал в шею.       — Тебе понравилось? — мурлыкнул он.       — Конечно, только, знаешь, я все никак не могу понять, кто ты.       — Я — тот, кого ты любишь. Олицетворение всех смертных грехов в одном существе. Мы неразрывны — без тебя умру я, без меня — ты.       — Ясно.       — И ничего тебе не ясно, — Эрик погладил меня по плечу и развернул к себе.       Такой нежный, долгий поцелуй следовал после этих слов, и такое счастье, как тогда, я не испытывал прежде. Внутри меня все трепетало, кажется, я впервые почувствовал бабочек в животе.       — Я люблю тебя, — улыбнулся Эрик, — а ты ведь знаешь, что любовь творит чудеса.       Он медленно поднял с пола одежду и натянул ее на себя. Прислонившись к деревянной раме, он в последний раз взглянул на меня и шагнул в зеркало.

***

      Эрик Бэкман проснулся утром, будто с тяжелейшего похмелья.       — Как спалось, милый? — Камилла лежала рядом и держала его за руку.       — Не очень, — скривился он, — мне приснился какой-то дурацкий сон.