Все вкусы волшебства

— Ты мог бы и сказать, — обиженно заявил Рон и надулся так демонстративно, что Гермиона едва сдержала презрительное фырканье: будто трехлетний карапуз, которому мама не дала мороженого! Хогвартс-экспресс медленно тронулся, перрон с провожающими поплыл назад. Большой черный пес с громким лаем побежал следом, держась вровень с окном, в которое выглядывал Гарри. — Не мог, — возразил Гарри, не отрываясь от окна. — Вдруг бы Питер перехватил мое письмо. Или увидел бы твой отец, или Дамблдор, или еще кто угодно, кто мог бы выдать Сириуса. Знаешь ли, Рон, сложно доказывать, что ты не виноват, если отдан приказ не брать тебя живым. Сириус попросил меня молчать, а он мой крестный, я не хочу его потерять! — Ты мог бы не говорить о нем, — сдал назад Рон, — а просто написать, что жив и с тобой все в порядке. Поезд набрал ход, перрон остался позади, и Гарри развернулся к другу — вот только настроение у него было не то, чтобы оправдываться и извиняться. Вчера Гарри признался, что впервые не хочет возвращаться в Хогвартс, и Гермиона его понимала. Она и сама не слишком-то радовалась, к тому же, если уж честно, ей было немного страшно снова ехать туда, где она уже дважды чудом не погибла. А Гарри… Нет, Гарри не боялся, но у него появилась семья. — В конце концов, ты мог бы просто приехать к нам, хоть ненадолго! — снова надавил Рон. — Из-за тебя была самая настоящая паника, а так папа мог бы сказать в Министерстве и Дамблдору, что ты у нас. — Чтобы меня тут же вернули к Дурслям? Спасибо, сыт ими по горло! К тому же я читал «Пророк», там ясно написано, что Дамблдор залез к ним в головы и увидел, как меня уводит Сириус. Думаешь, он не сумел бы так же влезть в мои мозги и увидеть, где тот прячется? Честно говоря, Гермиона думала, что Рон возмутится: мол, Дамблдор не такой, и вообще, все, что он делает, хорошо и правильно. Но, похоже, смерть сестры поколебала доверие младшего Уизли к директору, потому что Рональд вдруг нахмурился и спросил: — Но, Гарри, если Сириус Блэк не виновен, а ты едешь в Хогвартс, почему ты не боишься, что Дамблдор не залезет в твою голову еще до Распределения? — Пусть лезет, — отмахнулся Гарри. — Он увидит, как Сириус обещает спрятаться подальше от Британии, где-нибудь, где море, пляжи и красотки в бикини, а таких мест знаешь, сколько? И вообще, какое дело директору школы до того, где я провожу каникулы? Вот ты, Гермиона, докладывала ему, чем займешься летом? Может быть, он запрещал тебе ехать с родителями во Францию, в Италию, или где вы там были в этом году? — Можно к вам? — в купе сунулся Невилл, прервав ставший слишком горячим спор. — Везде битком, я нашел только одно свободное купе, но там спит какой-то странный тип. Да, привет, Гарри, рад, что с тобой все оказалось в порядке. Рон замолчал, и разговор свернул на обычные в Хогвартс-экспрессе темы: кто как провел лето, кто в этом году придет преподавать защиту и не уволился ли случайно Снейп — ну, а вдруг?! Правда, хмурый Рон невольно заставлял вспоминать о Джинни и приглушать смех, да и то, что Гарри с Гермионой будут теперь учиться на другом курсе, радости не добавляло. А тут еще и погода испортилась, дождь за окном наводил уныние, напоминая, что лето закончилось. К тому моменту, когда в коридоре послышался голос продавщицы сладостей, разговор совсем увял. Гарри придержал потянувшуюся к кошельку руку Гермионы и спросил: — Что тебе купить? Крестный говорит, если девушка сама покупает себе конфеты, значит, парень, который рядом с ней, ни кната не стоит. Кажется, Гарри не заметил, как вспыхнул при этих словах Рон, и Гермиона тоже сделала вид, что не заметила: неловко, конечно, получилось, но ведь Гарри не имел в виду ничего обидного! — Помнишь, как мы познакомились? — спросила она, улыбнувшись. — Ты предложил мне «Берти Боттс». С тех пор мне еще ни разу не попалась с таким же вкусом. — Давай попробуем еще? Пакетик с всевкусными драже пошел по кругу: пробовали по очереди и докладывали, кому что попалось. Это и правда было весело, даже Рон забыл хмуриться и стал почти таким, как прежде. — Карамель, — начала Гермиона. — Может, этот год получится не таким уж плохим? — Если бы ей попался вкус пергамента, она бы точно не сомневалась, — Рон явно пытался пошутить, пусть и получилось у него как-то не очень, и Гермиона улыбнулась, протягивая пакетик ему. — Ой, фу! По-моему, это вкус полироля для метлы. — Может, тебя возьмут в команду? — предположил Гарри, закидывая в рот конфетку. — Тыква. Это, наверное, к тому, что в Хогвартсе по-прежнему будет только тыквенный сок, а я так надеялся на кока-колу. Тяни, Невилл. Но рука Невилла замерла, не донеся конфету до рта. Поезд дернулся и остановился с протяжным лязганьем и скрипом, как будто колеса, перестав крутиться, какое-то время еще скользили по рельсам. Стало холодно, окно затянуло ледяной коркой, мигнул и погас свет. Гермиона привстала — она сидела ближе всех к двери, кому еще было посмотреть, что творится в коридоре, — но тут дверь приоткрылась, и в купе словно ледяной кладбищенский туман вполз. По ногам потянуло стылой сыростью, руки закоченели, в темном стекле почудилось отражение огромного желтого глаза. Гермиона попятилась, наступила кому-то на ногу, кто-то монотонно и безжизненно повторял совсем рядом: «Нет, нет, нет», — а потом послышался самый противный, самый мерзкий звук, какой только Гермиона могла бы вообразить. Он был похож на хлюпанье болота, на чавканье засоренного унитаза и на... облизывание тролля? Дурацкие сравнения, но подходящие, как казалось Гермионе, а еще эти сравнения помогали отвлечься хоть немного, иначе, наверное, ее сначала вывернуло бы наизнанку, а потом она бы просто умерла. В купе вплыло что-то черное и склизкое, хлюпающее, мерзкое, страшное и наверняка смертельно опасное. Покрытая струпьями рука — кости, обтянутые кожей, длинные нечеловеческие пальцы, рваная мантия… протянулась к Гермионе… или мимо нее, к Гарри? Хлюпающий звук стал громче, и тут темноту разорвала вспышка света, и мерзкий гость исчез. Вместо него на пороге стоял мужчина с палочкой в руке, сияющей серебряным светом. — Все целы? — спросил он. Гермиона открыла рот — спросить, что это было такое, — но сумела лишь всхлипнуть. Зато оглянуться на мальчишек она смогла. Гарри напоминал покойника — мертвенно-белый, с закатившимися глазами. Рон смотрел в одну точку широко раскрытыми глазами, веснушки ярко выделялись на побледневшем лице. Невилл плакал, повторяя безжизненным, словно не своим голосом: «Нет, нет, не надо». Незнакомец покачал головой, направил палочку на Гарри и произнес заклинание, после которого тот открыл глаза. — Ч-что это было? — Дементоры, — ответил незнакомец. — Стражи Азкабана. Тебе повезло, Гарри, я успел вовремя. От тебя пахнет Сириусом Блэком, а у них приказ не брать его живым. Я бы посоветовал тебе поговорить с директором Дамблдором, как только доберемся до Хогвартса. Иначе, пока не поймают Блэка, дементоры будут патрулировать школу. Гермиона не верила своим ушам. Дементоры, стражи Азкабана — в школе? Твари, о которых так страшно было слушать, сидя рядом с Сириусом в залитом солнцем летнем парке, теперь будут рядом наяву? Гарри встал, сжав кулаки. — Может, проще было забрать меня в Азкабан? Без суда, как Сириуса? Хотя, с другой стороны, Хогвартсу не привыкать к опасным тварям. Было бы даже странно, если бы наш третий год обошелся без них. Кстати, а вы кто? Гермионе показалось, что лицо незнакомца дрогнуло, словно от боли, но ответил он спокойно: — Я ваш новый учитель защиты. Ремус Люпин. Кстати, съешьте шоколадку, поможет. А я пойду проверю другие купе. Пока Гермиона делила на четверых большую плитку шоколада, все молчали. И вдруг Гарри рассмеялся: сначала тихо, нервно, а потом, откусив немного шоколада, захохотал громко, согнувшись и обхватив себя за живот. — Эй, дружище, ты чего? — спросил Рон, запихивая в рот сразу весь кусок. — Люпин, Ре… Ремус Л… Люпин,— икая от смеха, повторил Гарри. — Сириус о нем рассказывал. Я дементоров имел в виду, когда сказал, что нам не привыкать к опасным тварям, но он, похоже, принял на свой счет. — Ты о чем это? — спросил Рон, лишь на миг опередив Гермиону: она тоже не поняла, что за повод для смеха. —Он оборотень, — просто, как будто о чем-то совершенно обыденном, сообщил Гарри. — Они дружили с первого курса в Хогвартсе: мой папа, Сириус, Ремус и та проклятая крыса. — Оборотень? — переспросили в один голос Рон и Невилл. Продолжил только Рон: — Дамблдор взял на работу оборотня? Хотя… После Квиррелла и Локхарта… — Если он проучился семь лет и никого не покусал, мы тоже можем быть спокойны. Наверное, — Гермиона пожала плечами и откусила еще шоколада. — Я вот думаю, у кого из старшекурсников хватит умения и храбрости наколдовать над входом в школу вывеску «Азкабан»? — Т-тебя отчислят! — в ужасе выдохнул Невилл. — Жду не дождусь, — Гермиона задрала подбородок. — Мама с папой и так хотели меня забрать. Есть и другие школы. Дементоры, и Дамблдор на это согласился! Поверить не могу. — Близнецов попроси, — серьезно ответил Рон.