Липовый цвет

Каждое утро, каждый день, каждый вечер и каждую ночь Том видел ее, ее отражение, ее тень, ее силуэт в окне напротив. Она то появлялась, то исчезала между фруктовыми деревьями во дворе, а ее тихое мурлыкание мелодий и легкое шуршание молодой травы под ногами приносил ветер на веранду Тома. Наверное, сейчас будет сложно объяснить, почему Томас не познакомился со своей соседкой раньше… Хотя, пару оправданий он смог бы подобрать в случае чего. Но вот уже второй день — ни шороха травы, ни тихого голоса, ни света в окнах. Хиддлстон знал, что старушка-хозяйка не сдает дом кому попало и на короткий срок, а значит, та девушка не могла так скоро уехать. Том задумчиво смотрел в сторону соседского двора сидя на плетеном диванчике на своей веранде. Лето, который день покрывало Лондон и пригород тяжелым дождем — такой дождь лил стеной и сегодня. Прохладная свежесть пробиралась под рубашку мужчины и оставляла за собой мурашки и внезапную дрожь в теле. Иногда Том включал старые пластинки с грустными мелодиями, которым дождь добавлял драматичности, но не сегодня. Не могла же она пропасть. Вот так сразу. Пропасть. Уехать. Не могла. Том уже как-то сроднился с тем, как по вечерам она поливала розы на клумбах, как в солнечные дни залезала на крышу в одной футболке и с подушками, чтобы прогреть их под жаркими лучами, полюбил запах ее воскресной выпечки. Почему-то вспомнил, как она, однажды, оставила ему вишневый пирог в коробке под дверью — она в тот день угощала соседей, а его не оказалось дома, а потом не оказалось ее, чтобы поблагодарить, а потом забылось, а потом было бы уже нелепо, а потом… все те же пустые оправдания. А пирог тот был вкусным. Воспоминание сладкого привкуса ягод проявилось в сознании и в ту же секунду обострилось желание увидеть ее, познакомиться, поблагодарить. Том скинул плед, вышел под дождь и подошел к достаточно высокому забору, разделявшему их участки. Не обнаружив подходящей щели, он подтянулся на руках и заглянул в соседний двор. Дождь не переставал и рубашка его совсем промокла. Капли с волос быстрыми ручейками сбегали по лицу. Томас разглядывал двор и пытался оценить происходившее на нем в последний момент, когда она была там — розы все еще наливали свои бутоны, вода из садовых леек уже лилась через край, окна дома зашторены плотной тканью. — Кхм, кхм… — послышалось скромное покашливание за спиной Тома. Он от неожиданности соскользнул руками с забора и, потеряв равновесие, приземлился на мокрую траву. — Добрый вечер, — продолжил мелодичный голос гостьи. — Не отвлекаю Вас от шпионских игр? Она чуть улыбнулась и подошла к Томасу, чтобы помочь ему подняться. В отличие от одежды Томаса, платье и плащ на девушке были сухими, так как пряталась она от непогоды под раскидистым черным зонтом. — Нет, не отвлекаете. Кто Вы и как зашли? Добрый вечер. — Амалия. У вас открыта калитка, а на стук в дом никто не отозвался, вот я и прошла во двор. Удачно. И да, извините, что все же вмешалась в Ваши шпионские наблюдения за… мной. Я Ваша соседка. Томас весьма опешил от появления объекта его мыслей на его же заднем дворе. Так вот она какая. Она, ее, ты — Амалия. — Очень… Очень приятно, — Том протянул ей руку и мягко сжал пальцы девушки. — Том. — Томас Хиддлстон, наслышана о Вас, — продолжала улыбаться девушка, пожимая руку новому знакомому. — Знаете, я хотела попросить Вас о помощи. Мне нужно достать пару коробок из машины, но они оказались слишком тяжелыми. Не откажете? — Да, пойдемте, с удовольствием. А я вот, верите, только думал о Вас — куда Вы пропали, надолго ли. — Правда? Приятно слышать. И можно на ты, — они уже шли по дорожке к мини куперу Амалии, аккуратно обходя разлившиеся лужи. — Угостить Вас чаем? — спросила Тома девушка с кухни, когда наш герой грелся у только что растопленного камина и рассматривал множество тканевых мешочков в старом дубовом шкафу. — Да, если Вам не сложно. Амалия, если не секрет, расскажите, куда пропадали? — Отчего же секрет? Не секрет — наступает время собирать травы, вот я и совершила небольшой тур по кладовым солнца, — ответила девушка, садясь на диван рядом с Томом и протягивая ему белоснежную фарфоровую пиалу с ароматным горячим напитком. — Травы? Вы кто-то вроде фитотерапевта? — заинтересованно отреагировал Хиддлстон, вдыхая волшебный аромат заваренных трав из чашки. — Травница — так предпочитала называть себя моя бабушка. Она обучила меня всей магии растений. Кстати сейчас в вашей пиале чудотворный отвар от простуды и грусти. Том взглянул на плавающие в фарфоре цветы и маленькие листочки неизвестного ему растения. Он поднял на Амалию взгляд с небольшой ноткой недоверия, но девушка лишь слегка кивнула ему и, обхватив руки Тома своими, поднесла пиалу к его губам. Хиддлстон сделал небольшой глоток и расслабленно улыбнулся. Отвар и правда был очень мягким и вкусным, а уже в следующее мгновение приятное тепло стало разливаться по телу. — Как приятно, — почти шепотом сказал Томас, блаженно закрывая глаза. — Это все липовый цвет — одна из самых волшебных трав, — также тихо произнесла девушка в ответ. Сама атмосфера в доме не позволяла произносить громкие звуки — приглушенный свет в гостиной от старинных настенных светильников, запах липы и других трав, тепло камина и шорох дождя за окном. Амалия сама была похожа на редкий волшебный цветок или добрую волшебницу — чуть загорелая кожа и легкий румянец на щеках, темные, почти черные глаза, взгляд которых окутывает тебя бесконечным теплом и светло русые волосы, мягкими волнами опускающиеся до самых колен девушки. Даже если бы захотел — Том не смог бы отвести сейчас от нее своего взгляда. Слишком хорошо проходят эти минуты, чтобы отнимать их у самого себя. — Раз уж мы соседи, может, расскажете что-нибудь о себе, Том? — Амалия плавно откинулась на спинку дивана и подперла голову рукой. Вечер, до самого рассвета проходил за легкой, приятной беседой, которая увлекала их все больше. Амалия доливала отвары, а к полуночи у них уже было свежеиспеченное лимонное печенье. Казалось, они знают друг друга очень давно, но столь же долго не виделись. И многое нужно было рассказать, о многом поделиться, спросить совета. Несколько раз Том собирался было уходить, но Амалия снова и снова его останавливала, не давая выходить под все еще сильный дождь. А Том этому был рад, он и не хотел возвращаться к себе. Когда, кажется, к шести утра дождь стих, а их обоих начинало клонить в сон, Амалия проводила Томаса до калитки, пообещав, что они увидятся как можно скорее. Придя домой, Хиддлстон скинул с себя одежду и отправился в царство Морфея на своей белоснежной большой кровати. Он все еще вспоминал его разговоры с Амалией, то, как она улыбается и то, как, удивительно вкусно пахнет в доме. Оказалось, что та старушка вовсе не сдает дом Амалии, а она та самая бабушка травница, которая отдала дом в распоряжение внучки. Они увиделись в тот же день — Том купил черешни и долго упрашивал Амалию снова испечь пирог как тот, что однажды ждал его в коробке. Конечно, я немножко вру. Долго? Она сразу согласилась и даже привлекла Томаса к процессу. Летние дни шли быстро, погода налаживалась, отношения между Томом и Амалией становились все крепче. В один день девушка взяла Хиддлстона за цветами василька и ромашки — они провели несколько часов вдали от городского шума, дышали свежим воздухом, устроили пикник и даже успели немного позагорать. После того дня у Тома сохранилось несколько фотографий — залитая лучами солнца Амалия с васильковым венком в ее вьющихся волосах и их совместное фото на траве в тени векового дуба. Со стороны могло казаться, что они миллион лет вместе и им не нужно других людей рядом. Они дополняют друг друга полностью, всецело отдавая свои души и сердца, они всегда вместе, даже если не рядом. Но они все равно свободны, потому что им свободно дышать вместе. А однажды Амалия подарила Тому три мешочка с травами. — Том, Томас, послушай меня, я пытаюсь тебе серьезно объяснить, — чуть смеясь, говорила девушка Хиддлстону, который в очередной раз пытался поцеловать ее, в шутку покусывая кожу на плечах. — Нет, Том, пять минут назад было твое «в последний раз поцелую и слушаю», — рассмеялась Амалия, и слегка оттолкнув Тома от себя, повалила его назад на подушки, накрывая их тела мягкой белой простыней. — Помнишь сказку «Три орешка для Золушки»? Так вот это три мешочка для тебя. Это магия, волшебство, никогда не используй их ради мелочи — только ради того, что действительно важно для тебя… А применять просто — высыпаешь из мешочка травы в горячую воду и говоришь свое желание. Выпиваешь отвар, а травы, когда высохнут, сжигаешь и пускаешь по ветру. Понял? — Ага, — мягко ответил Хиддлстон и снова притянул девушку к своим губам. Первый мешочек он использовал в тот же вечер, загадывая, чтобы все в его семье были счастливы и здоровы. Он все равно не верил в реальность этой магии, поэтому, интереса ради, загадал то, что сложно было бы доказать или опровергнуть фактически. На второй мешочек он загадал получение роли в новом фильме. Это желание по сути уже было исполнено, потому Тому оставалось только подписать контракт с его стороны, но чтобы порадовать Амалию, он привел в действие ее магию. К третьему мешочку он обратился, когда никакой надежды уже не было… Амалия пропала. Пропала уже на несколько дней. Просто в одно утро она не открыла дверь, потом не ответила на звонок, потом не вышла на работу и так с концами. Ни больницы, ни полиция, не могли дать ответа на то, где она может быть. Томас обратился за помощью ко всем, кому только можно было, обыскал весь дом в поиске хоть какой-нибудь подсказки, куда могла пропасть Амалия. Но ничего… И вот, все еще не теряя надежду, но ощущая первые признаки отчаяния он нашел в шкафу третий мешочек. «Хоть что-то должно помочь. Согреть воду. Может он и правда работает? Залить травы. Говорят же, что в мире существует некоторое волшебство? Дать настояться. Что там нужно? Мое желание? Верни мне ее, пожалуйста. Что за бред, невероятно! Разговариваю с чашкой чая, совсем уже не в своем уме… Выпить. Сжечь» — Томас как в тумане проделывал всю эту последовательность и словно в том же тумане, уставший от всей беготни последних дней, он тяжело опустился на диван, думал, что будет сидеть и ждать, не сообщит ли кто новую информацию о ней, но, буквально в следующую же секунду в дверь раздался стук. Услышав его, Томас сорвался с места, в надежде увидеть на пороге Амалию, мысли о которой не отпускали его ни на минуту. Но обнаружил за дверью лишь незнакомого мужчину, внимательно читающего записи на небольшой бумажке. — А Вы, видимо, Томас? Мисс Клэвлис сказала, что Вы можете быть здесь. Мне необходимо взять некоторые вещи для нее. — Амалия сказала? Она жива?! С ней все в порядке? — возбужденный Том судорожно тряс мужчину за плечи, осыпая его вопросами о девушке. — Да да, она сейчас в госпитале, под присмотром врачей. С ней все будет в порядке, не переживайте. — Что произошло? Я могу ее увидеть? Какие вещи ей нужны? — Ее нашли спасатели в лесной чаще, после того, как она подала пару сигналов о помощи. Видимо, она сбилась с намеченного пути и не смогла сориентироваться. Сейчас она слаба, но повреждений нет, угрозы жизни тем более. Ей повезло, что она разбирается в растениях — пожалуй, это и помогло ей выжить. А увидеть вы ее можете, без сомнения. Только возьмите пару теплых кофт и некоторые документы. Собрав все необходимое, Том с сотрудником госпиталя поехал к Амалии, а прибыв на место, не желая больше терять время, почти летел по коридорам больницы, лавируя между персоналом и пациентами. Белая стерильная накидка развивалась за спиной мужчины, пионы, букет которых Том собрал у дома, от такой скорости рассыпали свои лепестки по белым коридорам, а дыхание Томаса сбивалось от бега и волнения. Оказавшись у нужной палаты, он распахнул дверь и почти сразу бросился к Амалии, спокойно спавшей на своей кровати. — Прости, прости, я разбудил тебя… — чуть дрожащим голосом говорил Хиддлстон, убирая пряди волос с лица девушки. — Ничего, хороший мой, — слабо улыбнулась Амалия в ответ. — Это даже хорошо, что разбудил. Так я скорее увидела твои родные глаза. Ты извини, что так все произошло. Все в порядке? — она мягко прикоснулась ослабевшей рукой к его щеке. — Это я должен тебя спросить, — Том не удержался и сильно сжал пальцы Амалии, на что девушка немного зажмурилась. — Теперь все точно в порядке. А ты не верил, что моя магия работает? — Честно говоря, сразу не поверил, но теперь ты навсегда останешься для меня чудесной лесной феей… Том пробыл в ее палате до самой глубокой ночи, а уже через два дня встречал Амалию на выходе из больницы с огромным букетом полевых цветов Солнце все так же прогревало воздух, как и в те дни, когда они были вместе.