Чего ты хочешь?

      Ога относился к такому типу людей, которые всегда действовали напролом, не думая о последствиях и импровизируя по обстоятельствам. Где бы он ни был и что бы не делал, Ога большую часть своей жизни следовал слепо по наклонной. Думать для него было утомительно. «Зачем думать? В драках думалка не нужна», - говорил парень, когда знакомые недоумевали как Ога может так спокойно влезать в истории и выходить из них победителем.       Ещё Ога Тацуми был жутким пофигистом: в то время как остальные трясутся и качают головами от всего того ужаса, творящегося в мире, парень безучастно ковырялся в носу или залипал в мангу. Парня не волновал конец света, который должен был случится ещё в далеком две тысячи двенадцатом году. По сути, за все свои семнадцать лет с Огой Тацуми не случалось чего-то такого, что пошатнуло бы его безмятежное равнодушие. Другие бы назвали его бессердечным, но Ога им на это ничего не ответил бы – парню всерьёз было пофиг.       В числе прочего, Ога считался смельчаком в своем небольшом круге знакомых. С чего все решили, что он такой бесстрашный, Ога не знал, но и не стремился к этому. Когда кто-то из малолеток подходил к нему в школе и вежливо (насколько это может быть в школе для малолетних преступников) интересовались его совершенными подвигами, Ога пожимал плечами и говорил, что ничего особенного за собой не припоминает. Отчего-то после таких разговоров поклонников среди новичков у него становилось больше. Правда, о пополнении в его фан-клубе Ога не знал, даже и не догадывался об этом. А вот в круге его знакомых были наслышаны, ведь именно их, после единичного диалога с лютым Огой, терроризировали младшеклассники, стараясь выведать как можно больше информации о жизни кумира. Знакомые терпели, как могли: избивали до потери сознания, закидывали на дальние дистанции, подвешивали за одежду на телевизионные антенны, связывали веревками и кидали в канаву, подсобку школы и просто в речной пролив. Но как бы они не лезли из кожи вон, а фанаты были настойчивыми и даже из пучины вод смогли выбраться.       Были среди этих фанатов и особи женского пола, метившие на место рядом с Огой до конца своей жизни. Девушки, по статистике, всегда были упорнее и твердолобее мужского населения, и у них была самая отличительная черта, благодаря которой сильное население становилось слабым. Эта черта называется хитростью. И фанатки пользовались ей бессовестно, не жалея средств, лишь бы хоть на чуточку привлечь внимание Тацуми. Но кумир не обращал внимания на них или был безучастен. Как бы там ни было, сдаваться самопровозглашенные жёны лютого Оги не собирались.       Что может сломить человека? Слабость. Зная ахиллесову пяту человека, можно сделать из него раба, стоит только чуточку надавить на неё. У каждого человека есть уязвимое место, даже у твердой на первый взгляд скалы есть место, прикоснувшись к которому можно уничтожить целую горную породу. Как бы люди не храбрились и говорили, что они самые сильные и ничто им не страшно, у каждого из них есть кусочек внутри, который они запрятали в глубине себя, чтобы казаться неуязвимыми.       Был ли такой кусочек у Оги Тацуми – человека, который всегда шёл вперед, ломая любые преграды на своём пути? Несомненно, он был. Только никто о нём не догадывался, даже сам лютый Ога.       Осознание того, что он не в силах что-либо изменить, пришло к Оге не сразу. Парень даже не ясно понимал, что произошло и почему вот уже на протяжении почти двух недель он ни разу не слышал навязчивую болтовню Фуруичи, хотя Ога точно знал, что разговаривает с парнем каждый день. Но тот с чего-то ни разу не ответил на реплики Тацуми. Не сказать, чтобы Огу это злило или напрягало. Парень как бы между прочим отметил про себя эту странность Фуруичи. И в тот же миг забыл о ней, словно так оно и должно быть.       Потом он заметил, как странно на него стали поглядывать Аой и Хильда, стоило ему пересечься взглядом с одной из них. В глазах девушки и демоницы стояло… сочувствие? Парня почему-то разозлила эта мысль и он, сам того не заметив, сломал семейный шкаф с посудой. Родители не ругались, только миссис Ога сокрушенно качала головой и взволнованно спрашивала Тацуми всё ли с ним хорошо. Парень на вопросы матери только махнул рукой, говоря, что это не имеет значения. Больше мать к нему не лезла, но и у неё Ога вскоре приметил полный нескрываемого сочувствия взгляд. Не в силах сдерживать раздражение, вечером Ога накинул толстовку на плечи и покинул дом, не объясняя своего ухода. Вельзевула дома не было: его мать решила провести с ним немного времени и забрала его на месяц в Демонию. Тем было лучше для Оги, на недолгое время он мог расслабиться.       Он вышел из дома и направился куда ноги ведут. На дорогу не смотрел, только себе под ноги. В голове не было мыслей, и у Тацуми даже не было сил, чтобы хоть на малую долю удивиться этому.       По пути ему попалась какая-то банда, хотевшая забрать у Тацуми бумажник. Это было впервые, когда Ога решил драться не в полную силу. Он не был в состоянии сна, он все прекрасно осознавал. Но у него словно не было энергии, чтобы порадоваться новым противникам. А ведь раньше он с удовольствием бы ввязался в недолгий бой, лишь бы хоть на несколько секунд размять кулаки. Но в этот раз ему захотелось ощутить боль, почувствовать… Но что он хочет ощутить в этой драке, помимо боли, Оге было неведомо. И что-то шептало ему, что это очень и очень важно.       Он вновь вышел победителем, не приложив при это и пятой доли своей мощи. Ога вытер кровь, текущую из носа, рукавом толстовки и пошёл дальше по дороге. Вскоре он посетил детскую площадку, где провел на карусели сорок минут, просто наслаждаясь тишиной. Хотя, как он мог ей наслаждаться, когда вокруг было ни души, а на спине ничего и никого не было? И правда, Тацуми совсем не нравилось, что он сидит один на этой дурацкой скрипящей карусели ночью, и за плечом не сидит Вельзевул, который непременно бы вцепился ему в волосы, больно оттягивая их назад, тем самым возвращая парня в реальность. А сейчас он не ощущает реальности, и асфальт кажется ему не таким уж твердым, каким он должен быть. И Огу это даже не пугало.       Он не помнит, как оказался на крыльце школы, будто он уснул и во сне добрался досюда. Ога осмотрелся и не приметил ничего нового: разрисованные стены, обшарпанная кое-где штукатурка, разбитое на втором этаже в западной части здания окно. Неподалеку, в пяти шагах от Оги, валялась табличка: «Старшая школа Ишияма».       Казалось, он сделал шаг и моргнул, а открыв глаза Ога обнаружил себя в школьном коридоре возле лестницы, ведущей на третий этаж. В недоумении он обернулся вокруг себя, осматриваясь. «Что за хрень?!», подумал Ога, ощупывая своё тело и окончательно приходя в себя. Наваждение спало, и парень понял, что усталости нет, а всё тело наполнено энергией, которой до этого не было.       Ога нахмурился и подошёл к школьному окну, выглядывая из него на улицу. Внизу было темно, но Ога всё-таки увидел очертания таблички с названием школы. Из людей на улице никого не было.       Прогуливаясь по школе, Ога размышлял о том, какого чёрта он оказался в школе, даже не планируя заходить в неё. Но мыслителем он не был, а потому быстро бросил это дело, оглядываясь по сторонам и непонятно чего разыскивая.       Его отвлек внезапно раздавшийся шум, будто кто-то опрокинул стол, с южной стороны школы. Ога прошёл до конца коридора, заворачивая за угол и ещё немного проходя вперед. Он остановился возле кабинета, табличка на котором гласила: «Кабинет Истории». Парень немного постоял у двери, затем заходя в помещение и прикрыв за собой плотно дверь.       С той стороны он шагнул в сторону и прислонился спиной к стене, вслушиваясь в звуки, доносившиеся в коридоре. Послышался звук шагов. Кто-то прошёл мимо кабинета, где находился Ога, и остановился, так до конца не покинув юго-западный коридор.       Ога смотрел на непроницаемое стекло двери, пытаясь уловить чужой силуэт. Сегодняшняя ночь была безлунной. Вокруг было тихо и через окна кабинета лился уличный свет фонарей. Тацуми стоял, прислонившись к стене, недолго: вскоре незнакомец стремительно покинул коридор, что-то при этом довольно бормоча себе под нос. Когда Ога убедился, что никого нет, он вышел из кабинета и направился в сторону, откуда ушёл силуэт.       Не найдя ничего и никого в южном коридоре, Ога развернулся и хотел было уйти, когда из-за двери одного из кабинетов донёсся детский приглушённый голос:       - Не найти тебе того, о ком на сердце не легко…       - Эй! – крикнул Ога в пустоту коридора, шагнув к двери кабинета, откуда доносился голос. Он увидел через окно тень, которая в то же мгновение исчезла, дёрнувшись в сторону. Внутри кабинета послышался скрежет металла, и в абсолютной тишине грохот упавших столов и стульев эхом разнёсся по безмолвной школе.       Тацуми ухватился за ручку двери и хотел уже отворить её, когда вторая дверь кабинета с шумом раздвинулась и кто-то выбежал наружу, убегая вглубь южного коридора. Ога слышал шаги, но что странно – шаги не были похожи на детские, наоборот, казалось, будто по коридору бегает взрослый человек. И в хрустальной обуви. Да, шаги звучали именно так – словно кто-то то и дело разбивал небольшой стеклянный стакан, делая это не с размаху, а как будто пытаясь вдавить в пол.       Ога стоял, как и был, смотря в сторону, откуда всё тише и тише слышались хрустальные шаги. Идти ему никуда не хотелось. Бить детей не было его прерогативой, а интересоваться какого чёрта в его школе делает ребёнок – тем более. Это дело самого ребёнка, и уж кому, а Оге точно не было дела до мелюзги, шляющейся ночью по чужим школам.       И всё-таки отчего-то он не мог выкинуть из головы фразы, брошенной ребёнком. Быть может, она не была адресована ему. Быть может, ребёнок вообще читал какую-нибудь книгу, а он помешал.       «Но откуда у нас тут книги? - подумал Ога. - Чёрт, да какая разница, откуда. Надо поймать этого мелкого и спросить, что он имел в виду».       Подумав об этом, парень отпустил дверную ручку и побежал за ребёнком, шаги которого слышались где-то вдалеке.       Он бежал за ребёнком, толком его и не видя, слыша только шаги и голос, который мелодично, будто в насмешку, повторял: «Не найти тебе того, о ком на сердце не легко…». Эта песня всерьёз начинала бесить Огу, который бежал за мелким гадёнышом, но вместо того, чтобы поймать, наконец, нарушителя школьной тишины, парень то и дело натыкался на стены с крутыми поворотами и лестницами, ведущими как наверх, так и вниз. Тацуми никогда не задумывался, сколько всего этажей в их школе, но по мере того, как он то поднимался, то спускался, юноша успел насчитать пять верхних и четыре нижних этажа. Причём, как оказалось, последние два этажа являлись подвалом и подподвалом, как окрестил этот этаж про себя Тацуми. Продолжать погоню за неуловимым ребёнком ему становилось всё труднее и труднее.       Пот градом тёк по его телу, одежда липла к вспотевшей коже, а Ога всё так же не сбавлял темпа пробежки. Он вертел головой в стороны, стараясь не упустить ребёнка, которого в погоне мог пропустить, слишком быстро бежав. Песня уже не звучала, но хрустальные шаги доносились со всех сторон, и Ога бежал за самыми, как ему казалось, громкими звуками шагов, считая их самыми настоящими из всех тех, что доносились по школе.       - Эй! Где ты?! – крикнул Ога, всё же остановившись и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Он вытер пот со лба и осмотрелся вокруг. Пустота и безмолвность коридора не пугала Тацуми, но один нюанс всё же заставил парня ругнуться про себя: слева от него находилось окно, подойдя и выглянув из которого, Ога увидел табличку с названием школы… - Какого хрена?!       Поняв, что оказался на том же самом месте, откуда начал своё путешествие по школе, Ога с недоумением стал осматривать местность в окно: а вдруг он ошибся? Но нет, на табличке ясно было выгравировано «Старшая школа Ишияма», а на улице также было темно и ни одной души. Как будто ночь и не собиралась кончаться, а люди вставать с постелей и идти на работу, в школу или куда ещё.       Ога смотрел в окно и не мог понять, как на улице может быть ещё ночь, ведь он точно знал, что находится в школе уже довольно долго, а значит, на улице уже должно светать. Так какого чёрта там всё так же, как когда он оказался тут?!       - Эй! – крикнул он в тишину, развернувшись. – Это ведь всё твоих рук дело? Так? Выходи давай, мелкий!       Ответом ему была песня, сквозь которую так и свозило насмехательство.       «Не найти тебе того…»       - Да ты, блять, издеваешься, - Ога цыкнул и, не найдя ничего лучше, решил, что пора уходить из школы.       Он спустился вниз и потопал в сторону выхода. Но подойдя к двери выхода, он обнаружил её запертой: ручки двери были завязаны железной цепью и подпёрта стальными палками. Тацуми попытался открыть дверь, подёргав её во все стороны, но та так и не открылась.       Раздражение брало верх. Парень с остервенением начал дергать дверь выхода, прилагая к этому демоническую силу. Так и не открыв заветную дверь, от злости Тацуми замахнулся и, активировав печать Зевула, ударил кулаком по двери. Ударная волна подняла пыль, цепь звякнула, рядом стоящая мебель разлетелась вдребезги. Поднялся шум. Когда пыль осела, стало понятно, что выйти из школы простым способом у Оги Тацуми не выйдет: дверь с цепью и палками была на месте и связующие стены тоже.       - Блять! – выругался парень, ударив в последний раз по двери. – Выпусти меня, тварь!       Ничего не изменилось, ответом юноше по-прежнему была безмолвная тишина. Ога выдохнул и вернулся на второй этаж, к окну. Пейзаж за ним не изменился, и даже, показалось Тацуми, ветра на улице не было, а ведь когда он прогуливался, ветер был.       - Что тебе от меня надо? – громко и со злостью спросил Ога, сев на подоконник и опершись об оконное стекло.       Ответом ему послужил детский смех и песня, значения которой Ога так хотел узнать у этого странного демона, но добраться до которого ему не удалось.       «Не найти тебе того, о ком на сердце не легко…»       Ога закрыл глаза, решив наплевать на демона и его игры: хочет драки – пожалуйста, Ога всегда наготове. А ежели нет, то пускай делает всё, что пожелает. Особенно учитывая то, что он до сих пор не показался ему на глаза.       Тацуми поудобнее устроился на окне и замер, проваливаясь в дремоту. Тишину коридоров разрывали хрустальные шаги и тихий, детский смех, доносившийся, казалось, отовсюду. *****       - Тацуми! – послышался, как сквозь толстые стены, голос матери откуда издалека. Ога перевернулся в надежде, что ему послышалось, и сразу же открыл глаза. Взгляд уткнулся в светлые стены и низ подоконника. Тело лежало на чём-то пружинистом, а под головой находилась… подушка. Тацуми поднялся и окончательно убедился в том, что находится в своей комнате, дома.       «Какого…», - не успел он додумать, как дверь в комнату открылась и на пороге появилась его мама. Вид её был немного недовольным.       - Мам? – спросил он настороженно, всё ещё не веря своим глазам.       - Что? – в свою очередь спросила миссис Ога и, не услышав ничего от сына, произнесла: - Давай, Тацуми, хватить лежать, скоро уже Аой-чан должна прийти.       И с этими словами женщина ушла, оставив шокированного сына наедине. Ога осмотрелся и только сейчас заметил, что Хильды нигде поблизости не было, хотя она всегда, когда он просыпался, уже сидела на полу и смотрела один из своих сопливых сериалов. Но её не было, так же, как и Вельзевула.       «А, постойте-ка, Вельзи ведь забрала его мама», вспомнил Тацуми. И, не найдя объяснения своему странному пробуждению, он начал одеваться. «Может, приснилось?..»       Чтобы лишний раз убедиться в своей догадке, Ога посмотрел в окно: солнце только-только начинало восходить. Открыв окно, он услышал пение птиц, и тишину, так свойственную утру.       «А какое сегодня число?», неожиданно посетила его мысль, и Ога, называя себя параноиком, прошёл к письменному столу.       На календаре стояло пятнадцатое ноября. Ога округлил глаза - на улице не было ни намёка на осень или зиму! И тут он вспомнил, что никогда особенно не интересовался такой фигнёй, как день недели, и смачно выругался.       Он взъерошил волосы, выпрямляясь. Всё происходящее вызывало неприятные подозрения, а ещё вопросы, отвечать на которые, по-видимому, придётся ему самому. Ога не любил делать умственную работу, за мозг у него всегда отвечал Фуруичи.       "Фуруичи!", - осенило вдруг парня. - "Вот кто поможет мне с демоном, точно!"       Вдохновлённый посетившей его идеей, Ога с энтузиазмом одел футболку и спустился вниз. На кухне все уже принялись за завтрак, к ним же присоединился и Ога. Украдкой, вспомнив приход матери, он спросил:       - Мам, а зачем придёт Куниеда?       Мать, до того что-то нарезавшая, отвлеклась и посмотрела на Тацуми с недоумением.       - Что за глупый вопрос, Тацуми? Вы с ней каждый день ходите в школу, ты что, не проснулся ещё? - женщина ласково и немного весело улыбнулась, и покачала головой, возвращаясь к начатому занятию.       Рука с палочками так и застыла около рта юноши, а рис неслышно упал на стол. Ога моргнул, отложил палочки и посмотрел на мать. В затылке неприятно тянуло, а что-то, отдалённо напоминающее чувство самосохранения, пищало Оге, что озвучивать то, что возникло в голове, не стоит. Но Ога никогда не прислушивался к этому писку, потому толка от него, как от Фуруичи во время боя - никакого.       - Постой, - сказал Ога. - Что ты хочешь этим сказать?       - Что хотела, то и сказала,- пожала плечами миссис Ога. Заметив в интонации сына изменения, она подняла на него взгляд: - Да что с тобой? Нездоровится?       - Нет, - мотнул головой Тацуми, хмуря брови. - Объясни, что ты имела в виду, говоря, что мы с Куниедой каждый день ходим в школу?       Миссис Ога посмотрела на сына, после чего как-то тяжело вздохнула и отложила нож, который до этого держала в руке, в сторону.       - Тацуми, - она внимательно взглянула юноше прямо в глаза, - я не знаю, что с тобой такое сегодня, но вы с Аой-чан чуть ли не с детства вместе. Разве ты не помнишь, как ты привёл её к сестре, а потом вы отправились на вечеринку?       - Чё? - юноша удивился, почти тут же со злостью воскликнув: - Да какого чёрта тут творится?!       Он ударил кулаком по столу, оставив вмятину, резко встал из-за стола, отчего стул с грохотом упал, и удалился с кухни, направляясь в комнату. На родителей он не смотрел, в голове всё мутилось и путалось, Ога не знал, что и думать о сказанном матерью.       Кровать ему показалась слишком мягкой, и это ещё больше разозлило Тацуми, но вымещать злость на кровати он пока не спешил. В стену полетели комиксы, какие-то книги, приставка, в общем, всё, что попадалось Оге под руку, всё он кидал в стену со всей силы. Но как бы много вещей он не разнёс вдребезги, злость всё не уходила, а, казалось, наоборот, сильнее разгоралась в крови.       В ушах стоял шум, неразборчивый, как от сломанного телевизора. Белый шум, кажется так его называют. Огу это не волновало, он бухнулся на кровать, больно приложившись кулаком о изголовье кровати. Уже немного отдышавшись, но так до конца не уняв ярость, ему подумалось, что стоило спросить про Хильду. Он только сейчас осознал, что за столом её не наблюдалось.       "Может, её вызвали в Демонию? Мало ли какие у неё там демонические дела, это не моё дело. А-а! О чём я вообще думаю!? Может, её тут вообще и не было!".       Озарённый этой мыслью, Ога резко сел, почти подскочил на кровати, отчего матрас под ним запружинил.       "Да быть не может этого!", - подумал он, а в глазах застыл шок и потрясение. - "Не мог же я отправиться в другой мир!".       Мысль эта будоражила кровь, заставляя кожу покрываться мурашками. Уже с опасением он кинул взгляд за окно. Там, на улице, проходили мимо его дома редкие прохожие, в некоторых он узнавал своих соседей.       "А моих ли?..", - тут же задавал он невольно себе вопрос, и всё так же не находя ответа.       "А Вельзи? Есть ли тут он?", - подумал Ога, и сердце его как-то сильно ударилось о рёбра. Он не хотел признавать этого, но мир без этого демонёнка казался... не таким, каким должен быть. И, ладно, ему неприятно от того, что Вельзевула здесь может и не оказаться.       Стук в дверь вывел Огу из размышлений. Он перевёл взгляд на дверь, и утихшая, казалось, злость снова начала потихоньку просыпаться. Он не хотел никого сейчас видеть, особенно осознавая, что все эти люди внизу, которых он поначалу принял за родителей, ненастоящие.       - Ога? - послышался из-за двери приглушённый голос Куниеды. - Всё в порядке?       Её юноша видеть не хотел, не сейчас, когда в голове у него каша, а кулаки сжаты настолько сильно, что кровь маленькими каплями стекала с костяшек на покрывало.       - Что ты тут делаешь? - задал он вопрос, просто чтобы не молчать, ведь ручка двери уже начала дёргаться.       - Я.. - девушка опешила. - Ты совсем сдурел, Ога?! Мы, вообще-то, уже в школу опаздываем! Давай выходи или...       - Или чё?       - Или я к чертям разломаю эту дверь и за шкирку поведу тебя! - Аой по ту сторону свирепела, но Огу это не волновало. Ему нужны были ответы, и помощник в этом у него был.       "Фуруичи есть в любом мире, наверняка!". Ога был в этом уверен на все сто двадцать процентов. Ведь над кем же тогда издеваются местные ишиямовцы, как не над ним?       По коридорам школы Ога вначале ходил напряжённый, готовый в любой момент услышать хрустальные шаги и песню... Но всё было как обычно: драки, сигареты, разломанные парты и двери, сломанные окна, крики и шум. Тацуми расслабился, но держал ухо востро, ведь толком не знал, на что способен тот ублюдок. Но в чём он точно был уверен, так это в том, что всё происходящее - дело рук рогатого. И это бесило.       Они с Аой обходили все этажи и корпусы, несколько раз наталкивались на особо борзых ребят, захотевших утроить спарринг, но Ога не обратил на них внимания. С ними разобралась Аой, которая немного отстала. Впрочем, Тацуми она не заботила, всё больше он склонялся к мысли, что лучше бы она не ходила за ним, как собака на поводке.       И в итоге, он не выдержал:       - Какого хрена ты ходишь за мной?! - раздражённо спросил он, оскалившись.       - Я всегда за тобой хожу, - спокойно ответила Аой, пожав плечами. - А что не так? Раньше ты не жаловался.       Ога от досады чуть ли не взвыл. Вся эта ситуация бесила неимоверно, Ога не понимал, как должен себя вести, да и должен ли?       - Слушай сюда, - грозно проговорил он, вплотную подойдя к девушке, на щеках которой от такой близости вспыхнул румянец, - проводник мне нахрен не сдался, особенно в твоём лице. Поэтому будь любезна - съеби нахрен от меня!       С этими словами он пошёл дальше по коридору, оставляя позади себя словно окаменевшую Куниеду. Пройдя и спустившись по лестнице, Ога заметил, что злость немного отошла на задний план, а дышать стало легче.       "Ну вот, одной проблемой меньше!", - взбодрился Тацуми. - "Осталось найти Фуруичи и разобраться в этом дерьме".       Но сколько бы он не проходил по этажам, Фуруичи нигде не было видно. "Заболел, что ли?", - недоумевал Ога. - "Да он совсем страх потерял!". Ога поймал первого попавшегося человека, им оказался парень в тёмно-фиолетовом костюме, и в лоб спросил его:       - Слышь, Фуруичи сегодня видел?       В ответ парень что-то промямлил, а после слов "Баю-бай" и вовсе потерял сознание. Ога цокнул языком, отпуская парня и продолжая бродить по коридорам. Все попадавшиеся на пути ничего путного не говорили, только что-то лепетали и падали в обморок. Ога не понимал их реакцию на себя, но долго думать об этом у него времени не было.       - Ога! - послышалось сзади, и Ога закатил глаза, чувствуя глухую головную боль.       - Разве я тебе не ска... Он не договорил. Звук пощёчины пронёсся по безмолвному коридору, словно выстрел.       - Нет, ты и раньше был тем ещё подоноком, но когда успел стать такой... таким... - Куниеда заикалась, не зная, как выразить то, что она хотела сказать, вслух. Её лицо раскраснелось, как от бега, а на щеках подсыхали дорожки слёз.       Ога смотрел на девушку с безразличием. Слёзы Куниеды были ему немного не приятны, но он в принципе не любил, когда женщины плакали. А Куниеда и вовсе не походила на девушку, которая любит плакать или выставлять это на показ. Поэтому он смотрел на неё, не узнавая.       - Ну так каким я стал? - спросил он без интереса. - Мерзким, сволочью, ублюдком, отморозком? Кем? - Аой молчала. - Так вот послушай, Куниеда. Я не знаю, какая такса тебя укусила, что ты строишь из себя плаксу и пытаешься что-то мямлить, но скажу так: я всю свою жизнь был таким, какой я есть. Если я таким не нравлюсь - не дружи. Я не исправлюсь.       Ога развернулся, уже думая, в каком направлении ему идти, когда почувствовал, как его футболка натянулась. Он обернулся и увидел пальцы Аой, вцепившиеся в его футболку.       Он вскинул брови.       - Кого ты ищешь? - спросила она, и в голосе её не было ни дрожания, ни даже намёка на него. Перед им стояла та Куниеда Аой, которую он знал.       - Другое дело, - хмыкнул он. - В общем-то, я обыскался Фуруичи.       - Фуру.. ичи?       - Ага. Ну, такой, белые волосы, идиотское лицо ещё такое, что ни с кем не спутать. Особенно когда он смотрит на девушек. Да что я тебе говорю, ты и сама его прекрасно знаешь!       Взгляд девушки как-то изменился. Ога точно не смог бы сказать, что он выражал, но интуиция как-то нехорошо отозвалась, а сердце... что-то с ним тоже было не то.       - Куниеда?       Она вздрогнула и, будто очнувшись, качнула головой.       - А зачем он тебе? - спросила она.       - Спросить кое-что хотел, - с сомнением глядя на неё, сказал Ога. - Может, ты в курсе, где он?       Она смотрела в сторону. Отчего - Ога не знал. Может, увидела там что интересное? Но когда он посмторел туда же, куда и девушка, ничего занятного не увидел. Лишь пустоту коридора, да отдалённые голоса.       - Куниеда?       - Он.. очень тебе нужен?       - Да не так чтобы... ну а всё-таки, где этот олень?       - Пошли, - только и сказала она, и пошла по коридору.       Ога не знал, куда они идут, но решил, что Куниеда знает местонахождение тупого Фуруичи, ни с того, ни с сего заболевшего (он остановился на этом варианте, за неимением других).       Он не сомневался, когда они спустились на первый этаж школы, не сомневался, когда они преодолели пару домов, всё дальше идя от школы; но когда они вышли за пределы улиц, выходя куда-то в лес и поднимаясь в горку, Ога хотел задать девушке вопрос, но та шла тихо и как-то понуро, и он решил промолчать и продолжить следовать за ней.       "Зачем Фуруичи так далеко забрался?" - озадаченно возникал вопрос, когда они преодолевали очередные деревья, кочки, ямы и реки. Реки были небольшими, но были, и рыбу юноша там тоже заметил. Звуковым фоном им служили голоса зверей и птиц.       И вот они выходят на тропу и начинают идти по ней. Затем одна дорога разветвляется, они поворачивают, потом ещё, затем идут прямо, ещё поворот...       Сколько они так идут, Ога не считал, но через некоторое время он поднял голову и начал осматриваться. Удивлению его не было предела, когда он увидел надгробные камни и стоящие на них благовония и цветы.       Они были на кладбище, сомнений в этом не было. Могилы простирались, казалось, на километры вперёд, и края им Ога не видел. Его это место не пугало, здесь было тихо и даже чуточку уютно, если не думать о том, что рядом с тобой находится мертвец. Ога подумал об этом и передёрнул плечами - стало как-то не по себе.       "Так, какого хрена этот олень тут забыл?" - размышлял Ога. - "Может, у него тут кто-то из родственников?". И он пытался припомнить, упоминал ли друг об умерших родственниках, но, как бы не старался, а в голове ничего такого не всплывало.       Аой остановилась, Ога застыл позади неё. Она опустила голову и рукой указала куда-то в сторону. Ога проследил за её рукой и увидел тропу, ведущую к очередной могиле.       - Чего? - не понимая, что от него хочет Куниеда, спросил Ога, потирая затылок.       - Иди, - глухо произнесла девушка, больше ничего не сказав и встав застывшим изваянием.       И он пожал плечами и пошёл.       А на втором шагу он увидел иероглифы, высеченные на камне. И в голове стало пусто, а горло сдавило спазмом.       Шаг, второй, третий, ещё... Он шёл как будто в замедленной съёмке, и ничего не мог с этим сделать, ноги охватила слабость.       Бывает так, что людей неожиданно бьют в под дых или по затылку. И люди не успевают сориентироваться, понять,что произошло и что надо предпринять. И этот камень с именем стал для Тацуми, словно бы удар по затылку. Это подло, в общем-то, и низко.       Ноги остановились в полушаге от мрамора. Он опустил голову, вглядываясь в начерченное там.       Фотография. С лентой, чёрной. На ней Фуруичи, он улыбается, весело и будто бы счастливо - он всегда таким был.       Рядом с ней стоит ваза - пустая почему-то. А вокруг несколько букетов свежих цветов. Почему ни один из них не в вазе, Ога не знал.       "Уж лучше быть умным и хилым, чем сильным и тупым!" - выгравировано на нижнем камне. - "Но быть сильным и умным - вот это мне пришлось бы по вкусу!".       Последние слова, понимает Ога. И нет, чтобы сказать что-нибудь умное или пафосное! А этот олень, как обычно, сказал какую-то чушь. Чушь, о которой мечтал всю жизнь...       Ога слышит, как позади него остановилась Куниеда. И только спрашивает:       - А... почему цветы не в вазе?       В голосе - безразличность, будто и не друг вовсе, словно это чужая могила, а не того, с кем с самого детства, плечом к плечу...       - Да, - тихим и грустным голосом ответила Куниеда, - он, когда был жив, сказал, в шутку вроде, что если похоронят - пусть ваза стоит пустой. Мол, это обязательно. Как знак того, что никого близкого у него нет, что...       Она недоговорила. Голос надломился, и Ога понимает - плачет. Второй раз за сегодня.       Он вдохнул:       - ФУРУИЧИ! - крикнул во всю глотку он. - ОЛЕНЬ ТЫ ТУПОЙ! ПОСМОТРИ ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ, СКОТИНА! ИЗ-ЗА ТЕБЯ, ТУПОГОЛОВОГО, КУНИЕДА ПЛАЧЕТ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ДОВЕСТИ ЕЁ ДО СЛЁЗ?! И ПОСЛЕ ЭТОГО ЕЩЁ УТВЕРЖДАЕШЬ, ЧТО ДЕВУШКИ ДЛЯ ТЕБЯ - АНГЕЛЫ ВОПЛОТИ!? ЛГУН ТЫ, ФУРУИЧИ! И КАК ТЫ ПОСМЕЛ УМЕРЕТЬ, СКОТИНА!? А КТО ОБЕЩАЛ, ЧТО ВМЕСТЕ ДО КОНЦА?! ЧТО КАКИМ БЫ СИЛЬНЫМ НЕ БЫЛ ПРОТИВНИК, ТЫ ВСЁ СТЕРПИШЬ?! ЧТО НИ ЗА ЧТО НЕ ОТВЯЖЕШЬСЯ ОТ МЕНЯ! И ПОСЛЕ ТАКИХ РЕЧЕЙ - УМЕР?! СЛАБАК-ФУРУИЧИ! НУ ПОГОДИ У МЕНЯ! Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ И ТАКОЕ ТЕБЕ УСТРОЮ!!! ТЫ ЕЩЁ ПОЗНАЕШЬ МОЙ ГНЕВ, СЛЫШИШЬ, ФУРУИЧИ?! Я САМ ПРИБЬЮ ТЕБЯ ВО ВТОРОЙ РАЗ! А ПОТОМ ВОСКРЕШУ И СНОВА УБЬЮ!!! ОЛЕНЬ ИЗВРАЩЁННЫЙ!!!       Он смеялся: громко, во весь голос, надрывно и, кажется, нервно. Куниеда за его спиной молчала, она смотрела на Огу и во взгляде её читалась жалость и сочувствие.       Он затих резко, будто вилку вытащили из розетки и радио выключилось. Кулаки сжались так сильно, что выступили вены. Куниеда бы прикоснулась к его плечу, как бы в понимающем жесте, но понимала - Оге это не нужно, он никогда не любил, чтобы кто-то видел его слабости.       Но для Куниеды оставалось вопросом, что же Фуруичи значил для парня, ведь, сколько она его знала, тот и вовсе будто не знал о существовании Фуруичи. Он всегда был в их школе белым мышом: ни с кем не дружил, драк избегал, но школу посещал регулярно. На памяти девушки они с ним пересекались пару раз вместе с Огой, но всегда друг на Фуруичи даже мимолётного взгляда не кидал. А тут такие эмоции, такая злость... Как будто Фуруичи и правда когда-то пообещал Оге, что всё время будет рядом, но ведь за всю её сознательную жизнь тот ни разу не приблизился к Тацуми. И это она давала обещание...       - Ога... - нерешительно начинает она, не смея и шагу ступить в его сторону. - Знаю, это может показаться смешным для тебя, но... ты знал его?       - Знал? - усмехнулся Ога, повернув голову к ней. - Да я с этим придурком всю свою сознательную жизнь прожил!!! Он ведь сам ко мне прилип, и, скотина такая, не хотел уходить!!! А я говорил ему, а он не слушал, олень тупой!!! Сколько мы с ним пережили, мать моя кухарка!!! Да он же... Всегда!..       - Постой-постой! - замахала руками Аой. - Н-но ведь это я всегда была с тобой, Ога-кун... В драках, и когда появился Вель-чан... Ты разве не помнишь?       На несколько секунд повисло молчание.       - Куниеда, - со вздохом сказал Ога, - я должен тебе кое в чём признаться: я не из этого мира.       - Ч-чего?       - В моём мире появился демон, который зачем-то отправил меня сюда. И мне нужно вернуться домой, чтобы хорошенько врезать ему, но я не знаю как.       - А Фуруичи тебе зачем?       - Дак ведь он самый мозговитый из нас!! Нашёл бы какой-нибудь выход. А теперь... Вот хрень!!!       - И каким был... твой Фуруичи? - несколько помолчав, спросила Куниеда, чтобы не молчать.       - Каким... да такой же, я ж тебе его описывал, - и он умолк, не спуская глаз с камня, словно иероглифы могли от этого стереться, испугавшись его взгляда. Но те упорно мозолили глаза, не собираясь убираться с полюбившегося места просто так. - А как он... того.       Он качнул головой на могилу, но мог бы этого и не делать - Куниеда всегда понимала его с полуслова. "А он... тоже так понимал его?", - проскользнул в голове вопрос, который она, наверное, и не осмелится озвучить.       - Ну, это случилось почти полтора года назад, нас тогда отправили на источники... - начала она невнятно. Голос её был тих, и если бы не царящая вокруг тишина и покой, Ога бы её и вовсе не услышал. - Признаться, такой поступок от него никто из нас не ожидал, я даже до сих пор не верю, что это произошло... Он... Фуруичи спас ребёнка, девчонку лет восьми. Я, Канзаки, Химекава, Нацуми, девчонки и Хильда с Вель-чаном пошли в горы, на источник, потому что в отеле отключили свет, какие-то там поломки, не помню уже точно. Фуруичи был с нами, а у тебя в то время были какие-то проблемы с отцом Вель-чана, он вызвал тебя к себе, поэтому тебя с нами не было.       Мы разбили лагерь около источника, и вроде как расслабились, Химекава привёз выпивку, разгулялись слегка... Это случилось ночью, когда все уже спали. Не все, как оказалось, Фуруичи не спал, его уже давно, как мы потом узнали от его родных, мучила бессонница. Но откуда нам было знать про это, ведь он был нелюдим?.. Не знаю, что он делал, но Хильда говорила, что он вроде бы смотрел на небо. А потом услышал какое-то копошение со стороны горы (и как только услышал через шум воды?..). Там оказалась девочка. Она решила слезть с горы, чтобы доказать своему старшему брату, что храбрая и ничего не боится... Но камни были скользкими, да и она долго спускаться не могла, но к тому времени была уже на середине пути. Её предки спали тогда. А Фуруичи увидел её и решил помочь. Хильда пыталась его остановить, сказала, что такой хиляк и двух метров не преодолеет. А он, упёртый баран, всё равно начал лезть по этой проклятой горе! Девчонка эта начала звать на помощь, её родаки проснулись, но никто ничего предпринять не мог, так как вещей для скалолазания у них не было. А Фуруичи, критин белобрысый, начал её ещё попутно успокаивать, кричал что-то о том, что скоро спасёт её, чтобы она не боялась и была спокойна. И ведь спас, олень эдакий!.. Добрался до неё, она залезла ему на плечи, и добрался до вершины, где у самого края столпилась её родня... Они взяли её, а Фуруичи... У того давно закончились силы, но он продолжал подниматься наверх. И когда её взяли и протянули уже ему руку, он её не принял. Как нам сказали, он улыбнулся и сказал: "Вот теперь всё хорошо, правда?", а затем... Затем он просто опустил руки и полетел вниз! Придурок, идиот безмозглый, баран тупоголовый!!! Ему всего-то и надо было, что руку протянуть!!!       А мы... Мы увидели только, как берут ребёнка, секунда - и Фуруичи летит вниз... Мы были слишком далеко, никто не успел ничего предпринять, а там были камни, и он упал прямо...       Слёзы лились из глаз Куниеды, она не договорила, со всхлипом опусившись на колени и пряча голову между ними. Что-то ещё пыталась говорить, но только бульканье вырывалось изо рта, поэтому она прекратила тщетные попытки и дала волю чувствам.       А Ога... Он стоял и лишь смотрел на холодный мрамор надгробия, да вдыхал запах благовоний, кажется, они пахли ванилью...       - Я, - немного отдышавшись и успокоившись произнесла Аой, - так и не могу поверить в то, что такой неприметный и хилый малый оказался таким... А ведь ему среди нас даже не место, все об этом говорили! И надо же, такой подвиг совершил. Идиот он, самый настоящий. Зачем только полез?..       - А что я сказал, когда вернулся? - спросил Ога, не поворачиваясь.       - Ты? - удивилась девушка. - Мы тебе ничего не говорили, да и зачем, ведь тебе всё равно было на него...       - Ясно, - резко отозвался Ога, отвернувшись от могилы, и зашагал прочь, смотря под ноги.       Возвращались также в молчании, но на этот раз хмурым и тихим шёл Ога, а Куниеда плелась позади, чувствуя неясную вину за то, что привела Огу сюда. Какое ей было дело до того, что Ога решил сходить на могилу того, о существовании кого даже не подозревал? Но внутренний голос говорил, что это другой Ога и уж ему есть дело, да ещё какое, ведь в его мире Фуруичи значит много. Она поняла это по злости, с которой юноша пинал попадавшиеся на его пути камни и булыжники. И удивлялась, как он ещё не разнёс в щепки деревья, которых тут уйма.       Он остановился на полпути к собственному дому. Посмотрел на дом. В нём Куниеда с каким-то содроганием узнала дом Фуруичи.       Этот дом был пуст, холоден и неуютен. Вывески с фамилией семьи не было - её сняли сразу же после похорон. Ни лая собак, ни света в окнах, ни каких-либо ещё звуков тоже не было. Дом как-то посерел, словно кто-то отключил его. Наверное, будь он живой, он выглядел бы очень и очень грустным, и не вызывал у людей ничего, кроме большого сочувствия и жалости, а также желания обнять и прижать покрепче. Ей было больно смотреть на этот дом, потому что воспоминания в голове были всё ещё свежи, хотя она и думала, что уже забыла.       - Они переехали, - не дожидась вопроса, сказала Куниеда, - через две недели после похорон. Для них это было большим ударом, а младшая сестра Фуруичи помешалась немного. Я и сама её видела, в её глазах был ужас, а если её что-то спрашивали, то иногда казалось, будто она разговаривает с кем-то другим... Как-то я спросила её, как у неё дела в школе, а она ответила: "Ты знаешь, это было прикольно! Давай ещё сходим в парк аттракционов? Особенно в комнату страха, ты там та-ак круто дал дёру!". Родители едва не впали в отчаяние, когда психолог сообщил им, что у девочки глубокая депрессия из-за потери родного человека, и что, к сожалению, это может перерасти в шизофрению. Лечение поможет едва ли. Со временем она начнёт видеть свои образы наяву, не сможет отличить реальность от сна... Предлагали положить её в психиатрическую лечебницу, но родители Фуруичи отказались, думаю, они хотели сохранить хотя бы частицу семейного счастья. Но это только мои домыслы, ты знаешь!..       - К слову, - продолжила она, не заметив реакции Оги на свои слова, - его вещи они оставили тут, не захотели сжигать. Дом тоже не продавали, просто уехали, оставив там всё, каким было. Наверное, там уже всё паутиной обросло...       Но внутри помещения паутины Ога не заметил. Да, пыли было в пять слоёв, но и только. Два этажа, четыре комнаты, не считая гостиной, уборных и кухни. Куниеда была права, - вещи лежали так, будто хозяева вышли в магазин, забыв вернуться назад. Кружка с заплесневелым и провонявшим чаем, стоящая на столе в кухне, холодильник с испорченной едой. В раковине валялась посуда, но не вся из неё была грязной, словно весь этот бардак оставляли специально, не заботясь о том, чистая посуда или нет.       В гостиной на диване висел пиджак. Он был серым от пыли, трогать его Ога не стал. Телевизор был выключен, но в розетку был воткнут провод. Он подёргал выключатели и удивлением заметил, что проводка работает. С чего бы это?.. Молча Ога поднялся на второй этаж, прошёлся по комнатам, окончательно убеждаясь, что в доме, не смотря на его опустелость, была живая атмосфера. Как будто здесь кто-то ещё живёт, но не показывает этого.       В ванной обнаружились мочалка, шампунь, гель для душа, а также вода, как горячая, так и холодная. Ога не переставал недоумевать, что за хрень творится с нежилым домом. Разве не должны были всё отключить тут? Ведь так всегда, насколько Ога понимал в жилищных делах, делают, чтобы не платить лишние деньги, да и зачем платить за дом, в котором ты толком и не живёшь?       Куниеда тоже диву давалась, ходя за Огой и попутно осматривая с ним дом. Она попробовала включить микроволновку, и та, немало напугав девушку, включилась. Она открыла холодильник, но в нос тут же ударил мерзкий запах гнилого, и она захлопнула его. Потом отодвинула его назад, чтобы взглянуть на розетку, и ей сразу же стала ясна причина запаха: провод был выдернут. Недопонимания становилось всё больше, а с ним и вопросов. Зачем отключать холодильник, но оставлять включённым микроволновку, свет, электричество и кабельное ТВ (ради интереса они включили его)?       Последним их пунктом в осмотре квартиры была комната Фуруичи. Никто из них не спешил туда заходить, поэтому они по второму кругу стали осматривать дом. Куниеда могла бы войти в неё, но не стала, понимая, что для Оги это может оказаться ударом. Она представляла себя на его месте. Как бы вела она себя, если бы попала в другой мир и узнала, что её лучший друг, которого она знала всю жизнь, мёртв? Что его здесь нет, и никто уже не будет с ней рядом настолько близок, как он? Что от него остались лишь воспоминания, да могила с благовониями и цветами? Как бы она вела себя в его доме?       От всех этих мыслей ей сделалось дурно, так как она поняла: она бы навряд ли выдержала такой удар. Да ещё и вот так - в другом мире, ещё и понимая, что здесь ты даже не знаешь о существовании лучшего и единственного друга; что на его месте кто-то другой, кого ты, возможно, в своём мире и вовсе ненавидишь.       Хотелось спросить, так ли она ему неприятна, но разум не позволял, говоря, что сейчас не время для глупых любовных чувств. Куниеда была очень благородной, наверное поэтому она так нравилась всем.       - А почему тут всё... вот так? - не зная, как конкретнее сформулировать вопрос, спросил Ога, обводя рукой помещение.       Куниеда рассеяно пожала плечами, посмотрев на дверь позади парня.       - Не знаю. Никто из нас не видел родных Фуруичи после похорон. Только раз мы их навещали, ещё до их отъезда. Они тогда как раз вернулись от психолога. Мы навестили их, но долго тут не пробыли, а потом и вовсе как-то после их съезда стали обходить дом. Может, мы не хотели берездить старые раны, а может все боялись лишний раз встретить кого-нибудь из них, ведь, знаешь, все мы чувствовали свою вину за произошедшее. Да и до сих пор чувствуем...       - А Хильда с Вельзи? Где они?       - Они... - Куниеда ненадолго задумалась, словно решая: говорить или нет? - Они уехали сейчас в Демонию. Не знаю, зачем, но их нет уже три месяца. Ты за это время как-то особенно стал раздражительным: всё время хмурый, чуть что - сразу же бьёшь на поражение. После трёх смертей к тебе никто лишний раз старается не приближаться... Вы с Хильдой вроде как собирались пожениться, точнее, отец Вель-чана хотел вас заставить пожениться, мол, уж больно вы красивая пара... Может, поэтому ты таким стал?.. - она отрывисто рассмеялась.       - А что до сметри Фуруичи? - спокойно, будто и не заметив смеха девушки, спросил Ога. - Она не чувствует ответственность или вину? Ведь по твоему рассказу следует, что они были знакомы.       - Да не так, чтобы, - отмахнулась Куниеда и вздохнула. - Но ты прав. Хильда была на похоронах, и вид её был очень и очень мучительный: под глазами мешки, волосы слегка растрёпаны, да и вместо её обыденной причёски была обычная коса. Она скрывалась на протяжении всего времени под своим зонтиком, поэтому кроме тёмных кругов под глазами я мало что успела приметить. Но ты жаловался как-то, что она стала уж больно тихая, после того, как пошла на эти похороны, даже злиться на тебя лишний раз перестала.       - А ты её сама не видела? Ты ведь вроде часто к нам захаживаешь, разве нет?       - На самом деле нет, не часто, - девушка усмехнулась. - Я занята делами: в школе, дома, на подработке.       - Ты подрабатываешь? - удивился Ога.       - Немного, - смутилась она. - Но суть не в этом. Ты... за весь этот год стал будто чужой мне. Меньше стал донимать, звать погулять или ещё куда. Сначала я не придавала этому значение, но... Ты будто вычеркнул меня из своей жизни, поэтому я перестала лишний раз ходить к тебе. Тольк месяц назад у нас более или менее стали налаживаться отношения, а Хильды и Вель-чана к тому времени уже не было.       - Понятненько, - Ога почесал затылок.       - Слушай, Куниеда, - вдруг серьёзно произнёс он, - знаю, тебе не захочется выполнить то, о чём сейчас я попрошу, но будь так любезна - не могла бы ты подожать меня снаружи дома?       - А? - не поняла она.       - Просто мне надо тут всё... самому проверить, - туманно ответил Ога, посмотрев в сторону.       Она видела его взгляд: немного смущённый, но больше - решительный. Она поняла его, поняла то, что ему нужно было побыть одному. Может, чтобы окончательно осознать смерть друга, может, чтобы поискать что-то важное. А может всё сразу. В любом случае, она поняла Огу и то, что он хотел, поэтому улыбнулась, чуть покраснев, кивнула и вышла из дома, оставив его в одиночестве и тишине мёртвого дома.       Она не знала, что он там делал, не знала, что он нашёл и нашёл ли. Но он вернулся спустя двадцать семь минут, она засекала время, хоть и не планировала. Волновалась ли? Нет, ни капли. У неё было стойкое ощущение того, что в доме Фуруичи парню едва ли может грозить опасность. В отличие от тех, кто посмеет в этот дом заявиться. Вот уж кому, а им бы точно было несдобровать!       Он был спокоен и, как обычно, безразличен. Руки были в карманах, но она заметила тёмное пятно, которое было на штанах. Кровь, поняла она, но ничего не сказала. Это не её дело, да и навряд ли она могла бы чем-то помочь. Ведь даже своему Оге она никогда толком не могла помочь в нужной тому форме. Да, она была королевой Ишиямы, её боялись, уважали, кто-то даже любил. Но какое всё это имеет значение, если она не может спасти того, к кому тянет всей душой? Самое болезненное - это не лежать в больнице от ранений, полученных в бою, а осознавать, что бессилен перед другом, которому нужна помощь.       - И что ты будешь делать? - спросила она, когда они дошли до дома Оги.       - Не знаю, - глухо ответил он, открыв калитку и направившись к входной двери. - Увидимся!       Он махнул рукой, дверь за ним закрылась. Она слабо помахала в ответ, тихо произнесся: "Сайонара". *****       "Не найти тебе того, о ком на сердце не легко!"       Он распахнул глаза и едва не упал с подоконника. Эта песня! И шаги где-то в конце коридора. Он бегло осмотрелся вокруг, признавая школьный коридор. Неужели вернулся? Детский смех отвлекает, заставляя Огу сорваться с места и бежать в конец коридора за его хозяином, которого там, конечно же, не оказалось. Вниз по лестнице, три раза поворот, преодолевая кабинеты, разбивая двери и рыча от злости, которая растёт всё стремительнее и стремительнее, приближаясь к своему апогею.       Он забегает в очередной кабинет, точно не помня - в какой именно, но ему глубоко посрать сейчас на это. Внутри никого, только парты да стулья. От бессилия он разбрасывает их, что-то ломает, выбивает стулом окна, крошит доску кулаками и бьёт стену ногами.       Бесит. Этот демон БЕСИТ!!!       Очередной удар, в стене остаётся дыра; рука отзывается болью, с костяшек льёт кровь, но Ога не обращает на это внимания, всего лишь пустяк.       Тишина оглушает. Она накрывает его так резко, словно Ога внезапно оглох. Он шумно дышит, он слышит свои вдохи и выдохи, а значит, слуха его не лишили. Но в его окружении нет ни единого звука: ни цикад, ни птиц, ни отдалённого шума машин, даже естественного звука ночи нет. Это могло значит одно - демон рядом.       Сама собой возникает улыбка, похожая на оскал. Он ощущает себя охотником, выслеживающим дорогую и неприступную дичь. Это разжигает азарт, заставляет втягиваться в игру, затеянную демоном. В мыслях нет ничего лишнего, кроме предположений о нахождении желанного трофея. Его голову Ога наверняка повесит на свою дверь, в знак собственного величия и силы.       Вдох-выдох, секунда. Снова вдох и снова выдох.       Сколько он так уже стоит около разбитой стены, вглядываясь в тьму? Времени нет счёта, уже давно всё равно, что за день недели и какое время царит: дневное или ночное. Есть только стены и комнаты школы, тьма, тишина и скрывающийся во всём этом неизвестный демон.       - Эй! - кричит Ога, следя за простанством вокруг, чтобы чуть что увидеть малейшие колебания. - Кто ты такой, уёбыш мелкий? И какого хрена тебе нужно от меня?       Как он и думал, маленький хрен не ответил. А Ога тем временем замечает, что его снова клонит в сон, несмотря на то, что он только проснулся.       "Ну нет!", злобно ухмыляясь, думает Ога. "Ты, скотина, так просто от меня не отделаешься!".       - Чего ты, блять, хочешь?! - надрывно и зло кричит он в темноту.       - Нет! - вдруг воскликнула темнота, - Чего ТЫ хочешь!?       Ога дёрнулся. На него вверх ногами смотрел пацан, тыкнув пальцем ему в кончик носа. Неожиданно всё вокруг осветилось светом, и Ога смог рассмотреть демона.       Его кожа была светло-голубого цвета, на руках в области запястий и начала плечей были чёрные звёзды-стигматы, ещё одна была под глазом правой щеки. Он был облачён в голубую с синей полоской футболку, похожую на сарафан, короткие шорты того же оттенка и босоножки. Волосы у него были белыми, а на голове был шапка с двумя помпонами по сторонам.       Он увернулся от удара Оги, когда юноша замахнулся. Приземлился на одну из уцелевших парт, лежавших на боку.       - Мне говорили, что ты тот ещё грубиян, - кивнул пацан с довольным лицом. - Но давай обойдёмся без этого, лады?       - Чё те надо от меня? - не особо церемонясь, процедил Ога, подходя к демону вплотную.       - Ну-у, - задумчиво протянул пацан, - для начала, я представлюсь! Кличут меня Асмодеем, демоном похоти и неурядиц! Меня никто не посылал, я сам захотел посетить людской мир, дабы посмотреть на человека, воспитывающего юного господина Вельзеула IV! Говорят, ты тот ещё перец, вот я и заинтересовался. И знаешь, ты меня разочаровал! Ох, как разочаровал!       - Не ебёт, чё ты там обо мне думаешь.       - Ну и невежда ты! - обиженно воскликнул пацан, топнув ногой, отчего помпоны на его шляпе забавно колыхнулись. - Ты даже не заметил моего воздействия, и после этого смеешь звать себя родителем ребёнка Владыки Демонии!!       - Ха, воздействия? - Ога прищурился. - О чём ты?       - Вот об этом я и говорю! - тыкнул пальцем в Огу Асмодей. - Ты ничего и никого, кроме себя, не видишь и не замечаешь! И даже нахождение в параллельном мире ни на что тебя не натолкнуло! Бесчувственный чурбан!       - Нахрен пошёл, - не остался в долгу Ога. Весь его пыл иссяк, в пацане перед ним он не видел большой угрозы, поэтому волноваться лишний раз смысла не было.       Асмодей поперхнулся воздухом от возмущения. Этот кретин, ничтожный человечишка, да смеет оскорблять его, демона!..       - Ну-ну, посмотрим как ты запляшешь, когда тот мир станет твоим собственным!!! - крикнул он вдогонку скрывшемуся за дверью Оге. Парень ничего отвечать на реплику демона не стал.       Когда он подошёл в выходу, двери были распахнуты настежь, как бы намекая, что Оге пора убраться отсюда. Он усмехнулся.       - Да я радостью, мудила.       На улицах всё ещё царила ночь. Стоило ему пересечь ворота школы, как телефон разразился звоном. Ога выругался, - этот вызов его едва в могилу не свёл, - и принял звонок.       - Какого хрена?! - возмутился он, в ответ тут же получив нечеловеческие ругательства сестры.       Мисаки кричала, что говорило о крайней степени её волнения. Оказывается, время уже пятый час утра, а Оги не было всю ночь, и телефон у него был недоступен. Мать и отец места себе не находят, перебудили всех соседей и ушли на его поиски. На последок, немного утихомирившись, она поинтересовалась, где он. Ога ответил, что около школы, сплёл ей историю о том, что уснул в кабинете и только проснулся. Про телефон ничего не сказал, проворчал только, что нихера сам не знает и не нужно его допекать этим. Сестра опят разругалась, но уже без былой злости.       - Ладно, я скоро буду дома, - напоследок сказал Ога. - Предкам позвони, чтоб домой шли.       - Какая же морока! - сказал Асмодей, смотря за удаляющейся фигурой юноши через окно. - И зачем я только всё это затеял? Предупреждал же меня Люцифер, что нихрена у меня выйдет, а теперь ещё и исправлять всё приходится. И почему Владыке так не нравится, что тот белобрысый переехал в другой город? Ведь он самый слабый из них, а у родителя юного господина не должны быть такие приближённые!!!       - Он его лучший друг, - сказал грубый голос из темноты, возвысившись тенью за пацаном. - И даже больше.       - Но Бегемот! - воскликнул Асмодей. - Разве это имеет значение? Он ведь даже не остановил его, когда парнишка уезжал! И не вспоминал!!!       - А чья в этом вина? - ответил Бегемот. - Это всё твои чары, Асмодей, и нечего твердить обратное. И забыл его по твоей вине. И даже несмотря на это, он всё равно чувствовал, что что-то не так. Поэтому и ходил такой хмурый. Да и что бы он мог сделать, если Фуруичи тот ещё упрямец, и Ога тоже. Они друг друга стоят...       - Но разве не лучше...       - Не лучше, Асмодей, - строго сказал Бегемот. - Ты уже исправил всё?       - Исправил, исправил, - недовольно сказал демон.       - Ну тогда делать нам тут больше нечего.       И две тени медленно растворились в окнах школы.       Когда Ога вернулся, на него набросились со всех сторон, то и дело попрекая и возмущаясь по поводу его халатности. Ога же раздражённо послал всех и поднялся в свою комнату, никого не впуская. Упав на кровать, он тут же забылся сном. *****       - Да, Ога-сан, мы прибыли только что, и я сразу пришёл к вам, вы ведь так волновались. Ну что, он... - далёкие голоса доносились откуда-то снизу. Он открыл глаза, тут же примечая, что в комнате светло.       Отбросив одеяло, он выбежал из комнаты, спустившись вниз и направляясь в сторону голосов. Они доносились со стороны входной двери. Спиной к нему стояла его мать, она была одета в фартук, значит, готовила завтрак. А тот, с кем она разговаривала, был...       - Фуруичи!!! - крикнул он, чем немало испугал мать и подпрыгнувшего на месте парня.       - Ога? - посмотрел на него юноша. - Ты чего орёшь с утра по-раньше?       - Ты... ты... - не зная что сказать, Ога молча спустился по лестнице, отодвинул свою мать, схватил друга за руку и потащил наверх.       - Ч.. Ты чего, Ога?! - возмущался Фуруичи, но Ога сильнее стиснул его руку. - Да что с тобой?!       - Фу... Фуруичи-кун? - взволновано позвала снизу миссис Ога. Женщина уже хотела подняться за мальчиками, потому что поведение сына было чересчур странным.       - Всё хорошо, Ога-сан, - успел крикнуть Фуруичи, как Ога захлопнул дверь в свою комнату.       - Ох, ну что он вытворяет, - проворчала сокрушённо миссис Ога и вернулась на кухню.       Когда её шаги стихли, в комнате стало тихо. Фуруичи сидел на полу, так как Ога не особо церемонился, запихивая его сюда, отчего он упал. А сам виновник нависал над бедным и растерянным Фуруичи.       - Ты чего, Ога? - осторожно спросил он, поняв глаза на юношу. У Оги залегла морщинка между бровей, да и вид его был весьма устрашающий. Таким Фуруичи видел его, когда тот высвобождал свой гнев. Но Вельзепуза здесь не было, поэтому и о заклятии Зевула разговора не было. Или?..       - Ответь мне, - начал Ога, - кто ты такой, откуда меня знаешь, сколько лет, где живёшь...       - Стоп-стоп-стоп!!! - замахал руками Фуруичи и покачал головой, приводя мысли в порядок. - Ты что, не выспался, Ога? Или кошмар какой...       - Отвечай, - приблизившись вплотную к Фуруичи, грозно сказал Ога, состроив страшное лицо.       - Ладно-ладно! - нервно выговорил Фуруичи и начал перечислять: - Зовут меня Фуруичи Такаюки, десятый класс, старшая школа Ишияма, шестнадцать лет. Знакомы мы с тобой лет с восьми, познакомились, когда я первый раз подошёл к тебе, чтобы подружиться, у нас ничего, естественно, сначала не вышло, но сдаваться я так не собирался, поэтому не отставал от тебя, потом мы вроде как подружились... А, и живу я недалеко от твоего дома, и я не стану называть улицу!!! - громко сказал Фуруичи и неуверенно добавил: - Ну, точнее, жил... Теперь успокоился?       - А почему переехал? - не отвечая на вопрос, спросил Ога.       Фуруичи закатил глаза.       - Да хватить уже, Ога, ты и вправду начинаешь меня пугать! - Ога двинулся снова к нему, отчего Фуруичи отполз к столу. - Ну тебя нафиг! Переехал я потому, что ты тупой кретин, который не видит дальше своего носа! Да и какое тебе дело, почему я переехал? Ты ведь даже не обратил на это внимания, даже не пришёл в аэропорт, чтобы попрощаться! Да о чём я? Ты уже три месяца как на меня забил, а теперь предъявляешь какие-то претензии?!       - Успокойся, - сказал Ога, присев на кровать. - Просто я должен был убедиться.       - Убедиться? В чём? - Фуруичи вылез из-под стола и встал рядом с кроватью.       - В том, что я дома, - будто объясняя тупоголовому, терпеливо ответил Ога. - Понимаешь, пока ты там прохлаждался...       - Прохлаждался?! Да что ты знаешь!..       - ...здесь объявился демон, он назвался Асмодеем, - не заметив возмущения Фуруичи, продолжал Ога. - Он запер меня в школе и отправил в другой мир, где ты...       Ога запнулся и замолчал. Фуруичи непонимающе посмотрел на него, ожидая продолжения, но парень больше ничего не сказал.       - "Где я" что? - спросил Фуруичи, присев рядом с другом.       - Ничего, - ответил Ога и вдруг возмутился: - И вообще, какого хрена ты припёрся, разве ты не должен наслаждаться тишиной и спокойствием?!       - Чего-о?! - закричал Фуруичи. - А по чьей вине я, блин, вылетел с семьёй первый рейсом сюда, по-твоему?! Твои родители, если ты не в курсе, позвонили нам в начале второго ночи и сказали, что тебя нет дома, телефон у тебя отключён, и они даже понятия не имеют, куда ты мог пропасть, ведь деньги ты не брал и ничего им не говорил!!! Естественно, что я тут, потому что, в отличие от тебя, я волновался!!!       - Ты... волновался? - обескураженно повторил Ога, смотря на друга во все глаза.       - Да, блин! - всё ещё злясь, ответил Фуруичи. - ОЙ!       Ога неожиданно навалился на него, повалив на кровать и обняв.       - Ты чего? - сипло выговорил Фуруичи, пытаясь вдохнуть кислорода. - Эй, Ога! Слезь с меня, ты, знаешь ли, не пушинка!       Но друг не ответил, только поднял голову и поцеловал Фуруичи в губы. Глаза парня расширились от удивления.       - Что на тебя нашло? - спросил он, когда поцелуй закончился.       - Да так, - пожал, как ни в чём не бывало, плечами Ога. - Тебе не понравилось?       - Понравилось, конечно, - ещё находясь в прострации, ответил Фуруичи, - но ты так внезапно...       - Хм, - неопределённо изрёк Ога, поудобнее ложась на друга и затихнув.       Фуруичи услышал его выровненное дыхание и, последовав примеру Оги, прикрыл глаза. Он был рад, что вернулся сюда, хоть повод был, на самом деле, пустяковый. Ну что может случиться с Огой? Ведь ничего. Но он, Фуруичи, всё равно вскочил среди ночи, собрал вещи, которые толком и не разбирал, и отправился в аэропорт, даже не задумываясь о том, что первый самолёт отправиться в Ишияму в четыре часа утра. Родители только качали головой: что поделать, если это любовь?       - Да, кстати, - сонно проговорил Ога, - завтра мы отправляемся в Демонию к Ламии.       - Что? Зачем?       - Тебя нужно проверить, - невнятно ответил Ога, по-видимому снова отключившись.       - Что проверить? В чём проверить?! Эй, Ога, о чём ты?! Ога? Ога!!! *****       - И это было его желанием? - спросил Асмодей, смотря на то, как Фуруичи дрыгается в руках Оги. - Чтобы этот парниша вернулся к нему?! Что за минимализм!?       - Нам этого не понять, - хмыкнул Бегемот. - Человеческие сердца занавешены пеленой тайн и загадок, даже самим людям не ясных.       - Эй, Бегемот, - задумчиво обратился демон. - А кем в итоге этот белобрысик приходится Оге? Друзей ведь, насколько я знаю японцев, не целуют в губы?       - Кто знает, Асмодей, кто знает... *****       Тихий лес, звуки птиц и зверей. По деревьям ползают жуки, на земле ползают муравьи в поисках еды. На кладбище никого нет, всё спокойно. Но если пройти чуть вперёд, потом три раза повернуть, ещё немного пройти прямо, остановится возле могилы полковника Мияги Тао, то прямо напротив неё будет другая могила. Сейчас там стоит одинокая фигура юноши, за спину которого цепляется ребёнок. Ветер колыхает его непослушные тёмные волосы. Одна его рука убрана в карман, тогда как в другой он сжимает лист бумаги, на которой неровным и мелким почерком что-то написано.

      "Не знаю толком, зачем пишу, ведь ты всё равно никогда не увидишь этого письма. Смешно, что я вот так вот понемногу схожу с ума, но какое до того дело тебе? Ты далёк от меня, даже и не подозреваешь, что я есть...       В общем-то, зовут меня Фуруичи Такаюки, если ты не знал. Я учусь с тобой в одном классе, в одной школе, да и живём мы, как оказалось, совсем рядом, два квартала - и вот мой дом. Ты всегда проходишь мимо него, когда идёшь в торговый центр. Удивительно, да? Так, казалось бы, близко живём, а ты даже и не думаешь о своём соседе. Какое тебе дело? У тебя с твоими приятелями и так много проблем.       Заметил, что ты с некоторого времени стал ходить с ребёнком на спине. Откуда он, хотелось мне спросить у тебя, и я даже подошёл к тебе, но в последний момент опомнился и отступил. А ты тогда повернулся. У меня сердце ухнуло, думаю, сейчас врежешь или спросишь, что мне нужно. Но ты, как и всегда, удивил: просто прошёл мимо, задев меня плечом, чего ты, скорее всего, не заметил даже. Было обидно, знаешь.       Самому смешно, что я сейчас сижу ночью, при свете лампы, и пишу это никчёмное письмо с каким-то бредовым и гомосятским признанием. А в чём? В обожании? Да нихера! В любви? Даже от слова блевать тянет... А в чём тогда? Я, честно сказать, и сам пока не очень понимаю. Может, потом, по мере письма, пойму?..       Впервые я увидел тебя под мостом, ты дрался с ребятами, которые были старше тебя. Первый раз увидев их прикид, я чуть в штаны не наложил, они такие страшные! А ты... ты был очень доволен, будто играл в игру. И с тобой была она, девочка с тёмными волосами - Куниеда Аой, теперь же нынешняя королева школы. Мне такие драки не по плечу, я вообще не особо люблю конфликты. Ты посмеёшься надо мной из-за этого, наверное, назовёшь слабаком - пускай, я не обижусь на тебя.       Это правда, что я тот ещё трус. Но мне всегда, после того, как я вас тогда увидел, хотелось хотя бы раз побыть с тобой бок о бок. Я хилый, мама не любила, когда я приходил испачканным или влезал в драки, семья у нас дружелюбная. Кстати, я тогда был на мосту, гулял с собакой, когда увидел тебя первый раз. И знаешь какой была моя первая мысль? "Крутой!" - вот что я тогда о тебе подумал, да и до сих пор думаю.       Я следил за тобой. Каждый раз, когда ты шёл на сходки с сестрой, я следовал за вами. Мисаки-сан очень хорошая и заботливая, она заметила, что я всегда иду за вами. Она и подошла ко мне как-то сзади, схватила за шкирку и грозно сказала: "Те чё, мля, надо, крысёныш?! За братом моим подглядываешь, падла, избить хочешь?!". Я тогда испугался, закричал, что нет, не собирался я тебя избивать, да и вообще драться не умею. Сказал, что понравился ты мне, что хотелось посмотреть на то, как ты дерёшься. Она сразу смягчилась, а я расплакался. Я говорил, что в детстве был тем ещё хлюпиком?       Мы с ней немного подружились. Она предложила мне познакомить тебя со мной, но я отказался, испугался, что не понравлюсь тебе. Да и как такой, как я, мог понравиться тебе, да ещё и подружиться? Мы слишком разные для такого. Не то окружение, не те интересы, не те взгляды... Всё не то.       Твоя сестра назвала меня дураком. Говорила, что бояться мне нечего, да, ты нелюдим, но ведь это не повод не дружить! Советовала попробовать, хотя бы раз. Вдруг ты захочешь поговорить со мной? А там и до дружбы недалеко. Я же... наотрез отказался, я был уверен, что дружба наша не удастся. А теперь очень жалею, что тогда не подошёл к тебе. Извини, что я такая тряпка, мне очень жаль.       Всегда хотел сходить с тобой в парк, поесть мороженного, поговорить о чём-нибудь, искупаться в речке, сходить в кино, в поход, в горы. Я так много хочу с тобой попробовать! Но у тебя есть Аой-сан, и вам с ней, похоже, весело.       Хреново быть мной, я это и сам понимаю. Мне не хватает смелости подойти к тебе, хотя мне уже шестнадцать. Я мужчина, должен быть сильным, но кроме среднего ума у меня ничего нет. И интересно, если бы у меня была хоть толика храбрости, может, мы стали бы друзьями?       И вот сейчас я в полной мере осознаю, что очень хочу стать твоим другом. Пусть не первым, пусть не единственным, но другом. Да, ты бы мне звонил и звал реже, но хочется верить, что если бы я был твоим другом, иногда бы ты вспоминал обо мне. Я тот ещё зануда иногда бываю, но вдруг тебе бы это показалось забавным? Плевать, что это звучало бы как насмешка, главное, что тебе бы это во мне нравилось в каком-то смысле. Я странный, да? Вдруг тебе бы это тоже понравилось?..       Я ненавижу себя! За то, что такой осёл, такой упрямый, что не могу даже к тебе домой зайти! А ведь Мисаки-чан не раз говорила мне, что я всегда могу зайти к вам, как её приятель. Но я сказал ей, что в этом нет надобности, что и родителям твоим не стоит обо мне знать. Она и не говорила. Твоя сестра надёжный человек, тебе повезло с ней. Моя же - та ещё сплетница, что ей не расскажи, она тут же разболтает своим подружкам. Но я всё равно её люблю, ведь она моя младшая сестрёнка.       Я почти исписал весь лист. И ведь, перечитывая текст, я ничего такого не написал. Действительно - бред и чепуха. Хорошо, что ты его никогда не прочитаешь.       Я... не знаю, когда мне доведётся с тобой ещё раз пересечься, в школу я уже вторую неделю не хожу. Отчего-то стало труднее наблюдать за тобой. Зрение стало подводить, да и слабость в последнее время одолевает... Иногда, знаешь, бывают припадки, вроде бы всё хорошо, а потом резко ослабеваю. Ноги подкашиваются, руки опускаются. Родителям я ничего не говорю, не стоит им волноваться, мама и так в последнее время очень устаёт и жалуется, что на работе у неё проблемы. Что в школу я не хожу, говорю ей, что у нас ремонт, она никогда не узнаёт, так это или нет, ведь не у кого - друзей у меня никогда в нашей школе не было...       Может, это какая-то болезнь? Вернее всего, но в больницу ложиться не хочется. Вдруг мама переполох поднимет, пойдёт в школу, расскажет учителям, а там до слухов не далеко. Глупо, да? Ведь там всем плевать на меня, я там серая мышь, белый среди чёрных и т.п. Мне бы хотелось спросить у тебя, как поживает маленький Вельзепуз? У вас ведь там что-то не ладное творится, да? Хотелось бы мне быть одним из вас, ведь вам так весело там... Хотя тебе, наверное, покажется глупым, что я так говорю, я несколько раз видел тебя помятым. Нелегко тебе?.. Но, знаешь, несмотря на все невзгоды, ты ведь не променяешь всё то, что тебя окружает, на спокойствие? Я бы не променял ни за какие деньги! Ведь жизнь тогда стала бы скучной и унылой, совсем как моя...       Что ж, пора закругляться, внизу слышатся голоса мамы и сестры, они уже вернулись из магазина. Я знаю, что ты не получишь это письмо, ведь я, наверное, сожгу его. Просто, знаешь, Ога, хоть раз за всю свою жизнь мне хотелось стать для тебя кем-то: врагом, другом, знакомым, надоедливым соседом, прилипалой, фанатом, - не важно, кем именно. Но я так и остался для тебя незнакомцем, которого ты никогда не видел и не замечал, и мне это очень неприятно. Спасибо тебе за то, что дал мне цель в жизни (стать сильным и храбрым), да и за то, что ты жив - тоже, спасибо. Хотелось сказать тебе, что бы ты никогда не был один, твоей сестре это не нравится, да и мне.       Вспоминай о том, что у тебя рядом всегда есть Куниеда (спасибо ей за это), Канзаки, Тоджо, Химекава, Вельзепуз, Хильда, твоя семья и наверняка много ещё кого. Ты не один Ога, и я рад этому. Жаль, что я так и не смог стать частичкой твоей жизни..."

      - Какой же ты всё-таки олень... - говорит незнакомец, и ветер тут же поднимается, хватая слоги слов и разнося их по округе, только чтобы они не долетели до того, кому предназначались.       Ребёнок на плече угукнул, то ли вторя словам родителя, то ли смотря на могилу.       Они простояли так до самого вечера, когда небо начало окрашиваться в оранжевый цвет. Телефон в кармане завибрировал, но юноша даже не потрудился достать его. Когда всё вновь стихло, он вздохнул и, развернувшись, пошёл прочь от немой могилы.       И лишь выйдя из леса он позволил себе обернуться.       - Знаешь, а ведь мы могли стать друзьями, если бы оба не были трусами, - сказал он, грустно улыбнувшись и уходя всё дальше от лесной чащи.       А там, где стоит могила и иероглифами выгравировано "Фуруичи Такаюки", в вазе, что когда-то была пуста, стояли свежие цветы розовых гвоздик.