Настоящие

Бокуто мечтал об этом с самого детства, даже когда метки не было и в помине, он уже с наслаждением представлял встречу со своим соулмейтом. Он не думал о внешности, об интересах или еще каких приземленных вещах, он вообще не придавал никакой формы этому нечто, именуемому родственной душой, потому что знал — все равно вряд ли угадает. Да и не важно, какой цвет глаз или волос будет у этого человека, даже маленьким Котаро точно знал, что полюбит их любыми. Когда в одиннадцать метка появляется, Бокуто сияет от счастья. Нить оплетает запястье — такая есть у каждого, ведь именно она связывает двух человек. У Бокуто на правом, значит, у его соулмейта она будет на левом. Говорят, если взяться за руки, то можно увидеть, как нити соединяются в одну. А на внутренней стороне, за этой самой тоненькой нитью, появляется круглая и оттого забавная сова. Котаро любит сов, а еще собирается учиться в Фукуродани, и все это так удачно совпадает, что невозможно не поверить в судьбу. Парень смотрит на нее каждый день, каждое утро, день и вечер, бросает хотя бы случайный взгляд и не может сдержать улыбку. Его соулмейт будет самым лучшим. Бокуто ждет его и думает лишь о нем, даже когда его одноклассники начинают встречаться с кем-то, подражая взрослым и желая набраться опыта, даже когда девчонки улыбаются ему, даже когда кричат его имя с трибун. Веселый, общительный, доверчивый, даже немного глуповатый и наивный, но мечта встретить соулмейта есть у каждого, что в ней такого? Просто кто-то отклоняется с прямого пути и крутит интрижки на стороне, но в итоге всегда-всегда находит истинного. Бокуто в это верит и представляет их первое свидание. Живой картинки не появляется перед глазами, и он даже не имеет понятия, куда поведет свою половинку, но теплые ощущения на душе говорят лучше любых слов. Даже если их встреча произойдет у канавы под мостом, даже если они познакомятся, вынося мусор, даже если суженый зарядит ему в голову мячом или чем похуже, это будет лучший момент в жизни. Очертания своей родственной душе Котаро придает лишь единожды — когда знакомится с Куроо. Он ненароком думает, что его соулмейт наверняка будет похож на этого парня, потому что они действительно на одной волне. Но это точно не Тетсуро, Бокуто не сомневается в этом ни на секунду, да и на руке у того, что очень предсказуемо, кот. И Бокуто, конечно, во все это верит, когда в его жизни появляется Кейджи Акааши. Котаро не прочь подоставать любого, но Акааши почему-то особенно. С этим связующим они не похожи абсолютно, едва ли не полные противоположности, но Бокуто подумал, что противоположное притягивается и плюнул на поиски причин. У Акааши светлая кожа, темные волосы, безэмоциональное лицо, здравый ум, он не делает дурацких поступков, непонятных движений, не орет без повода на то, он сдержан и рассудителен, казалось бы, что и интересов у них с Бокуто никаких общих нет, разве что волейбол. Непохож — это не значит, что не нравится, и Котаро мигом пополняет число своих друзей. С Кейджи уютно, с ним интересно, и если Бокуто не знает, чем бы себя занять, то выбор очевиден. Акааши может отчитать его нудным тоном, может сказать, что он не подружка по вызову… да он по-любому что-то подобное скажет! Но все равно найдет развлечение для непоседливого друга. Во всем потрясающем, бесподобном и прекрасном Акааши Бокуто до жути, до зубного скрежета и нервного тика раздражала лишь одна единственная вещь — нити на его запястье не было. Если бы не эта деталь, Акааши можно было назвать едва ли не лучшим другом, хотя познакомились они не так уж и давно, никого настолько особенного в его жизни никогда не было, но отсутствие этой нити коробило парня до тошноты. Это словно плевок в лицо, словно разбитая мечта, сокровенное желание, что растоптано у него перед глазами. Бокуто злился, скрипел зубами, и даже когда Акааши закрывал запястье, не мог перестать думать об этом. Как-то в начале знакомства, они даже повздорили из-за этого, но Кейджи со своим непроницаемым лицом плевал на все вопли Котаро, и тот сам почувствовал себя капризным ребенком перед взрослым. Чужим взрослым, и это бесило еще сильнее. - Это неправильно! - было самым весомым аргументом Бокуто, на что Акааши лишь фыркнул и ответил: - Правильно. - Как ты можешь так говорить? Связь — это самое важное. Как ты найдешь свою душу, если нити, соединяющей вас, нет? - Моя душа находится внутри меня, а другая не нужна мне. - Но твоя половинка… - попытался Бокуто, но договорить не дали. - Я и так целый, - своим обычным тоном произнес Акааши, но Котаро показалось, что голос прозвучал как никогда строго. Бокуто просто не мог этому сопротивляться, и слова бы точно застряли в горле, попытайся он что сказать. Но он и не пытался. Слов не нашел. Он долго не разговаривал с Акааши, пока его не отчитали за то, что молча ждать паса от связующего — точно не работа аса. Приходится выбросить из головы тот разговор, и отношения налаживаются вновь. В тренировочном лагере Куроо знакомит его с Кенмой, доверительно хвастаясь одинаковыми котами, хватает своей правой левую руку паренька и довольно показывает, приговаривая: - Смотри, смотри!.. Бокуто рад за них, хотя и раньше знал, что Куроо нашел своего соулмейта в лице лучшего друга, мечта обретает новые краски, и думается, что Акааши настоящий идиот, но стоит закрасться в голову мысли об этом парне, как Котаро в миг мрачнеет. К счастью, Куроо уже не видит этого, переключив свое внимание на поиски Кенмы, который уже успел заныкаться в какой-то темный угол, чтоб поиграть на PSP в тишине. Акааши замечает, что за ним следят, но внимания не обращает, он уже привык, Бокуто вечно пялится на него. Тот в свою очередь такой привычки за собой не заметил, но упорно пытался найти хоть что-то мрачное в жизни связующего, что вызвано потерей связи. Ничего. Акааши такой же как и все. Ну да, лицо непроницаемое, но это не значит, что он несчастен, скорее это дополняет его образ. Бокуто на третьем году, Акааши на втором, они вместе ходят в кино, вместе обедают на переменах, вместе проводят выходные, и ни разу тема связи не была затронута. Бокуто бесился, но отталкивать Акааши не хотел, а тому просто было все равно. Но желание копилось, в какой-то момент чаша переполнилась, но вместо того, чтоб политься через край, она опрокинулась и осталась совсем пустой. Бокуто стал думать над этим чаще и серьезнее, стараясь уже не только упрекнуть Акааши, но и понять его. Почему это случилось? Что он чувствовал? Почему он?.. Бокуто тряхнул головой, в который раз додумываясь лишь до того, что ответить может лишь сам Акааши. Сперва не хотелось, но потом подумалось, что может, если не орать на весь спортзал, то удастся поговорить и не поссориться? Только начать все не получалось. Все случилось неожиданно и для самого Котаро, когда связующий щелкал кнопки на пульте, выключая DVD. Взгляд сам наткнулся на запястье, и слова вырвались прежде, чем удалось подумать. - Можно потрогать? Удивлен Кейджи был не больше, чем сам Бокуто, но понял, о чем речь, и спустя пару секунд раздумий кивнул, протянув руку. Котаро осторожно коснулся руки, словно ему доверили нечто важное, провел пальцами по косточкам, по мозоли на ладони, по рисунку, что был холодным, словно потухшим на теплой и нежной коже. Видно ничего не было, но ощущалось небольшое углубление, словно след от туго намотанной нити. Она все-таки была тут. - Ты… - Бокуто спотыкается, боясь своих слов, но он должен спросить, узнать, понять, наконец, - ты хотел этого? - Да. Я не жалею ни о чем. - А говорят, что разрывать связь смертельно опасно, - фыркает Котаро, не желая отпускать чужой руки. - Это так, - подтвердил собеседник, придвигаясь поближе, чтоб можно было без труда дотянуться до своей же руки, намертво застрявшей в капкане, - если резать вдоль с внутренней стороны, то в итоге перережешь себе вены, - парень говорит и показывает на своей руке, как именно это выглядит, отчего Бокуто не по себе, но слушает он не без интереса, - если с внешней, то опять же только руку распотрошишь. Нить очень эластичная и прочная, она будет опускаться в плоть и плохо поддаваться лезвию. Если поддевать снизу, то нить опять же перетянет руку, когда будешь пытаться разрезать, а раны, оставленные ей, не заживают. Поэтому надо резать сбоку. Вонзить кончик ножа и резко дернуть в сторону кисти. Нить разорвется и слетит с руки сама. - Но почему? Соулмейт — это ведь тот… - Бокуто едва не принялся за старое, но вовремя прикусил язык, прекрасно понимая, что Акааши знает все это и без его речей, - ну тот самый. От его обретения ты лишь получаешь счастье во плоти и ни единого минуса. Так почему? - Я не хочу предрешенной судьбы, - без раздумий отвечает парень, что невозможно усомниться в правдивости ответа, - не хочу быть связанным с кем-то, кто был выбран не мной. Я не одинок, и я все еще могу любить. Мое сердце само способно выбрать. - Но эта любовь останется безответной, - с досадой замечает Котаро, получая полуулыбку на губах Акааши. - Зато она настоящая. И вновь Бокуто не может выкинуть этого из головы. Ему кажется, что он немного понимает друга, и уже не так сильно осуждает за выбранный им путь. В конце концов это его жизнь, и он осознает, что делает себя несчастным, но для него же так будет лучше. Он вспоминает рисунок, превратившийся в бессмысленную картинку, его детали, его холод. Обидно, грустно. На руке Акааши сова. Не такая как у Котаро, более вытянутая и светлая, смешно торчат перья и взгляд у нее странный, словно улыбается. Сова, но не такая же. Близко, но не одно и то же. Бокуто пялится еще откровеннее, смотрит на эту сову при любой возможности, и в какой-то момент ему кажется, что желтые глаза этой совы точно такие же, как у него. И эти торчащие перья… - Вас это напрягает, Бокуто-сан? - не выдерживает Акааши и первым возобновляет разговор о метках. - Я люблю сов. - Может, от этого будет легче, может, нет, но я не сам сделал это, - признается связующий, Котаро тут же навострил уши и поднял заинтересованный взгляд. Прежний он обязательно бы подумал, что Акааши сейчас придется сознаться во лжи, ведь раз он это сделал не сам, значит, и не хотел по-настоящему, но теперь он доверял чужим словам куда больше. - Я хотел, это было действительно мое желание, но я боялся. Вдруг бы байки о смерти оказались правдой. Мне не хотелось быть ни самоубийцей, ни убийцей тем более. Поэтому это сделал он. Наверно, ему надоели мои метания, и он решил рискнуть, навсегда разделив нас. - Надоели метания? Вы знакомы? - пуще прежнего удивился Бокуто. Уж если бы встретились, то точно бы о подобном не думали! А тут такой разрыв шаблона. - Нет. Но ведь соулмейты должны понимать и чувствовать друг друга. Просто я испугался, а он оказался не трусом. Котаро вновь взглянул на руку Акааши, а после на свою. Понимать и чувствовать друг друга — это здорово. Где-то есть человек, носящий такую же сову, и он тоже наверняка лелеет мечты о встрече, как и сам Бокуто. Ему кажется, что он стал понимать Акааши еще лучше, даже сумел порадоваться, что у них с соулмейтом оказалось настолько сильное взаимопонимание — даже не будучи знакомыми, пришли к единому мнению. Не каждый бы отважился, тут играет роль не только личное желание, но и неприятие подобного обществом. Впрочем, кажется, Акааши живет вполне себе спокойно и никто косо на него не смотрит, уж кому, как не Бокуто, что вечно за ним наблюдает, знать. На некоторое время эта тема сама собой покидает голову Бокуто, он радуется времени, проведенному вместе, искренне веселится и болтает с Акааши, о чем действительно хочет, и неожиданно понимает, что не такой уж тот и безэмоциональный. Кейджи хмурится, фыркает, закатывает глаза, хмурит брови, морщится… улыбается. А его сова сидит с безразличной миной, если совы вообще могут эмоции выражать, но все равно выглядит очень милой. Особо холодным вечером, когда Бокуто засиделся в ванной, он видит, будто у совы на руке глаза Акааши. Первая мысль при этом осознании: «Не хочу, чтоб у кого-то еще была такая же». Об этом остается только поплакаться Куроо, когда голова уже разрывается от противоречивых чувств и эмоций, от каши внутри, от разной информации, что крушит и ломает его мировоззрение. Он сам себя не понимает, хотя привык, что уж относительно его жизни все ясно и просто. - Ну так чем ты не доволен-то? - не понимает Куроо. Из потока речи совени удается узнать много всего, но ничто из этого не раздражает Бокуто. Акааши разорвал связь, но это его выбор, его соулмейт аналогичного мнения, и это круто. Последствия обдуманы и приняты, и это рационально. Все вещи, что до ужаса возмущали Котаро раньше, утрамбованы по полочкам, обдуманы и приняты, все должно бы утрястись, а в душу прийти мир и покой. - Не знаю! - бубнит Котаро. - Ты должен помочь мне разобраться. - Откуда мне знать, если ты не знаешь… - Он же все сказал, - подает голос Кенма, ни на миг не отрываясь от стучания по клавишам. К нему остается лишь привыкнуть, как к едва заметному дополнению рядом с Куроо. Такие не похожие, но абсолютно счастливы вместе. Котаро завидует, но клянется, что зависть эта бела, словно первый снег. - Что сказал? - не понимают оба. - Он бесится, потому что Акааши — не его соулмейт. Куроо делает умное лицо и напряженно обдумывает сказанное, а Бокуто просто выпадает из реальности. Сказанное почему-то резануло слишком больно, и он едва не переспросил: «Как это — не мой?!». - Да не, бред какой-то… - выносит вердикт Тетсуро, но это уже не имеет для аса Фукуродани никакого веса. Он будто поверить не может, что Акааши должен был принадлежать кому-то другому, что кто-то еще должен был касаться Кейджи, обнимать его, любить, видеть его улыбку, говорить с ним обо всяких глупостях, тащить его куда-то, когда тот совсем не хочет. - У тебя словарь есть? - уставившись в одну точку, спрашивает Бокуто, на что друг осторожно уточняет, не тронулся ли тот умом. Словаря нет, но Кенма любезно предоставляет свой планшет, с влитым приложением, и Бокуто тут же набирает засевшее в голове слово: «настоящий». На следующий день он долго копошится после тренировки, прекрасно зная, что Акааши задержится тоже, беспокоясь, не ударило ли ничего в голову их капитану. Да и они часто ходят вместе. Можно бы выбрать другую обстановку, нужно хорошо подумать, но Котаро уже плевал на все это, приблизить бы момент хоть на секунду. Да и из раздевалки, если что, будет проще разойтись своими путями. Настоящий — значит, истинный, подлинный, неподдельный. Бокуто всегда казалось, что неподдельная любовь – это именно та, что связывает соулмейтов, но сейчас его душа полна сомнений. Акааши выбрал свободу, а Бокуто день и ночь грезил, как в его жизни появится родственная душа. Это должен был быть самый счастливый момент в его жизни. Ждал этого, желал этого, думал всегда об этом. А нить на запястье — сокровище. - Что-то не так сегодня? - обеспокоенно спрашивает Кейджи, и его голос вытесняет все. - Ты же знаешь, у меня тоже сова… - А… да, - удивленно отзывается Акааши, но тут же мягко улыбается, и это может видеть лишь один человек, - но они не одинаковые. Я не хотел расстраивать… твой соулмейт… я уверен, он окажется очень хорошим человеком. Кейджи тоже принимает его позицию, но Бокуто неспокойно, сердце сжимается и болит. Акааши говорит, что с Бокуто должен быть кто-то хороший, и очевидно, что эти слова желают только добра, но от них чертовски больно. И эта боль настоящая. Возможно, этот раз последний, когда они стоят так близко, возможно, последний и единственный, когда Бокуто может коснуться ладонью щеки Акааши и открыто посмотреть ему в глаза. Красивые. Чертовски красивые. - Знаешь, - произносит Котаро, - соулмейт — это ведь моя давняя мечта. Сравниться с ней может разве что желание победить на национальных. Я грезил этим, думал об этом и не понимал, как может быть иначе… но теперь... даже если самая красивая и богатая женщина мира окажется моей судьбой, я не стану счастливее. Я знаю, шансов на взаимность ничтожно мало, но Акааши, чувства в моем сердце, мои чувства к тебе — они настоящие. Сердце Кейджи бешено стучало, не нужно было прислушиваться даже, чтоб понять это, рот чуточку приоткрыт, и Бокуто бы без раздумий поцеловал эти губы, но не мог без согласия. Наверно, это слишком шокирующе и глупо, Котаро совсем не умеет признаваться в любви, но теперь ему стало чуточку легче, действительно свободнее, и он уже ни в чем не сомневался и ни о чем не жалел. Вероятно, он потеряет Акааши навсегда, но этот момент в памяти останется навечно. Отказался от будущего, ради единственного мгновения — это было бы смешно, не будь так грустно. Бокуто нехотя отнимает руку, чтоб не давить, если связующий хочет просто уйти домой после тренировки, но Акааши ловит ее и притягивает обратно к себе. Он все еще не может отыскать свой пропавший голос, чтоб хоть что-то сказать, но крепко прижимает к своей груди не такую уж и чужую руку. Руку, на которой виднеется свежий порез. Руку, на которой нет больше нити.