***
Бэкхён недовольно морщит свой очаровательный носик и спустя несколько секунд всё-таки заходит в игру. О да, Бэкхён любил Лолец, почти больше всего на свете. Да кто же не любит эту чудесную игру? Разве что треклятые задроты Доты. Ха! Бэк много чего любил: всякие сладости, мангу, сопливые песенки и одного ушастого дылду, с которым он по обстоятельствам непреодолимой силы в лице Сухо вынужден был делить свою комнату. Безответно, конечно же, но любил. А вот вставать с первыми петухами Бэк категорически не любил. Поэтому стоит ли говорить, что день не задался с самого начала, когда всю группу ни свет ни заря погнали на утреннее радиошоу. После — на студию для записи новой песни под названием «Heaven», ее, кстати, написал тот же вышеупомянутый ушастый переросток. Но песня Бэку безумно нравилась, и парень понимал, что теперь она всегда будет ассоциироваться с его пассией.«Хватит думать о всякой ерунде, вам всё равно не суждено быть вместе, к тому же вы оба парни. Хотя не думаю, что меня бы это остановило. Хохохо», — вокалист мотает головой, пытаясь отбросить невесёлые мысли. — Так, за кого мне сегодня сыграть? — выбирает Бэк, краем глаза отмечая появление соседа. — Привет-привет, — на ходу бросает Чанёль и плюхается в кресло рядом с компьютерным столом. — Привет… Ого! — восклицает Бэкхён, ошалело оторвав взгляд от монитора. — Что?! Что ты так смотришь? — с преувеличенной серьёзностью спрашивает рэпер. — Меня покрасили… в красный. Тебе не нравится? Всё так плохо? Так и знал! — сокрушается Чан, заглядывая в глаза другу. — Да что ты, очень даже нравится! — рьяно протестует вокалист. — «Теперь ты красная дылда! Дылда, которая не может оставить в покое свои яркие волосы ни на секунду! Да хватит уже их лапать своими ручищами, я же не железный! И, о Господи, как же хочется дотронуться до этих рук, нет, было бы гораздо лучше, если бы ты дотронулся до меня. Ты сидишь непозволительно близко. Отсядь, Чанни, умоляю».— С чего мне вообще должно не нравиться? — немного подумав, уточняет игроман. — Не знаю… — хнычет Чанёль. — Так непривычно, я чуть в обморок не упал, когда увидел это красное безобразие на своей голове. — Да брось, еще и перекрашиваться не захочешь! Я тебя знаю. — Думаешь? — удручённый ответ. — Пф, я уверен в этом! — машет руками Бэк, раскручиваясь на стуле и весело повизгивая. — «Я тебя даже зелёным любить буду. Честно-честно», — думает парень, прикрывая глаза. — Понимаю, тебе весело, чувак, но игра началась секунд так 10 назад, и такими темпами ты скоро вылетишь из платины, — ржёт ходячая лопоухость, вставая с кресла и уходя с планшетом на кухню. — Ох ты ж черт! — чуть ли не падает со своей карусельки недотепа. — Мог бы и раньше сказать, придурок! — Фу! Такой милый ребенок, а так грязно ругается, — до слуха Бэкхёна доносится звонкий смех из кухни. — Да завались уже! — злится Бён. — «Ты даже не представляешь, как грязно я могу ругаться, дорогуша. Стоило бы укусить тебя за твоё огромное ухо, чтоб неповадно было! А потом нежно поцеловать.… Ох, пресвятой Крисус, и о чем я только думаю? А для начала просто закончу эту дурацкую игру».***
Никого из ребят не оказывается в общаге, и Пак в одиночестве торчит на кухне, лениво блуждая по интернету в поисках вдохновения для новых песен. Ему давно казалось, что он как-то поисписался в последнее время, нет ни свежих идей, ни страсти. Невольно мысли уносят его в сторону парня, чьи крики и крепкие выражения доносятся из их совместной комнаты, и Чанёль решает залезть на фанатскую страничку, посвященную Бэкхёну. «О Боже, сколько фоток, и на них только наш Бэкки», — с нескрываемым удивлением думает Пак и машинально продолжает листать вниз, погружаясь в эту пучину под названием Бён Бэкхён. На одном фото Бэк эротично закусывает губу, на другой лежит на сцене в позе «я устал, хочу любви», а на третьей вообще со вкусом облизывает пальцы. Наконец-то в кадре со звездой вселенского масштаба оказывается никто иной, как сам Чанёль. На фото запечатлен момент одного из интервью, которое сам рэпер с большим трудом смог бы припомнить. Пак что-то доказывает с совершенно дурацкой улыбкой ведущей, а рядом, легонько касаясь его руки, стоит милашка Бэкки. Проходит минута, другая, а Пак всё так же вглядывается в фотографию, на которой низкорослый парнишка, с тогда еще светлой чёлкой, падающей на глаза, смотрит на него такого большого и несуразного с неприкрытым восхищением и нежностью. Чанёль закрывает глаза, открывает и снова смотрит на фото, пытаясь отыскать какую-то одному ему ведомую подсказку. «Ну же!» — в сердцах бросает Пак и глядит уже в сторону комнаты, где просиживает штаны лучший друг. Ещё один взгляд, и в голове наконец-то проясняется. Становится бесспорно ясно, что означали эти вечные такие откровенные бэковские взгляды, постоянные касания невзначай и то, как он, ни капли не смущаясь, заходит в их совместную комнату после душа с одним полотенцем на бёдрах и вызовом в тёмных, как самый глубокий колодец, глазах. — Охрене-еть, — шепчет Пак, в голове которого уже созрел гениальный план для проверки своей новоиспечённой теории. В то же самое время Бэкхён пытается не завалить миссию, бродя по джунглям, хотя мыслями находится далеко от игры, что случалось крайне редко. Он трет лоб и пытается сосредоточиться, но всё его естество отчаянно требует внимания одного единственного человека. И желательно, чтобы одна значимая его часть оказалась глубоко внутри Бэка прямо, блядь, сейчас и он перестал наконец ощущать себя таким жалким и неудовлетворённым, вечно дрочащим на паковский бас где попало. Скорбный вздох, и вокалист уже не замечает, как желание уносит его всё дальше. Вот он представляет себя в больших и тёплых руках Пака, как тот целует его, подчиняя каждую клеточку бэковского хрупкого тела. Кажется, игра безнадёжно проиграна. Ненароком Бэкхён вспоминает, как он час назад насаживался на собственные тонкие пальцы в душе, молясь, чтобы ребята не вернулись раньше времени и не услышали его развязные стоны и хрипы. И это вовсе не упругие струи воды требовательно бьют по коже, а шершавые подушечки пальцев Чанёля ласкают каждый её сантиметр. По телу разливается знакомая истома, и Бэкхён позволяет себе откинуться на стул, попутно дотрагиваясь до своего внезапного возбуждения. В тот же миг в комнату ураганом влетает Пак, моментально возвращая парня в суровую реальность. Бэк лениво убирает руку со своего паха и затуманенными глазами смотрит в лицо своему самому большому желанию. — В чем дело? — хрипит Бэкхён, поднимая на дылду непонимающий взгляд. — Дай руку, — отвечает Пак. — Быстрее, я хочу кое-что посмотреть. Да не ту, другую, балда, блин! — Да в чем дело-то? — всё больше удивляется Бэк, по очереди давая то одну руку, то другую. — Сейчас в интернете нашел один любопытный факт. Оказывается, многие фанатки считают, что мы носим парные кольца. — Нет! — О да! — восклицает Пак, разглядывая кольцо вокалиста, так похожее на его собственное. Бэкхён заворожённо смотрит на два кольца на ладони Пака и вспоминает, как несколько месяцев назад увидел у друга новую цацку и захотел себе похожую, чтобы не расставаться с мыслями о нем ни на секунду. Кольца были очень похожи, но все-таки отличались толщиной и расположением камней. Кто же знал, что всё так обернётся? Сердце Бэкхёна на секунду пропустило удар, а потом бешено зашлось, когда до него дошёл весь смысл слов. Их действительно считают парой… Самой настоящей парочкой влюблённых! И без какого-либо фансервиса все абсолютно уверены, что они и впрямь встречаются! Ух ты! — Бэкки, а давай…давай купим настоящие парные кольца? Чтоб совсем-совсем одинаковые! — с неподдельным восторгом спрашивает Чанёль, все еще держа тонкую руку вокалиста в своей. — Кстати, свою игру ты уже продул, хехе. — Зачем? — Бэкхен пытается вырвать руку, но ее продолжают крепко держать. На игру стало, мягко говоря, насрать. Тут делаются дела поважнее.— Отпусти, Чанни… — Мне так хочется, а тебе разве нет? — от весёлого тролля не остается и следа. — Ладно… — слишком быстро соглашается Бэк. — Посмотрим в интернете? — Неа, пойдём в торговый центр! Он ведь неподалёку, и уже вечер, так что нас никто не узнает. К тому же отдел, который нам нужен, находится прямо у входа. Пошли сейчас, Бэкки, ну пожалуйста, пошли-и-и, — умоляет Чанёль. — Дашь мне 5 минут, чтобы накраситься? — наконец-то вырывает руку Бэк и подходит к зеркалу. — Не хочу идти на наше первое свидание как страшила! — Ты не страш.… Погоди! Что?! — Что? — Значит свидание? — Оно самое.***
Через двадцать минут Бэкхён подходит к ждущему его «лучшему другу» и не успевает сообразить, как тут же оказывается усаженным на чужие коленки. Хорошо, что в их комнате есть это кожаное кресло. Супердизайнерское универсальное решение. — Какого черта…ты делаешь? — лепечет Бэк, ни с того ни с сего представляя, как насаживается на крепкий (без сомнения) член. — «Блядь!» — Тихо, Бэкхённи, я же знаю, что ты тоже этого хочешь, — произносит Пак, крепко держа его за подбородок и целуя в уголок губ. — Я видел все эти фотки, где ты пялишься на меня, словно хочешь съесть, только не отнекивайся сейчас. Слишком поздно. — Но…не…я… — Ну же, давай… попробуем, обещаю, что постараюсь быть нежным. Я слишком хорошо тебя зна-аю, и мне безумно хочется попробовать это с тобой, ну пожалуйста, Бэкки. От одного вида просящего Пака у Бэкхёна моментально сносит крышу к чертям, и тут же хочется показать этому самоуверенному индюку, что не так уж он хорошо его знает. Он неспешно расстегивает верхнюю пуговицу черной рубашки и седлает бёдра младшего, а затем проводит тонкими пальцами по его лицу, чуть царапая кожу ногтями. Бэкхёну сейчас совсем не хочется говорить, может только немного кричать от счастья или хныкать от предвкушения, но сильнее всего хочется как можно больше «чувствовать». Чёртов Пак. Ждать, когда он наконец отбросит предрассудки и даст волю своим чувствам, пришлось слишком уж долго. Но, как говорится: «Кто умеет ждать — тот получит весь мир». И, кажется, Бэкхён ждал достаточно, чтоб награда сама пришла к нему в руки. — Спорим, что ты уже шалил сегодня сам с собой, думая обо мне, а? — хитрый взгляд из-под ресниц. Чанёль притягивает Бэка в объятия еще немного ближе, невольно вынуждая того прижаться теснее и уткнуться куда-то в плечо. А вопрос остаётся без ответа. Вместо этого Бэкхён впивается в такие желанные губы, а руками пытается залезть под футболку. Но Чанёль тоже не так прост. — Кажется, ты забыл, кто здесь главный, Бекхённи, — Пак легонько шлёпает Бэка по лицу и притягивает его к себе за бедра, чтобы в полной мере ощутить их внезапную близость. — А-ахх, — сладко тянет вокалист, когда чужие зубы больно впиваются в тонкую кожу шеи. Они целуются долго, со стонами и укусами, со вкусом, но там нет и намёка на нежность, только необузданное желание, которое годами накапливалось в их телах. Консервировалось, как в банке, чтобы однажды взорваться. Чанёль грубо стаскивает с Бэка дурацкую, как ему кажется, рубашку, поочередно с чувством целует костлявые плечики и перемещает фокус на грудь. Бэкхён неохотно слезает с колен и смотрит, как Пак нервно расстегивает ширинку на своих джинсах, чуть приспуская их вместе с бельём. То, что у него стоит колом, можно увидеть и со зрением минус двадцать. — Ну же! Детка… давай — произносит Чанёль, одновременно призывно похлопывая себя по бедру. — Скоро мне надоест ждать. Ты же знаешь, какой я нетерпеливый. Долгий прожигающий насквозь зрительный контакт. Пак смотрит так, будто готов зажарить и сожрать Бэкхёна без соли и приправ. Старшему становится неловко под этим взглядом, неловко и страшно, но что такое страх по сравнению с удовольствием, которое он может в скором времени получить. Он решается и отбрасывает свои последние сомнения. Остаётся надеяться, что будет не так уж плохо, хотя бы не хуже, чем в ночных горячих мечтах на мокрых простынях. Кажется, что Пак не намерен с ним сегодня церемониться. В этот раз он примет такие правила игры, но только в этот раз. У Бэкхёна всё сводит внутри от постоянно накатывающего возбуждения, в штанах давно стало неимоверно тесно, и он осмеливается расстегнуть свои джинсы, чтобы стало чуточку легче. Легче нихера не становится! Он опускается на колени между разведенных ног своего «господина», не разрывая визуальный контакт. И это возбуждает гораздо сильнее, чем что-либо. Зачем эти жаркие касания, нежные поцелуи и крепкие объятья, когда в мире существует этот заставляющий повиноваться взгляд Пак Чанёля? Бэкхён неловко берёт в руку паковский член, быстро размазывая по головке выступившую каплю смазки, и Пак с протяжным стоном откидывает голову назад, блаженно прикрывая глаза. «Как в порнухе! Мамочка, что я делаю?» — думает Бэк, пробуя чужую плоть на вкус. Старший царапает ногтями чужие бедра и непристойно смотрит в прикрытые от наслаждения глаза Чанёля. Бэк решает, что ему дают зелёный свет, нежно дует на головку и начинает медленно водить по ней языком. — Не играй со мной, Бэкки… Вокалист только ухмыляется и вбирает член Пака полностью, мягко обхватив его губами. Не проходит и полминуты, как Бэк втягивается и принимается с воодушевлением сосать, а Чанёль даже не думает сдерживать свои хриплые стоны, вплетая пальцы в волосы и заставляя того вобрать член немного глубже. Бэкхён отпускает себя ещё немного, позволяя себе легкие стоны в такт собственным движениям рта, на что Пак вздрагивает и крепче сжимает чужие непослушные волосы в кулаке. Когда кажется, что до разрядки остаётся несколько резких движений чужих губ, младший слегка дёргает своего Бэкки за волосы, заставляя понять, что эта часть на сегодня закончена. Бэкхён лениво поднимается с колен, глядя на младшего сверху вниз немного затуманенным взглядом, и победно улыбается. Чанёль же смотрит в ответ и видит перед собой парня такого растрёпанного и раскрасневшегося и думает, что уже никогда его от себя не отпустит. — Повернись, живее, — после этой картины Пак теряет последние остатки здравого смысла и возражений принимать не собирается. Из-за этого грубого баса у Бэкхёна всё сжимается внутри от нахлынивающего волнами наслаждения, ему хочется неимоверно сладко стонать и любыми способами доказывать свою преданность. Чтобы он знал… как долго старший ждал этого дня, как терзал себя ночами, рыдая, что не может получить желаемое. Тот факт, что объект твоей страсти сейчас сам тебя возьмет, сбивает с ног, заставляет сердце биться в стократ быстрее, дышать чаще, сжимать зубы сильнее. — Го-осподи, да трахни уже меня, — в нетерпении стонет Бэкхён, упираясь лбом в кожаную спинку кресла, которая так приятно холодит кожу, пока Пак яростно стаскивает с него джинсы и до щиколоток спускает ставшее таким тесным бельё. — Замолчи, — бьёт наотмашь по заднице, заставляя хрупкое тело выгнуться. — Иначе будет хуже. — Хуже-е, — с улыбкой дразнится Бэкхён, хитро поглядывая через плечо, а у самого голос как глухое эхо. Пак несильно тянет на себя старшего за осветлённые волосы и подносит пальцы к его рту. Слов не нужно, только несколько движений языком, и пальцы резко входят в растянутый вход вокалиста. Нетерпеливые движения пальцами и горячее дыхание. — Я так и знал, — шепчет Чан, плюёт на свою большую ладонь и, не глядя, размазывает слюну по члену, заменяя им свои пальцы. — Ты как всегда бесподобен, Бэкки, бесподобен и развратен… Ох, твоя задница просто создана для того, чтобы я её трахал. Бэкхён с трудом заставляет себя молчать, жалея, что круглосуточно не носит с собой так необходимую сейчас смазку. И тут же клянётся себе впредь не совершать подобных ошибок. Он стоически терпит, пока Пак, держа одной рукой за шею, грубо прижимает его к спинке кресла. Бэк хнычет и скребёт кожаное кресло ногтями, и если останутся следы, то им ой как попадет. — Прости, милый, в следующий раз будет не так больно, я обещаю, — проговаривает Чанёль в маленькое ушко Бэкхёна и утыкается лбом ему между лопаток. Хватка на шее Бэка ослабевает, давая почувствовать ему немного долгожданной свободы. — Хватит обещаний на сегодня, — дрожащим голосом произносит вокалист и подаётся бёдрами назад, заставляя Пака захлебнуться собственным стоном. — Двигайся, ну! Чанёля не надо просить дважды, тот лишь целует взмокшие плечи любовника и продолжает наращивать темп, раз за разом с силой врываясь в худое тело под ним. Бэкхён закатывает глаза, всё быстрее подаваясь телом назад, надеясь захватить чуточку больше удовольствия после частично растворившейся боли, которая еще продолжала храниться на краешке его сознания. Паку кажется, что он падает на самое дно, потому что от громких стонов Бэка начинает болеть голова, дыхание сбивается к хуям, а наслаждение оказывается слишком острым. Он сильнее впивается пальцами в нежную кожу бедра старшего, стараясь не потерять последнюю связь с реальностью, продолжая несдержанно вколачивать последнего в несчастное кресло. Пальцы скользят по мокрой коже, а оглушительные стоны Бэкхёна давно сменились хриплым рваным дыханием. — Мне чертовски нравится, когда ты красишься как развязная девчонка… Ты теперь только мой, Бэкки… — еле слышным низким голосом произносит Пак, обнимая растрёпанного блондина после накрывшего его оргазма. — Эй, но ты всё еще должен мне кольцо, несносный Пак Чанёль! — возмущается Бэкхён, со вздохом утыкаясь носом во влажный изгиб своего локтя. — Ты получишь всё что захочешь, малыш, — шепчет Пак, целуя своего любовника между лопаток. — Хоть весь мир.