Женщина, которая смеётся

Он никогда не видел её слёз. Нет, не потому, что не замечал их. Конечно, нет. Просто она никогда не показывала их ему. Они встречались мгновениями. Это никогда не было правильным. Но это было. Ей всегда было больно, когда она смотрела на него и видела, как он всегда идёт вперёд, несмотря ни на что, а она не поспевает за ним. И всегда видела боль в его глазах, когда он смотрел на неё и осознавал то же самое. Она всегда плакала в одиночестве и смеялась в лицо опасности. Она верила в него, но умела полагаться и на себя. Она никогда не показывала своих слёз. Годы, проведённые в тюрьме, научили её быть сильной. Лишь в первые полгода, если бы они захотели, охранники могли бы увидеть, как во время грозы роняет слёзы на подушку женщина, убившая самого лучшего человека, которого она когда-либо знала. Она любила его так, как, наверное, не любил никто. Хотя, откуда ей знать, она никогда не встречалась с его бывшими спутниками. Просто ей всегда так казалось. Всегда, когда он видел её, она смеялась. По-настоящему весело, натянуто или горько, но смеялась. Либо была настолько холодна, что он не мог увидеть то, что скрывает маска. Именно он показал ей это, когда они стояли на берегу озера. Да, она всегда была способной ученицей, несмотря на свой характер. Так или иначе, он никогда не видел её слёз. Нет, это ложь. Он видел, как она плачет. Всего один раз. Всего мгновение, когда она позволила себе дать волю эмоциям и чувствам, позволила себе показать свою боль. Здесь она больше не могла быть сильной - ни ради него, ни ради себя. Тот короткий миг, когда он, такой молодой, сидит на полу, прикованный наручниками к первой попавшейся панели, и смотрит на неё большими умоляющими глазами, при это не оставляя попыток дотянуться до своей звуковой отвёртки, чтобы предотвратить то, что неизбежно. Он не хочет, чтобы она умирала, даже при том, что впервые видит её; и она не хочет умирать, потому что знает, что это будет преследовать его всё оставшееся ему с ней время. Она не хочет, чтобы он страдал, но ещё больше не хочет, чтобы он погиб. В тот миг она так много хочет ему сказать. Сказать, что он - самый замечательный человек на свете. Попросить прощения за ту пощёчину, которой она «отблагодарила» его за исцелённый перелом. Сказать, что она никогда не винила его в смерти родителей и в том, что у неё не было нормального детства с мамой и папой из-за козней его врагов. Оно у неё было, только не совсем обычное - да и что в этом мире считается обычным? И самое главное, самое важное - сказать, что она его любит. Она хочет рассмеяться, как всегда, но не может. Не находит в себе сил. И всё, что он видит - это как одинокая слеза горечи и отчаяния скатывается по её щеке, как губы, которые хотят сказать «люблю», складываются в такое привычное и столь ненавистное для неё теперь слово «спойлеры». Спойлеры, сплошные спойлеры, которые лишь обещают что-то в будущем. Он видит, как она замыкает провода и сгорает, отдаёт свою жизнь за жизни более четырёх тысяч людей. Он видит, как умирает женщина, которая всегда улыбалась для него и плакала за его спиной.