worldwide

Сегодня ночью снова пойдет дождь. Как и в прошлую ночь. Как и всю прошлую неделю, когда дождь шел и днем и ночью не собираясь останавливаться. Чжинхван искренне начал задумываться над тем, а не забыл ли он тот момент, когда переехал из Кореи в субтропики?! На часах три ночи и за окном снова слышится уже знакомый шелест приближения ливня. Часы на тумбочке рядом с подушкой окрашивают всё вокруг себя в мерзко ядовито-зеленый свет. Чжинхван всегда не понимал зачем купил это пластиковое дерьмо на распродаже в электронном магазине. Но ведь девушка консультант так ярко улыбалась ему, так хлопала глазами, предлагая товар, на который только сегодня «наша специальная цена». А Чжинхван ведь просто заходил за батарейками, но это уже не имеет никакого значения. Первые капли начали падать на железный карниз и Чжинхван натянул одеяло повыше. Дурацкая привычка спать с открытыми окнами, даже если на улице наступает конец света. Телефон, валяющийся на тумбочке, под властью ядовитого северного сияния жалобно стонет, потому что осталось пятнадцать процентов зарядки. Чжинхван смотрит на него не моргая и думает, что не готов сейчас вылезать из своего гнезда и тянуться к розетке. В тот момент, когда Чжинхван решает повернуться на другой бок, телефон загорается яркими огнями и с секундной задержкой на экране появляется фотография звонящего абонента. Мерный стук капель ни нарушил ни единый посторонний звук, лишь дребезжащее вибрация. Абонент звонит неумолимо и не собирается прекращать свою попытку достучаться до нужного ему человека. Чжинхван протягивает руку и прикладывает к уху телефон. - Алло. - Привет дорогая, ты скучала? На том конце слышится музыка, кажется блюз, и веселые возгласы толпы. Чжинхван слышит атмосферу всеобщего веселья и радости. Он морщится и чего-то ждет. Чжинхван всегда чего-то ждет вместе с этим человеком. Он ждет звонка, письма, хорошей погоды, улыбки, конфет, которые вообще жрать не возможно, если честно, ждет самолетов, поездов, автобусов, ждет голоса, ждет шуток, ждет запаха дешевого алкоголя, ждет усталых выдохов, ждет чужого шепота и глубокого кашля от тяжелых сигарет. А сейчас чего ждет не может понять сам, может быть какого-то "чуда". - Эй, ты меня вообще слышишь? Эта херня соединила нас или нет? Долбанный телефон, его пора выбрасывать. Чжинхван слышит всё и молчит. - Детка, ответь что-нибудь. Я чувствую себя идиотом, потому что мне кажется я разговариваю сам с собой. - Я тебя слышу. Где-то там далеко, Ханбин расплывается в улыбке и вливает в себя новую рюмку рома. - Я скучал по тебе, детка. Чжинхван закрывает глаза и вслушивается в дыхание из трубки. - Когда наши дружеские отношения перешли на ту стадию, когда ты стал называть меня «детка» и «дорогая»? - Хён, я просто хочу быть, как все. Тут вокруг одни мои коллеги и они задрали со своими рассказами, какие охринительные телки их ждут дома. Вот я тоже захотел себе вообразить, что какая-нибудь "детка" с четвертым размером ждет меня в Сеуле. Ханбин в стельку пьян и ржет над собственными мыслями сказанными вслух. Ему начихать на то, что он сейчас представляет Чжинхвана в роли размалеванной девки с огромными сиськами. Ханбину просто нравится, что его друг взял трубку посередине ночи и слушает его. - Идиот, - Чжинхван коротко усмехается, - тебя надо найти реальную девушку, чтобы она сидела у окна и ждала тебя из твоих вечных командировок, ну или попоек - кто как это называет. - Зачем мне девушка, когда у меня есть ты? Чжинхван слышит, что Ханбина кто-то окликает. В трубке смешиваются пара голосов и весёлый стук бокалов. По-хорошему надо отключить связь и лечь спать, но Чжинхван лишь устало смотрит в открытое окно в котором вовсю снова льёт, как из ведра. - Алло, на чём мы остановились? - голос Ханбина хрипит, - Тут это, начальник подходил, ну ты сам понимаешь. - Где ты сейчас? Изучать географию вместе с переездами Ханбина, стало небольшим хобби Чжинхвана. Он каждый раз отмечал города на карте из которых ему приходили весточки от Ханбина. Двенадцать флажков были втыкнуты в настенную карту мира. Двенадцать мест по всему земному шару и двенадцать разных интонаций и эмоций Ханбина. От некоторых городов он был в восторге, некоторые не успевал даже толком посмотреть, другие навевали на него тоску или вообще не нравились. Чжинхван помнит отчетливо, как Ханбин гулял по Берлину и отсылал разные фотографии вместе со звуковыми сообщениями ему, пытаясь передать свое восхищение. Из Пекина Ханбин отослал Чжинхвану сладости, которые были больше похожи на фруктовую резину. Сидней остался в памяти открыткой с кенгуру висевшей над столом Чжинхвана. И таких воспоминаний уже собралось слишком много. Будапешт, Париж, Сан-Франциско, Пхеньян, Нью-Йорк можно перечислять и перечислять... - Мы точно на этом остановились? - тишина, - Монреаль, сегодня мы тут. - И как он тебе? - Честно? - Как всегда, твоя оценка городов мне всегда нравилась. Она не стандартная. - Пьяно. - Почему ты пьешь сегодня? - Потому что скучаю и устал ездить туда-сюда. Я хочу уже в Сеул. Провести в нём не пару дней, а хотя бы месяц. Чжинхван не открывает глаза и пытается представить лицо Ханбина в эту секунду, который сидит за барной стойкой, пьет миллионную стопку и разговаривает по телефону с человеком, живущим на другом конце света. - Ты когда домой? - Обещали, что меня отпустят на день рождения Ханбель, так что через две недели должен прилететь. Ты же меня заберешь из аэропорта? - Ага и ты опять проспишь всю дорогу обслюнявливая окно моей машины. - Хён, я не специально. Ну не могу я спать в этих долбанных самолетах. Я им не доверяю, а тебе доверяю целиком и полностью. Ханбин просит на английском налить ему еще и долго сопит, собираясь с мыслями. - Слушай, я и по тебе скучаю, не только по Сеулу. - А по остальным парням не скучаешь? Чживон вон уже извелся весь без тебя, ему не с кем вести себя как идиот и приходится быть приличным человеком. - Да ну его, он бы точно не стал слушать меня в час ночи и послал бы уже куда подальше. - Три. - Что? - В Сеуле сейчас три ночи, так что ты еще больший придурок, чем о себе думаешь. Ханбин смеется в ответ и Чжинхвану становится немного легче от этого. - Тебе завтра на работу? - Не завтра, а сегодня, - Чжинхван приподнимается и смотрит на часы, - Если быть точным, то через шесть часов и тридцать две минуты я должен быть на своем рабочем месте. - Прости. - Брось, ты не так часто звонишь, чтобы я отказывался от нашего с тобой общения. - Детка, ты у меня лучший, - в голосе Ханбина переплелись ехидство и нежность и от этого Чжинхван почувствовал, как что-то сжало его горло и кислород перестал поступать в организм, - на самом деле, мне все должны завидовать, какая красотка в Сеуле меня дожидается и становится моим личным шофером. - Ханбин, прекрати, тебя несет не в правильную сторону. - А я хочу, чтобы все знали какая у меня замечательная детка. - Хватит, - Чжинхван ощущает как стремительно краснеет, но усердно пытается придать своему голосу непринужденный тон. - Да брось, - Ханбин явно дошел до своей кондиции, - а что на тебе надето сейчас? Чжинхван прыскает вслух и чуть ли не ревет от абсурдности ситуации. - Всё, мой «милый». Заканчиваем цирк, я отключаюсь, - проговаривая ласковое обращение, Чжинхван попытался пропищать девичьим голосом, - а тебе пора в номер отсыпаться. - Детка, ты лучший, - Ханбин хрипло рассмеялся, - я напишу тебе позже, ладно? - Хорошо, буду ждать и готовить свою машину, даже возьму пару подушек. - Спасибо, - Ханбин делает паузу, - За всё спасибо. Спокойной ночи. - Вали уже, идиот. Чжинхван скинул вызов. На телефоне осталось три процента зарядки, за окном всё так же шумит «тропический» дождь и кажется теперь точно надо будет купить подушку для Ханбина.