***
Жизнь быстротечна и непредсказуема. Сегодня она одаривает тебя, словно новоиспечённого короля мира; завтра – вгоняет под ребра раскалённый добела нож так глубоко, что от неожиданности и боли перехватывает дыхание. Ещё утром они проснулись вместе, как просыпались уже почти два года: Майкрофт, по привычке обвивший его своим телом, недовольно поморщился от звука будильника. По утрам он был не человеком, – по крайней мере до первой чашки кофе – а огромным комком недовольства и рассеянности. Грегори же, напротив, являл собой абсолютное сосредоточие оптимизма, за исключением редких вечеров, после действительно тяжёлых дней на работе – тогда на лице его залегали тени усталости и недосыпа. В любом случае, этим утром всё было до банальности привычно: они вместе приняли душ, так же вместе позавтракали и разъехались, каждый по своим делам. Лестрейд мельком клюнул его в щёку перед выходом, сказал что-то о надвигающемся на Лондон дожде, и попросил быть осторожнее, ведь второй раз он больного Холмса вытерпеть просто не сможет. На это Майкрофт лишь кивнул, не отрываясь от телефона. Позже, прокручивая эту сцену в чертогах снова и снова он возненавидит себя за невнимательность; за то, что не втянул инспектора в жаркий поцелуй; не ответил что-то вроде «Будь осторожен» или «Не выезжай на вечернюю операцию по захвату», или «Я люблю тебя». Майкрофт старался закончить с документами быстрее – по пятницам они с Грегом освобождались ещё до восьми и проводили ленивый вечер перед телевизором с пиццей или китайской едой – но критически не успевал. Стрелка уже почти перевалила за девять, и он успел послать пару извиняющихся за опоздание SMS-сообщений, когда позвонил Шерлок. Это насторожило мгновенно. Они никогда не звонили друг другу: смешная, детская упёртость и обидчивость, с которой бороться не желал ни один из них – просто так, из принципа. - Шерлок, – ответил он, не отрываясь от работы, и испытывая какое-то странное триумфальное чувство, которое никак не вязалось с нарастающей тревогой. – Чем обязан? - Майкрофт, Лестрейд он… Перестрелка и его задело. Видимо серьёзно, потому что... Вдох-выдох-вдох… - Где? – грубо прервал его Майкрофт. Папка с несчастными документами полетела на пол, и он прошёлся по ней уже выбегая из кабинета. Выдох-вдох… - Бартс, увезли минуту назад, – Шерлок помялся, но всё же добавил. – Мы тоже будем. Выдох… Всю дорогу до госпиталя он нервно колотит пальцами по колену, прокручивая в голове их последний диалог. Он злится: на себя, на Грега, на человека, который посмел это сделать, и на глупый, не прекращающийся с самого обеда ливень. Операционный отдел, наверно, всегда забит под завязку: врачи и родственники больных беспрерывно суетятся и снуют, создавая невообразимый гул. Он краем глаза замечает Джона и Шерлока, общающихся с какой-то молодой особой и быстро пересекает комнату. - Мы извлекли из него пули четыре, не меньше, – качает головой девушка и он запоздало понимает, что это – одна из медицинских сестёр. Шерлок кивает ей в ответ и Холмсы встречаются глазами. «Всё плохо» - Сейчас состояние критическое, – прибавляет она уже тише, но он всё равно слышит её безнадежный тон. – Вы сможете навестить его чуть позже. Майкрофт кивает и чувствует как на плечо ложится рука Джона: тот немного сжимает и проводит вниз по предплечью. - Мне нужно взглянуть на его карту и пообщаться с доктором Оуэнном, – тихо проговаривает он сестре. – Маргаретт, он уже свободен? - Нет, доктор Холмс-Уотсон, но я провожу вас в его кабинет, пройдёмте, – так же тихо отвечает она, и они скрываются за ближайшим поворотом. - Что произошло? – наконец обретает голос Майкрофт, но легче от этого не становится. - Брали Формса и его банду – всё проводилось оперативно, они собирались менять местоположение и перевозить базу. Лестрейд схватил несколько пуль, что-то пошло не так, и самому Формсу удалось сбежать, предварительно ранив его. Остальных взяли. Его вдруг охватывает холодная, бессильная ярость. Этот. Ублюдок. Ушёл. - Найди его, – говорит жестко, но распознает в собственном голосе откровенную просьбу. – Он нужен мне живым. Шерлок соглашается незамедлительно. Впрочем, удивится он не успевает – в этот момент из палаты выходит доктор Оуэнн и приглашает его внутрь. – Вы гражданский партнер? Мы не можем сказать точно, когда он придёт в себя. Повреждена лобная доля головного мозга, и вероятность того, что он вообще выкарабкается – крайне мала. Сейчас всё зависит от него. Майкрофт кивает просто потому, что снова не может вымолвить ни слова: Грегори выглядит просто ужасно. По всему его лицу раскиданы синяки и небольшие царапины, а множество капельниц и аппаратов, целой сетью подключенные и создающие истинно больничный шум, делают его ещё более хрупким на вид. - Я хочу, чтобы вы сделали всё необходимое. Если вам что-нибудь понадобится – специальные медикаменты, какие-либо аппараты, финансовая помощь – сообщите незамедлительно. - Конечно, – кивает тот и, наградив его напоследок сочувствующим взглядом, выходит из помещения. Майкрофт ещё какое-то время стоит у двери, не решаясь подойти. Ещё никогда его мысли не путались так сильно. Ещё никогда ему не было так больно. В конце концов он садится на стул у кровати: он знает, что в такие моменты положено произносить трогательные речи и просить остаться, но лишь легко поглаживает руку инспектора. Им никогда не были нужны слова. - Я найду этого ублюдка, – шепчет он спустя пару минут, – И уничтожу его, – и, поцеловав Грегори в лоб, стремительным шагом покидает палату. Просто потому, что не в силах больше вытерпеть такого вида любимого человека. Просто потому, что не может больше ощущать эту отвратительную беспомощность.***
Это была очень жаркая пятница сентября – Майкрофт весь день метался между делами в «Диогене» и желанием напиться дома, под кондиционером, – но в итоге заканчивал день у себя в кабинете, с развязанным галстуком и плохим настроением. Он совсем не ожидал получить сообщение. Совсем не ожидал получить сообщение от Грегори Лестрейда в двенадцатом часу ночи. И уж конечно не ожидал такого странного содержания. «Хеей, красавчик Г.Л.» Что это, вообще, значит? Наличием телефонного номера Майкрофта Холмса могли похвастаться всего лишь несколько человек во всей стране. Он отчаянно пытался вспомнить, когда же давал его Лестрейду (наверно, пару лет назад, когда они встретились в местном отделении полиции: оба примчались вытаскивать Шерлока из неприятностей), когда телефон вновь отыграл часть Британского гимна, извещая о пришедшем сообщении. «Чем занят мистер-самая-классная-задница-всего-королевства? Г.Л.» Ну, это было уже слишком. Инспектор, конечно, не был человеком первой важности (несмотря на свою поразительную привлекательность), но был личностью незаменимой, хотя бы беря во внимание род деятельности его братца. Майкрофт вздохнул и связался с помощницей: - Антея, выясни местоположение инспектора Лестрейда. - Сэр, – с минуту было слышно как она клацает ногтями по телефону. – Ковент-Гарден, бар «Na Zdrowie». - Спасибо, – он отбился и натянул пиджак. Всю дорогу до бара Майкрофт убеждал себя, что делает это исключительно ради Шерлока. Небольшое польское заведение было забито под завязку, отчего внутри казалось ещё жарче. Грегори обнаружился у барной стойки. На барной стойке. Полулёжа-полусидя он втолковывал что-то бармену, который периодически потирал глянцевую лысину и кивал. - Инспектор, – поздоровался Майкрофт, и без лишних церемоний потащил его к выходу. - Мистер Холмс, – пробормотал тот, – Мне нравится ваша нстойчивость. – а затем обернулся в сторону стойки и прокричал бармену: - Да он меня кадрит! Он отключился уже в машине, и у Майкрофта просто не было другого выхода, как отвезти Грегори к себе домой. Это только ради Шерлока, правда.***
Майкрофт просто не мог позволить себе заснуть, не сейчас. Джон вежливо предложил ему остаться и подремать пару часов на Бейкер-стрит, пока они с Шерлоком будут проверять одну зацепку, но он отказался. Уже выходя из больницы Шерлок схватил его за руку, повыше локтя: - Постарайся поспать. Лестрейд не хотел бы, чтобы ты изводил себя. «Откуда ты можешь знать, чего бы он хотел?» - Просто найдите Формса. И сейчас он уже в сотый раз прокручивал записи видеонаблюдения с Оксфорд-стрит, но безрезультатно: ни одна из них не была под нужным углом, чтобы он имел полную картину произошедшего. Пустая бутылка виски полетела в стену. За ней отправился стакан. Близился рассвет. Майкрофт открыл глаза и поморщился: противный дневной свет проникал в комнату, голова болела нещадно – виной тому была трель телефона. Он всё-таки уснул. - Майкрофт, – без лишних церемоний начал Шерлок. – Мы нашли его. - Адрес, – произнёс он хриплым голосом и кинул взгляд на часы. Как можно было выпасть из реальности на шесть часов? Он даже в выходные себе такого не позволял. – Назови мне адрес.***
- Боже, – застонал инспектор и открыл глаза, – Боже, – застонал он снова, и спрятал покрасневшее лицо в подушку. - Нет, всего лишь я, – пожал плечами Майкрофт, и тень улыбки тронула его губы. – На тумбочке справа вода и анальгетик. Грегори, что из вчерашнего вы помните? Инспектор снова застонал, когда память услужливо подкинула пару картинок прошлого вечера. Это сколько же нужно было выпить, чтобы написать Майкрофту Холмсу? Чтобы написать такое? Ему ещё никогда не было настолько стыдно. - Достаточно для того, чтобы сейчас всеми силами подавлять желание скинуться в Темзу. Простите, обычно такого не бывает, мне так… Могу я как-нибудь загладить свою вину? - Не стоит, – ответил тот, но исправился почти моментально. — Впрочем, будет ли приемлемо для вас выпить со мной кофе? Грег удивлённо вскинул брови и кивнул. Майкрофт Холмс только что пригласил его на кофе. Его. На кофе. Если бы он знал, что всё так обернётся, то напился бы ещё несколько месяцев назад, боже. - Конечно, вы не обязаны, – пошёл он на попятную, и Лестрейд тут же перебил его: - Нет, нет, это было бы отлично. Да. Замечательно. - В таком случае, буду ждать вас внизу. Одежда, – он многозначительно кивнул на дверь ванной, и развернулся к двери. - Не помню, чтобы раздевался, – бросил он уходящему. - О, вы и не раздевались, – хмыкнул тот и покинул комнату, оставляя Грегори в состоянии глубокого удивления.***
Склад являлся заброшенным и находился на самой окраине города, что было весьма удобно. Майкрофт внутренне восторжествовал, когда увидел связанного по рукам Формса. Он буквально чувствовал как по всему телу расползается ненависть: его ярость всегда была ледяной, промораживающей насквозь – с её помощью дорога к мести становилась почти кристально ясной. Но в этом случае всё было по-другому. Он вспыхивал огненным гневом каждый раз, когда размышлял о той легкости, с которой Гарнет Формс сделал четыре последовательных выстрела – вспыхивал, и никак не мог это контролировать. Не хотел это контролировать. Джон неловко откашлялся: - Мы выйдем, чтобы вы могли побеседовать, – и, понизив голос, обратился уже к Майкрофту. – Постарайся не убить его. Этого Холмс обещать не мог. Формс сплюнул кровью и обратил на него полный ненависти взгляд. - Значит, – издевательски протянул он. – Я разгневал какую-то большую шишку. Майкрофт, казалось, не отреагировал на этот выпад: он преспокойно вертел в руках свой неизменный зонт, поглаживая металлический наконечник. Тогда Гарнет снова сплюнул и хрипло рассмеялся: - Не думал, что нарвусь на такую драму. Этот коп… Майкрофт одним резким и отточеным движением выбил ему два зуба. Зонтом. - Вы пожалеете, мистер Формс, – ледяным тоном начал он и сделал ещё несколько точных ударов, отчего тот застонал и поперхнулся кровью. – Что появились на этот свет. С этими словами он нажал потайную кнопку на рукояти, и из кончика зонтика выглянула недлинная, в три сантиметра, тонкая игла. - Вы когда-нибудь слышали о Бродифакуме*? Поразительно, но чтобы вызвать мучительную и долгую смерть, достаточно всего пары капель усовершенствованного яда. Практически на кончике иглы, я бы выразился. Формс затих: в глазах его читался неподдельный страх. Майкрофт продолжил: - В первые несколько минут вы почувствуете лишь слабость и тошноту, которые постепенно вызовут сильную головную боль. Затем проявится симптом гемофилии: начнутся внутренние кровоизлияния, – он на секунду остановился, услышав жалобное «нет, пожалуйста», но затем быстро вогнал иглу куда-то выше колена, отползающему в ужасе Формсу, и всё так же спокойно продолжил. – Конечно, сами по себе кровоизлияния появятся ещё не скоро. Он с размаху несколько раз подряд съездил ногой по незащищённому боку Гарнета: - Но что же мешает мне самому их спровоцировать? Ведь времени у нас вполне достаточно. Отброшенный куда-то в сторону зонтик докатился до противоположной стены и жалобно звякнул о бетон. * Бродифакум — химическое вещество, угнетающее активность свёртывающей системы крови, применяется в качестве родентицида против всех видов грызунов. Действует даже после однократного приема. Клиническая картина острого отравления бродифакумом: слабость, головная боль, тошнота; через некоторое время — подкожные кровоизлияния, кровотечения из носа, кашель с кровавой мокротой, боли в животе, спине, кровь в моче. Поражает кровеносную, центральную нервную, дыхательную и сердечно-сосудистая системы, печень, почки.***
- Вы всегда носите его с собой, – кивает Грег, указывая на зонт. – Почему? Они устроились в небольшом уютном, а главное почти пустом, кафе, чтобы пропустить по чашечке кофе. Майкрофт ухмыльнулся: - Вы едва ли поверите, Грегори, однако у меня тоже есть привязанности. - Неужели как у обычных людей? – деланно удивился Лестрейд, но вдруг помрачнел, – Моя мать была без ума от зонтов. У неё их было великое множество, самых разных цветов и размеров. Она всё время твердила, что зонт, как любимый человек. С ним тепло и уютно, даже в хорошую погоду. Майкрофт с трудом поборол странный порыв сжать его руку. Вместо этого он слегка наклонился, чтобы поймать смущенный взгляд инспектора, и еле слышно сказал: - Она была абсолютно права, – и сразу же, не меняя темы. – Он что-то вроде гаранта безопасности. Но именно этот параплюи* – весьма загадочная и опасная вещь. - Не больше, чем её владелец, – невнятно пробормотал Грег, но Майкрофт всё равно расслышал. Он спрятал улыбку за кружкой с кофе, подумав мельком, что Лестрейд – не самый заурядный человек на свете, и утро субботы прошло бы невыносимо уныло, не будь его рядом. *Параплюи (фр. parapluie) — зонтик от дождя.***
Майкрофт даже не понял, в какой момент картина изменилась: ещё секунду назад он методично наносил удар за ударом, а сейчас оказался лицом к лицу с Шерлоком. Тот шевелил губами, и до Холмса-старшего не сразу дошло, что брат говорит с ним. Лишь когда Шерлок ещё раз внимательно посмотрел в лицо и хорошенько встряхнул за плечи, до него начал доходить смысл происходящего. - …нерационально. Этим ты ничего не добьёшься, Майкрофт, в его смерти не будет и малой доли здравого смысла. Джон стоящий чуть поодаль одобрительно кивнул и продолжил мысль мужа: - На твоем месте я бы тоже заставил его страдать, правда. Но ты действительно думаешь, что Грег одобрит такие методы? Думаешь, он хотел бы видеть его, – доктор кивнул в сторону скорчившегося на полу Формса. – мёртвым, а тебя – таким? Он покачал головой. «Нет, конечно же, нет.» Грегори никогда не хотел бы такого для него, и сейчас, скорее всего, пришёл бы в ужас. Он – человек-честь. Человек-справедливость. И Майкрофт точно знал, как бы он поступил в такой ситуации. Джон тем временем продолжил: - Майкрофт, мы не будем тебя убеждать. Черт, да я даже помогу тебе закопать его труп, будь на то необходимость. Просто подумай ещё раз, прошу. Лестрейд бы этого не хотел: он вечно твердил что ты не такой. Так докажи это…***
- Ты не такой, – покачал головой Грег, смотря на него с неверием. – Ты этого не сделаешь. Майкрофт хмыкнул и бросил на него печальный взгляд: - У меня просто не остается другого выбора. Инспектор гневно сверкнул глазами и сделал ещё пару шагов, выходя на балкон к Майкрофту: - Выбор есть всегда. Нет лишь желания его увидеть. Он снова покачал головой и отступил ближе к краю. Он должен это сделать. Так будет лучше. Лестрейд вскипел: - Черт, Майкрофт. Тебе это совершенно не нужно. Ты и так идеален для меня. Отдай, – он в ожидании протянул ладонь. Но Холмс лишь поднял пакет над выступом, и разжал ладонь. С двадцать восьмого этажа высотного здания полетело целых семь вкуснейших пирожных с ванильно-клубничным кремом. - Ты… просто, – Грег со всей силы ударил себя ладонью по лбу. – Невыносим. Что за глупости с этой гребаной диетой? Майкрофт, это были мои любимые пирожные. Любимые, – выделил он с отчаянием. – Если бы знал – съел бы прямо в пекарне, ну в самом деле. И чем же мы будем ужинать, скажи на милость? Майкрофт понуро следовал за этим удивительным и разозленным человеком. - Брокколи? – с надеждой предложил он. - Херокколи. Судя по тому, как громко Грегори хлопнул дверью, когда уходил, предложение это было принято без особого энтузиазма. Майкрофт вздохнул и сел на диван. На самом деле это было не слишком эгоистично, так? Конечно нет, они уже довольно долго встречаются, а это значит, что Грег должен поддерживать его. Даже в таких мелочах, как эта, если он правильно понимал суть отношений. Хотя, возможно, он переборщил немного. Или много. Он снова вздохнул и набрал номер Антеи. Чёрт бы побрал эти пирожные. Через час, когда Лестрейд вернулся со своей «успокаивающей» (как в чертогах именовал Майкрофт) прогулки, он уже вальяжно ожидал в кресле со свежим номером «Таймса». - А, это ты, – спокойно произнёс он и снова вернулся к увлекательному чтиву. - Угу, – буркнул тот, относя пакеты с продуктами на кухню. – Ожидал кого-то другого? Может, своего излюбленного диетолога, который, между… Холмс оторвался от псевдо-чтения и прислушался. Было самое время присоединиться к Грегори на кухне. - Это, – тот увлечённо и весело рассматривал стол, уставленный, по меньшей мере, полусотней его любимых пирожных. – Вау, – и, не удержавшись. – Ты их с асфальта соскребал, что ли? - Очень остроумно, – пожурил его Майкрофт, обнимая сзади. – Надеюсь, теперь вы довольны, детектив-инспектор. - Возможно, буду, – едва сдерживая смех ответил он. – Когда вы, Мистер Холмс, уберете руку с моего зада, и проследуете в спальню. Майкрофт смущённо отстранился: - Если только вы угостите меня одним из этих пирожных. Лестрейд открыто веселясь поклонился и указал на стул: - Прошу к столу. И да простят нас Боги диеты.***
Холмсы-Уотсоны всё так же продолжали сверлить его взглядами. Джон – беспокойным. Шерлок – выжидающим. - Отвезите его в полицию, – хрипло проговорил он. И, не давая себе передумать, направился к выходу. - Я знал, что он сделает правильный выбор, – облегчённо прошептал Джон, обращаясь к Шерлоку. Тот лишь кивнул. Текущее положение дел его настораживало и самую малость пугало: он ещё никогда не видел, чтобы Майкрофт был настолько не в себе. - Давай побыстрее закончим с ним, – немного резче, чем необходимо, сказал он и добавил уже мягче. – Мы не были дома больше суток. Джон проигнорировал грубость и кивнул: - Да, и ровно столько же ты не ел. Майкрофт ввалился в квартиру и сразу же взял курс по направлению к дивану: в спальню идти без Грега желания не было. Он мельком подумал о душе, но решил все оставить на завтра, что было несвойственно и неестественно для него. Нужно взять себя в руки. Вернуть контроль. Уже засыпая он отчетливо слышал голос Грегори, но не придал этому большого значения: в конце концов он был слишком нестабилен, чтобы обращать внимание на странное «Это было справедливо». Майкрофт медленно проводит рукой по его спине, укладывая на диван. Лестрейд неловко ударяется ногой о маленький столик и смеется: впрочем, смех его вскоре переходит в другие, нечленораздельные звуки. - Май… Ох, – стонет он и тянется к пуговицам на его рубашке. Майкрофт хмыкает и седлает его, любуясь слегка раскрасневшимся лицом, изучая каждую родную черточку. «Мой» - Твой, – шепчет Грег, покрывая поцелуями открывшиеся участки кожи, и до Холмса доходит, что он произнёс это вслух. Сердце раздается частыми и глухими ударами, когда он понимает что вот оно – то самое. От осознания этой простой истины тепло разливается по всему телу, и хочется кричать так, чтобы этот крик отдавался болью в горле. Он вздрагивает, когда Грегори проводит рукой по его щеке, и прикрывает глаза, когда слышит тихое, но решительное «как же я люблю тебя». Это почти невозможно: хотеть его так сильно, на грани отчаяния – на грани счастья – что он не в состоянии вымолвить ни слова в ответ, лишь какой-то набор звуков, в которых с трудом можно разобрать «да» и «пожалуйста». Он позволяет перевернуть себя, и оказывается снизу. Лестрейд быстро стягивает рубашку и сражается с пряжкой ремня на его штанах – вполне успешно – пока сам Майкрофт периодически утягивает его во все более долгие и глубокие поцелуи. Он проводит дорожку из таковых от его шеи по ключице и к груди, отчего Грегори вздрагивает и стонет так протяжно, что Холмс невольно отвлекается от своего увлекательнейшего занятия, дабы взглянуть на него. От открывшейся картины перехватывает дыхание, и он не может сдержать восхищённого возгласа: – Ты великолепен. Грег ухмыляется и проводит рукой от его груди вниз, к полоске черных боксеров, которые нетерпеливо сдергивает. Майкрофт громко охает и запускает пальцы в его волосы, когда тот медленно вбирает в себя головку его члена. От всего спектра эмоций, которые он испытывает становится сложно – чертовски сложно – даже дышать, не то, что контролировать себя или ситуацию. Это – та единственная разновидность беспомощности, которую Майкрофт может себе позволить, и он позволяет: отдается во власть ощущений, стараясь сохранить хотя бы малую толику терпения. Созерцание инспектора, на данный момент, его не прибавляет, и он понимает, что просто не выдержит такого зрелища, а посему прикрывает веки. - Нет, я хочу чтобы ты смотрел. Чтобы ты осознал, что ничего этого больше никогда не будет, – Майкрофт распахивает глаза и в изумлении уставляется на Грега, взгляд которого приобрел несвойственную ему жестокость. – И виноват в этом ты сам. Чертов эгоист. Ты убил меня, Майкрофт. Он разражается смехом и Холмс чувствует на руках влагу: в замешательстве подносит одну из них к лицу, но сразу же в ужасе отбрасывает назад. Кровь. Грегори продолжает смеяться хриплым баритоном, периодически прерываясь на сухой, нездоровый кашель. В его груди зияют четыре ровных дыры от пуль и Майкрофт не понимает, в какой момент они появились. Он понимает лишь что не может пошевелиться из-за накатившего чувства вины, и животного, едва ли не первобытного страха за любимого человека. Он пытается сказать что-то в своё оправдание, но выходит плохо: будто на груди лежит неподъёмной тяжести груз, не дающий даже вдохнуть… «Майк, вставай» Майкрофт вздрогнул и резко открыл глаза. Сон. Это недопустимо – ему никогда никогда ничего не снилось. И если голос Грегори звучит настолько четко, пусть даже на грани реальности, то это явно не говорит ни о чём хорошем. Впрочем, ничего хорошего в его жизни сейчас не происходило, так чему было удивляться? Настенные часы показывали половину седьмого утра, и он справедливо рассудил, что заснуть снова – вне предела его возможностей, и поплелся в ванную. Следующие пара дней проходят как в тумане. Майкрофт углубляется в работу с головой, почти не бывает дома и полностью игнорирует звонки Шерлока. Он ни разу не навещает Грега в больнице: после оглашения диагноза «глубокая кома» он даже не пытается выкроить время для посещения. Антея беспокоится. Шерлок злится на свою бесполезность. Джон, наблюдая за этим, лишь беспомощно качает головой – обычно период адаптации заканчивается к концу второго дня, и Майкрофт просто обязан был уже прийти к состоянию, хотя бы отдалённо напоминающему норму. Кризис наступает ночью третьего дня. Сначала он громит свой домашний кабинет: стулья, книжный шкаф, даже запредельно дорогой телевизор, который он никогда и не смотрел – всё оказывается в зоне бедствия. Затем его гнев перемещается в кухню, в огромную столовую, в прихожую. Позже Майкрофт, обессиленный, падает на диван в зале. Он замечает у себя учащенный пульс и сбитое дыхание, и почти уверен, что причина тому – сидящий напротив Грег. Он моргает, когда уже нет сил держать глаза открытыми, и в следующий момент кресло становится абсолютно пустым, как и предполагалось. Галлюцинации – это последняя вещь, которая ему сейчас нужна. Наверное, так люди и сходят с ума. Но это, в конце концов, единичный случай.***
- Это единичный случай, – медленно произнес Майкрофт и выпустил сигаретный дым. Вид ночного Лондона с высоты в двадцать восемь этажей всегда вводил его в состояние легкой меланхолии, и он снова затянулся сигаретой. - Чем я себя выдал? – спросил Грег, немного потоптавшись при выходе на балкон. Одеяло, которое он накинул, немного сползло с плеч и теперь тянулось сзади длинным шлейфом, цепляясь за выступы пола. - Шаркаешь, – легко ответил тот и затянулся в последний раз. – Это правда последняя. Майкрофт стоял к нему спиной, но он всё равно чувствовал недосказанное «прости» во всей позе. И даже шоу щенят-инвалидов не могло тронуть Грегори так, как трогал вид провинившегося Холмса. Он быстро пересёк разделяющее их пространство и обнял Майкрофта со спины. - Неужели без нотаций в стиле «мы же бросаем вместе»? – хмыкнул тот. - Остряк, – улыбнулся Грегори, втягивая его в поцелуй. – Идём в постель. Майкрофт что-то одобрительно проурчал и в очередной раз подумал, что он не заслужил этого человека, и что ему чертовски повезло. Наверно, так оно и бывает – на всю жизнь. Он снова что-то неразборчиво простонал и пинком прикрыл дверь балкона. Они разошлись через четыре дня.***
Случай оказался не единичным. В течение всей следующей недели он видел Лестрейда: в толпе прохожих, в зеркале позади себя, или же безмятежно сидящим на кухне. Все эти явления он игнорировал самым спокойнейшим образом, тая смутные подозрения о запущенности своего психического здоровья. Возможно, всё бы прошло гладко – он просто и дальше бы не обращал внимание на назойливые галлюцинации до полного их исчезновения. Но однажды галлюцинации заговорили. - Нельзя питаться одним кофе, Майк, – бросил псевдо-Грег, когда он заканчивал уже четвёртую кружку. – Ты что, опять на диете? Майкрофт поперхнулся и закашлялся. И если раньше он только подозревал себя в сумасшедствии, то сейчас убедился окончательно. Холмс вздохнул и моргнул несколько раз, но видение не исчезло, лишь в нетерпении уставилось на него. - Тебя тут нет, – произнёс он как можно более спокойно. – Ты в коме. - Да с тобой кто угодно коматозником станет, – всплеснул руками тот, покидая кухню. Майкрофт нахмурился и пообещал себе серьёзно подумать об этом позже. Он просто будет игнорировать галлюцинации. В конце концов, даже разговаривать с самим собой – странно, а с плодом своего воображения – подавно. Возможно, ему действительно требовалась помощь. Теперь это происходило всё чаще. Грег бросал пару привычных фраз, спрашивал его о самочувствии, интересовался делами на работе, и непременно злился, когда Майкрофт пробегал по нему отсутствующим взглядом и не отвечал. Иногда, забывшись, он кивал в знак приветствия, но, опомнившись, тут же поворачивался к просиявшему инспектору спиной, или же покидал комнату. Шерлок, в конце концов, перестал названивать каждый день – Майкрофт предположил, что это полностью заслуга доктора Холмса-Уотсона. И не ошибся. Переломом сложившейся ситуации стала, как ни странно, Антея. Она как раз зашла в кабинет шефа без стука, за что раньше её неоднократно отчитывали, и застала его в несвойственной позе: он низко наклонил голову, вцепившись в неё обеими руками, и зажмурился. - Сэр, – осторожно начала она. – Вы в норме? Тот кивнул, но затем порывисто прошептал куда-то в сторону: - Потому что она тебя не видит. Она прекрасно расслышала каждое его слово, но всё равно решила переспросить, для пущей уверенности: - Вы что-то сказали? Он отрицательно покачал головой и спросил: - У меня есть что-то на сегодня? - Встреча с министром иностранных дел на три, и с канцлером Германии на пять тридцать. - Отмени всё. Я себя неважно чувствую. - Сэр?.. – она вопросительно уставилась на него, зная, что конец вопроса ему прекрасно известен. - Нет, не нужно врача. Подготовь машину, я еду домой. Антея лишь молча кивнула и отправилась выполнять распоряжения шефа. А вечером того же дня позвонила его брату и вкратце обрисовала ситуацию. - Ты просил дать ему время, – позже отчитывал он мужа, наматывая шарф. – И к чему это привело? - Шерлок, возможно всё не так плохо, – парировал Джон натягивая ботинки. – Ну, съездить к нему ты должен был ещё два дня назад. На это замечание детектив ничего не ответил. А что он мог сказать? У них было интересное дело. - Спускайся, я поймаю такси. После сцены в кабинете Грег исчез, и Майкрофт надеялся на здоровый, или не слишком, но двухчасовой сон. Однако стоило ему зайти в зал (спальни он теперь категорически избегал), как тот обнаружился в кресле напротив дивана. - Майкрофт, – начал он тихим голосом. – Что происходит? Холмс вздохнул и присел напротив. Он не отступится от своей тактики молчания, как бы беспомощно не звучал голос Грегори. - Майкрофт, – продолжил тот, демонстративно попытавшись смахнуть декоративную вазу со столика, разделяющего их. Когда та не двинулась с места, он с вызовом посмотрел ему в глаза. – Я пытаюсь сдвинуть её уже почти две недели. Что со мной не так? Майкрофт молчал. - Сперва я думал, что мы поссорились. Но потом понял, что не помню, как именно мы ссорились. Я вообще ничего не помню. Майкрофт прикрыл глаза. Дышать. Нужно просто размеренно дышать. Грег продолжил каким-то усталым, надломленным голосом: - И единственный человек, который хоть как-то может прояснить ситуацию, единственный человек, которому я могу довериться, игнорирует меня. Холмс не шевельнулся. Он думал о том, что можно было бы вполне успешно уйти в чертоги, но сомневался, что голос Грегори не станет преследовать его и там. В любом случае, такого зрелища он долго не потянет, и попытаться стоит. - О, нет, нет, нет, – затараторил Лестрейд, быстро пересаживаясь на диван, – Я знаю этот взгляд. Ты не можешь просто свалить в свои чертоги и оставить меня разбираться во всем самому, не сегодня, – он попытался потрясти Майкрофта за плечо, но безуспешно. – Майк, пожалуйста. Лестрейд положил свою руку на руку Холмса, впрочем без особой надежды, когда тот резко распахнул глаза. - Не может быть… - Ты почувствовал? – встрепенулся Грег. – Ты же меня видишь, Майкрофт, ты же чувствуешь, – он попытался повторить это, но Майкрофт быстро отнял свою руку, прижимая к плечу. - Не может быть, – снова повторил он, и, приблизившись к Лестрейду уже сам попытался провести рукой по его лицу. – Ты в коме. - Что? – глупо переспросил тот. Впрочем, вопрос был риторическим. Он хотел было переспросить ещё раз, а затем снова и снова, когда раздался стук в дверь. Шерлок влетел в зал тёмным ураганом, в своих лучших традициях, и окинул комнату пристальным взглядом. - Шерлок, Бога ради, – пролепетал семенящий позади Джон. – Добрый вечер, Майкрофт. - Джон, Шерлок, – Лестрейд вскочил с дивана, но помрачнел, когда остался без внимания. Он снова обратился к Майкрофту: - Они тоже меня не видят, так? Майкрофт бросил на него быстрый взгляд и едва заметно кивнул. - Твоя помощница беспокоится за тебя, – начал Шерлок, но был перебит мужем: - И мы тоже. Майкрофт, ты ни разу с того дня не был у Грега. Лестрейд с интересом уставился на Джона и, только тот закончил свою мысль, снова обратился к Майкрофту: - В больнице? Что, правда ни разу? - Я получаю ежедневные отчёты о самочувствии, – ответил тот обоим сразу, но всё равно почувствовал себя виноватым. - Увлекательное чтиво, – заметил Шерлок из кабинета, по-видимому, рассматривая те самые отчёты. - Какие-то чёртовы бумажки, Майкрофт, серьёзно? – злился в то время Грег. – Что, не нашёл на меня времени? - Майкрофт, это конечно сугубо не наше с Шерлоком дело… – тихо начал Джон. - Или может ты уже списал меня со счетов? - … но ты пойми, мы беспокоимся… - А что? Главное – работа. Зачем тебе какой-то там полуживой инспектор среднего статуса? - … и надежда всегда есть, известно много случаев, когда люди находились в коме даже годами… Майкрофт крепко зажмурился и поднес руку к лицу: голова пульсировала адской болью, и казалось, что мозг вдруг налился медью. Джон, увидев это, резко остановил свою проповедь и позвал Шерлока. - Как ты? – обеспокоено спросил Грегори, положив руку на его плечо. Холмс поднял на него взгляд и резче, чем было необходимо, отчеканил: - Отлично. Шерлок застыл в дверном проёме, задумчиво вертя на пальце обручальное кольцо. Джон вопросительно поднял брови. - Шерлок, всё отлично, – исправился Майкрофт, глядя на брата. - Этого не заметно. - Всё под контролем. - У тебя странное понимание этого слова. Братья начали сверлить друг друга взглядами, когда Джон и Лестрейд в один голос произнесли: - Майк. - Шерлок. - У меня незапланированный выходной, братец, – начал Майкрофт в своей излюбленной манере. – И я предпочёл бы потратить его на сон. Джон кивнул и схватил Шерлока за локоть: - Конечно. - Я еще зайду, – вторил ему Холмс-младший, и они скрылись за дверью. - Ты же не собираешься на самом деле?.. – начал Грег, но был перебит. - Нет, Грегори. Нам уже давно надо поговорить.***
- Нам нужно поговорить об этом, – спокойным тоном начал Грег, – Майкрофт. Ты не можешь так поступать и… Я прямо затылком ощущаю, что ты закатываешь глаза, — возмутился он, обернувшись. Майкрофт, который действительно закатывал глаза, лишь тихо фыркнул. Он невозмутимо перевернул страницу газеты и заметил, как бы невзначай: - Не понимаю причин твоей злости. - Ты серьёзно? – поднял брови тот. – Майк, ты не можешь просто так влезать в мои дела, и решать что-то за меня без моего ведома. - Разумеется, могу, – отчеканил Холмс, не отрываясь от газеты. – Почему нет? - У каждого должно быть личное пространство, – распалился инспектор. – Ты просто не можешь контролировать меня круглосуточно. - Я не контролирую. - Ах, так по-твоему камеры наблюдения у меня в кабинете – это нормально? - Вполне. Если тебе, конечно, нечего от меня скрывать, – тот наконец-то захлопнул газету и раздражённо шлёпнул её о кухонный стол. - Мне нечего… Так, ладно. Давай ты просто уберешь эти камеры, избавишься как-нибудь от своего комплекса власти… - Комплекса власти? – удивлённо перебил Майкрофт. - Комплекса. Гребаной. Власти. – повторил Грег почти по слогам. – И мы спокойно будем продолжать строить нормальные, насколько это вообще реально в нашем случае, отношения. - Ты полагаешь, что наши отношения на данный момент – ненормальны? - Конечно. Ты же мне ни капли не доверяешь. - О, в таком случае зачем мучить себя, Грегори? – саркастично заметил Холмс, сложив руки перед собой. – Никто не держит тебя в этих ненормальных отношениях. Дверь позади, ты всегда можешь уйти, – усмехнулся он. Лестрейд застыл, как от пощёчины, но затем лицо его переменилось на неестественно-спокойное: он спокойно поставил кружку с чаем перед собой, спокойно вышел из-за стола, всё так же спокойно бросил на ходу «действительно» и покинул кухню. Майкрофт напрягся, но промолчал: в конце концов, он вернётся — переночует пару дней у Джона, поймёт, что был неправ, и вернётся. Но Грегори не появился ни на второй, ни на третий, ни даже на пятый день. Майкрофт старался не обращать внимания на его отсутствие, но получалось паршиво. Он скучал. Лестрейд заявился на вторую неделю: Майкрофт был до смешного взволнован, пока тот не объявил, что вернулся за вещами. Холмс тогда только кивнул и пригласил его внутрь. Грег медлил и тянул время как мог, но в итоге решил, что тратить более часа на сборы, с его-то скромными пожитками, было бы просто некультурно. - Это всё? – спросил Майкрофт уже на пороге, сверля его взглядом. И было абсолютно ясно, что речь шла не о вещах. Лестрейд отважно выстоял в фирменных гляделках семейства Холмс, и с какой-то усталостью проговорил: - Майкрофт, ты знаешь, что я люблю тебя. Но это сложно – бороться за нас в одиночку. Я пытался. Просто тебе это с самого начала было не нужно, так? Он покинул здание настолько стремительно, что Майкрофт невольно вздрогнул. Грегори его любит. Его. Майкрофта Холмса. Любит. Даже не смотря на всё это. Всё равно. Чтобы полностью осознать это, ему понадобилось несколько дней. Чтобы понять, какой же он всё-таки идиот – час. Чтобы признаться в этом самому себе – два. В итоге, Майкрофт заявился в дом его родителей в пятницу второй недели, и с самого раннего утра. Ему пришлось буквально долбиться в дверь несколько минут подряд, пока заспанный и ворчащий инспектор не отворил ее. - Мне было нужно с самого начала. Мне нужно это сейчас, и будет нужно потом, всю оставшуюся жизнь. - Что нужно? – глупо переспросил Грег, ещё хриплым ото сна баритоном. - Ты, – ответил Майкрофт и замер в ожидании. Он понимал, что это крайне нерационально: по собственному желанию отдавать человеку полную власть над собой, но чувствовал себя так, будто был абсолютно беззащитен перед Грегом. Возможно, так оно и было. - Боже, – выдохнул Грегори через девять мучительно-долгих секунд ожидания, и потянулся к Холмсу. Поцелуй вышел сумбурный и больше напоминал схватку: они сталкивались зубами, кусали губы и в перерывах бормотали друг другу что-то до боли нелепое. К вечеру Майкрофт осознал две простые истины: во-первых, это был самый лучший примирительный секс в его жизни, и во-вторых, он больше никуда не отпустит Грега. Никогда. К чёрту эти камеры.***
- Значит, Формс, – задумчиво протянул Грег, глядя на Майкрофта. Тот кивнул: - Я сделал всё, чтобы ему дали пожизненное. Суд через месяц, но ты знаешь, каким будет исход. Лестрейд кивнул и сказал, растягивая слова: - Я в глубокой заднице. Таково моё твёрдое убеждение, – а затем, взглянув на часы, добавил. – Тебе нужно поспать. Майкрофт проследил за его взглядом, но лишь покачал головой: - Нет. Я останусь с тобой. Не знаю каким образом всё это происходит, и что вообще происходит, но я безумно, — он попытался дотронуться до Грегори, но тот даже не шелохнулся, зачарованно наблюдая. — Безумно скучаю. И хочу дотронуться до тебя. Инспектор тепло улыбнулся. - Пойдём в кровать, – он встал и было подал руку Майкрофту, но сразу же отдернул её. Майкрофт проследовал за ним. - Она выглядит немного… не так, – выносит вердикт Грег, осматривая комнату. Он проводит рукой по комоду, и больше видит, чем чувствует совсем тонкий слой пыли. - Не заходил сюда, – пожимает плечами Холмс, ложась на кровать. – Почти месяц. - Почти месяц, – эхом отзывается Грегори, укладываясь рядом. – Что, с самого?.. - Да. - Майкрофт, – начинает Грег осторожно, и тот понимает, что сейчас будет сказано что-то сложное. – Ты же понимаешь, что… Вот чёрт. Майкрофт, я хочу чтобы в случае чего… Ну, знаешь, в случае моей смерти… - Не буду даже слушать, – перебил Майкрофт раздражённо, но Лестрейд поднял ладонь в останавливающем жесте. - Но придётся. Ты знаешь, что я скоро умру. - Бред, – вновь перебил Майкрофт. - Ты знаешь, – с нажимом произнёс Грег. – Что вероятность смерти явно превышает шансы на жизнь. Ты так же знаешь, что я редко прошу тебя об одолжениях. Но сейчас я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, – он вздохнул собираясь духом. – Майкрофт, я хочу чтобы у тебя была семья. Настоящие, любящие тебя люди. Дети, возможно. То, чего я никогда не смог бы тебе дать. - Ты же это не серьёзно? - Майкрофт Холмс, – Грег провёл рукой по его лицу, и Майкрофт ощутил лёгкое покалывание в области правой скулы. – Ты достоин самого лучшего… - Поэтому у меня есть ты. - … и поэтому ты пообещаешь хотя бы подумать. - Разумеется, – вполне убедительно кивает Майкрофт. Грегори хмурится этой откровенной лжи, но молчит. - Завтра я поеду в больницу, — произносит Майкрофт после недолгого молчания. – Я столько всего пропустил. «Мне так жаль» Лестрейд кивает. Он давно научился понимать скрытые фразы Холмса, распознавать степень его раздражения по уровню поднятой брови, и угадывать эмоции по выражению глаз. - Ладно. Я поеду с тобой. - Конечно, – отзывается Майкрофт и предпринимает тщетные попытки прикоснуться к нему. – Мне этого так не хватает. - Знаю, – шепчет Грегори едва слышно, и накрывает руку Холмса своей. – Я люблю тебя. - Я знаю, – шепчет в ответ Майкрофт, – Я знаю. Они засыпают в абсолютной тишине.***
- Я знаю, – закатывает глаза Джон, перевязывая бабочку в сотый раз. Он нервно одергивает пиджак и спрашивает, оборачиваясь: - Как я выгляжу? - Очень по-свадебному, – отвечает Грег, улыбаясь открыто и счастливо. - Да ты просто мастер комплиментов, – ехидничает Уотсон. – Прости. Никогда не думал, что мандраж возымеет влияние надо мной. Шерлок, наверняка, спокоен, как удав. - Шерлок тоже всего лишь человек, – слышится от двери голос Майкрофта, и оба оборачиваются. – Мы начинаем через тридцать минут. Грегори, на минуту. Инспектор бросает на Джона-пока-ещё-Уотсона извиняющийся взгляд и покорно выскальзывает за дверь. Грег даже не пытается узнать, что ему нужно. Накануне вечером они здорово повздорили, и просто очевидно, что Холмс хочет выяснить всё сейчас. Свадьба проходит в одном из шикарнейших отелей Лондона, название которого он даже не потрудился запомнить, и Майкрофт ведёт его по меньшей мере тремя коридорами, прежде чем они оказываются в покоях Шерлока. Тот нарезает круги по комнате, быстро колотя пальцами по губам. Грег ухмыляется и громко провозглашает: - Шерлок, ты почти вляпался в замужество. В конце концов, когда он ещё увидит настолько по-особенному нервного Холмса? Майкрофт сзади неловко покашливает, и Грегори не понимает причины такой резкой смены его настроя. Что опять не так? Шерлок бросает на него испепеляющий взгляд и в свою очередь произносит: - А это детектив-инспектор Лестрейд. Очень взрослый, ответственный, а главное – совершенно серьёзный человек. Его поддержка сейчас – бесценный дар для меня, – и он в явно приподнятом настроении стремится покинуть комнату. – Я вас оставлю, не задерживайтесь. Мама, отец, Майкрофт, – кивает он по очереди. – Грем. - Грег, – на автомате исправляет инспектор, но Шерлока уже и след простыл. Мистер и миссис Холмс, заметить которых ему следовало бы гораздо раньше, лучезарно улыбнулись в ответ и, только за сыном закрылась дверь, уставились на него. Как же это неловко. Он представлял их немного иначе: допустим, отец Холмсов больше походил на Майкрофта, когда тот злился, а их мать – что-то вроде постаревшей версии Антеи. На деле же они оказались весьма миловидной парой пожилых людей. Миссис Холмс являлась обладательницей больших, насыщенно-серых глаз (коими мог похвастаться и Шерлок), доброй лучистой улыбки, и невысокой, но складной фигуры. Мистер Холмс был высоким и статным мужчиной и, в общем, обладал тем же типом внешности, что и Майк, но с одним кардинальным различием – всё его лицо буквально выражало простодушие. Грег изредка наблюдал это выражение лица у Майкрофта – чаще всего, когда тот спал. Молчание не продлилось и пары секунд – Миссис Холмс задорно вскочила с небольшого дивана и заговорила мягким и каким-то необыкновенно уютным голосом: - Ах, дорогой, дай взглянуть на тебя, – она слегка склонила голову направо. – Да он же просто чудо, Зайгер, ах, Майкрофт так точно его описал. Вышеупомянутый Майкрофт встрепенулся и произнёс каким-то обречённо-смиренным голосом: - Грегори, это мои родители, Зайгер и Виолетта Холмс. - Очень приятно, Мистер Холмс, Миссис Холмс, – смущённо потупился Лестрейд. Он всё пытался понять, знают ли они, что он спит с их сыном. Вероятно, да. Виолетта, вместо рукопожатия, сжала его в крепких объятиях: - Ну что ты, дорогой, просто Виолетта. - А вы не слишком оптимистично смотрите на замужество, – подметил Зайгер серьезным тоном, и сердце инспектора пропустило пару ударов. Он многое видел и слышал на своем веку, но совершенно не ожидал получить упрек в свой адрес от родителей любимого человека в первый же день знакомства. К такому жизнь его не готовила. - Я тоже не понимаю всей этой свадебной дребедени, – улыбнулся вдруг Мистер Холмс и доверительно прошептал. – И хотя сам я вляпался в замужество уже больше сорока лет назад, но выбраться не могу по сей день. Виолетта тепло улыбнулась, и шутливо ударила его по руке: – Зайгер. Что же юноша подумает? «Юноша», которому было чуть за тридцать пять, улыбнулся: - Очень рад знакомству с вами. Майкрофт редко говорит о родителях, но когда это происходит, то всегда отзывается о вас с восторгом. Майкрофт, терпеливо ожидающий около двери поперхнулся воздухом. О своих родителях он не упоминал ни разу. Разве что год назад, и то – мельком. - О, Майк, – растроганно протянула Виолетта и снова склонила голову на бок. Майкрофт поморщился и нетерпеливо махнул рукой: - Ты дала мне это имя, так будь добра проговаривать его до конца. - Дорогой, – удивилась она. – Но разве я тебя чем-то задела? - Церемония вот-вот начнётся, – вмешался Грег. – Думаю, нам уже пора. Зайгер согласно кивнул, подхватывая жену под руку. - Но вы, мальчики, обязательно должны навестить нас в Уэльсе, там такая природа… - Непременно, – закатывает глаза Майкрофт, прикрывая за ними дверь. - Они очень… не такие, какими я их представлял, – замечает Грег. – Думаешь, они догадываются про нас? - Они знают, – отрезает Майкрофт, нервно поглядывая на часы. – Матушка почти не расстроилась, когда узнала, что никогда не обзаведётся внуками. - В самом деле? И как давно?.. - Несколько месяцев, – пожимает плечами Холмс. – Но нам уже пора. - А как же святые обязанности шаферов*? – ухмыляется Грег, притягивая Майкрофта ближе. – Думаешь, нам будет достаточно пятнадцати минут? - Что входит в эти обязанности? – спрашивает Майкрофт почти в его губы, и тот хмыкает: - Сейчас объясню наглядно. *Если кто не знал, существует такая традиция: шафер и подруга невесты должны переспать на свадьбе. Считается, что от этого брак молодоженов становится крепче и долговечней.***
Он проснулся раньше, чем ожидал: стрелки настенных часов лениво подползали к отметке «десять». Грегори рядом не было. Майкрофт разочарованно погладил свободную половину кровати, перед тем, как встать. Лестрейд обнаружился в гостиной: он с титаническим средоточием на лице передвигал злосчастную вазу из одной руки в другую. - Эй, – Майкрофт осторожно, будто тот может рассыпаться пеплом от одного неосторожного движения, присел рядом с Грегом. - Доброе утро, – отозвался тот отрываясь от своего занятия. – Смотри, как могу, – и безапелляционно поцеловал его. Майкрофт почувствовал: он не знал, была ли это разыгравшаяся фантазия, или они сейчас действительно целовались, но он в самом деле почувствовал. А потом случилось это. Лестрейд прервал поцелуй. Лицо его было даже бледнее обычного, и выражало сейчас крайнюю степень болезненности. - Я думаю, у меня мало времени, – он быстро накрыл своей рукой запястье Майкрофта и с силой сжал. - Что случилось? – перебил тот, но Лестрейд положил вторую руку на его губы. - Не говори ничего, послушай меня. Я хочу, чтобы ты запомнил, как сильно я тебя люблю. Я ни о чём не жалею, Майк, ни об одной секунде, проведенной с тобой, и я... - Что происходит? – в ужасе прошептал Майкрофт, вглядываясь в перекошенное лицо. - … я знаю, насколько ты не любишь сантименты, прости за это. Майкрофт, ты помнишь, что обещал мне? Я хочу, чтобы ты жил. Чтобы ты вернулся к своей жизни, когда меня больше не будет здесь, – он говорил всё тяжелее и тише, будто его легкие были заполнены водой. - Нет, – резче, чем сам того ожидал перебил Холмс. – Даже не думай об этом. Ты не можешь уйти. - Это сильнее меня. Мне не больно, Майкрофт, я почти ничего не чувствую. - Я что-нибудь придумаю, мы вместе придумаем, – затараторил Майкрофт сжимая его руку. – Пожалуйста. - Я так не хочу уходить, – прошептал тот. - Так останься, – Майкрофт зажмурился, смаргивая влагу, а когда открыл глаза, то оказался один на один с самим собой. - Останься, – вновь прошептал он в абсолютную пустоту. Когда он окончательно пришёл в себя было уже далеко за шесть. На город опускались сумерки. Майкрофт проигнорировал разрывающийся трелью телефон и решил, что тянуть время и дальше не имеет смысла. Одевался Холмс обычно долго, но на этот раз справился за пару минут. Он не помнил точно, откуда взялись его джинсы, и принадлежали ли они ему вообще, но это было не важно. Он решил, что получасовая прогулка до больницы — то, что он запросто может себе позволить. В конце концов, там его никто уже не ждёт. Это было удручающее ощущение. Он был окружен сотнями людей. Он затерялся в толпе настолько, насколько мог: некоторые прохожие задевали его локтями и плечами, некоторые ненароком проводили руками по его рукам, – но он всё равно чувствовал себя невыносимо... одним. Однако, страшнее всего было осознавать, что теперь так оно и будет. Постоянно. - Мистер Холмс, – Маргаретт вскакивает со стула в приемной, едва он оказывается в Бартсе. – Доктор Холмс-Уотсон пытался связаться с вами с самого утра. И доктор Оуэнн в таком замешательстве, да и вся команда врачей, мы же были почти уверены… - Могу я увидеть его? – перебивает он, морщась от бестолковой болтовни медицинской сестры. - Конечно, конечно. Палата та же, но я провожу вас, – она ведёт его коридорами, не переставая тараторить. – Доктор Уотсон сейчас в кабинете, я извещу его о вашем прибытии. Доктор Оуэнн, к сожалению, отъехал по делам. Но завтра он, знаете, уже вернется. Вот, — указывает Маргаретт на одну из немногочисленных дверей. – Я оставлю вас. Майкрофт кивает удаляющейся девушке и делает глубокий вдох. Сейчас он зайдет туда, и всё будет кончено. Совсем. Он уверенно толкает дверь и застывает на входе, не смея шевельнуться. Грегори выглядит не лучше, чем месяц назад: кровоподтёки и многочисленные синяки исчезли, хотя их место заняли тени, глубоко залёгшие на лице инспектора. Он осунулся, похудел, но аппараты, сетью окутывающие его всё так же неизменно попискивали, оповещая о частоте сердцебиения. - Боже, – негромко выдыхает Майкрофт и Лестрейд распахивает глаза. - Боже, – выдыхает он снова и в миг оказывается у кровати. – Боже. - Нет, всего лишь я, – шепчет Грег тихим, но твёрдым голосом, и улыбается. Майкрофт не может противиться этой улыбке и вторит ей, пряча свою в ладонях инспектора. - Ты остался, – Майкрофт не верит, что произносит это. Всё произошедшее за последний месяц кажется ему таким нереальным. Возможно, ничего этого даже не было. Возможно, ничего этого Грегори даже не помнит. - Мне показалось, мы не успели договорить, – так же тихо отзывается он переходя на слабый кашель. - Не успели, – эхом повторяет Холмс. – Тебе нужно отдыхать. Теперь ты будешь в порядке. - Конечно, – Грег закрывает глаза. – Ты тоже отдохни, ладно? И Майкрофт буквально задыхается от прилива счастья. Он почти потерял Грегори. Снова. А этот человек только что вышел из состояния коматоза, но уже беспокоится о том, что Майкрофт не отдыхает. И этого оказывается слишком много, даже для него. - Я люблю тебя, – тихо произносит Холмс и вздрагивает, когда Грегори, улыбнувшись, отвечает, не открывая глаз: - Знаю. Стоило впасть в кому, чтобы наконец-то услышать это. Майкрофт аккуратно устраивается рядом и впервые за месяц чувствует себя на своем положенном месте. Рядом с Грегори. Возможно, так оно и должно быть.