Метель, вот уже второй день никак не желающая утихать, навевала тоску. Крупные снежные хлопья кружились в воздухе, укутывая деревья, дома и всё вокруг пушистым белым покрывалом, а я смотрел через полузамерзшее окно в кабинете, жалея, что не успел купить тёплую куртку. Не люблю холод. В одиночку всегда трудно с ним справляться.
Взглянув на часы, висевшие над дверью, я понял, что вновь задержался, поэтому быстро зачехлив все свои принадлежности для рисования, направился к выходу. Нужно было поторопиться, иначе мой единственный и любимый останется голодным... Котик мой британский, кто ж ещё. Я жил один, так как родители, не смирившиеся с моей неправильной ориентацией, купили мне квартиру в чужом холодном городе и отправили подальше от себя, чтобы не позорил. Я, конечно, скулил, как брошенная собака первое время, а потом понял: лучше просто быть не может, ведь в новом месте можно было начать всё с нуля, не вспоминая прошлое. Я поступил на художественное отделение, как и мечтал, зная, что никто не запретит мне заниматься любимым делом и не будет читать нотации, как отец. Полная свобода.
Жаль, что парнем здесь я так и не обзавелся, но в колледже у нас сплошные гомофобы, как я уже успел убедиться, а идти в гей-клуб меня как-то пока не тянуло. Да и кто вообще позарится на нелюдимого худого парня в очках, у которого нет друзей? Я размышлял об этом миллион раз, и сегодняшний вечер не стал исключением. Тёмные улицы уже были украшены разноцветными гирляндами к Новому году, а я всё думал, сколько ещё праздников проведу в обнимку с котом. Но, решив отбросить эти мысли, кутаясь в тёплый шарф, я медленно шёл к дому.
Уже подходя к знакомой арке, за которой и раскинулся родной двор, я почувствовал, что кто-то на меня смотрит. Бывает, что ощущаешь это спиной, и когда поворачиваешься, убеждаешься в своей правоте. Оглянувшись назад, я понял, откуда это скользкое чувство — шестеро здоровых парней из нашего колледжа преследовали меня по пятам. Я ускорил шаг, понимая, что если не успею добраться до дома, быть мне битым, ведь такое происходило раз в квартал. Больше не оглядываясь, я перешёл почти на бег, но в самой арке меня нагнали, и тяжёлая рука легла мне на плечо.
— Ну что, ботан, давно не виделись! — поприветствовал меня здоровенный гопник. — Спешишь куда?
— К своему петушку, наверное! — подхватил второй, и раздался смех стаи гиен.
Меня взяли за грудки и встряхнули, проверяя карманы на наличие денег или телефона, но я был предусмотрительным, и больше не оставлял ничего в пальто.
— Что ж так-то, голубок ты наш задунайский? Ничем не порадуешь? — не скрывая разочарования, сокрушался парень.
Его дружки отобрали мою сумку, вываливая её содержимое на снег. Естественно, тюбики с краской, кисти — всё выпало на землю. Ладно, лишь бы побили и просто ушли, как обычно. Я искренне надеялся отделаться лишь синяками, но надеждам моим было не суждено сбыться. Главарь, а мне показалось, что именно этот неандерталец командует у них парадом, одним ударом под дых заставил меня упасть на колени и закашляться. Затем, послышался звук расстёгивающейся ширинки, и перед моими глазами появился член этого придурка.
— Давай, соси, щенок! Ты же это хорошо умеешь делать? — чуть ли не тыкая мне в лицо своим обрубком, сообщил отморозок.
— Извините, но у меня рот для других целей, — попытался ответить я, всё ещё восстанавливая дыхание. — Кушать, например, или разговаривать.
— Ах ты сука очкастая! — наотмашь ударив меня со всей силы, выругался второй амбал. Очки слетели куда-то в снег, а с моими минус тремя с половиной, я не особо различал обстановку в этой темноте. Я принялся шарить рукой по холодной поверхности под дикий гогот представителей низших приматов, но мою кисть легко придавили к земле ботинком. Я ощутил это отчётливо и запаниковал.
— Слушай, гомик, ты ж вроде художник, да? А если твою ручонку сломать, малевать других педрил ты уже не сможешь, так ведь?
Вновь раздался смех, затем глухой удар и какой-то хруст. Я даже зажмурился, боясь, что моя рука всё-таки пострадала, но, не ощутив боли, я успокоился, и затем опять послышались звуки борьбы, отборные маты и знакомое имя.
— Это же Лекс! Валим!
Хулиганьё, как ветром сдуло, а я понял, что остался один на один со своим спасителем, который отдал мне мои очищенные от снега очки. Я надел их, и когда увидел склонившегося надо мной высокого парня, протягивающего мне руку, захотел провалиться на месте. Алекс. Гроза всея колледжа, которого окружают такие же мрачные личности, как и он сам. Вечно тёмная одежда, чёрные волосы, холодный взгляд. Его глаза цвета аквамарина, всегда с безразличием смотрящие на окружающий мир, почему-то разглядывали меня с крайним любопытством.
— Ты ведь Матвей, да? Они ничего тебе не сделали?
От заботы в его голосе я почти поверил, что не все люди сволочи.
— Мне не привыкать, — я принял протянутую руку и поднялся, отряхнувшись. — Спасибо.
— Я Алекс, — представился брюнет, когда мы уже шли рядом.
— Знаю. Наслышан, — односложно отвечал я, не смотря на него.
— Люди не врут, — усмехнулся он.
— Я не верю слухам, если ты об этом. Делать мне больше нечего, — уже тише добавил я. — Кстати, как мне тебя отблагодарить?
Мы как раз остановились у моего дома. Метель слегка утихла, но снег продолжал валить крупными хлопьями, и чёрные волосы Алекса промокли, а сам парень забавно морщил нос от падающих снежинок.
На мой вопрос, брюнет сначала задумался, поглаживая подбородок, а затем, резко схватив меня за плечи, с дикой улыбкой выдал:
— Нарисуй меня!
— Л-ладно, — согласился я. — Только отпусти.
— А? А, точно. Извини, — чуть отряхнув меня, ответил он.
— Так когда ты хочешь, чтобы я тебя нарисовал?
— Сейчас!
И я, обречённо вздохнув, повёл Алекса к себе. В тот момент я понял, как чувствовала себя Красная Шапочка наедине с большим плохим волком.
Поднявшись с парнем на пятый этаж, я предупредил потенциальную модель, открывая дверь ключом:
— Сразу говорю, у меня не прибрано.
— Да ладно, я ж не девушка, — улыбнулся Алекс и, потрепав меня по светлым волосам, прошёл в открытую пред ним дверь.
— Да, ты явно не девушка, — тихо пробормотал я, заходя в квартиру за парнем, и закрываясь следом.
В прихожей, где мы скинули верхнюю одежду, нас встретил мой кот Сильвер, сразу же проникшийся доверием к незнакомцу. Алекс взял котана к себе на руки и изящными пальцами почесал тому за ухом.
— А тут миленько! — оглядывался по сторонам мой гость. — У тебя зелёный чай есть?
— Только его и пью, — ответил я, даже не удивляясь такой наглости. — Сейчас поставлю чайник, а ты пока проходи.
— Хорошо, прямо как дома, — довольно улыбнулся он, исчезая вместе с Сильвером в единственной комнате.
А я отправился на кухню, отмечая про себя, что ещё недавно не хотел бы встретить этого типа на узкой тропинке, а сейчас вижу его в абсолютно новом амплуа. Да, Вьетнам меняет людей...
Через десять минут мы сидели на диване с огромными чашками и пили чай. Алекс разглядывал обстановку и меня, не задавая лишних вопросов, как и я не пытался узнать что-то про него, но почему-то с ним я не ощущал никакой неловкости или, тем более, страха. Мне было просто спокойно, хотя, не скрою, я нервничал.
— Слу-у-ушай, — внезапно произнёс брюнет, хватая рукой мои очки и снимая их. — Точно, я думал, на кого ты похож этим взглядом?! Оленёнок Бемби, ну копия!
— Мне это расценивать, как комплемент?
— Как хочешь, — пожал плечами он, ставя кружку с недопитым чаем куда-то на пол. — Кстати, у тебя губа разбита.
Я сам только сейчас об этом вспомнил.
— Нет, это просто кетчуп потёк, — попытался пошутить я, но вышло грубовато.
— Да?
Всё произошло внезапно. Лекс легко притянул мое лицо за подбородок, целуя место ранки, слегка пройдясь по ней языком. Я боялся сделать лишнее движение.
— Точно не кетчуп, — констатировал он, а затем спросил, — Можно принять у тебя душ? А то я немного... не в форме.
Признаться, я сначала опешил, ещё не отойдя от этого недопоцелуя, но потом кивнул.
— Конечно. Там большое полотенце на крючке, если что.
Алекс ушёл в ванную, стягивая на ходу одежду. Похоже, понятие «скромность» было ему не знакомо. Бросив мимолётный взгляд на его спину с кучей мышц, которые перекатывались при малейшем движении, я невольно сглотнул. Нет, нужно как-то сохранить самообладание! Как ни крути, это не тот устрашающий парень, о котором я столько слышал. Он ведёт себя очень странно.
Пока он плескался, я натянул домашнюю одежду и стал дожидаться возвращения этого любителя воды. Приготовив нужные мне принадлежности, я расправил диван, застелив его белыми простынями, где и буду изображать Лекса.
— Ну и куда мне лечь? — послышался голос позади и, обернувшись, я успел увидеть, лишь как брюнет сдёргивает с себя полотенце — единственную вещь на его мокром мускулистом теле, и бросает на пол.
Зависнув взглядом на его не малых размеров достоинстве — а член у него был красивый, я указал на диван, не говоря ни слова. Модельной походкой парень прошествовал к месту, сверкая своими ягодицами, и улёгся на диван в вызывающей позе, подпирая голову рукой.
— Как в «Титанике» нарисуй, — посоветовал он.
Волосы, доходящие примерно до середины шеи, были слегка влажными, что добавляло образу нужного шарма, а ещё не совсем высохшая после душа кожа, выглядела очень притягательно. Карандаш быстро и легко заскользил по бумаге, постепенно вырисовывая очертания, и в такие моменты я старался не думать о том, что передо мной обнажённая модель, ведь этим я фактически и зарабатывал на жизнь. Но ощущений, как в тот момент я не испытывал прежде — что-то было определённо не так.
— Что? Я такой красивый? — нагло глядя мне в глаза, спросил он, а я понял, что слишком засмотрелся. — Ты так не сможешь сосредоточиться на работе, поэтому лучше представь что-нибудь отвратительное.
— Я могу сосредоточиться! — нервничал я, но мои слова игнорировали.
— Например, как Жириновский целует Новодворскую... Точно! Или лучше она его!
Я перестал водить карандашом по бумаге, представляя эту красочную картинку.
— Ты понимаешь, что у меня теперь точно никогда не встанет?!
— Ничего, — приободрил Алекс. — Гордый висюн — почти стояк!
— Лежи уже, эксперт.
Брюнет улыбнулся уголками губ и снова разлёгся в прежней позе, неотрывно глядя на меня, а я старался больше не отвлекаться и не думать о том, какие чувства у меня вызывает этот странный парень. Выглядит он не таким, каким его привыкли видеть многие, словом — ведёт себя, как большой ребёнок.
Когда набросок был готов, я понял, что вымотался — не физически, а эмоционально.
— Ладно, на сегодня всё. Завтра приди, и мы, конч... закончим, — чуть не оговорился я.
Алекс поднялся, потянулся, разминая мышцы, и отправился одеваться.
— Ты даже не посмотришь? — удивился я, стараясь не смотреть в его сторону.
— Покажешь, когда конч... я хотел сказать, закончишь, — передразнивал он меня.
Я ничего не ответил и, подойдя к своему столу, отодвинул один из ящиков, убирая туда рисунок.
— Скажи, ты действительно боишься меня, Оленёнок? — внезапно оказавшийся рядом Лекс, заставил меня вздрогнуть, но я так и не повернулся к нему, старательно делая вид, что убираюсь на столе.
— Ничего я не боюсь! И у меня есть имя.
— Не боишься? — голос прозвучал совсем близко. — А чего же так пальцы сжал?
Я посмотрел на свои руки, которыми схватился за край стола с такой силой, что аж костяшки побелели. Брюнет положил свои руки поверх моих, осторожно разжимая мои пальцы и переплетая их со своими.
— Вот так лучше.
Он стоял так близко ко мне, что я слышал его сердцебиение. А может, это моё сердце так билось? Не знаю. Но когда он ушёл, я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Я понял, почему все его сторонятся — он оказывает на людей такое влияние, что не подчиниться невозможно. Но, странное дело, я его не боялся.
***
Весь следующий день я просто извёлся в ожидании предстоящего вечера, предварительно не спав всю ночь. Я просто никак не мог выбросить этот образ из головы: его тело, глаза и голос. Я себе только болезненный стояк заработал, забивая голову такими мыслями, поэтому пришлось передёрнуть. Ещё никогда не кончал с мыслью о ком-то, но его имя само по себе вырвалось, а потом я чуть не сгорел со стыда. Единственный мой секс был неудачным, с не очень компетентным в этом вопросе парнем, который взял меня грубо, не заботясь о подготовке, и после этого я зарёкся связываться с кем-либо, но сейчас... сейчас я просто не понимал, как можно хотеть кого-то так сильно. Аха, размечтался!
На занятиях мы с Алексом не сталкивались, зато когда настал поздний вечер, и раздался звонок в дверь, я знал, что это он. Подумав, а может, не стоит открывать и просто отказаться от этой идеи, я вспомнил, что тогда меня, скорее всего убьют, и поплёлся в коридор, аки смертник на виселицу.
— Ты чего так долго не открывал? Я уж думал, ты на меня обиделся за вчерашнее.
— А, я задремал, прости, — соврал я, пропуская его в квартиру.
— А я тебе тортик принёс, чтобы задобрить, а ты и не злишься вовсе. Я рад, — улыбнулся парень, а я поймал себя на мысли, что его улыбка может посоревноваться за звание очередного чуда света.
— Проходи, раздевайся... Я имел ввиду... Ну, ты понял, — я зарделся, как девчонка, чем вызвал лишь смех парня. Он, видя как я смутился, не говоря больше ни слова, прошёл в комнату.
Мы уже привычно выпили чаю, и мне показалось, что в душе стало чуть теплее от одного присутствия этого брюнета, хотя общаемся мы всего второй день, да и кот мой так привык к Алексу, что не хотел покидать его колени. Создавалось впечатление, что со мной эта тёмная личность становится другим, показывая лишь мне свои положительные стороны, хотя о себе он так ничего и не рассказывал.
— Ладно, я тогда снова в душ, а ты тут приготовь всё, — весело произнёс парень, скрываясь в коридоре, а мне оставалось лишь привести сердцебиение и дыхание в норму. Нужно сосредоточиться на работе, закончить рисунок и выбросить смущающие мысли из головы...
Сегодня Алекс был очень тихий. Не отпускал комментариев или пошлых шуточек, а вёл себя, как настоящая, профессиональная модель. Он просто принял ту же позу, как и вчера и послушно пролежал, пока я дорисовывал.
— Ну вот. Готово, — оповестил я через какое-то время. — Принимай работу.
Парень как-то хитро улыбнулся, и это не ускользнуло от моего внимания, а так как он всё ещё был обнажён, я отчего-то насторожился.
— Мне вот интересно, как ты делаешь
это? — проведя рукой вверх-вниз по внутренней стороне бедра, пошлым тоном говорил брюнет. — Думаешь ли ты о ком-то, представляешь? — затем он слегка повернулся ко мне, касаясь своего уже возбуждённого члена, и стал медленно водить по нему рукой. Сначала невесомо, затем сжимая плоть в своей ладони, он словно дразнил меня.
— Ты совсем с ума сошёл? — из последних сил вымолвил я, так как в горле была сплошная засуха, а в штанах очень тесно от такой картины.
— Так останови меня, — почти простонав, ответил Лекс, быстрее двигая рукой, прикрыв глаза. Господи, если бы я мог, я бы нарисовал именно этот момент, но сейчас я даже не в силах был отвернуться — не то, что взяться за карандаш. Каждый мускул на идеальном теле был напряжен, и он вот-вот готов был кончить... Потрясающая картина, от которой у меня даже очки запотели, как мне показалось, так что я их снял.
Не знаю, что двигало мной, но на негнущихся ногах я подошёл к дивану, присел и, накрыв рукой руку Алекса, помог ему получить разрядку, слегка испачкавшись. Парень открыл глаза только после этого и с томной улыбкой посмотрел на меня. Я закусил губу, словно сомневаясь, стоит ли заходить дальше, но брюнет сам притянул меня к себе, жарко целуя. Не знаю, когда я успел оказаться у него на коленях, но он явно не был новичком в этом деле. Я не мог сдержать стонов, когда он, содрав с меня кофту, начал выцеловывать мою шею, спускаясь к груди, играя языком с чувствительными сосками и вновь поднимаясь к губам. Тот факт, что Лекс был абсолютно голый, заставлял меня возбуждаться ещё сильнее, до боли в паху.
Брюнет опрокинул меня на кровать, и, не переставая целовать, стянул мои штаны вместе с бельём. Оставляя по всему телу засосы, он прижимался своей горячей кожей ко мне, сильнее распаляя моё желание.
— Ты такой же красивый, как твои рисунки, — прошептал брюнет.
— Как ты?.. — я хотел спросить, когда он успел увидеть остальное моё творчество, но он опередил меня.
— Я всегда наблюдал за тобой, — отвечал он между горячими поцелуями в шею и ключицы, — Каждый конкурс, в котором побеждала твоя работа, заставлял меня безмерно гордиться тобой... восхищаться, — приближаясь к уху, и пройдясь кончиком языка по контурам, шептал парень. — Ты сам для меня стал величайшим произведением искусства, и сейчас я в этом только убеждаюсь.
Я слушал, а моим телом овладевала приятная слабость. Его слова в купе с умелыми руками производили какой-то необъяснимый эффект. Тело покрывалось миллионами мурашек, а от осознания того, что я правда был кому-то важен, хотелось растаять.
Притянув меня за бёдра ближе к себе, он скользнул настойчивым языком по всему моему члену, вобрал его почти полностью в рот, сделав пару движений губами, и спустился к анусу. Толкнувшись внутрь, чуть раздвигая стенки, парень стал надрачивать мне. Не сдержав стона удовольствия, я закусил кулак, а Алекс, остановившись, удивлённо посмотрел на меня:
— Не смущайся ты так.
— У меня там старички за стенкой! — посмотрев в сторону, ответил я, дико краснея.
Алекс убрал мою руку и, поднеся к губам, поцеловал ладонь.
— Нет, я хочу слышать тебя, — сказал он, возвращаясь к своему занятию, а я лишь подставлялся под его ласки, всё ещё не веря в происходящее. Я сжимал простыни в этой сладкой пытке, практически насаживаясь на язык брюнета, тем самым позволяя ему протолкнуться глубже, и уже не сдерживал хриплых стонов.
Парень резко остановился, понимая, что ещё немного, и я не сдержусь, и, закинув одну мою ногу себе на плечо, а вторую согнув в колене, приставил влажную головку своего члена к разработанной дырочке. Немного терпения — и я ощущаю жар и пульсацию внутри себя, а Лекс начинает плавно двигаться, придерживая одной рукой мою ягодицу, а другой согнутую ногу. Волна удовольствия прошлась по всему телу, когда член парня задел простату, и, продолжая касаться её, брюнет постепенно ускорял темп, вырывая из меня хриплые вскрики, не сдерживая эмоций сам.
Затем я решил взять инициативу в свои руки, останавливая парня. Он это понял, и, улыбнувшись, дал мне возможность поменять положение, а я, оказываясь сверху, стал яростно насаживаться на член Алекса. Я скакал на нём, словно заправская проститутка, не понимая, как я мог настолько одичать? Брюнет накрыл горячими ладонями мои ягодицы, легонько шлепнув одной рукой, а потом и вовсе стал их сжимать и поглаживать, пока я ритмично двигался, задавая темп. Даже не прикасаясь к себе, я уже чувствовал приближение разрядки. Перед глазами плыли разноцветные пятна, в ушах начинало шуметь, а сердце колотилось всё сильнее. Кажется, прошла целая вечность с того момента, как мы начали, но сейчас оба были на пределе. Сделав еще пару движений, я заставил брюнета кончить, ощутив его горячее семя внутри, а после и сам излился парню на живот, падая рядом. Надеюсь, этот старый диван не развалится под нами.
— Это было на самом деле величайшее искусство, — отдышавшись, произнес Лекс, обнимая меня, и легко целуя в плечо, — Чёрт возьми, ты прекрасен.
— Кажется, мой натурщик меня соблазнил, — усмехаясь самому себе, я бессовестно улыбался, искренне веря, что эта история, начавшаяся так внезапно и странно, не закончится утром.
***
Пару недель спустя мы гуляли по вечерней зимней аллее, затерявшись среди влюблённых парочек и милых старушек, гуляющих под звёздным небом.
— Знаешь, я тут думал, — внезапно выдал я, остановившись.
— М-м? — Лекс тоже притормозил, глядя на меня.
— А что если предложение нарисовать тебя изначально было просто твоим коварным планом?
— Определённо, — целуя меня в нос, улыбнулся брюнет, быстро оказываясь впереди.
— Эй!
Да, этой зимой я понял, что даже большие плохие волки могут быть хорошими.
— Ну подожди, ты мне сейчас за всё ответишь, гад! — я догнал парня, и повалил его в сугроб, целуя.
Хорошо, что этот Новый год я встречу не один, а со своей Музой...
