Мечта

      — Любишь меня?       — Люблю.       — Врёшь...       — Почему? Мне не веришь?       — Верю...       Они стояли у обрыва. Далеко внизу серпантином извивалась горная речушка, и разрастался дикий кустарник. Любовь, а может просто привычка, к вечерним прогулкам перед сном привела их к этому живописному месту, где можно было любоваться не только стремительным водным потоком, но и изумительной линией горизонта, бесконечно убегающей вдаль, и чистым, открытым взору небом. Порой, любуясь таким пейзажем, ловишь себя на мысли о бесконечной гармонии мироздания и великой мудрости Творца. Вот и сейчас они, слегка скрестив пальцы рук, наблюдали за ночным небосводом, где уже мерцали звезды.       — Ты помнишь?..       — Как же я могу забыть?       — Ну да, ты всё помнишь... Всегда ведь смеялся над моей дырявой памятью, а теперь и подавно...       — Да брось ты. Ты же знаешь, что я тебя люблю несмотря ни на что.       — Знаю... Раньше я боялась, что она кончится. Каждый миг, каждое мгновение. Но верила, что она вечная. Верила, что никто и ничто не сможет её отнять, что время не властно над ней. И боязно. Ужасно боязно было проснуться и понять, что это ошибка, что всё, во что верилось — лишь иллюзия, обман. А потом...       — ...потом мы каждый день доказывали себе, друг другу и миру, что она — не выдумка, что она существует, и мы ей обладаем. Нет, даже не обладаем. Она просто есть. У нас.       — Да. И что она — настоящая. Истинная. Её волшебство позволяет не просто быть рядом. Ведь когда-то было два посторонних человека, а потом... Знаешь, а я ведь помню тот день. Когда просила о твоей любви, буквально молила... Глядя на тебя, я чувствовала, что ты и близко, и так далеко. Душа тянулась к тебе... Но я понимала, что ты — не мой. И вот я оказалась перед дверьми храма. Ирония судьбы — они оказались заперты... Но надо мной смилостивились, служка отворил храм для меня. И вот в сумерках в пустынном храме стою на коленях и молю...       — Я знаю, дорогая, знаю. И я тоже... Вымоленная любовь — это наша радость? Наше богатство? Или испытание? Наш крест, который несли на протяжении всего жизненного пути? И ведь с ходу не ответишь.       — Верно. Всё было. Непостижимо. Каждый раз, каждое мгновение — это непостижимые чувства и ощущения. Ощущаешь всю полноту, но осознание до конца — его нет, оно сбегает от тебя, ускользает от твоего рассудка.       — А многие часто разочаровываются в любви. Говорят, что сказка, выдумка, больная фантазия писателей и художников. Но ведь это не так. Они не понимают её глубинной сути. Любовь — это очень жизненный процесс. Любовь очень жизненна, она сама есть жизнь. Ведь в любви зарождается новая человеческая жизнь. Это великое таинство Жизни, когда двое становятся единым целым, причём это единение настолько максимально, что обладает созидающей силой. Чудо, что два человека, две души, абсолютно разные, чужие и чуждые друг другу становятся родными, близкими… И суть их меняется. Каждый уже не есть сам по себе, но суть часть нечто большего, они вдвоём — единый союз. И это новое целое, это единство и есть чудо чудесное... Это с одной стороны. Но тут дихотомия. Потому как само единение происходит не только и не столько в процессе, сколько именно в плоде этой любви. И именно любовь рождает душу человеческую. Телесное единение даёт физическую оболочку, а вот уровень духовного единения — это рождение новой души. И поэтому рожденные в истинной любви дети — ангелоподобны...       — Тебе не кажется, что эта твоя теософия что-то далековато ушла от канонов?       — Ну, ты же сама говорила как-то раз, что самые страшные богохульники — это теологи!       — Что верно, то верно. Эх, эти ваши пьяные посиделки и рассуждения о сущности мироздания и его творце!.. Надо вновь собраться, тряхнуть, так сказать, стариной! О, падающая звезда! Загадаешь желание?       — Желание? Хех, так громко я б не выражался в нашем-то возрасте!       — Ты неисправим! Этот твой юмор, знаешь ли...       — Что, уже в печёнках?       — Да ну тебя!.. О чем ты мечтаешь? Серьёзно.       — Дай подумать. А знаешь, я тебе ничего не отвечу. У меня всё есть. Есть ты, наши мальчишки... О чём ещё мечтать?       Оставалось лишь просто любоваться этим летним звездопадом.       — Я благодарна Богу за тебя.       — Люблю тебя.       — И я тебя. Очень. Пойдем домой?       Они стали медленно и осторожно спускаться с пригорка, нежно и трепетно поддерживая друг друга за руку, опираясь на тросточки с ажурной резьбой, выполненной в едином стиле их старшим сыном.       Ведь пятьдесят лет, полвека вместе — это ли не мечта, достойная воплощения в жизнь?