прототип

Лену мучают ночные кошмары, и путает неизвестность с примесью безответственности. Платонову пугают встречи по четвергам и ни к чему не обязывающий секс. Нет, конечно сначала соблазнят перспектива переспать со всем одиннадцатым «А». И это перспектива сносит башню к чертям. Сколько бы не строилось запретов, сколько бы табу не стояло. Секс — лучшее. Секс с учениками — лучшее с неприятным привкусом страха. Лену взрывают, как самый большой корабль в морском бое. То есть строят тактику, оттачивают ходы — а потом делают не пойми куда выстрел, и попадают в яблочко. Часть взорвана (у Лены от поцелуев шеи коленки чуть подрагивают), и на этом нельзя останавливаться. Наугад, наугад, наугад — промах. Лену почти взорвали, но теперь её ход. Её ход — своевременное прекращение траха в своей квартире с несовершеннолетним. «Спать с учениками_ученицами (нужное обвести) плохо» — читает про себя Лена и судорожно пробегает глазами по классу. Тот самый мальчик сидит и читает параграф. Лена рвёт бумажку, кидая ненужные куски бумаги в урну. Платонову постепенно окутывает злость. А возвращает в реальность до косточек прожигающий взгляд. Лена поворачивает голову на третий ряд и ловит взгляд Доценко. Та хищно улыбается и отводит взгляд, начиная что-то писать в тетрадке. Третий ряд, третья парта и второй вариант — одно из самых незаметных мест в классе. Но в каждом классе есть ученик, на коем все внимание учителей. Учитель постоянно сверлит взглядом и рассказывает только этому человеку, полагая, что юное дарование интересуется предметом. Алиса — тот самый ученик. У Алисы (в Алисе/на Алису) похоже магнит. Учителя вкладывают знания в девочку, чьи декольте внушительны и глаза лисьи. В девочку, которая носит черные чулки и короткие, обтягивающие юбки. В девочку, что имеет хищную улыбку и длинные, красивые пальцы. Доценко заправляет кудрявый локон — выпавший из прически — за ухо и до конца урока не может сосредоточиться на теме. Кусает губы и перекидывается фразами с Антоном. — Доценко, останься, — стоит прозвенеть звонку, произносит Платонова, не сводя с девчонки взгляда. — У нас встреча с классным руководителем, — произносит сосед девушки по парте, и Лена медленно, явно не хотя отрываться от (изучения) Алисы, переводит взгляд на него. Пануфник, едва ли заметив взгляд учительницы, быстро складывает вещи в портфель (оставляя на столе только работу по истории) и хватает за руку Доценко. Уже у выхода до них доходит насмешливый голос: — Проверенные тетради заберёт Алиса после уроков. Не придёт — вы знаете кого винить, мои умные ученики. *** К удивлению Лены после уроков в класс заходит Шабанов, говоря о том, что ей, Алисе, нужно было бежать и что она попросила забрать тетради. — Я не знала, что ты общаешься с Алисой, — произносит Платонова, отдавая кипу тетрадей Мише, — Видимо вы очень хорошие друзья, — уже тише произносит Лена, (так же) по-лисьи улыбаясь. — С чего… Такие выводы? — удивлённо, озадачено спрашивает Шабанов, пока Елена удобнее устраивается на столе. — С того, что она знает с кем ты спал. Шабанов закатывает глаза. Лена складывает руки на груди. — Все знают, что мы спим, — усмехается Миша. — Спали, — поправляет Платонова. — Какая разница? — Я твой учитель. Я знаю, как правильно. И пытаюсь научить тебя. Спали — прошедшее время. Спали — завершённое действие. Спали это, что мы никогда не будем делать. — Историк с примесью учителя русского языка? Хотя... Ты не учитель. Ты моя, а может и всеобщая, шлюха. — Нет. — Да. Устами детей глаголет истина. Громкая пощечина, и Шабанов вылетает вон из класса, разбрасывая все тетради. Скажите, когда она позволила мальчику себя утопить и заставить себя же проводить аналогии с морским боем? *** Лена фиксирует то, что Алисы весь следующий день нет в школе. Заполняя журнал, невзначай интересуется, почему её нет школе, ответа Лена не получает. Только мятое: «она ничего никому не сказала» от Пануфника и уверенное: «если бы у неё были друзья, она их предупредила. Но так…» от Миши. Елена улыбается и, кажется, забывает о риске быть раскрытой. Хотя бы потому, что Шабанов — умный мальчик и не будет так её (и себя в какой-то мере) подставлять. Не зря же Лена его выбрала. Выбрала. Слово подобрано неправильно. Звучит так, словно она только и искала себе мальчика-игрушку. Все было иначе. Искал Миша. А она просто подпустила его к себе. Опять высокомерно? После уроков, сидя у себя в кабинете, Платонова даже допускает мысль, что запугала девочку. Хотя Алиса и страх — две несопоставимые вещи. Случилось что-то серьёзное? Или у Лены неверное представление о ученице Алисе — девочке, готовой на все, чтобы дойти до своей цели (какой бы долбанутой она не была)? Готовой на все, чтобы быть лучшей. Такой же, как она. Лена думала, что они похожи. Но теперь Платонова понимает — Алиса на неё не похожа. Если бы было хоть немного сходства Доценко не скрывалась бы, не пропускала уроки и не игнорировала все просьбы в свой адрес. А так — Алиса напущено уверена в себе. В Алисе нет и ни капли чего-то настоящего. Такого, чтоб без копирки. Вся она — хорошо проработанный образ. Лена же — прототип образа для Алисы. Они не похожи. Похожа лишь манера общения, хищные улыбки и лисьи глазки. Из рассуждений Лену вырывает хлопок двери и она резко переводит взгляд на порог. — Я пришла поговорить, — произносит Алиса, чуть наклоняя голову набок. — Своевременно. — ухмыляется Лена, вставая со стула и пересаживаясь на свой стол. Алиса же садится на первую парту перед учительницей. Сначала они сверлят друг друга взглядами. Алиса говорить не хочет (она не знает, что нужно сказать), а Лену устраивает и молчание (ждёт, пока Доценко произнесет хоть слово). — Почему Пануфник так тебя прикрывал? Последний год вы не очень дружили, — интересуется Лена, а Алиса улыбается, закидывая голову: — Я ему пообещала секс втроём, — Платонова закатывает глаза, но не перебарывает любопытство: — Он, ты и…? —…вы, — пожимает плечами Доценко, наклоняя голову и массируя шею, — Я была в больнице. Что-то с шеей. — рассказывает Алиса, хоть и прекрасно видит, что учителя это не интересует, — А как у вас день прошёл? Лена складывает руки на груди и пересаживается на парту к Алисе. — Сегодня было слишком жарко, — подаёт голос она, — пришлось открывать все форточки… Не сильно помогло. — Алиса кивает, рассматривая доску перед собой. Платонова же рассматривает Доценко. Резко Алиса поворачивает голову, произнося в лицо: — Зачем вы меня хотели видеть вчера? — Зачем ты мне подбросила записку? — Я была первой, — тихо отвечает Доценко, — поэтому ответьте сначала вы. — Я хотела разобраться с запиской, разве не ясно? — разводит руками Елена, — А почему ты меня избегала? Все мечтают услышать от меня: «останьтесь после уроков». А ты… — У нас с вами не клеится разговор. Слишком много вопросов, мало ответов и ещё меньше искренности. Я буду честна, пожалуй, — Алиса вновь отводит взгляд к доске, пытаясь избежать насмешливого взгляда Лены, — Мне хотелось побольше помучить вас в догадках. Избегать разговоров было лучшим решением. — А… — Моя очередь! — Лена закатывает глаза, но выдаёт тихое: «ладно», — Мы, хорошие школьницы, носим чулки. А что носят… — Алиса пытается подобрать правильные слова, но уже не стоит. Лена отвечает и так. — Учителя ходят без белья. Алиса заливается смехом, запрокидывая голову. А успокоившись, тянется к кудрявой пряди, что опять выпала. Но стоит ей поднять руку, Алиса чувствует, как тёплые руки Лены аккуратно заправили прядь за ухо.