Если очень долго бездельничать, однажды начнут надоедать мысли

После бегства Шинсенгуми из Эдо не так много времени прошло, а все уже так привыкли к новой роли, новому месту жительства и новым, абсолютно неожиданным союзникам, будто и не произошло ничего. Каждый занимался своими повседневными обязанностями и не задумывался, казалось, ни о чем сложнее тренировок. То, что произошло с сегуном, со страной, не умещалось в голове, и большинство людей для собственного же спокойствия старалось отбросить мысли о верности и долге. О Родине. Слишком тяжело постоянно думать о заговорах, разбираться, кто кого предал и с какой целью. И прийти к выводу, что предали в итоге тебя. Сого фыркнул, отгоняя внезапно накативший пессимизм, и поудобнее устроился на полу додзе. Хиджикате наверняка не понравится, что капитан первого отряда как обычно отсыпается в темном углу вместо помощи в обустройстве нового убежища, но Окита и так после переезда практически не сомкнул глаз. Можно же хоть днем ему выспаться. Главный садист Шинсенгуми считал, что отлынивание от работы поможет ему погрузиться в желанную страну Морфея, но, как оказалось, знал он себя не очень хорошо. Спасение Кондо, битва против воронов, Мимаваригуми... У кого вообще все произошедшее не возымело отклика в душе? Сого считал себя человеком хладнокровным. Да он таковым и являлся, но образы войны не прекращали преследовать парня. Он пережил многое за свою недолгую жизнь, и в полиции его готовили к подавлению восстаний, готовили к боям. Но нельзя быть готовым к войне. Сого недовольно поерзал на жестком полу и, плюнув на конспирацию, растянулся на нем во весь рост. Он был готов к убийствам, виду тел товарищей, к ужасу, навеки застывшему в их глазах. Он был готов отдать свою жизнь и жизнь подчиненных за командира, но оказался не готов к войне! Там, в хаосе поля боя, ты не думаешь о цели восстания, тебе некогда беспокоиться о спасении далекого командующего. Ты видишь перед собой врага и убиваешь его. Оборачиваешься, замечаешь, как падает твой соратник, и лишаешь его убийцу жизни. Шаг вперед - и отражаешь удар. Еще шаг - еще противник. Нужно убить больше, как можно больше, чтобы никто не смог ранить твоих людей. Ты инстинктивно ищешь сильных врагов и обрушиваешься на них со всей своей яростью и силой. Кроме тебя некому. Кроме тебя, никто не способен дать им отпор. Если их не остановишь ты, они доберутся до тех, кто стоит у тебя за спиной. Тех, с кем ты прошел лед и пламя. Ты был не готов пожертвовать своими друзьями. Сого схватился за голову, пытаясь физически вытряхнуть из нее надоедающие мысли, но добился лишь того, что любимая повязка для сна сползла на лоб и дневной свет больно резанул по глазам. Там, на поле боя, ты не думаешь о командирах и стране. Ты видишь перед собой спину друга и стараешься защитить ее. Ты видишь зажатого между врагами знакомого и пытаешься спасти его. Ты видишь мелькавшую тут и там неугомонную Ёродзую и изо всех сил хочешь помочь даже им. Но ты лишь один человек. Сильнейший, решительный и надежный. Восемнадцатилетний мальчик, на которого рассчитывают сотни. Ты хотел спасти всех. Ты не был готов жертвовать, но ты знал, что придется. Размышляя о произошедшем теперь, Окита глубоко в душе благодарил Кагуру за то, что она вмешалась в его бой с Нобумэ. Но в этом он не признается даже себе и, возможно, в будущем не раз упрекнет глупую китаянку в сумасбродстве. Это была его личная битва. Убийца Мимаваригуми оказалась достойным противником, и едва ли с ней смог бы справиться кто-либо, кроме лучшего мечника Шинсенгуми. Порой Сого сомневался, а смог бы он одолеть ее, не будь там девчонки из Ёродзуи? Но она там была. Промчалась вихрем перед глазами и едва не стала жертвой меча Нобумэ из-за своей непоколебимой веры в людей. Она тоже хотела спасти всех. И, как ни больно признавать, у нее это получилось лучше. Она - сгусток дерзкой, пахнущей суконбу энергии. За нее вообще не стоило бы переживать, но Сого уже готовился раскромсать Нобумэ на куски, коснись ее меч хоть волос девочки Ято. Это было неприятное воспоминание, и Окита, окончательно возненавидев неторопливого бога сновидений, вернулся в прежнюю полусидячую позу. Порой Кагура не вызывала в нем ничего, кроме раздражения и чисто садистского желания доминировать над сильнейшим. Но иногда ее хотелось защитить. Просто потому, что он знаком с ней. Просто из-за того, что не мог поступить по-другому. Потому что знал, несмотря на вражду и постоянные споры, на его месте она бы поступила так же. Всего лишь девчонка. Она ведь даже не человек, но человечнее многих людей на этой планете. Вспыльчивая, эгоистичная пацанка. Ребенок. Интересно, а она хоть раз хотела, пусть даже неосознанно, защитить его? Пф, что за бред? Сого сам не ожидал от себя такого наивного и глупого вопроса. Да чтобы она... Чушь собачья. Девчонка слишком сосредоточена на своей маленькой импровизированной семье, чтобы видеть дальше собственного носа. Да даже суконбу в ее голове занимает больше места, чем Окита. Не сказать, чтобы он чувствовал обиду, но порой хочется раскроить ее черепушку, просто чтобы убедиться, есть ли в ней мозг. Сколько раз они вместе становились на путь примирения? Сколько в их жизни было моментов, когда приходилось работать сообща? Сколько раз они перетаскивали друг друга на свою сторону баррикад? И как-то странно становится от того, что во всех этих ситуациях инициатором был только он сам, Сого. Только он один из двоих видел возможность. И, получается, лишь он может предполагать сохранение отношений хотя бы на нейтральном уровне. Хотя нужно быть реалистом - он не выдержит вынужденного мира и сдастся первым. Слишком привык Окита видеть в рыжем нечто своего извечного противника, а уж как будоражит одна мысль дуэли с ней... От каждой нелепой битвы с Кагурой Сого получал какое-то скрытое нездоровое удовольствие. Наверное, будь он Ято, то списал бы подобные странности на зов крови, но ведь он человек. Садист. Ему приятны необычные вещи. Иначе почему он никогда не избегал драк с ней? Почему сам напрашивался на них с подозрительной регулярностью? И отчего она всегда оказывается рядом, чем бы он ни занимался? Это провидение? Воля создателя этого мира? А может, его насмешка? Или же сам Сого неосознанно ищет ее общества? И... зачем? Возможно ли для них стать товарищами? Для начала стоит прекратить враждовать. Стоп. Но разве они уже не товарищи? Кем они приходятся друг другу после того восстания? Они уже не знакомые. Союзники? Нет. Друзья. Чушь. Друзья? Даже если к такому выводу пришел Окита, это не означает, что китаянка придерживается его теории. Вряд ли ее вообще заботят такие темы, они же не касаются еды. Смешно само предположение, что она вдруг сядет и начнет размышлять. Скорее разразится галактическая война, чем эта девчонка захочет философствовать о прошлом. Ей куда больше подходят такие вещи, как сражения, бессмысленные задания босса и гигантская собака с извечным многофункциональным зонтом. Она не будет много думать. Просто, как и всегда, станет делать то, что велит ей сердце. Но тогда зачем думать о ней? Сого вздохнул, как будто все его мысли давили на плечи физической тяжестью. Он нехотя размял затекшую спину и, стянув свою повязку со лба, уставился во двор оккупированного дома. Некогда грозные Шинсенгуми, защитники правопорядка и мира, теперь отложили свои мечи для более мирских дел. Кто-то таскал воду, кто-то кашеварил у полевой кухни, большинство же занималось обустройством ночлега для менее способных попутчиков и раненых. Джой помогали своими каналами снабжения: обеспечивали лекарствами и припасами. Окита то и дело замечал, как братались повстанцы с полицейскими, как Мимаваригуми оплакивали бойцы из Шинсенгуми. Даже Кацура и командующий Кондо доверяли друг другу, словно совсем недавно и не пытались убить один другого, а знакомы всю жизнь. Этот мир сошел с ума. Перевернулся с ног на голову. Так если в этом мире-перевертыше враги стали друзьями, а соперники - братьями, может одна китайская девчонка тоже сделать то, чего не делала никогда? Может же она хоть раз подумать о нем? Не выполнять очередной глупый заказ, не разбираться со своей сумасшедшей семейкой, а просто подумать и решить, прийти к собственному выводу и ответить на вопрос: кто же они друг для друга? Друзья? Соперники? Товарищи? Знакомые? А если есть еще варианты? Сого усмехнулся, поднимаясь с пола. Другие варианты? Такие вопросы слишком сложны для четырнадцатилетней уничтожительницы стратегических запасов продовольствия. И даже если небо заменит океан, она не станет забивать свою голову подобными глупостями. Уж скорее попытается выбить дух у того, кто потребует ответ. Но кто из кого и что будет выбивать еще не ясно, ведь они так и не смогли выявить сильнейшего. Что же, ничья будет длиться недолго, потому что в следующей дуэли двух монстров победитель уже определен. - Кажется, не думать получается, только когда я чем-то занят, - уныло пробормотал капитан первого отряда в потолок и поплелся имитировать бурную деятельность. В конце концов, даже если в этом сумасшедшем мире, где Джой, Шинсенгуми и Мимаваригуми пили за одним столом, одна китайская девчонка не хочет беспокоиться об одном садисте, то этот садист все еще может думать о ней.