"Imagine" или Все, что нам нужно - это любовь. ЧАСТЬ 3

       — Ну…и что думаешь?       — Это…на самом деле здорово… — Эван щелкал по слайдам, рассматривая эскизы моделей одежды. Эдвард стоял у него за спиной, опираясь одной рукой на стол, а другой в бок. — Как тебе пришло это в голову?       Парень довольно улыбнулся.       — Я как-нибудь расскажу тебе, как работает вдохновение… не поверишь, оно подкарауливает нас в самых неожиданных местах. Я давно вынашивал эту идею. И вот, считай ты первый, кто держит это дитя на руках.       Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Эван почему-то подумал о том, что не может вспомнить ни одного примера, когда топ-модель становилась бы успешным кутюрье. Почему? Может быть потому, что у творца слишком свободная и независимая натура, которая не терпит никакого подчинения? Но ведь актёры выбивались в режиссёры и сценаристы! Или в кино все иначе устроено? В любом случае то, что видел сейчас на слайдах — впечатляло.       Пару раз стукнув, в кабинет впорхнула Шанталь. Эван машинально закрыл макбук, а Эдвард отошел в сторону.       — Ну что, мы идём обедать? — с улыбкой пропела девушка, подходя к Эвану и беря его за руки. На ней был очаровательный верблюжьего цвета жакет в стиле Шанель и юбка-гофре. Длинные волосы уложены аккуратными крупными, «голливудскими» локонами. Ну просто ангел!       — Да, я только спущусь вниз, переоденусь, — он с нежностью коснулся её щеки, плавно обходя кругом и перекидывая пиджак через плечо. Возле двери мужчина обернулся и бросил Эдварду: — Я увидел, что хотел. Мы потом об этом поговорим.       Парень с подозрением посмотрел на Шанталь, которая как ни в чем не бывало присел на краешек стола, скрестив ноги и взяла какой-то журнал.       — Это что сейчас такое было?       — Ты про что? — она не подняла головы.       — Я про этот эпизод нежностей… И куда это ты так разоделась? — он встал рядом с ней, скрестив руки на груди.       — Мы с Эваном идём обедать.       — Странно, что он меня не предупредил… у меня ещё фотосъёмка на полтора часа… — мужчина глянул на наручный Лонжин.       — Ооо… — Шанталь наконец-то удостоила его взглядом и улыбнулась. — Ты, наверное, не понял… обедать идём мы с Эваном. Без тебя.       Эдвард пристально смотрел на неё, словно ожидал, что под воздействием его взгляда Шанталь выдаст какую-то поясняющую ремарку. Но она молчала.       — Что это ещё за тайный бойкот?       — Никакого бойкота.       Он резким жестом вырвал из её рук журнал и положил на стол.       — Я вижу, вы очень подружились в последнее время… ну просто не разлей вода!       — Да, мы с Эваном стали очень близки. Спасибо тебе за это большое, — Шанталь спрыгнула со стола и перекинула сумочку через плечо. — Ладно, я пошла… подожду внизу.       — Стой! — он удержал её за локоть. — Я серьезно. Что происходит? Вы теперь всё время таскаетесь куда-то вдвоём. Решила поступить к нему в подружки? Сомнительная привилегия, скажу я тебе.       — Отстань от меня! — огрызнулась она. — Ты ничего не понимаешь в настоящей дружбе!       — Куда уж мне… А Вера в курсе? Она одобряет? Красивые молодые женщины не могут трогать Эвана без её разрешения.       — Знаешь, ты жуткий придурок…       — Знаю.       — Не хочу с тобой разговаривать… вообще… видеть тебя не хочу! Меня от тебя тошнит! — в её голосе впервые за время разговора прозвучала неподдельная злость. — И Эвана тоже. Никто не хочет видеть тебя в своей компании, вот что! Никто!       С этими словами она вышла из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. Эдвард молча посмотрел ей в след.       — Может быть, нам пожениться? Как ты думаешь?       Эван поднял глаза на Шанталь, сидящую рядом с Лизой, которая сосредоточенно печатала что-то на своем планшете. Они втроем уютно расположились в Дель Гост — недавно обнаруженном новом ночном клубе, работавшим по принципу милого кафетерия днём. Он располагался в двух шагах от работы, а так как Эвану надо было убить где-то время ожидания, он решил заодно поговорить с Лизой на волнующую его тему. Правда парковка рядом оказалась совершенно забита и пришлось неудачно ставить машину возле музея дизайна, на единственное свободное место. Да, парень соседнего Мерседеса явно вспомнит его добрым словом…       — Ты это сейчас кому сказала? Мне или Эвану? — Лиза поправила очки.       — Эвану… — девушка подпёрла щёку рукой и слегка сощурившись, посмотрела в окно. Дневной свет мягким сиянием оттенял золотистую пудру её волос. — Я серьёзно… Мы могли бы теперь разом решить столько проблем…       — Не говори глупости, Шеннон… — он лениво махнул рукой и вытянулся на уютном вельветовом диване. — У нас нет никаких проблем.       — И тебе было бы удобнее, и нам… — девушка посмотрела на Лизу, которая продолжала печатать. — Я люблю тебя и из меня бы вышла хорошая жена. Посуди сам… я тебе идеально подойду… я молодая, красивая, люблю детей… и мы отлично поладим с твоим сыном. Я могла бы родить ещё ребенка со временем. Мы бы сделали это через искусственное оплодотворение… Твои родители успокоятся… да и мои тоже. Я хорошо готовлю… ммм… и хорошо зарабатываю… тебе не придётся меня содержать! Жить вместе не обязательно, хотя мы могли бы приобрести какой-нибудь большой дом на берегу моря и жить втроём…       — Дорогая… — медленно произнесла Лиза, по-прежнему не отрываясь от планшета. — Что это за романтичный артхаус? Перестань навязываться в мужья моему брату… У него от женщин, особенно красивых и хорошо зарабатывающих, мечтающих о нём позаботиться, одни проблемы…       — Да нет… Шанталь… — Эван улыбнулся. — Мне лестно твоё предложение. Но я не собираюсь больше жениться. Ни на ком. Хватит двух раз.       — Здесь бы всё было по-другому… — девушка вздохнула. — Я бы тебе не мешала.       — Шеннон… — он подался вперёд и чмокнул её в щёку. — Я и так тебя люблю.       — Мы тоже тебя любим. До усрачки. — Строгий голос Лизы заставил всех троих рухнуть со смеху.       Эван наблюдал, как девушки, повернувшись друг к другу, целуются в губы. Почему он не был удивлен? Лиза, должно быть, отличная любовница, а Шанталь нужен кто-то ласковый и заботливый, кто будет обращаться с ней по-доброму. Он вспомнил их разговор дома у Лизы, в ту самую ночь, когда сбежал от Эда.       «Я знаю, что Эдвард считает меня глупой. Многие мужчины считают. Но знаешь, Эван… ты не считай. Я не дура. Просто я блондинка. Мужчинам понятен этот образ. Недалёкий ангел… как Мэрилин Монро. Мне все говорили с детства, что у умной женщины должен быть короток язык. Намного проще прикинуться простушкой, чем вступать в эту борьбу между полами. Это не для меня. Но я знаю себе цену. Я не дура, чтобы выходить замуж за человека, который меня будет считать такой. Они, мужчины, видят то, что им видеть удобнее. Но я думаю, это грустно, что девушка может позволить себе раскрыться только с геем…»       У Лизы мигнул телефон. Бросив взгляд на экран, она с удивлением посмотрела на Эвана. Тот невозмутимо допивал свое кофе, копаясь в смартфоне. Когда они вышли из кафе и попрощались с Шанталь, которой надо было вернуться на съёмки, женщина сказала с выраженным изумлением:       — Ты это серьёзно? То, что написал?       — Да, мне нужно с тобой поговорить. Нужен твой совет…       — Вы встречаетесь завтра? — они неспешно шли к его машине, он предложил подвезти её до дома.       — Да. Слушай, я понимаю, что это очень личная тема, но мне больше не к кому обратиться.       — Да, у тебя больше нет знакомых женщин-лесбиянок? — язвительно ответила Лиз.       — Дело не в том. Мне просто нужно с кем-то об этом поговорить…       — Эван, поговори со своим психологом.       — Он сможет дать мне практические инструкции?       — О Боже! — она слегка вспыхнула. — Ну ты же не ребенок! У тебя ведь были женщины…       — Да… но… сейчас всё по-другому…       Он был смущён тем, что что задавал такие вопросы. Лиза права, у него были женщины, и сексуальный опыт по этой части, но каждый раз он скорее снисходил до секса, и дело было даже не в том, что не получал сам такого же удовольствия, как с мужчиной… он никогда особенно не старался доставить его своему партнеру. Нет, никто никогда не жаловался на качество секса, и в общем-то всё бывало очень неплохо. Но нужно признаться: в постели он думал о себе. Наверное, в этом был корень зла, разрушавший его отношения. Теперь с Анной он хотел исправить эти ошибки. И не просто исправить. Он хотел доставить ей такое наслаждение, о котором она могла бы только мечтать. Конечно, он был в курсе некоторых приёмов, но боялся оказаться слишком техничным, ошибиться и выглядеть нелепо. Ему нужен был совет такой же женщины, которая к тому же сама неоднократно делала эти вещи в постели.       — Эван, если тебе нужны инструкции, посмотри лесбийское порно и отстань от меня! И вообще… Анна же не лесбиянка!       — Да, но вы ведь лучше понимаете чувства друг друга, верно? Лиза, пожалуйста! Я всего лишь хочу сделать что-то, что ей точно понравится. Но я не хочу спрашивать её об этом прямо… — он вспомнил, что иногда спрашивал Сашу, и это не казалось чем-то неправильным. Но их отношения всегда больше держались на дружбе, чем на сексе. Вряд ли Анне будет приятно его… инструктировать.       — Хорошо… — Лиза сдалась, уже когда они подъехали к дому. — Мне неловко говорить тебе такие вещи, глядя в глаза, поэтому я напишу тебе е-мейл. И ты удалишь его, как только прочитаешь. Не жди пошаговых инструкций. Я просто дам пару проверенных временем советов… Но лучше не делай всё сразу, придерживайся золотой середины. Секс — это не соревнование. Тебе не надо быть лучшим… просто будь собой.       Она поцеловала его на прощание в щёку и вышла из машины. Эван вспомнил, что хотел рассказать ей про эскизы коллекции, которые показал ему Эдвард. Он нервничал, когда думал об этом. Наполеоновские идеи Эда о собственном бизнесе в индустрии моды он всегда считал не более чем пьяным бредом. Да, он талантливый фотограф и модель, и уже достиг очень многого… Но неужели Эдвард может всерьёз думать о том, чтобы конкурировать с Верой? За что он её так ненавидит? Ведь это не просто тщеславие и жажда власти. Ему нужно самоутвердиться, отобрав чужое место под солнцем, вместо того, чтобы долго искать своё. Перед глазами Эвана вновь встали модели одежды, которые Эдвард создал с помощью арт-приложения. Это было не просто здорово и оригинально. Это выглядело по-настоящему круто. А главное, у коллекции был стиль. И то, что Вера называла невидимым стержнем… словно металлический каркас для гирлянд. Когда лампочки загораются, он совсем не заметен, но держит всю конструкцию на себе.       «Моя беда в том, что я совсем не умею рисовать. Ну и что, Шанель тоже не умела, и это не помешало ей совершить прорыв. Я могу объяснить концепцию, а ты поможешь мне её воплотить. Я всё продумал и знаю, как нужно действовать… и я прошу тебя о помощи…»       Эван поймал себя на том, что уже минут пятнадцать сидит за рулём в машине с выключенным зажиганием, и повернул ключ. Он не будет сейчас думать об этом, перед встречей с Анной. Нет, никаких мыслей о работе и об Эде. Он счастлив, и никто ему не испортит этого чувства.        Анна стояла перед зеркалом и медленно расчёсывала длинные волосы. Впервые за продолжительное время, ей нравилось, как она выглядит: волосы блестят, глаза сияют, а на губах играет беспричинная рассеянная улыбка. Словно счастье подсвечивало её изнутри. За последнее время она выслушала сразу столько комплиментов: от Невина, мамы по скайпу, друзей и коллег…       «Ты снова танцуешь, детка… в тебе играет музыка…» — сказал ей муж с улыбкой, застав её притоптывающей под звуки твиста Чабби Чекера в спальне, когда она переодевалась.       Если бы он только знал, кто «включил» в ней этот проигрыватель…       Анна застегнула цепочку с кулоном — крупным агатом, большой каплей спустившимся в ложбинку груди. Вчера вечером ей внезапно позвонил Шон Купер и предложил принять участие в новом сезоне «Танцев со звездами». Это был большой сюрприз. После её откровенно низких рейтингов прошлогоднего выпуска, Анна начала морально готовиться к тому, что впереди её ожидает только карьера учителя. В конце декабря, то есть, вот-вот ей исполнится тридцать семь. Проект жаждет молодых лиц, и дни её былой славы остались позади. Когда-то это шоу сделало её знаменитой, подарив сотни поклонников и удивительные знакомства. Но ей было не жаль отпускать всё это. Джонатан в любой момент ждал её возвращения в их собственную школу танцев, которую они открыли в 2009 году, и она могла уйти из шоу-бизнеса с гордо поднятой головой. И тем не менее, когда Шон предложил ей «попробовать сделать это ещё раз», она сказала «да».       Ей хотелось снова вернуться туда, в пятно света, почувствовать драйв репетиций и увидеть оценки жюри. Там они познакомились с Эваном… Трудно поверить, что с тех пор прошло уже почти восемь лет…       В глазах смотревшей на неё из зеркала эффектной, соблазнительной молодой женщины мелькнул испуг. Её участие в шоу привлечёт больше внимания, а значит, скрывать отношения с Эваном станет намного труднее. Но ведь она хорошая актриса… ей удавалось мастерски скрывать свои чувства тогда, в 10 сезоне, когда на них были направлены камеры. По телу пробежали мурашки. Женщина глянула на часы — без четверти семь, нужно поторапливаться, если она планирует вернуться до полуночи. Невин будет в спортзале часов до десяти, как обычно, а она не стала ему врать, сказала, что у них с Эваном позднее занятие у него дома. Невин даже бровью не повёл, предложив только заехать за ней, как они закончат.       Уже возле самой двери женщина неожиданно остановилась и прислонилась к ней лбом, тяжело дыша. Её вновь, как паническая атака, охватило чувство страха. Господи… что же она делает? Что делает? 2010 год        Седьмая неделя проекта началась еще хуже, чем Анна могла себе представить. Едва она приехала на репетицию, (как обычно, позже чем Эван) ассистентка режиссёра Лиза поделилась с ней плохой новостью. Оказывается, кто-то из девчонок «случайно» показал Эвану февральскую заметку в колонке Элвиса Стойко на Yohoo. В ней канадский фигурист в пух и прах разносил решение судей и писал о дне, «когда они убили фигурное катание», дав золотую медаль Эвану Лайсачеку.       Переодеваясь, Анна нашла в интернете и пробежала глазами заметку.       Достаточно было выцепить глазами несколько фраз, вроде «это был не прокат олимпийского чемпиона», «смехотворный вердикт», «спорт шагнул назад» и «прости, Эван, ничего личного», чтобы понять всю катастрофу.       Девушка застонала в голос. И конечно, нельзя было найти «лучше» момента, чтобы показать этот, уже порядком устаревший глас народа Эвану! У неё были свои подозрения, кто решил поделиться с ним своим негодованием по этому поводу, но в целом это не меняло ситуации. Главное, что именно сегодня она собиралась поговорить с ним на тему возникающих у них трудностей, но можно представить, КАК он теперь прореагирует на ее слова!       К сожалению, её худшие опасения подтвердились уже через пять минут после начала тренировки. Эван делал ошибки через каждое движение, спотыкался, дважды отдавил ей ногу и едва не упал на повороте. Он нервничал и на осторожный вопрос Анны, что с ним такое сегодня, молча отошёл в сторону, с силой пнул свою сумку с вещами и сел на лавочку, закрыв ладонями лоб. Девушка остановила музыку и опустилась рядом. Ей очень хотелось его как-то поддержать, сказать что-то ободряющее и попросить не придавать прочитанному значения, полностью признав за ним заслуженность полученной награды. Но она, в отличие от Стойко, ничего не понимала в фигурном катании, и вряд ли её мнение могло поднять ему боевой дух. А он был совершенно необходим! Нужно было возвращаться к существующей сейчас, насущной для них проблеме. Аргентинское танго.       — Эван, можно, я буду говорить с тобой откровенно? — мягко начала Анна, дотронувшись до его колена кончиками пальцев.       — Да… конечно… — он закрыл глаза, и по выражению его лица она поняла, что он старается сам себя успокоить.       — Мы ещё вчера говорили о концепции танго, помнишь? Так вот, я хотела сказать, что у меня нет никаких претензий к технике твоего исполнения…       Тяжелый вздох рядом.       — Но ты слишком напряжён. Нет, это нормально, пока выучены ещё не все движения…, но танго — это танец чувств, страсти, эмоций… Можно безупречно отшлифовать все шаги и повороты, но если мы хотим получить хорошие оценки, нужно продемонстрировать нечто большее… — она тщательно подбирала слова. — Это вопрос доверия…       — Но я доверяю тебе! — возразил он. — Я готов сделать всё, что ты скажешь…       — В том и дело, Эван! — воскликнула она. — Не нужно мне подчиняться! Доверие и подчинение — это разные грани одного процесса взаимодействия. Если уж на то пошло, в танго твоя задача подчинить меня себе… Здесь власть полностью в руках в мужчины. Ты не должен думать о том, что делаешь что-то неправильно… я уверена, что с техникой не будет никаких проблем. Но нужно поработать над твоим… самоощущением…       Эван скосил на нее взгляд, в котором она прочитала непонимание и подозрение.       — Я тебя услышал… давай репетировать дальше… — он встал.       Они продолжили, но, кажется, её попытка поговорить с ним откровенно ни к чему не привела. Она говорила ему о силе и уверенности в себе, как мужчине, а он вместо этого стал танцевать с какой-то злобой, которая, как подозревала Анна, была направлена против самого себя. Он по-прежнему путал всё на свете, и через час его лицо пошло красными пятнами так, что она испугалась, что от перенапряжения его хватит удар.       — Ладно, все на сегодня… — она сдалась. — Тебе надо отдохнуть.       — Ты прости меня… — он выглядел совершенно раздавленным, и Анна готова была поклясться, что он всё это время думал о той чёртовой заметке. — Я всё исправлю. Обещаю, что завтра всё будет по-другому.       — Я не знаю, что с ним делать… — вечером призналась Анна мужу. — Мы не должны вылететь на этой неделе, но если так пойдёт и дальше, шансы на это очень высоки.       Она и сама не хотела, чтобы всё так заканчивалось. Осталось всего три танца, и она уже очень давно не была так близко к финалу. Но если ей не привыкать к поражению, ведь по сути это часть её работы в проекте, то Эван в его нынешнем состоянии неизвестно как может всё это воспринять. Хотя… почему её должно это волновать?       — По-моему, ты сама стала слишком серьёзно относиться к происходящему, — заметил Джонатан и как-то слишком пристально посмотрел на неё. — К самому танцу или… к Эвану?       На следующий день ситуация была немного получше, уже потому что Эван последовал её совету и выспался. Он сказал, что принял снотворное и проспал десять часов, и в сумме это было больше, чем он спал за последние три дня. К счастью, телевизионщики снимали Эрин и Макса и практически не привязывались к ним, а Эван всегда работал лучше, когда на него не смотрела телекамера. Он чётко следовал всем инструкциям, но с эмоциями по-прежнему было плохо. Анна понимала, что в принципе, это не так уж и страшно, им может хватить одной техники, чтобы получить положительные отзывы жюри, но проблема была в том, что ни ей, ни Эвану не хотелось ограничиваться просто удовлетворительными оценками. Анна задавала себе вопрос: неужели вся его жизнь проходит в таком вот режиме? Ведь должен же он отрываться, расслабляться… возбуждаться, в конце концов! Если бы у него были с кем-то отношения, было проще объяснить, что от него требуется…       В конце репетиции Эван внезапно взял её за руку. У него было такое взволнованное лицо, что она невольно напряглась.       — Ты говорила о настоящем доверии… и я хотел…       Дверь в зал открылась, и к ним заглянула Эрин. На Эндрюс было короткое чёрное платье, туфли на высоких каблуках, а волосы уложены в высокую причёску.       — Вы закончили? Эвааан… ну чего ты копаешься? Уже семь часов!       — Да, уже всё… почти! — он махнул ей рукой. — Пять минут.       — Вы куда-то идёте? — поинтересовалась Анна.       Он заметно смутился.       — Да… в клуб. Ты же сама сказала, что мне нужно расслабиться…       — Да, но… — она почувствовала, что закипает. — Слушай, это твоё личное дело, конечно. Иди, если хочешь. Но не забывай, что Эрин, Николь — они остаются твоими конкурентками. В шоу-бизнесе не так, как в спорте… кто дольше продержит штангу, тот и победил… где всё чётко и ясно. Тебе нужно нормально отдыхать, а колбаситься в клубе до полуночи — это, знаешь, не лучшая идея… Не забывай, что они обе ничем больше не занимаются, а у тебя тренировки, гастроли… ты же устаёшь намного больше! Я ничего не хочу сказать против Эрин… она классная…, но вообще-то ей выгодно, чтобы ты завтра был в плохой форме.       Закончив, она занервничала: её ли это дело? Но Эван неожиданно заулыбался, словно она только что отвесила ему комплимент.       — Не волнуйся за меня! Я не сорвусь. Знаешь, для победы не нужно зацикливаться на соперничестве… то есть, конечно, нужно не забывать о нём, но не превращать это в гонку всё время. Но знаешь что… ты права. Мы должны больше времени проводить вместе! — он поставил свою сумку и сел. — Я могу остаться, и мы ещё порепетируем…       Анна мысленно застонала. Вот чёрт же её дёрнул… И когда это она говорила, что им нужно больше времени проводить вместе? В конце концов, он и так практически не отдыхает… А она сама ставит себя на позиции надзирателя!       — Знаешь что… забудь, — она рассекла ладонью воздух, как бы подводя черту. — Ты же хочешь пойти… и да, нужно расслабиться. Иди и развлекись… — она улыбнулась и хотела уже взять свои вещи, чтобы уйти, но Эван неожиданно как-то просветлел и снова схватил её за руку.       — У меня идея! Пошли с нами! Давай!       — Нет, я не могу я… — она пыталась назвать причину своего отказа, но никак не могла её придумать. Неожиданно в голове будто вспыхнула лампочка, освещая одну идею… Может быть, это и не поможет, а может и сработает…       «Расслабиться…ему нужно расслабиться.»       — Ок. Но только до одиннадцати вечера! — она засмеялась. — И никакого алкоголя!        По дороге они быстро заскочили к ней домой, и Анна переоделась в короткое ярко-зелёное атласное платье. Увидев её возле машины, Эван восхищённо показал большой палец. Она поймала себя на том, что ей нравится его реакция и хочется произвести впечатление. Она давно не была в клубе, тем более без мужа, и было так странно, но приятно ощущать на себе заинтересованные, любопытные взгляды мужчин, которые буквально впились в её фигуру, стоило ей очутиться на пороге. Эван обнял её за талию, как бы демонстрируя свое покровительство, и Анне это понравилось. Она начинала всё больше убеждаться в правильности принятого решения.       — Принести тебе что-нибудь выпить? — крикнул он ей на ухо, стараясь перекричать влажно гремящую музыку.       — Да! Джин-тоник, пожалуйста!       — А как же мораторий на алкоголь? — он игриво приподнял бровь.       — На меня это правило не распространяется… — она шутливо подтолкнула его вперёд.       Эрин и Николь напились очень быстро и упорхнули на танцпол, где их подхватили свободные и хаотичные звуки клубной музыки. Анна медленно пила коктейль через соломинку и смотрела на двигающиеся в синеватой полутьме силуэты людей. В ночных клубах есть всё, чтобы чувствовать себя раскованно в танце — темнота, алкоголь, волнующая близость чужих тел. Эван практически не танцевал, если только кто-нибудь из девчонок не затаскивал его с собой. Анна наблюдала за ним, мысленно делая необходимые выводы. Она старалась не думать о том, что намеревалась сделать, ведь это была игра ва-банк. Либо она всё исправит, либо окончательно испортит. Дождавшись, когда ритм музыки сменится и заиграет медленная мелодия, она тронула Эвана за руку.       — Потанцуй со мной…       — Тебе мало моих издевательств на паркете? — он улыбнулся.       — Нет, правда… давай потанцуем… — она встала и откинула назад волосы, легким движением руки. — Просто так. Как обычные люди.       Он удивился, но покорно протянул ей руку и шагнул в голубоватую, прозрачную дымку. Почувствовав, как его рука мягко, но уверенно обнимает её за талию, она закрыла глаза и прислонилась к его плечу, просто держа его за руку. От Эвана вкусно пахло — дорогим одеколоном, легко, совсем ненавязчиво. Обычно он не пользовался парфюмом перед тренировкой, как и она, и теперь ощущать этот запах нормальной мужской элегантности было приятно. А ещё ей было приятно, что он рядом, не бросает её ради своих подруг, а старается оставаться партнёром во всём, даже когда они за пределами танцпола…       — Знаешь… я рада, что ты стал моим партнёром… — Анна приподняла голову и посмотрела на Эвана. — Правда. Мне очень повезло.       Он улыбнулся, и было видно, что ему очень приятно.       — Это мне повезло… — он крепче прижал её к себе.       — Доверяй мне… хорошо? У нас всё получится…       Они дотанцевали песню до конца, и когда музыка стихла ненадолго, Эван чуть дольше положенного задержал её в своих объятьях.       — Ты не подбросишь меня до дома? — как бы невзначай бросила она, глянув на часы.       По взгляду Эвана, который тот бросил в сторону Эрин и Николь, она поняла, что он явно подготовился к тому, что придётся разводить девушек по домам.       — Я пошутила. Вызову такси… Но проводи меня хотя бы на улицу.       Они вышли из клуба вдвоём, и Эван машинально набросил ей на плечи свой пиджак. Упираясь каблуками туфель в тротуар, она развернулась к нему лицом. Они стояли совсем близко друг к другу, Эван слегка опустил глаза и закусил губу, как будто чего-то смущаясь. Анна вдруг подумала, что он очень красив. Раньше она не смотрела на него с этой точки зрения, профессионально отмечая только особенности телосложения и физическую подготовку, которая была на высоком уровне. Её отношения с Джонатаном в последнее время стали совсем прохладными, и она поняла, как давно у неё не было действительно хорошего секса.       «Господи, о чём я думаю? Он же мальчишка…»       — Эван, я хотела тебе кое-что сказать…- она старалась говорить медленно и вкрадчиво, не допуская в свой голос и тени неуверенности. — Если ты доверяешь мне, то не поймешь мои слова, как что-то… превратное… Есть только одна причина, которая мешает тебе довести этот танец до совершенства.       — Какая? — с нажимом спросил он.       — Ты не чувствуешь своего тела. Не позволяешь ему по-настоящему ощутить… страсть… Танго самый сексуальный танец. И самый откровенный… — она слегка коснулась его пиджака       — Я знаю, но я…       — Сегодня, когда придёшь домой, прежде чем лечь спать… если будешь один… — она должна была это добавить. — Поласкай себя. Но не доводи до разрядки… и постарайся запомнить это ощущение… напряжения… — Словно в полусне, она медленно опустила руку вниз и накрыла ладонью ширинку на его джинсах. — Вот здесь…       К счастью, позади неё просигналило подъехавшее такси, и, оставив совершенно ошалевшего Эвана на тротуаре, Анна заскочила в машину, махнув ему на прощанье рукой.       «Либо он подаст на меня в суд за домогательства, либо попросит заменить на другую партнёршу, либо… что-то изменится…»       Сидя на заднем сиденье машины, она откинулась назад и расстегнула несколько верхних пуговиц на платье. Она сама чувствовала такое возбуждение, что подкашивались ноги, и сгорала от стыда, когда, вернувшись домой, сама попросила Джонатана заняться с ней сексом. Судорожно сжимая ногами крепкие мужские бёдра, она стонала и выгибалась навстречу, закрыв глаза и думая о том, что в эту самую минуту Эван, возможно, следует «её инструкции», точно так же… думая о ней.       Когда Эван открыл дверь в повязанном вокруг талии фартуке, Анна удивлённо уставилась на букет цветов в его руке.       — Ого… обычно это выглядит наоборот, — с улыбкой пропела она, принимая цветы и шагнув навстречу.       — Проходи, — он открыл дверь, пропуская её внутрь квартиры, обнимая и помогая снять пальто.       Сначала она отказывалась, когда Эван предложил устроить свидание у него, справедливо полагая, что это рискованно и неуместно. Но он переубедил её, приводя в аргумент то, что людям свойственно не замечать вещи, лежащие на виду, и встреча в каком-нибудь ресторане может привлечь к себе внимания больше, чем визит домой.       «Если мы не хотим быть обнаруженными, мы не должны прятаться…» — уверенно заявил он. — Ты ни разу не была у меня в гостях. А Эдварда, к тому же, сегодня не будет до позднего вечера. У него финальная примерка перед дефиле, а потом он в качестве ведущей модели приглашен на фуршет в Vogue. Я сказал, что у нас будет тренировка дома. Он не вернётся раньше полуночи. Если вообще вернётся… Держу пари, на фуршете будет неплохой клёв сегодня…»       Всё так просто, ясно и вместе с тем красиво. Анне нравилось спокойствие и уверенность, с которыми он смотрел на их отношения. Тогда и она переставала испытывать чувство вины.        Квартира, где жили Эван и Эдвард была просторной и светлой — двухъярусная, с высокими потолками и окнами во всю стену. Эван отрегулировал свет, чуть приглушив его и создавая мягкий полумрак. Анна с любопытством оглядывалась по сторонам, получив из рук хозяина бокал с белым вином. Здесь всё поражало удивительным сочетанием деталей и стиля. Было видно, что хозяева — мужчины, но, чёрт возьми, не каждая женщина обставит жилище так эффектно и со вкусом. Просторный холл практически сразу перетекал в гостиную, обставленную в минималистическом, модерновом, но не агрессивном стиле. Деревянные панели удивительно гармонировали с фурнитурой из хромированной стали. Из мебели был только большой диван, отгороженный широкой столешницей в виде барной стойки, и черный стол в самом углу, заваленный какими-то журналами, бумагами и листами ватмана. Напротив, расположилась оборудованная под домашний кинотеатр плазменная панель. Остановившись, Анна поймала своё отражение в тёмном матовом экране. Ей хотелось брать в руки, рассматривать предметы и гадать: что из них принадлежит Эвану, а что Эдварду? Например, вон та футуристического вида ваза в форме куба, — единственное цветное пятно на фоне чёрно-белой палитры стен и мебели. Что-то было странное в окружающей обстановке, и она быстро поняла что: книги. Точнее их отсутствие. Ни одного книжного стеллажа.       — Вы оба что, совсем не читаете? — не выдержала женщина, обращаясь к Эвану, который стоял рядом.       — У нас лимитировано пространство. Все нужные мне книги — на айподе. И это съёмное жильё… я не собирался устраивать тут библиотеку. — Он как будто немного смутился. — В доме, где я рос, было много книг. Мама читала, да и папа тоже. А у меня не было времени…, а потом… я почти всё читал в электронном варианте… так удобнее.       — Извини. Я просто подумала, что книги в доме это… это как знак твоего присутствия… то есть что-то личное. Ты прав, в съёмном жилье как правило не устраивают библиотеку… — решив разрядить обстановку, Анна потянула носом. — Ммм…, а чем это так пахнет?       — Предполагаю, что моим сицилийским ризотто.       — Ты готовишь? — она карикатурно вытаращила глаза. — Боже…, а это… это можно будет есть, да?       — Эй! — Эван оскорблённо приложил руку к груди. — Если я не готовлю обычно, это не значит, что совсем не умею!       Он был каким-то другим, непривычным. Таким по-домашнему уютным в простой белой футболке и джинсах, разве только непривычно гладко выбрит, что Анна с улыбкой отнесла на свой счёт.       — Спасибо за цветы… — она указала на букет роз. — Но если я вернусь с ними домой, это будет выглядеть странно…       — Странным будет выглядеть ризотто, которое ещё немного и я передержу, — он засмеялся и, взяв её за руку, потянул на кухню.       Она не знала, что он умеет готовить и, по правде сказать, могла представить себе Эвана где угодно: на беговой или красной ковровой дорожке, за рулём машины, яхты или велосипеда, стреляющим из ружья, танцующим и даже поющим, прыгающим с детьми на батуте или скачущим верхом на лошади. Но никак не готовящим еду на кухне.        Сицилийским ризотто оказался чёрный рис с морепродуктами в томатном соусе, к которому Эван выбрал белое французское вино с легким цитрусовым привкусом. Но ещё больше впечатляла сервировка стола для ужина, с тонкими белыми свечами посередине — это было так изысканно и красиво. Невин несколько раз готовил для них романтический ужин, но главным в этом событии для мужчины всегда оставалась еда. По крайней мере, Анна так думала. Она подозревала, что Эван эстет и гурман, но вновь была приятно поражена. Все выглядело даже красивее, чем в ресторане, и она пожалуй впервые подумала о его неслучайной работе в индустрии моды. Он вообще не переставал удивлять её с тех пор как они познакомились, пусть и не всегда в положительном смысле. Главное, она никогда не могла быть уверена наверняка, чего от него ждать, ведь Эван не любил рассказывать о себе. В отличие от многих знаменитостей, с которыми ей довелось работать, он никогда не хвастался и, если и говорил о своих успехах, то неизменно умаляя степень своей заслуги. При этом её поражало его искреннее умение восхищаться другими людьми, следовать за чужим авторитетом. Если бы он знал, как трепетало её сердце, когда они стояли, взявшись за руке на танцполе перед жюри… как она гордилась им, как не гордилась ни одним из своих партнеров. Даже Джонатаном… Если бы он только знал, как может быть прекрасен…       — Почему-то все очень удивляются, когда я что-то готовлю, — Эван усмехнулся, когда они сели за стол. — Джонни всегда делал такое лицо, словно я хотел лишить его привилегии в кулинарии… Вообще-то я очень редко готовлю и только по особому случаю. Сегодня как раз такой…        Всё было очень вкусно, хотя они едва притронулись к еде на своих тарелках, увлечённые разговором. Несмотря на это, то и дело возникали короткие паузы, выдававшие волнение обоих.       Как прекрасно быть влюблённой… весь этот трепет ожидания и страх… Боязнь оступиться в своих чувствах и вместе с тем готовность отдаться им до конца…       — Я тебе не говорил… — в какой-то момент тихо сказал он, серьёзно глядя на неё сквозь отблеск свечи. — Ты так прекрасна сегодня…        Анна чувствовала, как вспыхивает её лицо от этого, такого невинного комплимента, и её вдруг охватило пугающее желание всё изменить в своей жизни. Она уже перешагнула черту, возле которой стояла так долго, но теперь ей было мало просто оставаться за границей… хотелось двигаться вперёд.       Она молча встала и, подойдя к нему, наклонилась и поцеловала. Эван не стал подниматься и, мягко потянув, усадил к себе на колени. Чуть отстранив лицо, она обняла его за шею одной рукой, другой касаясь лица и волос.       — Ты помнишь, что всё время хватал меня за щёки и ерошил волосы? Меня это жутко раздражало тогда…       — А сейчас? — он провёл пальцем по ее щеке и щёлкнул по носу. — Ты такая… даже не знаю… Мне всё время хотелось тебя трогать.       — Я знала, что ты делал это в шутку…, а мне хотелось всерьёз…       У неё перехватило дыхание, когда Эван молча поднялся с места, беря её на руки. Анна помнила это чувство восторга, когда он сделал это впервые на шоу — подхватил и закружил на месте в порыве хаотичной радости. Это были короткие мгновения с ним, когда она ощущала себя хрупкой и слабой, забыв об ответственности, обо всём…       Спустя полчаса они лежали в его кровати и Эван неожиданно вспомнил:       — Ты помнишь, что ты предложила мне во время шоу, когда я не мог долго справиться с зажимами?       Анна засмеялась.       — Я была как не в себе… до сих пор не могу поверить, что сделала это…       — Ты предложила мне мастурбировать перед… — он коснулся языком маленькой впадины на шее, заставив её конвульсивно вздрогнуть. — И не доводить себя до оргазма… чтобы оставалась неудовлетворённая потребность… чтобы было напряжение…       — Ты делал это? Я так и не смогла спросить потом… — хрипло шепнула она, закрывая глаза.       — А как ты сама думаешь? — тихий смешок рядом.       — О… учитывая, как пошёл процесс… я думаю, ты только этим и занимался, — она засмеялась.       — Знаешь, это совсем не то, что обычно ожидаешь услышать от своего учителя… — Эван приподнялся на локте и посмотрел на неё. — Я подумал тогда: она совсем сумасшедшая… такая же, как и я… Как далеко она может зайти? Предложит минет в раздевалке?       Вместо ответа Анна потянулась и поцеловала его сначала в губы, а потом принялась осыпать поцелуями его лицо, плечи, грудь, спускаясь все ниже и ниже… Эван закрыл глаза и откинулся на прохладную подушку, готовый расслабиться и получить свой кайф. Мысли рассредоточились в голове, уступая место ощущениям. Его затягивает в знакомый сладостный водоворот, как в омут памяти… памяти… Он так напряжён, что внутри него как будто вот-вот что-то порвётся. Из груди вырывается протяжный стон, и он уже не контролируя себя, толкается вперёд, в тёплое, мягкое горло. Проворный язык дразнит и ласкает, и вот к нему присоединяется ещё и рука, которая массирует и осторожно сжимает основание члена. В какой-то момент сладкая хватка ослабевает и сменяется нежными прикосновениями губ. Они целуют головку, слегка дотрагиваясь кончиком языка, которым потом неожиданно проводят вдоль всей длины члена, чтобы через мгновение снова резко и страстно захватить его целиком ртом.       — Боже… что ты вытворяешь… — ему кажется, что он кончит через секунду, и это ощущение не покидает его последние две минуты. Это не сеанс орального секса, это уже какая-то грязная, возбуждающая сексуальная игра. И он в ней игрушка… её игрушка.       — Всё, я… не могу… — он жёстко ухватил рукой длинные волосы, мучительно вцепляясь в них, толкаясь глубже, со стоном кончая и не давая возможности отстраниться. Да она и не пыталась…       На голову словно натянули подушку — на какой-то миг всё потемнело, и он словно оглох. Пальцы ослабили хватку, и он выдохнул, поняв, что уже несколько секунд задерживает дыхание.       — Охренеть… не делай так больше… хочешь, чтобы я задохнулась? — недовольный голос рядом вернул к реальности.       — Ты мне льстишь. У меня не такие габариты, чтобы ты задохнулась…       Тихое шуршание одеяла в темноте — и к нему прижалось тёплое, гладкое тело. В голове лениво крутится мысль, что она доставила ему такое удовольствие и нужно сделать что-то в ответ…, но после такого мощного оргазма он был способен разве только дышать и вращать глазами.       «Хотя она наверняка и сама может неплохо справиться и о себе позаботится сама… блин… ну и свинья же я…» — он хмыкнул.       — У меня нет ничего, чтобы отблагодарить тебя, но ты можешь поносить мою золотую медаль…       — Эван, только не говори что собираешься спать! — тихий голос разочарования.       — Ты сама виновата… мне так хорошо, словно я умер… — он закрыл глаза и просунул руку под одеяло. — Вот. Можешь делать с ней что хочешь… приложить к сердцу… или ещё куда-нибудь…       Снова вздох. Он слегка похлопал её по бедру. В сон клонило уже отчаянно.       — Нет… правда… ты как атомная бомба… и это был взрыв в Хиросиме… — он пробормотал это и улыбнулся. — Разбуди меня утром пораньше. Я наверстаю… я всё сделаю в лучшем виде… ты даже не заметишь.       — Твоя христианская щедрость не знает границ… — смешок рядом. Он чувствует мягкий запах шоколада от волос.       — Саша… — он потянулся и поцеловал её в плечо, не открывая глаз. — Ты лучшая.       — Ммм… ты что-то сказал?       К реальности его вернул тихий шёпот Анны. Эван взволнованно открыл глаза и увидел удивлённо улыбающуюся рядом с ним женщину.       — Я что-то сказал?       — Мне показалось… — она наклонилась к нему, щекоча волосами лицо.       Он помнил, как… то есть… Господи, он думал о Коэн…       По спине побежали мурашки. Думать об этом теперь, когда он с Анной… Его охватил жгучий стыд. Вообще он, кажется, в первый раз фантазировал о женщине в таком ключе. Нет, Саша, конечно, была совершенно особенная, такая… такая…открытая… Секс с ней вообще как будто бы терял половую принадлежность. Когда они трахались, он не чувствовал себя ни геем, ни натуралом… он вообще чувствовал только кайф от процесса. Но всё это было как бы без чувств… Он не любил Сашу. Просто ему нравилось спать с ней, потому что она была хорошей любовницей. И хорошим другом. Вот и всё. Почему он сейчас это вспомнил?       Эван быстро приподнялся и опрокинул Анну на подушки, заставив засмеяться.       — Ого… да ты просто секс-машина! Хочешь ещё раз меня прокатить?       — Да. Пока двигатель не заглох… — он впился губами в нежную кожу на шее, засасывая и коленом раздвигая ей ноги. — Теперь ещё разок…       Около десяти часов Анна поднялась с постели и отправилась в душ. Эван с тоской копошился в телефоне, думая о том, что в их отношениях очень много неправильного. У него ни разу до этого не было связи с кем-то… несвободным. С одной стороны, в этом был некий драйв, с другой, видя теперь, как Анна торопится домой, он чувствовал себя брошенным. А там она, возможно, ложится в постель к мужу, который тоже изменяет ей… и зачем нужны такие отношения? А ещё он получил смс-ку от Эдварда. Странную. Но сделал вывод, что тот не вернется домой сегодня.       — Эван! — Анна появилась в дверях с недовольным выражением на лице. — Ты поставил мне засос!       — Правда? — притворно удивился он. — Надо же! Где?       — На шее! — она показала на тёмное пятно повыше ключицы. — Здесь же очень заметно!       — Прости. Я не хотел, — спокойно сказал он. — Замажь тональником.       — Невин страшно ревнив… иногда в своей ревности он совершенно иррационален… — бормотала она, надевая нижнее бельё, колготки и платье. — Если он увидит, будет скандал.       Она устало присела на кровать, спиной к нему и провела рукой по шее. Эван подполз ближе и обнял её, поцеловав в плечо.       — Он не имеет права тебя упрекать.       — Ещё как имеет… — она горько вздохнула. — Мне трудно… переключиться и делать вид, будто всё хорошо… я сказала ему, что знаю о его изменах, он испугался… он любит меня. Я это знаю. И он боится потерять… теперь чувствует вину, пытается загладить её, а я…       Она снова тяжело вздохнула.       — Останься со мной сегодня… — тихо шепнул он, прихватывая губами маленькое ушко. — Обещаю, я не буду тебя больше кусать…       — Эван, я не могу! — в отчаянии воскликнула она, высвобождаясь и вставая. — Неужели ты не понимаешь? Чем дольше я здесь буду… тем тяжелее мне потом уходить…, а мне уже пора уходить!       — Так не уходи. Живи у меня. Я выгоню Эдварда…       — У тебя всё шуточки… — она невесело посмотрела на него.       Он встал и тоже начал одеваться, потом подошёл к ней, обнял.       — Я тебя не отпущу никуда сейчас… — он сжал её плечи и развернул к себе. — Эд не придёт. Я могу запереть дверь до утра. Позвони Невину… не знаю… скажи, что подвернула ногу.       — Тогда он примчится сюда меня забирать.       — Тогда скажи, что я подвернул ногу… и не могу ходить. И за мной нужно ухаживать. А если будешь сопротивляться… я порву на тебе всю одежду и всю тебя обкусаю… вообще выйти из дому не сможешь!       Анна счастливо засмеялась и уткнулась ему в грудь лицом. Неожиданно зазвонивший телефон Эвана заставил обоих вздрогнуть. Удивлённый, мужчина пожал плечами и взял трубку. Некоторое время он слушал и лицо его меняло выражение по мере разговора.       — Хорошо. Я приеду сейчас.       Он швырнул телефон на кровать, и Анна второй раз в жизни стала свидетелем того, как он матерится. Первый был на шоу и то, он тогда думал, что она его не слышит.       — Боюсь, тебе всё-таки придётся вернуться домой… — наконец мрачно изрёк он.       — Что случилось?       — Мне сейчас позвонил наш главный стилист… Эдвард… Он не пошёл на фуршет. Он по-прежнему в студии. И, судя по словам Рокки, совершенно не в себе. Он умоляет меня приехать и забрать его.       — Он что, не может вынести такого зрелища?       Эван уставился на неё, а потом усмехнулся.       — Смешно. Рокки просит приехать и мне придётся туда поехать. Я знаю Эда. Он что угодно может довести до скандала… Не знаю, что там стряслось, но знаю, что Рокки не стал бы звонить мне просто так.       Он с сожалением обвёл взглядом комнату, из которой им обоим предстояло удалиться. Анна украдкой вздохнула с облегчением.       — Он просто ненавидит всех, и меня в том числе… он как чувствовал, когда напакостить… — пробормотал Эван, надевая куртку и кроссовки в коридоре.       — Не переживай.       — Господи. Как мне это всё надоело, — неожиданно произнёс мужчина, прислонившись к стене. — Такая жизнь. Неужели ради этого было приложено… столько усилий? Да… к чёрту.       Анна ничего не ответила. Швейцария, Лозанна, декабрь 2017       Крис проснулся от вибрации ползающего по прикроватной тумбочке смартфона. С трудом разлепив глаза, он глянул на экран и зажмурился одновременно от света дисплея и увиденного контакта.       — Нееет, Стеееф… — вслух произнёс мужчина, сбросил вызов и перевернулся на спину.       Он успел глянуть на часы. Они показывали половину второго. Он практически моментально уснул снова, чтобы через минуту нервно подскочить на кровати, на этот раз от трели квартирного звонка.       — Какого…       Пошатываясь в полутьме и натыкаясь на мебель, мужчина вышел в коридор и глянул в глазок.       Выматерившись, он открыл дверь на цепочку и уставился на стоящего на лестничном пролёте Стефана.       — Ты знаешь, который час?       — Да. Прости… можно зайти?       — Не прощу. Нельзя! — Крис свирепо смотрел на него. — Когда я сказал, что больше тебя не пущу, я говорил серьёзно!       Стефан умоляюще припал к щели дверного проёма и просунул внутрь руку, начав бормотать какую-то чушь. Через минуту он уже проходил в глубь квартиры за рассерженным Кристофером.       — Извини, что я пришёл. Если бы не крайний случай…м еня бы здесь не было… поверь… — Стефан практически не стесняясь рухнул в кожаное кресло, которое некогда было его излюбленным местом в этой квартире, ещё во времена, когда они жили вместе. Крис никогда не переставал удивляться, учитывая долгую историю их отношений, как Стефан легко обживал любые пространства, где ему случалось проживать. Фраза «чувствуй себя как дома» относилась к нему так же серьёзно, как и Ламбьель к ней. Вот и сейчас, глядя, как Стеф как ни в чём не бывало стаскивает куртку и ботинки, Крис испытал смесь возмущения и восхищения. Нет, воистину, этот человек неподражаем!       — Теперь попробуй убедить меня в том, что причина, по которой ты припёрся ко мне среди ночи, достаточно уважительна.       — У тебя найдётся что-нибудь выпить?       — Нет, — сухо сказал тот.       — Я замёрз… — на губах Ламбьеля появилась робкая улыбка.       Скрипнув зубами, Крис пошёл на кухню. Его не было некоторое время, а потом он вернулся, держа в руках поднос с чашками.       — Что это?       — Чай. Ты сказал, что замёрз. Ты не будешь бухать у меня дома.       У Стефана вырвался смешок, от которого губы Криса тоже невольно тронула улыбка. Он отхлебнул чай и выжидающе уставился на друга, протянув ему чашку.       — Мне плохо, Крис… Я сам не знаю, зачем пришёл. Мы были в ресторане, праздновали день рождения Мориса… я вышел на улицу и сам не знаю почему… пришёл сюда. По привычке, наверное.       Крис обречённо вздохнул. Он не был удивлён, хотя сейчас ему до ужаса хотелось просто поспать.       — Стеф, мы расстались. Ты не должен сюда приходить. Мне завтра с утра вставать на работу… я не высплюсь.       — У тебя кто-то есть? — Ламбьель приподнял бровь.       — Какая разница! — вышел из себя мужчина. — Так никто не делает!       Ему тут же стало смешно от произнесённой фразы. «Никто» явно не относится к Стефу. Он всегда всё делал на свой, особенный лад. И разве это в первый раз он заявляется к нему вот так, как ни в чём не бывало? Крис с возмущением смотрел на Ламбьеля и думал, сколько они знакомы? А сколько раз расставались? Последний раз обещал быть «последним». Так по крайней мере, он, Крис заявил на полном серьёзе, когда вернул бывшему бойфренду ключи от квартиры и попросил отдать свои. Они покончили с прошлым. И даже не работали теперь вместе. Крис решил, что так будет лучше для обоих. Подвести черту. Но Стеф либо притворяется, либо страдает амнезией…       — Я ненадолго… не волнуйся… скоро уйду… — Стефан встал, взял свою чашку с чаем и заходил по комнате, вновь точно той же рассеянной походкой, что и всегда. Он действительно не видел ничего ТАКОГО в своём присутствии здесь.       — Что со мной не так? — пробормотал он. — Почему ничего не получается… ведь всё было хорошо…что я сделал не так?       — Стеф, ты сейчас серьёзно это спрашиваешь? — устало вздохнул Крис. — Приходишь ко мне, после того, как мы договорились не видеться, в два часа ночи и спрашиваешь, что с тобой не так?       Стеф остановился и уставился на него.       — Наверное, мы поторопились…       — Мы на хрен опоздали! Стеф, я ведь тебе говорил тогда: если мы расстаёмся, то это окончательно. Я не приму тебя назад!       — Но ты же впустил меня в квартиру… — усмехнулся Ламбьель, вызвав желание запустить в него чем-нибудь.       В комнате как будто стало душно, и Крис распахнул балкон, впуская холодный зимний воздух. Взяв с тумбочки пачку сигарет, он накинул халат и вышел на лоджию. Было темно, хоть глаз выколи, — его окна выходили на противоположную от дороги сторону, в сад, где не было фонарей. Весной с балкона открывался потрясающий вид на усыпанные белыми цветами деревья, и от их аромата кружилась голова. Стеф обожал этот сад и запах цветущей яблони. На этом самом балконе они так часто целовались, а несколько месяцев назад, весной окончательно расстались. Зимой голые ветви нагоняли тоску. Как теперь, например. Щёлкнув зажигалкой, Крис закурил и краем глаза увидел вышедшего вслед за ним Стефана. Тот попросил сигарету, и он не стал даже спорить, молча протянув ему пачку. Некоторое время они молчали.       — Я приехал к нему в Нью-Йорк, а он там живёт с этим рафинадом… Отвратительным парнем… младше его… таким слащавым блондином… И ничего не сказал мне об этом. Всё было хорошо… хотя в начале всегда так. Но я всё равно не понимаю… он сказал, что полное безумие совмещать работу и личные отношения…, а я… я вспомнил про нас с тобой…       — О ком бы ни шла речь, он прав, — сухо ответил Крис. — Знаешь, не очень приятно мне слушать твои жалобы на своих любовников…       — Прости… Я сам не знаю, что я несу… Просто мне хотелось спросить тебя… именно тебя… ведь никто не знает меня лучше… Что не так? — в этом вопросе прозвучало такое отчаянье, что Крис даже почувствовал сострадание.       — Подожди… — он вернулся в комнату и принёс две их чашки с чаем. От чашки поднимался белый пар, который, смешиваясь с сигаретным дымом, таял в темноте. Стефан ждал ответа. — Что не так?       — Да. Мы же с тобой встречались столько времени… ты мои друг… и я хочу знать правду. Почему мы с тобой расстались? Почему не вышло?       — Стеф, когда у меня день рождения? — неожиданно спросил он.       — Что? Эм… — Ламбьель растерялся. -В мае… ммм… в начале…       — Отлично… отлично… какого числа?       — Числа? Восьмого?       — Одиннадцатого. Ты сейчас сам себе ответил на свой вопрос. Мы с тобой, Стеф, знаем друг друга больше пятнадцати лет. Я со счёту сбился, сколько раз мы сходились и расходились за это время. И ты до сих пор не можешь запомнить, когда у меня день рождения. Я не говорю о других вещах…, но это ладно. Ты, значит, пришёл ко мне ночью, чтобы правду услышать? — Крис чувствовал, как закипает. — Хорошо. Ты избалованный, неорганизованный, безответственный… тебя интересует только то, что интересует ТЕБЯ. Ты как ребенок, который считает, что весь мир крутится вокруг него. Ты даже не задумывался над тем, чтобы позаботиться обо мне! Я всегда решал все проблемы! Терпел твои измены… твоё равнодушие. Ведь ты очень быстро теряешь интерес к тем, кто с тобой живёт! После того, сколько я сделал для тебя, для наших отношений… ты… да ты просто отвратительно себя вёл!       Стеф молча выслушал эту тираду негодования, а потом внезапно закрыл лицо руками и сполз на пол, прямо на кафельную плитку. Крис опешил.       — Боже… ты прав… ты прав… я чудовище… со мной никто не хочет быть… — по сдавленному голосу можно было подумать, что он плачет.       Сбитый с толку такой реакцией, Крис наклонился и стал поднимать его с пола.       — Ты… прекрати, Стеф! Никакое ты не чудовище! Ты просто хотел услышать… и я сказал… ну перестань! Холодно, ты простудишься!       Он поднял его с пола и заглянул в лицо. Рука сама потянулась убрать непослушную, густую чёлку со лба. Он слегка замедлил движение и коснулся горячей щеки. Стеф прислонился к его плечу. Он выглядел таким потерянным и одиноким, что Крис едва не возненавидел его за это. За эту трогательную непосредственность в чувствах, с которыми Ламбьель жил, не изменяя им, год от года. С его умом, талантом, быть иной раз таким бестолковым в самых элементарных вещах…       — С тех пор как ты ушел из бизнеса, всё пошло кувырком…, а теперь вот и Морис… меня все бросают… все…       — Не драматизируй. Всё образуется.       Стеф отпустил его и отвернулся, облокотившись на перила балкона. Холодный ветер трепал его волосы. Он не снял шарф и тот развевался на ветку чёрной лентой, придавая владельцу мелодраматичный вид.       — Наверное, Джо прав. Я сам всё усложняю. Какой смысл заводить такие отношения? Морис, и тот говорит, что это глупо…мне нужен человек, который разделяет мой образ жизни, живёт со мной в одной стране… который всё понимает… С кем я могу не беспокоиться… и такой человек у меня был… — он посмотрел на Криса. — Но я и тут всё испортил.       — Мы слишком давно были вместе… ты устал, я устал… ты слишком свободолюбивый, Стеф. Мы долго тянули эту веревку, и она разорвалась не от натяжения, а от старости. Но никакое ты не чудовище. Может быть, ты просто не был готов к серьёзным отношениям…       — Давай поженимся.       От неожиданности чашка Криса поехала на блюдце и соскользнула вниз, падая с высоты.Через мгновение раздался тихий звон и кошачий вопль.       — Ты разбил чашку, — констатировал Стеф.       Крис уставился на него, как на сумасшедшего.       — А что за чушь ты несёшь?       — Это не чушь. — Стеф говорил вполне спокойно, но Крису всё равно казалось, что он бредит. — Я очень устал. От всего. От работы, от такой жизни… без определённости. Мне тридцать три года. Мне уже дали понять, что я не справляюсь, может оно так и есть… Может быть, мне уже нужно как-то всё упорядочить… Я думал, что мне достаточно любимой работы, но это неправда. Я хочу нормальных отношений. Как были у нас раньше.       — Наши отношения никогда не были нормальными. Мы работали вместе, спали вместе, жили вместе, но ты всегда был сам по себе.       Крис вышел с балкона и тот последовал за ним.       — Крис, послушай…       — Я ценю твое щедрое предложение, но тебе лучше уйти, — оборвал он его. — Я хочу спать.       — Крис…       — Я позвоню Морису и узнаю, чем они тебя напоили.       — Я знаю, что это звучит от меня странно. Но я изменюсь! Я могу измениться и я хочу… — он ухватил его за локоть. — То, в чём ты меня упрекал, справедливо! Но всё будет по-другому. Я больше не хочу гоняться за иллюзиями! Я изменился. Ты мой друг и нам с тобой было хорошо… разве нет?       Тот пристально посмотрел на него и произнёс неожиданно жёстко:       — Тебе было хорошо. А мне — нет. Уходи.       Стеф молча взял свою куртку и направился в коридор. Через минуту хлопнула входная дверь. Некоторое время мужчина стоял неподвижно в темноте, сжимая и разжимая кулаки, после чего медленно подошёл к двери, открыл её и выглянул на лестничную площадку. Стефан сидел возле стены. Он поднял голову и улыбнулся, увидев его.       — Крис…       — Заходи.       Тот встал и вошёл в квартиру. Дверь закрылась.