Шаг за грань

      Змеи всегда были существами, означающими злость, предательство, зло в чистом, чешуйчатом виде. Рожденные для змеиного факультета были обречены жить с клеймом «скользкий и мерзкий», но, тем не менее, с чистой кровью. Никогда еще на Слизерине не было грязнокровок, очень редко — полукровки. И, как обычно, чистокровные были лидерами, были всему уважаемы, перед ними все ничком падали, лишь бы показать, как они преданны тому или иному чистокровному.       Люциус был одним из таких, перед кем стелили ковры и посыпали их лепестками Поющих Роз*. Это было приятно, и Малфой гордился этим. Вот он — чистокровный, продолжатель рода! Тот, кто прославит семью, тот, кого все будут уважать и бояться.       Годы шли и Люциус понял, как он ошибался в идеологии мира. Его боялись, но едва ли искренне уважали. Только прекрасная и верная Нарцисса была его лучиком во тьме. Его выходом из мрачного подсознания, в котором он запирался ото всех. Люциус хотел, чтобы его любили. Любили всем миром. И его миром была семья — Нарцисса и Драко Малфои. То, что случилось, не было в планах Малфоя-старшего. В этих планах не было Темного Лорда.       Много лет назад Люциус совершил непростительную ошибку — он стал Пожирателем Смерти. Принял метку и страшно гордился этим. Когда Волан-де-Морт исчез, Малфой был бесконечно рад избавиться ото всех клятв и воспоминаний, связанных с этим жутким волшебником. Но не тут-то было! Прошлое нельзя забывать, иначе оно задушит тебя. Так и случилось: Том Реддл вернулся и стал душить мир Люциуса. Угроза семье была самым страшным наказанием для блондина, и то, что случилось с Драко… Что бы Нарцисса не говорила, это была только его, Люциуса, вина. Он воспитал так сына, хотел, чтобы тот был похож на него. Но ни разу Малфой не хотел, чтобы сын повторил его ошибки. А теперь мир разрушен, расколот на мелкие части, сожжен в бешенном огне ярости Волан-де-Морта и его приспешником. Все, кто был в этом мире — утеряны для платинового блондина навсегда, и, пожалуй, теперь холодная вьюга в глазах его оправдана. Нарцисса, чья любовь была дороже самого ценного металла, мертва. Ее сердце перестало биться под смертельным заклятием, навсегда застыло и выражение нежности по отношению к Малфоям... К оставшимся Малфоям.       В конце-концов, от мира откололся и Драко, разбив оставшуюся частичку сердца Люциуса. И что в конце осталось из всего этого идеала, под названием «чистокровные»? Остался Люциус Малфой. Разбитый, раздавленный. Считай, мертвый.       Северус смотрел на Люциуса и понимал его. Но не смел говорить слов сожаления — он знал, что скорбящую душу ничто не утешит. Уж он-то точно знал. — Что мне делать? — шептал Люциус ветру. Ветер шумел, что-то ворчливо отвечая, но Малфой не слышал этого ответа. Зато все слышал Северус. Он всегда все слышал и знал. — Ждать или действовать. Смотря какого результата ты хочешь. — Я хочу, — гневно начал платиновый блондин, хмуря светлые брови, — чтобы мой сын был жив. Это все по моей вине, понятно? И... и… и этот Поттер!       Снейп еле слышно фыркнул, и закатил демонстративно глаза. Ветер слегка растрепал его черные волосы и они закрывали обзор зельевару. — Поттер, Поттер, Поттер... Может хватит, Люциус? — Что конкретно? — раздраженно спрашивает Малфой, злясь на то, что не понимает волшебника с первого раза. — Конкретно: обвинять во всем Поттера. — Терпеливо пояснил Снейп. Люциус поджал губы. Не в его манере было признавать свою неправоту. — Ты сроду не заботился об этом мальчишке. Что же сейчас? — Ты слеп просто, вот и все. — Слеп?       Северус отворачивается к окну. Небо потемнело, собирался дождь. Молния разрезало небо на две части, на миг освещая его. Могильно-черные тучи угрожающе нависали над землей, грозя раздавить всех, кто на ней находился.       И если для Люциуса это была просто гроза, то Северус видел. Он всегда видел. Скрытый смысл и все такое — его фишка, не заметили? Так надо: все знать, слышать, видеть и чувствовать. Быть всем, при том оставаясь никем. — О, Люциус… — шепчет зельевар, и в его монотонном голосе проскальзывают нотки сожаления, — надвигается тьма. Она сожрет всех без исключения, можете не сомневаться. — Но как же мне спасти сына из этой тьмы? Как ее разогнать?! — простонал отчаянно бывший Пожиратель, зажмуривая глаза. Северус вздыхает и ветер, вторя его дыханию, завывает какую-то мелодию. — Тьму не надо разгонять, Люциус. С ней надо научиться жить — и она сама выведет тебя на нужную тропу.