И каждый раз ошибается. Потому что каждый раз оказывается, что может. Может. И будет. Но Йо все равно каждый раз надеется. И иногда ему везет.
Ему повезло с Реном и всеми Тао. С тоннелем Тар-Тар ему тоже крупно повезло. Ему повезло с Анной. С Мантой. С Рио и Хоро-Хоро. Наверное, духи решили, что хватит с него удачи, раз кинули на его жизненный путь Хао. Нет. Йо кусает губу, чтобы истерически не захохотать и не перебудить всю гостиницу. Всё покатилось в тартарары гораздо раньше. Всё это было предрешено еще тогда, когда Йо выпало родиться в клане Асакура. Все его громадные беды и грошовые радости. Вся жизнь его, расписанная по потерям. Всё-всё-всё. Это. Он тряхнул головой и уставился в зеркало. Кран над ванной капал, и вода разбивалась о её дно с такой силой и так громко, что Йо чудилось, будто кто-то методично долбит его кувалдой по затылку в такт каплям. Долбила его не только дурацкая капель. Он заметил это в аэропорту. Не могут быть люди так похожи друг на друга. Он заметил это в аэропорту, догадался и предпочел об этом не думать. Не думать о плохом, о страхе, о непонимании как будто и нет этих вещей. Иногда это можно назвать полезной привычкой, но не в этом случае. У него и крохи сомнения не осталось, когда Лайсерг накинулся на него обиженным людьми, бродячим щенком. А потом было «часть целого» и «Брат». А потом был Микихиса. И Йо думал, что где-то там, между Лайсергом, Икс-судьями и Хао он, наконец, сломается, и ему больше не будет так тяжело, но появилась Анна. Дьяволом посланная в этот мир Анна Киояма, напуганная и потрепанная судьбой ничуть не меньше, чем сам Йо, и так же, как он, прятавшая это внутри. Только Йо улыбался и смеялся, а она хмурилась и кричала. Этот страх роднил их. Этот страх позволял им понимать друг друга. Судьба обязала их нести по жизни один и тот же камень. И они решили делать это вместе. Каждый раз, когда Йо думает, что хватит с него всего этого: шаманов, духов, турниров. Нужное подчеркнуть. Появляется Анна и перечеркивает «хватит с него», и дописывает «Йо Асакура справится». И столько в ней уверенности, и столько веры в него, что Йо каждый раз удивляется и совершенно ничего не понимает. За что она верит? Почему она так уверенна в нём? Ведь он «ленивый, худющий, потенциал в нём, конечно, есть, но этого мало». Йо смотрит в зеркало, ищет что-то и не находит. Возможно, потому что боится найти. Ведь есть у него такая иногда полезная привычка — закрываться. Он с друзьями сунулся в книгу Хао. Он заронил в собственной душе и в друзьях семя знаний первого Асакуры. Какой росток даст это семя? Йо сглатывает и крепче вцепляется в края раковины. Не могут быть люди так похожи. «Брат». Микихиса. Речи о воссоединении. А вдруг все к этому идет? Вот, что задумала Судьба. Заставить его столько бороться, столько бояться, столько пережить, чтобы доломать и швырнуть остатки под ноги Хао. Именно. Всё так. Всё точно-точно так. Йо утыкается лбом в зеркало, зубами вцепляется в щеки изнутри и душит в горле истерику. — Вот, ты где, — дверь в ванную открывается. Анна. Анна, которая появляется всегда вовремя и за шкирку вытаскивает Йо из вязкой слизи жизненного болота. — Йо, что-то случилось? Она недоуменно смотрит на напряженную, методично вздрагивающую спину, на руки, до сбитых ногтей вгрызающиеся пальцами в холодный, белый камень. Что-то, Анна? В раковине валяются наушники и резинка для волос. Он поворачивается и смотрит на нее. Просто смотрит и молчит. Она поймёт. Она всегда всё понимает. — Клоун, — Анна подходит к нему и запускает руку за его спину, в раковину, за резинкой. — Устроил этот цирк имени «плевать мне на зловещую тайну моего рождения». Она привстаёт на носках и пальцами чертит полосы в его волосах, приглаживая и собирая в ровный хвост, поправляет челку и последним штрихом водружает ему на голову наушники будто корону. Если коротко, она за три минуты превратила Хао обратно в Йо. — Я, кстати, привезла гитару. Когда увидела её в твоей комнате, чуть в обморок не упала. Думала ведь, что ты её уж точно с собой потащишь. — Я выбирал между ней и мечом. Амидамару отказался вселяться в гитару. Анна качает головой на грани укора и одобрения. Зыбкая такая грань. — Все собрались у Манты в комнате. Я принесу гитару. Правда, тебе придется настроить её и приделать новые струны. Я перерезала старые при погрузке, когда вспомнила, что ты рассказывал про гриф, что он может сломаться из-за их натяжения при взлете. — Ты могла просто покрутить колки. Она выгибает бровь и смотрит так, что Йо понимает: не могла. — Хорошо, я приду через пару минут, — говорит он. Анна молчаливо соглашается и уходит. — Ты не Хао. И ты не похож на него, — говорит она перед тем, как захлопнуть дверь. — Лучше бы ты привезла проигрыватель с пластинками, и места меньше занимает, и гитару бы мне не калечила! — кричит вдогонку Йо. В дверь ударяют с такой силой, что Йо удивляется тому, что та не слетела с петель. Йо смотрит в зеркало, вдыхает-выдыхает и улыбается. Хуже уже не будет? Нет. Пора менять девиз. Дальше будет лучше. А пока вспоминать аккорды. Он уходит из ванной и гасит там свет, отправляя собственные страхи туда, где им и место, во тьму.Дальше будет лучше.