Выбор

      В красивом пейзажном городе Трентон, штата Нью-Джерси шел дождь. В последние дни услышать гулкие раскаты грома или звонкое постукивание капель на крыше по ночам стало не сложным делом. Но не только это заставило мирных людей сидеть дома по вечерам. Мрачная погода словно соответствовала настроению многих жителей мегаполиса, в особенности тем, кто проживал недалеко от, как говорится, места происшествия.       Сейчас в полицейском участке снова царил хаос. Молодые бегали, шурша бумагами, а старые старались успокоить первых. Но один из «закаленных» сидел в своем кабинете, стараясь не высовываться. Ему поручили возглавить расследование по этому делу, и теребить нервы, которые уже были расшатаны возрастом и тяжестью работы, было ни к чему. Это был немолодой мужчина невысокого роста с проседью в волосах и орлиным носом. В потухших серых глазах снова проснулся азарт, ведь появилось достойное дело.       Убийство. Зверское, безжалостное убийство. Тело было раскромсано, орудовали тесаком и… когтями. Когда подъехали, некоторых вывернуло наизнанку. Картина была не лучшая, как заметил молодой Джексон, «словно из ужастика». Руки были вырваны, ноги уцелели, но за них тянули, чему свидетельствуют рваные джинсы и отсутствие туфель. Лицо было превращено в кровавое месиво, невозможно было понять, где что находилось. Но никто ничего не слышал, никто ничего не видел — даже криков не было. Тело принадлежало молоденькой девушке Синтии Янг по прозвищу Сиси. В ночь убийства она гуляла с друзьями, напилась и пошла домой. Ее провожала лучшая подруга и оставила Сиси у порога дома. Но домой она не вернулась. Убитую обнаружил ее старший брат, когда вышел на улицу вынести мусор. Родители ее не ждали, отец был пьяницей, спал до полудня, не замечая ничего вокруг. А мать и сын уже привыкли, что Сиси остается дома у своего парня. Соответственно, вызвали полицию, мать заливалась слезами, отец погрустил, но так ничего толком и не добились. — Ничего, сэр. Полный нуль. Тупик. Это уже седьмая за месяц, а на личность убийцы и намека нет. Что за дьявольщина? — окончил свой отчет Аллан Джексон, помощник лейтенанта. — Ну-с, что нам известно? Убийца действует по ночам, орудует тесаком, в основном. Есть следы когтей, странно, что на животные не совсем похожи, но у человека нет когтей. Может, какие-то приспособления на пальцы? Обычно убивает молодых, девушек предпочтительно, но два раза и парней зарезал. На первых трех трупах были найдены следы укусов. Чем дальше, тем изощрённее он действует. Ничего не пропустил? — Нет, сэр. Но можно подумать, что на первых он только попробовал, а потом разошелся… — И это возможно. Возможно и то, что он пытается запудрить нам мозги. — И у него неплохо получается, — буркнул Аллан, прежде, чем выйти из кабинета.       Лейтенант посидел еще над бумагами, но ничего не выяснив, засобирался домой. Уже три часа ночи как-никак, да и дочь, наверно, волнуется. Запихнув нужное в портфель и накинув пальто, полицейский вышел из комнаты, предварительно заперев ее и сел в машину. Дождь лил, как из ведра, а темно то, хоть глаз выколи. Он медленно поехал по мокрой дороге, освещая ее слабыми лучами фар. Людей вокруг не было, да и не должно было быть — кто в такой ливень, в середину ночи, вокруг места, где человека зарезали шататься будет? Но как бы там ни было, одному существу это нисколько не помешало. Из вялой полусонной езды лейтенанта Бланша выдернул глухой стук и негромкий, но отборный мат. Он резко остановил машину. Но ведь там никого не было! Он выскочил наружу и вздрогнув, склонился над корчащимся телом в длинном пальто. Полицейский перевернул пострадавшего на спину. Разглядеть черты лица этого невесть откуда взявшегося человека он не успел и с громким криком отпрыгнул от него. И достаточно вовремя.       В его руке блеснуло что-то, и смышленый лейтенант быстро смекнул, что это было. Размахивая огромным ножом, мужчина приблизился к лейтенанту. — Нехорошо, мистер коп, сбивать людей своей машиной. Нехорошо! — сказал он ледяным голосом с шотландским акцентом.       В руке Бланша появился пистолет. «Должно быть, этот человек пьян, — подумал он, — Бросаться под машину, а потом на меня… с этим ножом…» Размышления прервал «этот нож». Полоснув полицейского по плечу, человек в плаще отпрыгнул назад, видимо, ожидая ответного удара. Но его не последовало. Взвесив все «за» и «против», лейтенант прыгнул в машину и поехал с огромной скоростью на нападавшего. Но тот исчез. Бланш поездил кругами в его поисках, но никого не нашел. Он подумал, что незнакомец сбежал, и поехал домой.       Тем временем уже рассветало, и капли дождя становились все реже и реже. Лейтенант подъехал к дому к половине шестого. Потерев уцелевшей рукой лоб, он вошел в небольшой одноэтажный домик и закрыл за собой дверь. Он включил свет, и на него прыгнула молодая девушка со всхлипами и плачем. — Пап, — утирая слезы, она уткнулась ему в плечо, — Я так волновалась. Не спала, уже Аллу позвонила… Пап, что это?       Девушка удивленно посмотрела на плечо отца и отошла от него. Она взглянула на его окровавленные руки и пистолет. Отец вздохнул, в ожидании ругани и истерики, но таковой не последовало. Дочь лишь снова его обняла и с благодарностью посмотрела на него. — Спасибо, что вернулся живым. — Да ничего важного, Алекс, маньяк какой-то или пьяный… — отмахнулся полицейский, направляясь в ванную за аптечкой. — Ничего себе — важного! — удивилась она, — Там где-то серийный убийца шатается, ты вскакиваешь в полночь, чтобы расследовать новое убийство, в свои-то годы! Потом заявляешься домой утром, весь в крови после стычки с маньяком, и ничего важного! Ты прямо в своем репертуаре!       Но отец не ответил, поэтому ей пришлось лечь в постель и попробовать уснуть после этой ночки.

***

      Я зажмурилась от яркого света. Это место… Я знаю, где я. Невыносимый, даже ослепляющий свет вокруг, везде. Я плыву в нем. Как молоко. Я никогда не пробовала его на вкус? Но на запах приятен. Далеко впереди я вижу дом. Такой родной. Воспоминания должны возвращаться, когда попадаешь в нужную атмосферу, так? — Алекс? — мелодичный голос послышался со стороны этого дома. Моего дома. Нашего дома. Странно, вдали отсюда его голос кажется грубоватым, хриплым, — Почему ты так поздно? Я уже и не надеялся.       Улыбка. Такая искренняя и детская. Он подлетает ко мне. Его тонкие пальцы лохматят мои русые волосы. Он смеется. Из-за моих мыслей? Как ребенок. — Я смогла уснуть, — я усмехнулась, — Ради тебя.       Его зрачки расширились, видимо, от удивления. Мне удалось. Он смеется. Снова. Он так любит смеяться. Постоянно. Когда я тут. Я люблю его, как друга. Лучшего, нереального друга. Мы прилетели к двери. Странно, почему здесь? Этот вопрос я задала ему, но он проигнорировал. Мы умеем летать. Ну разумеется умеем, это же все моя больная фантазия. Действительность так мне не нравится. Остаться бы здесь. Он открыл мне дверь, и я влетела и опустилась на пол. Я могла бы и летать, но так привычнее. У него дома все парит. Я была там раза три. Немного сложно ориентироваться, но терпимо. С тех пор, мы обычно беседуем в просторах моей памяти. Я легла на кровать, а он приземлился на пуфик. — И как твое самочувствие? — его серьезное лицо. Он беспокоится? — Сложно. Вокруг такая суматоха. Особенно в последние дни. — Из-за маньяка? — он понимающе кивнул, — Лучше бы ты тут осталась, хотя кормить такого недохомяка будет трудновато.       Я расхохоталась. Тут всегда хочется радоваться. Рай. Но в рай попадают после смерти? Мне придется ждать смерти? Я так много предаюсь философии в этом домике. Мы жили в нем в моем детстве, когда мне еще не стукнуло семь. Потом пришлось переезжать в город для лучшего обучения в школе. Но в домике много воспоминаний, и да — я называю его Домик. Очень красивое двухэтажное здание. На первом этаже находились все нужные комнаты быта, вроде кухни, столовой, гардероба. А на втором были комнаты отдыха: спальни, зал и библиотека. Библиотеку мы считали местом самого лучшего расслабления. Приглушенный свет торшера, мягко разливающегося по просторной зале для чтения, полупрозрачные занавески, всегда закрытые — так лучше атмосфера. И книги. Много книг, обо всем и на всех языках. И все же, лучшим местом для меня был чердак. Я тогда увлекалась строительством стран, городов и замков. И назвала чердак Алексия — в честь меня… Я там проводила много времени. Там было небольшое окно с живописным видом на Принстон, мягкие диванчики, орхидеи, которые растил дедушка, занимали места рядом со стенками. Это мои любимые цветы, моего любимого дедушки. Его уже нет. Зато там я впервые встретила его. Приснился. Как любая маленькая девчушка, я начала разговаривать со своим «воображаемым» другом, никто не обращал внимания. Но с возрастом я стала понимать, что выглядит это странно. Взрослые могли бы заподозрить меня в болезни или одержимости. Но как бы там ни было, ничего плохого мне это соседство не принесло. Он мой лучший друг. Я не знаю существует ли он… И вот, я сижу на этом чердаке. Орхидеи не вянут в этом измерении, точнее в моей памяти. Их запах. Но все стало гораздо меньше. Или я выросла? Послышался звук звенящей посуды. Его уже не было в комнате. Я привстала с кровати. — Отдыхай, — остановил меня он, быстро телепортировавшись сюда, — Пить будешь? — он протянул мне чашку кофе. Будто реальность. Я отпила напитка. Не чувствую вкуса. Жаль.       Мы просто смотрели на друг друга. Он ничего. Но такой внешности не бывает. Я в сорочке. А он никогда не думал о… Оглушительный звон. Я заткнула уши. — Будильник, — спокойно отреагировал мой друг, — Тебе пора, — мы подлетели к двери. Я резко взяла его руку в свои и посмотрела в глаза с еле различимыми зрачками. Мир расплывался. — Ричард, — он замер, — ты реален? Я всегда задавала этот вопрос, сколько себя помню. Но и ответ был всегда однообразным. — Я не знаю, Александра, — я потупила глаза. Он отпустил руку, роняя меня в свет. Она открыла глаза.